Дорогой папа!
Вот уже два с половиной месяца как я нахожусь не на своем месте, кушаю даром хлеб, который сейчас так дорог, сижу когда родина в опасности, когда тысяча ее  сынов сражаются на фронтах отечественной войны, не щадя не своей жизни и крови.
А я тем более должен быть там, где самый жаркий бой, потому что я твой сын, сын нашей родины, нашей партии.
Если бы ты знал, как мне стыдно смотреть людям в глаза, что я молодой, здоровый и сижу в тылу.
Прошу тебя, ускорь мой отъезд на фронт, согласен воевать на чем угодно, не нужно мне их прославленных самолетов, которых жду уже два с половиной месяца, согласен лететь даже на У-2 и буду воевать, не буду без дела.

Когда автобус тронулся, виновник драки обратился к автобусу с истеричной тирадой:
- Пройти за мной хотел! Мы за них платим, а они на халяву ездят! Вот потому мы и платим столько, что они за счет нас деньги экономят – на родину отправляют. А вы не вмешиваетесь – так и будут за наш счет ездить?Отклика у попутчиков он не нашел, и повторив высказанные нехитрые мысли еще раз, умолк.
--------------------
А теперь вспомним слова Ленина о том, что каждый, не видящий классовый интерес, будет жертвой буржуазного обмана.

Сегодня в среде фальшивых патриотов от «едросов» до монархистов и откровенных националистов модно утверждение о том, что якобы Ленин не любил Россию, пренебрегал ее интересами и прочее. Это полнейшая профанация истории теми, кто не желает ее изучать или подгоняет ее под антикоммунистический шаблон.

Я не придерживался никакого порядка в описании риторических фигур; могут существовать и другие их типы; одни фигуры изнашиваются, другие нарождаются. Но как таковые, они могут быть четко разделены на две большие группы, которые мы назовем Знаками Зодиака буржуазного универсума: Сущности и Весы. Буржуазная идеология постоянно преобразует продукты истории в неизменные сущности; подобно тому, как каракатица выбрасывает чернильную жидкость в целях защиты, так и буржуазная идеология все время пытается затушевать непрерывный процесс творения мира, превратить миф в застывший объект вечного обладания, инвентаризовать свое имущество, забальзамировать его, впрыснуть в реальный мир некую очистительную эссенцию, чтобы остановить его развитие, не дать ему укрыться в других формах существования. Тогда эти богатства, закрепленные и обездвиженные, можно, наконец, подсчитать; буржуазная мораль по существу есть операция взвешивания: сущности кладутся на чаши весов, неподвижным коромыслом которых и является человек-буржуа. Ведь цель мифов — это обездвижение мира; они должны давать внушительную картину вселенского хозяйственного механизма с раз и навсегда установленной имущественной иерархией. Таким образом, мифы настигают человека всегда и повсюду, отсылают его к тому неподвижному прототипу, который не позволяет ему жить своей жизнью...

Лопатников же следует строго в русле теорий «неоазиатского способа производства», «нерыночного госкапитализма» и «бюрократического коллективизма», согласно которым возможна как дифференцированная, так и «общеклассовая» частная собственность – это чисто технический вопрос для «элиты», т.е. правящего класса, который может принимать облик как капиталистов, так и «политаристов»-«класса бюрократов»-«госбуржуазии» (перечисляя терминологию разных левацких течений).

Для Лопатникова капитализм и «бюрократический коллективизм» в равной мере «уместны в определенных обстоятельствах», а для леваков – плохи, но разве главная часть теории – это эмоциональная оценка?