«Всем вам известно, что повсюду в стране тараканы – те что посылают своих детей в армию повстанцев Инкотаньи. Все вы об этом слышали и все вы все знаете. Это значит, что весь наш народ, все мы должны во имя нашего блага работать и уничтожать этих тварей. Я вам говорю чистую правду, все это написано в Библии: в день когда ты пустишь змею к себе на порог – жди неприятностей... Вам же я бы хотел напомнить, что ваша родина – Эфиопия и мы отправим вас туда по кратчайшему пути, по реке Ньябаронго».

Это отрывок из выступления Леона Мугесеры, провинциального чиновника, активиста правящей партии Национальное Республиканское Движение за Развитие и убежденного сторонника идеи Hutu Power. Он произнес эти слова в 1992 году, на митинге в поселке Кабайя. Считается, что это первый документально зафиксированный призыв к геноциду в Руанде. Он был озвучен в условиях вялотекущей гражданской войны на севере страны, где отряды Руандийского Патриотического Фронта вели борьбу за право возвращения на родину после десятков лет изгнания, проведенных в Уганде и некоторых других странах Восточной Африки. Спустя полтора года по реке Ньябаронго действительно один за другим поплыли трупы зарубленных мачете и забитых дубинами тутси. До Эфиопии их не отнесло, но танзанийским и угандийским рыбакам пришлось потрудиться, вылавливая в водах Кагеры и оезра Виктория вздутые обнаженные и изуродованные тела, предавая их земле.

Мугесера был образованным человеком, интеллектуалом, профессором филологии. За полгода до начала геноцида он покинул территорию Руанды и в течение последующих 18 лет жил в Монреале, где преподавал в Университете Лаваля. Лишь в 2012 году он был экстрадирован канадскими властями в Кигали, где предстал перед судом.

***

Геноцид проводился под руководством временного правительства Руанды, сформированного сразу же после гибели президента Жювеналя Хабиариманы. Правительство это формально было даже коалиционным: помимо радикалов из правящей партии и ультра-правой Коалиции в Защиту Республики, к работе в нем были приглашены представители оппозиционных партий – Либеральной, Социал-демократической, Христианско-демократической, и, конечно, самой массовой из оппозиционных – Республиканско-демократического движения. Представитель последней, Жан Камбанда и занял пост премьер-министра. Действующая на момент гибели Хабиариманы премьер-министр Агата Увилингийимана из числа «умеренных хуту», выступавшая за национальное примирение и диалог с повстанцами РПФ, была убита у себя дома вместе со своей семьей отрядом президентской гвардии. Ее судьбу разделили также и многие другие политики из числа «умеренных».

Эта оппозиция – умеренные в противоположность радикалам – накануне геноцида стала значить гораздо больше, чем различия в политических взглядах, региональные или клановые сети солидарности. Все прежние и привычные социальные и политические границы были стерты. На самом деле разделение проходило уже не по границам партий, а по границам умеренного и радикального крыла, на которые оказались разделенными не только каждая из партий, но и правозащитные организации, христианские миссии, редакции средств массовой информации. В стране реально существовали две партии – партия геноцида и партия диалога. Ключевым вопросом по которому они расходились во взглядах – это вопрос о повстанческой армии РПФ (и, как следствие, «вопрос аграрный»). Все кто выступал за диалог и консенсус были объявлены предателями. Конец многих из них был не менее страшен, чем гибель сотен тысяч тутси – главных жертв геноцида.

***

Накануне геноцида, специально для лидера Коалиции в Защиту Республики Мартена Бучьяны, немецкий священник отец Пристил Грейндл перевел на киньяруанда «Майн Кампф» Адольфа Гитлера. Министр обороны временного правительства Руанды, полковник Теонесте Багасора после очередного раунда переговоров о мире в Танзании в конце 1992 года, в ходе которых вырабатывались условия созданиия коалиционного правительства с участием представителей РПФ и интеграции бойцов постанческой армии в национальную армию, покинул переговоры, объявивив, что возвращается в Руанду «готовить апокалипсис».

Позже он и его коллеги, а также их защитники и сторонники будут настаивать на том, что в 1994 году произошел не геноцид, а вооруженное противостояние тутси и хуту, жертвами которого были люди с обеих сторон. А что до расправ над мирным населением – это была спонтанная, чрезмерная, но в общем объяснимая реакция населения Руанды в ответ на убийство тутси президента Хабиариманы. Иными словами, вина за убийства мирных тутси была возложена на самих же тутси. Не надо было им, в самом деле, убивать нашего президента.

Один из высокопоставленных чиновников руандийского правительства, вошедший в историю под псевдонимом Жан-Пьер, еще в январе 1994 года предупреждал генерала Дэлера, командующего войсками миссии ООН, что подготовка отрядов милиции Интерахамве, на которую правительство тратило сотни тысяч франков и в треннировке которой, кстати, участвовали французские военные инструкторы, позволяет убивать по тысяче человек за двадцать минут. Представитель компании Чилингтон, крупнейшего производителя мачете в странах Восточной Африки уже после геноцида признается, что только в феврале 1994 года в Руанде было продано больше мачете, чем за весь предыдущий 1993 год.

***

На обложке 26 номера экстремистского журнала «Кангура», который вышел в ноябре 1991 года, был помещен портрет первого президента независимой Руанды Грегуара Кайибанда, изображение мачете и задан риторический вопрос: «С помощю какого оружия мы будем решать проблему тараканов раз и навсегда?». Тараканами называли тутси, а Грегуар Кайибанда был одним из главных идеологов революции хуту. На самом деле, прозвище «тараканы» – на киньяруанда это звучит как «иньензи» – было изначально, еще в далеких 60-х годах, придумано самими бойцами повстанческих отрядов изгнанных из страны тутси и передавало основную стратегию их борьбы – проникновение в Руанду малыми партизанскими отрядами, укрепление на месте, пропаганда своих идей, создание на занятых территориях социальной базы восстания и наращивание численности бойцов для последующего продолжения борьбы. Примерно так, быстро и стремительно, размножаются в доме случайно занесенные туда тараканы.

Это был шикарный подарок пропагандистам Hutu Power. Уже потом, в 90-е годы, прозвище «тараканы» было распространено на всех тутси главными идеологами геноцида, которые подчеркивали таким образом их внутреннюю и экзистенциальную враждебность республике хуту. Подконтрольные экстремистам СМИ ежедневно внушали населению мысль о том, что «тараканы» только и ждут момента прихода в их район отрядов РПФ. Пропаганда фашизирующегося режима по традиции изобаржала РПФ, а с ними и всех тутси, в виде монархистов и феодалов, стремящихся восстановить королевскую власть и вновь обратить хуту в зависимых крепостных.

В рядах бойцов тутси – как в 60-х, так и в 90-х годах,м  действительно присутствовали сторонники консервативных взглядов, желающие реставрации монархии. В то же время, уже в 90-е годы в РПФ преобладали носители революционно-демократических идей, с опытом участия в Национальном Движении Сопротивления в Уганде, лидеры которого, в том числе, нынешний президент Уганды Йовери Мусевени в 70-80-х годах прошли через сильное увлечение марксизмом. Одной из главных книг, рекомендованных к прочтению активистам РПФ, был бестселлер афроамериканского левого интеллектуалла Уолтера Родни: «Как Европа делала Африку недоразвитой».

После прихода к власти РПФ проживающий в эмиграции в США мвами («король») Руанды Кигели V объявил о своем желании вернуться на родину, но выдвинул в качестве условия новым властям требование восстановить его в монраших правах. Президент Руанды Поль Кагаме уклончиво ответил тому, что обсудит этот вопрос с членами правительства. Со временем вопрос был по сути замят. В настоящее время главной политической интригой в Руанде является вопрос о том, пойдет ли Кагаме на изменение конституции в 2017 году ради переизбрания в должности президента на третий срок. Некоторые критики нынешнего руандийского режима используют этот факт в качестве подтверждения тезиса об истиных интенциях партизанской армии тутси (в которой, кстати, на самом деле сражалось внушительное число хуту, а также носителей руандийской культуры вообще, не соотносящих себя ни с первыми ни со вторыми) – и, как следствие, оправдания действий временного правительства.

***

Тутси, которые бежали от расправ революционеров-хуту, принято считать первыми африканскими беженцами. В 1959 году в результате муниципальных выборов проводимых под надзором бельгийских чиновников и военных в Руанде победила партия МДР-ПАРМЕХУТУ. Выборы проходили на фоне массового насилия, развязанного против тутси. Число жертв измерялось тысячами, беженцев – сотнями тысяч. Бельгийская администрация реагировала на происходящее в стране более чем сдержанно. Позже в своих мемуарах командующий колониальными войсками в Руанде и одновременно глава колониальной гражданской администрации Гийом Ложист напишет, что ему по-человечески было жаль жертв погромов, но он не стал мешать революции – бельгийский народ больше не мог поддерживать монархический строй, и Руанда должна была встать на путь демократических преобразований.

Спустя три с лишним десятка лет националисты хуту признают, что их предшественники совершили в 1959 году роковую ошибку. В эфире «Свободной телерадиокомпании тысячи холмов» Шингиро Мбоньюмутва, сын Доминика Мбоньюмутва, первого президента Руандийской Автономной Республики в составе Бельгии, посетовал на то, что нынешние боевики РПФ – это дети тех самых тутси, которые бежали из страны во время революции. «Помните – говорил он – что и Фреда Рвигему (одного из полевых командиров и лидеров РПФ — А. П.) унесла на своей спине из Руанды его мать!». Мессидж данного заявления был понятен и прост: в этот раз надо дейтвовать наверняка, чтоб больше никакие беженцы и повстанцы нас уже не побепокоили. В настоящее время Шингиро Мбоньюмутва живет и здравствует в прекрасном европейском городе Брюсселе.

***

Истории врачей, убивающих своих пациентов, учителей убивающих своих учеников, правозащитников, поддерживающих этнические чистки, не производили такого эффекта на журналистов, криминалистов, психологов, дипломатов, и всех кто стал свидетелями последствий геноцида в Руанде, как истории массовых убийств тутси в стенах церквей и монастырей. Часто в этих массовых погромах принимали участие сами священнослужители. Набожные руандийские крестьяне собирались в церкви в надежде найти защиту от боевиков Интерахамве. Эти же самые боевики, при поддержке солдат, жандармерии или бойцов президентской гвардии, закидывали церковь гранатами, а после шли добивать мачете еще живых.

Несмотря на противодействие Ватикана, бельгийский суд приговорил к 12 и 15 годам заключения  бежавших в Бельгию после падения власти Hutu Power бенедиктианских сестер Марию Кисито и Гертруду Муканганго – за участие в убийстве тысяч гражданских лиц, укрывшихся в монастыре Сову на юге Руанды. Свидетели на суде рассказывали, как эти монахини активно помогали эскадронам смерти разыскивать прячущихся тутси. Они же принесли бензин, с помощью которого было подожжено здание, где прятались гражданские лица. Они, конечно, были далеко не единственными. Шок от осознания причастности церкви к геноциду привел к резкому росту переходов местного населения в ислам. Именно руандийские мусульмане в 1994 году не поддались «патриотической» истерии и саботировали геноцид, укрывая в своих домах и мечетях жертв преследований. И дело тут скорее всего не в догматике – хотя, конечно же, они ссылались в своем выборе на суры Корана. Просто маргиналам (а до геноцида мусульман в стране было не более пяти процентов) всегда проще сохранить здравый смысл в условиях массового помешательства. когда все доминирующие социальные институты (государство, мниципалитеты, бизнес, школа, церковь) поставлены на службу окончательному решению вопроса «тараканов-вредителей».

***

Еще одним популярным сюжетом пропаганды Hutu Power демонизирующей тутси был мотив вторжения РПФ с территории Уганды. Вторжение же это было обусловлено нежеланием правительства Хабиариманы идти на компромисс и принимать руандийских беженцев. Категорический отказ от обсуждения вопроса их реинтеграции был принципиальным пунктом программы Хабиариманы. В ответ на всякие попытки инициировать переговоры о репатриации беженцев тот твердо стоял на своем: Руанда – это маленькая бедная страна с большим населением, и в ней нет места для беженцев тутси. В итоге последним пришлось добиваться права на возвращение с оружием в руках. «Рубанда ньямвинши» – народное большинство, конечно же, ассоциировавшееся с населением хуту, должно было чувствовать себя в опасности, ожидая порабощения чужеземными ордами феодалов и монархистов. Ветераны РПФ вспоминали, как занимая тот или иной населенный пункт, они сталкивались с тем, что крестьянское население с недоверием разглядывало их, пытаясь удостовериться, что у тех на самом деле нет копыт и хвоста – как ранее убеждали их некоторые пропагандисты Hutu Power.

***

Накануне двадцатой годовщины начала геноцида президент Кагаме дал интервью журналу Jeune Afrique, в котором в очередной раз напомнил о роли Франции в подготовке и осуществлении геноцида. В ответ на это интервью Франция отменила свое участие во всех траурных мероприятиях, происходящих в Кигали. Ветеран французской дипломатии Ален Жюпе выступил с открытым обращением к президенту Олланду, призвав его «защитить честь республики». Тот откликнулся на призыв, и в итоге честь была «защищена». В самой же Руанде люди хорошо помнят о том, как французские инструкторы готовили эскадроны смерти, как армия закупала вооружение в Египте на французские займы, как французские солдаты участвовали в проверках документов, передавая боевикам Интерахамве обнаруженных ими тутси, как, наконец, французские солдаты участвовали в подавлении восстания тутси в горах Бисесеро, и как с территории «зоны безопасности», созданной французскими миротворцами в рамках операции «Бирюза», продолжало вещать радио ненависти RTLM.

Думаю, французам самим были не очень-то приятны их руандийские «партнеры» –  но что делать, если интересы большой политики диктуют свои правила. За спиной РПФ стояла Уганда, которая прочно ассоциировалась с американским влиянием. Угроза потери Руанды, а вместе с ней, и ключей к Конго, требовала решительных действий.

Когда у президента Миттерана спросили, что он думает о происходящем в Руанде, тот ответил, что в таких странах как Руанда геноцид – вполне обычное дело.

***

Впрочем, в посление годы Франция пыталась порвать с неудобной и уже тяготившей ее репутацией защитницы националистов-хуту. После долгих лет политического покровительства скрывающимся на ее территории руандийским преступникам Франция приступила к расследованию дел некоторых наиболее одиозных персонажей из их числа. Так, совсем недавно французским судом присяжных был осужден и приговорен к 25 годам заключения прикованный  к инвалидному креслу бывший офицер руандийской службы безопасности Паскаль Симбикангва, ответственный за расправы над журналистами и активистами оппозиции и за вооружение боевиков во время геноцида. На суде Симбикангва отказался признать себя виновным и заявил, что за все эти сто дней лично он не видел ни одного трупа.

Источник