Итак, общего руководства обороной крепостью не было и быть не могло. Гаврилов командовал в северной части крепости, Зубачев и Фомин - на Центральном острове. Кроме того, были пограничники, сражавшиеся на Западном острове, группа Потапова, сражавшаяся у Тереспольских ворот и в расположении 333-го полка, группа Бытко и много разрозненных групп, которые не идентифицированы.

22 июня осуществить план вывода войск из крепости на назначенные по мобилизационному плану рубежи южнее г. Брест пытался майор Петр Гаврилов, командир 44-го полка, но смог направить в заданный район лишь около 40 человек, после чего был вынужден остаться в крепости и организовать оборону в треугольнике между т.н. "Восточным и Западным фортами" (названия даны немцами) и Северными воротами.

Его группа сражалась в изоляции от остальных очагов обороны, тем не менее, Гаврилов разбил своих солдат (около 400 человек из разных подразделений) на 3 роты и организовал устойчивую оборону всех трех пунктов. Контролировался даже внешний вал крепости, на участке действовала телефонная связь, имелась артиллерия (2 зенитных орудия), подбившая, как минимум, 1 танк. Главным очагом обороны стал т.н. "Восточный форт". К концу дня 22 июня немцы первый раз бомбили форт с воздуха, уничтожив запас артиллерийских снарядов.

23 июня немцы разрезали группу Гаврилова пополам, заставив его отвести солдат, оборонявших внешний вал и Северные ворота в Восточный форт. Западный форт остался в изоляции и отдельные сооружения, занятые солдатами сводной роты, организованной майором Гавриловым для обороны Западного форта 22 июня, сражались даже после того, как пал Восточный форт. В частности, когда майор Гаврилов, после гибели гарнизона Восточного форта, пытался прорваться из крепости, преследовавших его немцев расстрелял из пулемета солдат из Западного форта, оставшийся неизвестным.

24-25 июня гарнизон Восточного форта отбивал атаки немцев, подорвав танк, вошедший в форт. Гаврилов переподчинил себе прорывавшихся в северную часть крепости пограничников и счетверенным зенитным пулеметом командовал (после гибели зенитчиков) расчет из солдат-пограничников.

26 июня Оборона продолжалась. Попыток прорыва не было.

27 июня Оборона продолжалась. Попыток прорыва не было. В течение 24-27 июня немцы неоднократно пытались выкурить защитников форта, кидая дымовые гранаты. Приходилось сражаться в противогазах и выдавать противогазы или мокрые повязки всем нон-комбатантам.

28 июня Оборона продолжалась. Попыток прорыва не было. Немцы обстреливали форт из танков, подтянули на прямую наводку 88-мм. зенитное орудие, но его обстрел также не дал результата. Было принято решение вызвать авиацию. Майор Гаврилов приказывает семьям военнослужащих покинуть форт. Из женщин в форту остались только военфельдшер Раиса Абакумова и ее мать.

29 июня Оборона продолжалась. Попыток прорыва не было. С 8:00 немцы бомбили форт 500-килограммовыми бомбами, обстреливали из танков и зениток. Но гарнизон сопротивлялся. Была сброшена бомба весом в 1800 кг., которая нанесла ошеломляющие потери защитниками форта, в т.ч. уничтожила зенитный пулемет, являвшися наиболее мощным огневым средством защитников форта.

30 июня Немцы пытались поджечь форт. Потом начались рукопашные. Остатки гарнизона были перебиты или взяты в плен. Майор Гаврилов и около 13 солдат сумели спрятаться в казематах и еще некоторое время продолжали оказывать сопротивление немцам, обстреливая немецкие посты по ночам, но организованное сопротивление на участке было уже сломлено.

В плен майор Гаврилов попал 23 июля 1941 г. в конюшнях неподалеку от Западного форта.

Итак, командир 44-го полка майор Петр Гаврилов все это время - с 22 по 30 июня - сражался в Восточном форту и не предпринимал попыток вывести свою группу из крепости. Это подтверждают как воспоминания очевидцев (в т.ч. и самого майора Гаврилова), так и немецкие документы.

Вторая крупная группа - капитана И. Зубачева и политрука Е. Фомина - сражалась на Центральном острове, в цитадели.

22 июня Фомин и Зубачев установили оборону района казарм на острове вокруг Трехарочных ворот (вели на север, к месту расположения группы Гаврилова), выбили основную часть немцев из цитадели через Тереспольские (западные) ворота и блокировали группу немцев в клубе (бывший собор - впоследствии оборонялся пограничниками), во второй половине дня предприняли попытку доставить трофейные документы (в плен был захвачен подполковник разведотдела немецкой 45-й дивизии) в армейские части, расположенные вне Бреста, на 3 бронемашинах. Бронегруппа с политруком (назначен на эту должность Фоминым) Самвелом Матевосяном во главе прорвалась в северную часть крепости, но не смогла преодолеть ни Северные, ни Кобринские ворота, блокированные немцами при помощи горящих машин. Бронегруппа вернулась на Центральный остров. Фомин и Зубачев попытались получить указания от командования, наладив к вечеру 22 июня радиосвязь и передали несколько радиограмм, как шифрованных, так и открытым текстом: "Я - крепость, я - крепость! Ведем бой. Боеприпасов достаточно, потери незначительны. Ждем указаний, переходим на прием". Несколько раз отправляли и группы пеших разведчиков, но безрезультатно - они или погибали, или возвращались обратно. Ночью стало ясно, что немцы перегородили решетками русло Мухавца и попытки прорыва не имеют смысла.

В течение дня над крепостью 2-3 раза происходили воздушные бои, причем в одном из них, утром 22 июня 1941 г. подбитая "Чайка" таранила немецкий самолет. Винтовочным огнем из крепости был сбит немецкий штурмовик.

23 июня Немцы пытались прорваться в крепость через Трехарочные (северные) и Холмские (южные) ворота. Но их отбивали, переходя в рукопашную. Группа танков прорвалась через Трехарочные ворота, но огнем из случайно уцелевшего поврежденного орудия (разбит прицел) в районе казарм 333-го полка один танк был подбит и вся группа ушла обратно, утянув подбитую машину на буксире.

24 июня немцы попыталсиь прорваться через Трехарочные ворота, но были отбиты. В результате немцы приняли решение разбомбить крепость. В ходе бомбежки состоялось совещание командиров, оказавшихся в районе Трехарочных ворот - Зубачева, Фомина, Семененко и ряда других. В результате появился "Приказ № 1". Капитан Зубачев, командовавший основной группой войск в цитадели, настоял, чтобы не включать в приказ слова "осуществить прорыв для немедленного выхода из крепости". Свои слова он мотивировал тем, что в ближайшие дни надо ожидать контрудара РККА и в случае оставления цитадели красноармейцам придется заново брать эту укрепленную позицию, что приведет к излишним потерям. К ночи, под давлением немцев, начавших методично взрывать казармы, основные силы группы Зубачева-Фомина сконцентрировалась в районе Трехарочных ворот.

25 июня немцы продожили методично уничтожать рондо (кольцеобразное укрепление из старых казарм), тогда капитан Зубачев принимает решение пробиться в северную часть крепости и, по возможности, вывести остатки гарнизона в Беловежскую пущу или же примкнуть к ближайшим частям РККА. Первая попытка прорыва произошла ночью с 24 на 25 июня, но была отбита с большими потерями для обороняющихся. Передовая группа прорыва, выполнив поставленную задачу по подавлению пулеметных точек противника, прорвалась в северную часть крепости, но была окружена в районе валов и полностью уничтожена и взята в плен.

26 июня Ночью предприняли еще одну попытку прорыва, опять неудачную. В западном, восточном и южном секторах крепости оставлены только группы прикрытия. Собор защищали 8 солдат - 7 из них были пограничники со станковым пулеметом.

27 июня Очередная попытка прорыва была отбита немцами с огромными потерями для красноармейцев. Более половины солдат погибло. Фомин и Зубачев, понимая, что таким образом они только погубят гарнизон, прекратили попытки прорыва. Основной очаг сопротивления у Трехарочных ворот все более сжимал свои границы. Кончились патроны к оружию советского производства.

В один из этих дней немецкий танк ворвался во двор цитадели и раздавил группу тяжелораненных в расположении казарм 455-го полка.

28 июня группа Фомина-Зубачева продолжала вести бой, все более прижимаясь к Трехарочным воротам.

29 июня немцы массово бомбардировали крепость, подавив организованное сопротивление.

Далее показания очевидцев и участников событий неясны - гибель штаба обороны цитадели произошла то ли 29, то ли 30 июня - уцелевшие защитники не уверены в дате, т.к. попали в плен оглушенными. Вместе с ними попал в плен политрук Фомин, выданный немцам предателем. Немцы расстреляли его за Холмскими воротами крепости.

У Тереспольских ворот с утра 22 июня сражалась группа старшего лейтенанта А. Потапова. К ней присоединились остатки личного состава погранзаставы лейтенанта А. Кижеватова. Для обеспечения прорыва своей группы Потапов послал в начале июля группу бойцов Кижеватова уничтожить понтонный мост немцев через Буг, но пограничники не вернулись (скоре всего, погибли при выполнении задания). Группа Потапова пыталась прорваться через Тереспольские ворота на запад уже в первых числах июля 1941 г. (из воспоминаний старшины М. Игнатюка и воспитанника музвзвода П. Клыпы). Несмотря на удачный прорыв, прорвавшихся по одиночке выловили или уничтожили немцы на Западном и Южном островах.

Прорыв группы из примерно 20 пограничников происходил в ночь с 5 на 6 июля. Они вышли за крепостные валы и рассеялись в лесах. 4 из них (в т.ч. и бывший курсант-пограничник, Герой Советского Союза М. Мясников) смогли выйти к своим в районе Мозыря.

После 25 июля 1941 г. в 262-й стрелковой дивизии, сражавшейся в районе Старой Руссы радист К. Коршаков принял позывные брестской 9-й погранзаставы 17-го погранотряда (комендатура и застава располагались в самой крепости) и радиограмму следующего содержания: "Положение тяжелое, крепость падает. Уничтожаем гадов, сами взрываемся". Кто это был - остается тайной. По предположению Смирнова это могла быть группа старшего лейтенанта Мельника, но подтверждений этому нет.

Таким образом, первые попытки прорваться из крепости предпринимала группа Фомина-Зубачева лишь с 25 июня 1941 г., группа Гаврилова не предпринимала их вплоть до подавления организованного сопротивления в Восточном форту, группа Потапова предприняла попытку прорыва в начале июля 1941 г.

Все это собрано и сохранено С. Смирновым, нашедшим более 300 участников обороны Брестской крепости и вернувшим их подвиг нашему народу.

Уникальность ситуации заключается в том, что при изучении истории обороны Брестской крепости первоочередное значение имеют свидетельства очевидцев и участников, т.к. весь архив обороны крепости ограничивается фрагментарно сохранившимся и обнаруженным при раскопках "Приказом № 1", который, по признанию самих участников обороны, не мог быть в полной мере исполнен в сложившихся обстоятельствах (не все участники даже знали, что такой приказ имел место быть).

Документы немецкой 45-й дивизии позволяют лишь уточнить обстоятельства и даты того или иного события, но не дают информации о том, что происходило в крепости и кто возглавлял оборону в разных очагах сопротивления.

Других письменных свидетельств нет по вполне понятным причинам.

Светлая память героям!

P.S. А что там пишут всякие "доктора исторических наук", не имевшие такой уникальной возможности общения с участниками обороны - это их дело. Если совесть, конечно, есть.

Источник