По поводу причин поражения социализма в СССР исписано вагоны
бумаги. Предлагаются самые разнообразные варианты, но все они ущербны по одной
причине. Ни в одном из них не принимается во внимание специфическая природа
социализма как периода перехода от капитализма к коммунизму. Поэтому обречены
на неудачу не только очевидно беспомощные и ненаучные попытки объяснить переход
к капитализму действиями того или иного руководителя партии или всех их вместе,
объединенных под именем бюрократии или номенклатуры, но и концепции,
направленные на поиск внутренних закономерностей социализма, которые могут
привести его к поражению. Совершенно не случайно, после некоторого блуждания в
дебрях такого рода «внутренних закономерностей» авторы этих концепций приходят
к выводу, что виновата все та же злокозненная бюрократия, номенклатура, которая
«предала интересы», «изменила идеалам» и т.п.

На самом деле, социализм в принципе не имеет никаких
«внутренних закономерностей». Он весь «соткан» из закономерностей еще не
преодоленного капитализма и только-только зарождающегося коммунизма.
Соответственно, понять его природу, как и причины его поражения возможно только
одним способом. Нельзя его сравнивать с какой-то идеальной схемой, «моделью»,
перечнем признаков. Любая из схем будет утопичной. Нужно научиться видеть
социализм как реальное движение от капитализма к коммунизму, осуществляемое
революционным классом под руководством своего сознательного авангарда.
Социализм существует только как это движение от капитализма к коммунизму (превращение
старого общества в новое, замена отживших форм новыми) и перестает
существовать, как только это движение прекращается.

Только при таком подходе станет ясно, что при всех
субъективных (измена, перерождение верхушки) и внешних (разлагающее влияние
Запада, ЦРУ и пр.) факторах, поражение социализма было подготовлено и
собственным развитием правящих коммунистических партий и социалистического
общества, а, точнее, отсутствием такового.

Дело вовсе не в том, что у нас упали темпы роста ВВП,
производительности труда, промышленного и сельскохозяйственного производства.
Во-первых, они все равно были выше, чем в развитых капстранах. Во-вторых, и это
самое главное, даже самые быстрые темпы роста экономики нас уже не могли спасти
от перестройки, поскольку экономика к этому времени (70-80-е годы) по существу
уже не была экономикой социализма. Нет, конечно, существует огромная разница
между экономикой того времени и сегодняшней, между советской экономикой 70-80-х
гг. и экономикой Запада, но эта разница уже скорее количественная, чем
качественная. И дело здесь вовсе не в тех глупостях, в которых обвиняли КПСС
разные “шибко грамотные” “марксисты”, что, мол, “социализма у нас не было” или
он был неправильным — номенклатурным, казарменным и т.п.  Дело в том, что
социализм в принципе не может просто “быть”, его суть в изменении, движении,
развитии, притом не в любом развитии, а в движении от капитализма к коммунизму.
Экономическая суть этого движения — уничтожение частной собственности в самом
широком понимании этого слова, то есть в преодолении товарного характера
хозяйства, когда товар превращается, как писал Ленин, “в продукт, идущий на
общественное потребление не через рынок”. Любое прекращение этого развития, изменений
в указанном направлении само по себе чревато большими опасностями для
социализма, ведь суть социализма — борьба нового со старым, где новое
наступает, старое обороняется. Ведь социализм — это переход от капитализма к
коммунизму. Соответственно, там есть элементы, как капитализма, так и
коммунизма. Между ними происходит жестокая борьба не на жизнь, а на смерть. При
этом старому легче. Оно уже есть, а новое только нарождается. Оно слабенькое,
за ним не стоит опыт, привычка, традиция. Его победа — это скорее исключение,
чем правило. С этой точки зрения целых 74 года социализма в условиях, когда
мировая революция припоздала — это само по себе чудо. Поэтому, когда
наступление "тормознулось" — старое закрепляется, укрепляется, грозит
контратаками, а то и контрнаступлением. Любая остановка на пути уничтожения
товарных отношений для социализма означает не стояние на месте, а движение
вспять, к капитализму, под какими бы лозунгами оно не осуществлялось. Если же
учесть, что усиление товарных отношений с некоторого времени (со средины 60-х
годов, в особенности, с так называемой косыгинской реформы) стало в Советском
Союзе еще и “лозунгом” — способом “укрепления социализма”, то перестройка
окажется вполне закономерным завершением этого процесса. Она явилась политическим
оформлением свершившейся значительно ранее ползучей экономической
контрреволюции. В отличие от перестройки, вину за которую можно приписать
злопыхательству отдельных личностей или учреждений, этот тихий переворот был с
самого начала до конца плодом исключительно благих намерений, в крайнем случае
— результатом вполне благонамеренного невежества.

Сторонники укрепления товарных отношений при социализме
вовсе не были противниками социализма. Они были уверены, что товарные отношения
только укрепят социализм. Оно и вправду, не единожды именно усиление элементов
товарности не просто укрепляло социализм, а даже иногда и спасало его от
неминуемой гибели. Так было с НЭПом, который Ленин прямо характеризовал как
“возврат к капитализму”. Так было в 30-е годы, когда с внедрением новой техники
пришлось заменять более или менее уравнительные формы заработной платы
сдельщиной. Но тогда руководители партии еще понимали, что все это есть уступки
капитализму, что все это меры вынужденные и временные, что без них нельзя обойтись
уже потому, что социализм по своей сущности есть переходный период, где
элементы капитализма и коммунизма еще вынужденно сосуществуют. Но не менее
четко они понимали, что суть социализма не просто в смешении элементов
коммунизма и капитализма, а в том, что остатки капитализма нужно преодолевать,
вытравливать, как только для этого предоставляется малейшая возможность.
Коммунизм для социализма есть не отдаленное будущее (вспомните горбачевский
«социалистический выбор с коммунистической перспективой»),  а смысл и
сущность его политики и экономики, направляющая его ежедневного движения.
Коммунистические элементы должны всячески лелеяться и развиваться,
капиталистические – всячески изживаться.

Итак, главной причиной поражения социализма в СССР и, как
следствие, в других странах антикапиталистического лагеря, явился оппортунизм
правящих коммунистических партий, вызванный, в первую очередь,
пренебрежительным отношением к марксистской теории и заменой ее
утопически-прагматическими суррогатами, среди которых особое место занимает
идея возможности строить социализм на базе развития, а не уничтожения,
упразднения (насколько быстрого – это уже второй вопрос, который решается в
зависимости от исторически сложившейся обстановки) рыночных отношений. В
конечном счете, эта экономическая и политическая линия привела к снижению
темпов социалистического строительства, возрождению отношений частной
собственности и захвату политической власти буржуазией.

В коммунистической литературе существует много мнений
относительно основных этапов разложения экономики социализма, и эти споры будут
продолжаться, ибо они есть отражение различных точек зрения на саму природу
социализма. Но есть вещи, о которых коммунисты не спорят. Эти вещи каждый
коммунист должен просто знать. Первое, это расформирование в 1958 году
машинно-тракторных станций и передача их техники колхозам и совхозам. 
Этим самым рвалась пуповина, соединявшая на социалистических основаниях
социалистический город и колхозное село. Оставалась только одна форма связи между
ними — обмен. Но эта связь уже не была социалистической. Обмен — это еще не
торговля, а торговля это не обязательно капитализм, но это уже и не путь к
коммунизму.

Еще более серьезный удар по социализму нанесла реформа 1965
года, которую связывают с именем Косыгина. Она погружала предприятия
промышленности в атмосферу рынка, определяя прибыль в качестве основного
показателя эффективности работы социалистических предприятий. Создавалась
благоприятная почва для роста анархо-синдикалистских настроений не только в
среде рабочих, но и на уровне партийного и советского руководства.

Экономическая суть анархо-синдикализма — в утверждении
приоритетности интересов отдельных составных частей общества перед интересами
общества как целого, например, интересов трудовых коллективов перед интересами
государства, интересов членов трудового коллектива  перед интересами
коллектива и т.п.

Политическая суть анархо-синдикализма состоит в отказе от
идеи диктатуры пролетариата, осуществляющейся под руководством коммунистической
партии, в пользу идеи “самоуправления”.  

Почва для возрождения анархо-синдикалистских взглядов
возникает по мере усиления товарных отношений при социализме.

Именно на этой базе возникли внешне безобидные идеи
хозрасчета предприятий, их подразделений и даже бригад. Дальше — хуже:
самофинансирование, а в конце перестройки ­– и полная передача власти трудовым
коллективам. Для того, чтобы осознать всю нелепость данных идей, надо
представить себе, что менеджеры капиталистического предприятия или, скажем
профсоюзы затребовали, чтобы капиталом распоряжался не его хозяин, а, допустим,
трудовой коллектив данного предприятия. Но у нас это почему-то считалось ужасно
прогрессивным. Хозяином считалось общество в целом, но распоряжался «трудовой
коллектив». Некоторые вполне искренние коммунисты видели в этих новшествах
средство против «всесилия бюрократии». На самом деле, это оказалось отличным
средством для окончательного разрушения социализма и перехода к капитализму,
который в СССР проводился под руководством этой самой бюрократии и номенклатуры.

Когда анализируют историю социализма в СССР, то обычно
связывают разные эпохи с именами руководителей партии, что нередко приводит к
тому, что рассмотрение исторических событий в их взаимной связи и вытекании
одних из других подменяется анализом личных качеств вождей и влиянием этих
качеств на ход истории. При таком подходе забывают, что партийные вожди сами
были продуктами своей эпохи, и без понимания основных закономерностей эпохи
нельзя было объяснить даже те или иные их личные черты. Бесспорно, что роль
вождей в социалистическом обществе невероятно высока. Вообще, социализм
отличается от всех предшествующих обществ, в первую очередь, тем, что он не
складывается стихийно (стихийно он только разлагается), а строится сознательно
и в этой мере роль человека, его умения управлять общественными процессами со
знанием дела, а не как бог на душу положит, неимоверно возрастает.

Но было бы крайне наивно возлагать надежды на то, что сколь
угодно умный вождь укажет "серой", в общем-то, массе путь к
коммунистическому счастью, по которому она дисциплинированно проследует. Суть
коммунистического учения, в первую очередь, в том и состоит, что оно
провозглашает развитие человека единственной достойной целью человеческого
общества и указывает реальные пути достижения этой цели — революционное
преобразование самого общества, проводимое не сверху — вождями, а снизу —
массами.

Но очень большой глупостью было бы на этом основании
противопоставлять массы вождям. Обычно таким противопоставлением занимаются те
люди, которые, за лестью, которую они не перестают расточать в адрес рабочего
класса, сами стремятся занять места вождей, но так, чтобы не выполнять работу
вождей, а только пользоваться, теми преимуществами, которые при известной
ловкости можно получить, занимая эти места.

Общеизвестно, что сами по себе, стихийно, рабочие в
состоянии прийти разве что только к идее тред-юнионизма, борьбы за улучшение
условий своего существования при капитализме, за более выгодные условия продажи
своей рабочей силы. Для каждого отдельного капиталиста такая борьба неприятна,
но для капитализма в целом она, скорее, полезна, она только укрепляет его,
поскольку умеряет аппетиты отдельных капиталистов, не дает системе пойти «в
разнос».

Рабочее движение лишь тогда становится самостоятельной
политической силой, способной создать угрозу для самого существовании
капитализма, когда оно оказывается в состоянии выделить, сформировать группу
«вождей», которая бы умела вывести рабочее движение за те «объективные» рамки,
в которые его загоняет ежедневная практика как каждого отдельного рабочего, так
и «трудовых коллективов».

Ленин по этому поводу писал: «В особенности обязанность
вождей будет состоять в том, чтобы все более и более просвещать себя по всем
теоретическим вопросам, все более и более освобождаться от влияния
традиционных, принадлежащих старому миросозерцанию, фраз и всегда иметь в виду,
что социализм, с тех пор, как он стал наукой, требует, чтобы с ним и обращались
как с наукой, т.е. чтобы его изучали. Приобретенное таким образом все более
проясняющееся сознание необходимо распространять среди рабочих масс с все
большим усердием и все крепче сплачивать организацию партии и организацию
профессиональных союзов…». (В.И. Ленин. Что делать? ПСС. Т. 6, с. 27).

Можно без малейшего риска ошибиться констатировать, что
забвение руководителями коммунистического движения второй половины ХХ века этой
первейшей обязанности вождей рабочего класса, стало основной субъективной
причиной вполне объективного поражения социализма.

И так же без сомнения можно сказать, что коммунистическое
движение не имеет никаких шансов на то, чтобы возродиться в качестве серьезной
политической силы, если эта ошибка не будет исправлена.