  |
  |
|
|||
 Главная Следующий номер Форум Обратная связь Календарь событий Поиск Архив старой версии | |||
| Ампутация сознания или немного воска для ослиных ушей. Критика произведения С.Г. Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием» (Часть 3) |
| Насилие на экране и в жизни В параграфе «Телевидение как технология разрушения сознания» автор трактует современное телевидение и его работников следующим образом: «Так небольшая профессиональная группа — творческие работники телевидения превращаются в организацию, в особую спецслужбу, ведущую войну против сознания и мышления всей массы своих соотечественников». Здесь автор уже привычно подпадает под влияние своих же теорий. Что значит «всей массы своих соотечественников»? Какая «масса»? Рабочий и учитель в этой «массе» получаются плотно спрессоваными в одно целое и с капиталистами, и с чиновниками, и с буржуазной интеллигенцией, и вообще со всеми теми, кто живет эксплуатацией или доходами с нее. Это ошибка, но мы о ней уже достаточно много говорили. И «войну» они ведут, в первую очередь, за свой собственный карман. Говорят чаще всего то, что им прикажет руководство канала, которое озабочено не тем, как бы им побыстрее «угробить Россию» по заказу «американцев», а своей собственной прибылью, своими рейтингам. В том-то и дело, что стремление к извлечению ПРИБЫЛИ сегодня вступает в непримиримое противоречие с развитием производительных, культурных и других сил общества. Вот в чем причина отвратительных реалити-шоу ТНТ. Они рассчитаны на извлечение прибыли, и достигают этого удовлетворением низменных инстинктов потребителя (в данном случае «подглядывание»). Смешно, что сам автор это «понимает»: «Таким обpазом, уже pынок, независимо от личных качеств теле-пpедпpинимателей, заставляет их pазвpащать человека», но только «время от времени», потом снова забывает и продолжает повествовать о «манипуляциях». Пресеките возможность ТВ к извлечению прибыли, и вы получите «скучное», но более «правильное» советское ТВ. Установите активный общественный контроль и принцип альтернативы (разные каналы с разным подходом к управлению и финансированию) — и получите ТВ будущего, которое, несмотря на свою удаленность от идеала, будет более гармонично содействовать культурному и интеллектуальному развитию общества и при этом не давить на него отсутствием выбора. Что же касается политики «западного телевидения», то, в изложении автора, она кажется довольно странной. То оно отгораживает обывателя от страданий и ужасов «третьего мира», убаюкивает его «National Geographic» — и это «манипуляция», то, напротив, показывает слишком много ужасов о бедствиях сомалийцев — и это тоже «манипуляция»! Было бы неплохо, если бы автор дал какие-то свои критерии отбора видеоматериалов. Потому что вот такие эмоциональные спекуляции автора (сделанные, впрочем, из самых лучших побуждений) особо не убеждают: «Но пpедставим, что умиpает pебенок у евpопейца. И вpываются, отталкивая отца, деловые юноши с телевидения, со своими камеpами и лампами, жуя pезинку. Записывают зрелище агонии. А назавтра где-нибудь в баpе, какой-то толстяк будет комментиpовать пеpед телевизоpом, пpихлебывая пиво: «Гляди, гляди, как откидывает копыта, постpеленок. Как у него тpясутся pучонки». Как будто бы, если «какой-то толстяк» вот так вот скажет о сомалийском ребенке, то большинством людей «западного» общества это будет воспринято нормально! Зачем эти яркие образные передергивания! Напомню, что в далеко «не западных» странах (мусульманских например), наблюдались празднования по поводу успешного теракта 11 сентября (да и в России находились люди, вопившие: «Так им и надо!»). Ну и что, объявлять теперь такую реакцию признаком ВСЕГО мусульманского мира? Конечно, нет! В каждом обществе можно найти людей, не вполне адекватно воспринимающих реальность, но нельзя делать выводы, ориентируясь только на них. Так, например, американец, зашедший на российский форум после событий 11 сентября и увидевший запись вроде: «Получили, пиндосы, чего хотели!», – должен теперь возненавидеть всю страну и всех ее жителей? Изображение сцен насилия – точно такая же неоднозначная проблема. Иногда не удается добиться художественной выразительности фильма, если тупо вырезать из него сцены насилия. Например, что останется от того же «Механического апельсина» Стэнли Кубрика, который несколько раз приводил в пример Сергей Георгиевич? Что будет, если вырезать страшные и реалистичные сцены насилия из романа «Тихий Дон» (здесь мы переходим к литературе)? Насилие существует в огромных масштабах в ЖИЗНИ, и если произведение реалистичное, то оно не может совсем его обойти. Другое дело, какую задачу ставит перед собой художник: изображение насилия ради него самого, ради того, чтобы «пощекотать нервы» зрителя, или насилие служит ему в качестве необходимого элемента, который может в зависимости от целей и способностей художника ОТВРАТИТЬ от неоправданного насилия, сделать прививку от него. Говоря о «потреблении образов», Сергей Георгиевич проводит смелые параллели между свингерами и любителями видеопыток. Люди, которые покупают садистские кассеты, если следовать его логике, – следующий этап «развития» пресытившихся свингеров. Стоит отметить, что довольно опасно делать такие выводы, не заручившись надежными статистическими данными. Ведь можно сказать, что раз сигарета — легкий наркотик, то следующая ступень «развития» курильщика — употребление героина. Не стоит вот так вот драматизировать и записывать большую часть членов «общества потребления» в любителей такого рода «образов». Стоит отметить, что многие люди очень четко ощущают грань между обычным порно и детским. У нас в России, например, борьба с детским порно на государственном уровне практически не ведется. И все же увлечение им не стало массовым. Слишком много людей относятся к этому РЕЗКО отрицательно и пользуются всеми возможностями, чтобы пресекать распространение информации о нем (в виде объявлений на форумах, ссылок и т.д.). И это свидетельство существования мощного инструмента общественного саморегулирования. К сожалению, эта деятельность ограничена возможностями виртуального пространства (российские сайты, «засевшие» в доменах com и пр., почти невозможно закрыть), не распространяется на реальный мир, и проблема съемок детского порно остается одной из острейших в нашей стране. А вот такая критика неконструктивна по своей сути: «Запад втягивается в то, что философы уже окpестили как «молекуляpная гpажданская война» – множественное и внешне бессмысленное насилие на всех уpовнях, от семьи и школы до веpхушки госудаpства». Ибо автор просто-напросто забывает масштабы насилия, царившего «на всех уpовнях, от семьи и школы до верхушки госудаpства» (кстати, на какой-такой «верхушке»)? в так называемых «традиционных» обществах, даже в том же самом СССР (хотя и в меньших масштабах). Вспомните школьные разборки, насилие в тюрьмах, проблемы с дедовщиной в армии и т.д. В чем виноваты «Черепашки-ниндзя» и зачем нам показывают верблюдов? В параграфе «Телевидение и создание реальности» автор говорит о том, что современное ТВ создает новую реальность, в частности реальность насилия. Причем делает однозначный, не допускающий иных толкований вывод: «Если телевидение не отражает, а создает реальность, значит, его никак нельзя сравнивать с безобидным зеpкалом, на котоpое неча пенять». Это не совсем так. Можно сказать, что телевидение искажает реальность, часто выражает классовые интересы хозяев, часто лжет, но, заявлять, что оно только СОЗДАЕТ реальность, и ничуть ее не отображает — это неверно. Во-первых, ТВ — это только технический инструмент. Если дикарь безжалостно терзает струны скрипки работы Страдивари, и оттого она издает совершенно дикий визг, то виновата не скрипка, а «музыкант». Автор забывает об огромной просветительской роли ТВ, которое распахнуло «окна в мир» перед миллионами. Мы же не демонизируем книгопечатание только потому, что теперь издаются маринины и прочие корецкие. Всякое явление, в том числе и современное, необходимо рассматривать в его историческом контексте, в контексте того общественно-политического строя, в котором оно существует. Автор приводит различные случаи вредного влияния телевидения: «Осло. Группа 5-6-летних детей на лужайке недалеко от дома забила насмерть одну из подружек. Она в игре представляла ту черепашку-ниндзя, которую в последней передаче все били. Валенсия. 20-летний юноша, переодевшись черепашкой-ниндзя, ворвался в соседний дом и зарезал супружескую пару и их дочь. Нью-Йорк. Малолетние приятели, посмотрев вместе средний боевик, наказали такого же малолетнего сына хозяев квартиры за то, что он отказался стащить для них конфеты из шкафа. Они подержали его за руки за окном 12-го этажа, требуя уступить. Поскольку он не отвечал (наверное, был уже в шоке), они разжали руки Таких сообщений поступает все больше и больше. И во всех случаях идет речь о совершенно нормальных детях из среднего класса. Они просто уже живут в «обществе спектакля» и не могут отличить жизни от того, что видят на телеэкране». Можно взять практически любое общественное явление и привести какие-то подобные случаи. Например, вспомнить роман «Страдания юного Вертера», после которого Гёте обвинили в том, что он «спровоцировал эпидемию самоубийств». Можно вспомнить христианство и миллионы людей, которые отрешились от земного и занимались «истязанием плоти» (кстати, вполне взрослые люди). Да и сегодня вполне хватает самых разных тоталитарных сект, основанных именно на вере в Христа. Вспомните, как извратили того же Ницше нацисты. Можно привести намного большее количество примеров того, как дети, практически никогда не смотревшие телевизор, дети-беспризорники, совершали страшнейшие зверские убийства (они-то ведь живут не в «обществе спектакля», а в самой настоящей реальности). Вряд ли такое поведение можно назвать «стандартом», назвать таких детей «совершенно нормальными» (особенно юноша, который переоделся «черепашкой»). Такие случаи скорее исключение, нежели правило. Повторюсь, почти за любым крупным культурно-общественным явлением можно найти жертв. Подростки иногда совершают убийства под влиянием книг, фильмов, компьютерных игр, музыки и т.д. Но эта причина, лежащая на поверхности, вряд ли является единственной (если вообще является причиной, а не внешним толчком, в качестве которого мог выступить и какой-то другой фактор). И обрушиваться в таких случаях именно на нее, не совсем разумно, как мне кажется. С автором можно согласиться в том, что ТВ не должно быть полностью общим для детей и взрослых (также, впрочем, как и Интернет-зоны), что должна осуществляться какая-то фильтрация информации по возрастному принципу. Причем инструменты этой фильтрации есть, но использование их зависит, в основном, от самих родителей. А равнять все ТВ под «одну гребенку» – это значит ориентироваться на самый медленный корабль в эскадре, заставлять взрослых смотреть только то, что можно без опасения показать ребенку. Правильно ли это? Сомнительно. Далее автор упоминает об одном моменте, принципиально неважном, но довольно интересном. Речь идет о видеоряде, который не соответствует или мало соответствует тексту. Автор объясняет это «проверкой нас» со стороны работников телевидения: «А иногда, то ли для пpовеpки нашей тупости, то ли из озоpства, но на экpане показывают вообще постоpонний сюжет – какие-то автомобили, веpблюды, гоpодские толпы». Автор глубоко ошибается. Иногда, возможно, несоответствие видеоряда призвано сформировать у зрителя ту или иную точку зрения. Но чаще всего ТВ-компания просто не смогла получить актуальные кадры: корреспондентов во все страны и города не разошлешь, а покупать видео у информагентств тоже довольно-таки дорого, да и не всегда оно есть. Практически всегда в запасе у телевизионщиков есть какие-то «нейтральные кадры», эдакие «затычки», которые время от времени используются в случаях, когда показывать нечего, а надо. Например, в выпуске новостей говорится об очередном открытии в области компьютерных технологий, сделанных учеными американского университета. Ну что, ТВ-компания будет ради 40-секудного ролика посылать операторов и журналистов колесить по США и делать эксклюзивный репортаж? Нет, просто берется «затычка», в которой ходят серьезные ребята в белых халатах, паяют микросхемы, на мониторах горят какие-то непонятные графики и т.д. Если тщательно и часто смотреть выпуски теленовостей, то вы легко вспомните, что вот, полгода или год назад, ту же самую «затычку» вам показывали в связи с другой новостью. Чем беднее телеканал, тем чаще на нем мелькают одни и те же видеосюжеты с разными текстами. Автор пишет о «сатанинском начале» ТВ, о том что: «Беззащитным оказался человек перед экраном телевизора. Уже сегодня, на памяти последних лет с его помощью множество людей и целых народов заставили совершить чудовищные по своим последствиям действия». Хотелось бы отметить, что и без ТВ были способы «заставить» целые народы совершать чудовищные по своим последствиям действия. Вроде бы Гитлер прекрасно обходился без телевидения. Да и другие ужасы в мировой истории свершались не в «обществе спектакля». И вот такие выводы автора кажутся, по меньшей мере, скоротечными и необоснованными: ««Странные» войны 90-х годов приводят к еще более тяжелому выводу: многие кровавые спектакли изначально ставятся как телевизионные. Ни «Буря в пустыне», ни убийство африканеров в ЮАР, ни полет ракеты «Томагавк» к сербскому мосту через Дунай были бы не нужны, если бы они не могли быть показаны по телевидению». Вопрос, почему не была нужна «Буря в пустыне»? Или в отсутствии телевидения вдруг стала неинтересна кувейтская нефть? Сомнительно, если честно… Политика и ТВ Параграф «Телевидение и манипуляция сознанием в политике»: «Почему телевидение в политике оказалось средством внушения гораздо более эффективным, нежели печать и радио? Потому: что была обнаружена, хотя и не вполне еще объяснена удивительная способность телеэкрана «стирать» различие между правдой и ложью. Даже явная ложь, представленная через телеэкран, не вызывает у телезрителя автоматического сигнала тревоги - его психологическая защита отключена». Мы об этом уже говорили. Дело в том, что ТВ является более технологичным и, следовательно, более сильным информационным источником. К тому же ТВ — сравнительно «новый формат» передачи информации, по мере «привыкания» и вступления на сцену более технологичных источников (к тому же интерактивных) сила его воздействия заметно снижается (вспомните, «силу воздействия» радио во времена его появления и сравните с его современной нишей). Еще один плюс в пользу ТВ — его аудитория, те способности, которые необходимы, чтобы «использовать» этот источник. Если для чтения, необходимо, как минимум, быть грамотным, иметь склонность к чтению и прилагать какие-то усилия, то ТВ от конечного потребителя практически ничего не требует, кроме наличия зрения и слуха. Следует иметь в виду, что при чтении мы обрабатываем только визуальную информацию, когда слушаем радио — только аудио. А при просмотре ТВ — и видео, и аудио, что не может не оказывать воздействия на способность к аналитическому восприятию информации. Вызывает сомнение доверие автора к выводам западных исследователей о том, что Интернет «разобщает людей» и что в Интернете преобладает «демократия шума с малой дозой рефлексии и диалога». Выводы эти фактически ни на чем не основываются, во всяком случае в изложении Сергея Георгиевича. Любой пользователь Интернета может из своего личного опыта сделать вывод о том месте, какое место занимает во всемирной сети «диалог», начиная от форумов, чатов, комментариев под статьями и заканчивая специальными программами, вроде ICQ, MIRC и т.д. Это общение сокращает личные контакты? Возможно. Но с другой стороны исключение из общения личных контактов здорово расширяет его круг. Вы можете общаться с сотнями самых различных людей, ориентируясь на настоящую близость мыслей, чувств, миропонимания, а не на общее географическое местоположение. Общение через Интернет не учитывает внешность и общественное положение человека, и они не служат препятствием для выражения мыслей. Конечно, все не так однозначно положительно, у Интернета существует и масса недостатков, но нужно быть слепым, чтобы не видеть его громадного прогрессивного значения, чтобы не оценить его громадных потенциальных возможностей. Впрочем, разговор об Интернете – это, повторюсь, отдельная и очень большая тема. Идем дальше: «Глубина изменений и общества, и типа власти видна из того, что из общественной жизни была устранена сама проблема политического выбора через столкновение идей. Если раньше политика предполагала наличие программы, постановку проблем, изложение альтернатив их решения и обращение к интересам и разуму граждан, то теперь все это заменено конкуренцией образов, имиджей политиков, причем эти имиджи создаются по законам рекламного бизнеса». Вопрос к автору: когда РАНЬШЕ? При царе Горохе? Видимо, раздача хлеба и гладиаторские игры, которые проводились политиками Древнего Рима, следует трактовать как «политический выбор через борьбу идей». Но ведь была и настоящая борьба идей, были, например, братья Гракхи, погибшие за права плебса. Так же, как и в совсем недавние времена в Чили вряд ли можно было наблюдать конкуренцию «имиджей» Пиночета и Альенде. Не стоит путать вещи, относящиеся к разным категориям. Так называемая «конкуренция образов» может вполне себе замечательно совмещаться с борьбой идей. Думаю, что многие известные исторические личности не могли бы реализовать свои идеи, не обладай они определенными личностными качествами, например обаянием, ораторским талантом, умением привлечь к себе людей. Нужно отделять зерна от плевел, иначе нам только и останется вздыхать: «Ах, что за времена, а вот раньше…». И раньше полным полно хватало людей, которые занимались политикой и создавали себе определенный образ ради собственного кошелька. Другое дело, что Сергей Георгиевич справедливо подметил, что современная публичная политика в массе своей является бизнесом, но причина этого не в таинственных манипуляторах, а в самой природе капиталистического общества. Естественно, что демократия — это замечательное (хотя пока и несовершенное) достижение человечества используется часто в целях получения выгоды, как, впрочем и многие другие достижения, такие, как искусство, наука и т.д. Но не надо теперь обрушиваться только на них, надо выявлять объективные причины, задавать вопросы, ПОЧЕМУ происходит так-то и так-то. И не придумывать «злую волю», а раскрывать сущность общественных законов, отталкиваться от экономического базиса на котором стоит общество. Если главной целью данного общества является извлечение прибыли, если оно целится на эксплуататоров и эксплуатируемых, разве может это не повлиять на публичную политику этого общества? Разве не будут какие-то классы отстаивать свои интересы посредством политической деятельности? Разве не будут с помощью денег «создаваться» политики, часто ничтожные фигуры, которые будут защищать интересы определенного класса, но при этом делать вид, что радеют об общем благе? Нужно идти до конца в своем анализе, а не ограничиваться поверхностными заявлениями и заявлениями вроде «А вот раньше-то…». А раньше часто было еще хуже. Просто тогда политик-дворянин был откровеннее, чем сегодня, потому что у него были ОСОБЫЕ права. И то, что сегодня политика ВЫНУЖДЕНА чаще всего позиционировать себя как «народных радетелей», говорит не о силе господствующих классов, а о их слабости. Раньше, когда дворянство было вынуждено потесниться и пустить в свои ряды «торгашей», оно сделало это потому, что ОСЛАБЛО. Потому что реальная власть, реальная сила, сила экономическая оказалась в других руках. В современном мире буржуазные политики, защищающие, в основном, интересы господствующего класса, уже не могут действовать так откровенно, как раньше, они, загнанные в «рамки демократии», вынуждены изворачиваться, «манипулировать», и это сильнее всего свидетельствует об их слабости. Те права человека, все эти «Свобода, Равенство, Братство», на волне которых выплывали буржуазные революции, чтобы потом эти самые слова и права втоптать в землю, поднимались из пыли, утверждались в обществе, набирали силу, обрастали реальным содержанием и теперь вступают в непримиримое противоречие с самим капиталистическим производством, часто регулируя его во благо общества. Переоценивать влияние класса буржуазии не стоит, сегодня мы становимся свидетелями того, как в эпоху его, казалось бы, расцвета, он все больше и больше начинает выпускать из рук рычаги управления. Так, например, как ни борются медиакомпании с файлообменными сетями, по которым совершенно бесплатно (социализм!) распространяются музыкальные и видео файлы, но и они, со всем их влиянием, со всеми их капиталами, не могут добиться от того же буржуазного американского суда решения, по которому бы Интернет-провайдер раскрыл имя пользователя (по предоставленному IP-адресу), нарушившего закон (по нормам буржуазного права — вора). Впрочем, не стоит и самообольщаться насчет слабости буржуазии, потому что там, где речь начинает идти об основе ее существования, например о национализации средств производства, она довольно быстро готова забыть о правах человека, конституции и воле народа, перейдя к решительным действиям, и к этому нужно быть готовым. А репризы автора, вроде: «Таким образом, телевидение на Западе устранило демократию как таковую, ибо демократия означает осмысление проблемы и разумный выбор в виде политических идей». можно отнести скорее к разделу «поэтических преувеличений». Кстати, демократия, в общепринятом понимании, это — власть народа, а не «осмысление проблемы и разумный выбор». И осуществляться она тоже может совершенно по-разному. Такой демократии, какой представляет ее себе автор, пожалуй, никогда еще и не было, а значит, и ТВ не могло ее «устранить». Автор опять видит ужасы в самом обычном публичном лицемерии, когда политика подлаживается к аудитории, вместо того чтобы уничтожать несогласных: «Телевидение превратило политический язык (дискурс) из конфликтного в соглашательский – политик, создавая свой имидж, всегда обещает «сотрудничать со всеми здоровыми силами»». Нет, видимо, политику надо пообещать перестрелять всех недовольных. Ясно, что он будет лгать, но что вы предлагаете с ним сделать в рамках данного буржуазного общества? Кстати, можно найти и политиков-клоунов, вроде Жириновского, которые не обещают «сотрудничать со всеми здоровыми силами», ну и что? Обидно, что автор превращает свою критику, часто довольно острую и интересную, в какое-то брюзжащее недовольство буквально всем, что он видит в современном обществе. И вместо инструмента борьбы она превращается в страшилку-почиталку какого-нибудь «патриота», который потом сидит в болоте и ищет «манипуляторов», которые запускают к нему комаров. И вместо осушения этого болота, мечтает о налаживании массового производства кремов типа «Тайга». Поражает, с какой легкостью Кара-Мурза строит подобные логические цепочки, «все объясняющие» (причем каждый раз — разные!): ТВ принесло «особый язык», который привел к «глубокому кризису самой категории ценностей в политике». И в качестве доказательства: «Сегодня на Западе для среднего университетского профессора совершенно недоступен тот политический язык, которым владел грамотный рабочий начала ХХ века». Комментарии, мне кажется, излишни. Стоит просто напомнить автору, что как раз таки в его рассуждениях нет ни грамма диалектики. Раз для среднего университетского профессора на Западе не доступен тот «простой» язык, которым владел «грамотный рабочий начала 20 века», может быть, в этом виновно не одно только ТВ? Может быть, профессор сегодня не использует в своей речи сочетания вроде «диктатура пролетариата», потому что исторический опыт показал, что в реальности, в общем-то, это словосочетание оказалось фикцией, превратившись в диктатуру партии и ее руководителя? Может быть, «университетский профессор» не говорит о скорой пролетарской революции в Англии или США (как «грамотный рабочий начала 20-го века»), потому что таковой революции в «развитых странах» не случилось, а произошла она, в основном, в «крестьянских странах» с сильными пережитками феодализма? Может быть, все-таки как-то изменились политические реалии, и конец 20-го века довольно сильно отличается от начала? А может ли при этом остаться неизменным политический язык, политические понятия? Да и много ли было их, «грамотных рабочих»? И почему у людей, принадлежащих к разным классам и разным эпохам, должен быть одинаковый «политический язык»? Наоборот, если бы они мыслили в одних категориях, на одном языке — вот это было бы странно! Автор приводит примеры из своего собственного опыта: «Затем в течение десяти лет я наблюдаю деградацию политического языка и содержания. Самым популярным политиком в середине 90-х годов был секретарь компартии Хулио Ангита, бывший учитель. Меня поразил тип его речи, который очень ценился в Испании. Ангита говорил, как заботливый педагог объясняет урок детям-олигофренам. Как-то я имел об этом разговор с видным интеллектуалом из социал-демократом. Он сказал мне: «Ангита вынужден в своем языке откатиться на уровень анархо-синдикалистов конца XIX века, говорить о «богатых и бедных», «добрых и злых». Если бы он стал говорить хотя бы на уровне 30-х годов, его бы никто в Испании не понял»». Значит, когда комиссары-большевики шли в народ и были вынуждены упрощать свою речь, то это потому, что русский крестьянин был «испорчен» ТВ? В 30-х годах, в Испании, грамотных людей было тоже не так уже много. «Видный интеллектуал» судит, наверное, по газетам (и, видимо, по лучшим статьям, дошедшим до нас), забывая о том, что значительная часть населения их не читала. ТВ рассчитано на всех, оно не дифференцирует зрителя (как газеты начала 20-го века), и естественно, что эскадра (выступающий) часто ориентируется на самый медленный корабль. Нужен колоссальный ораторский талант, чтобы в своей речи не ориентироваться на определенную аудиторию, чтобы покорить людей, относящихся к разным культурным группам. Когда средний оратор пытается на одном и том же языке говорить и перед интеллигенцией и перед рабочими – его неизбежно ждет крах. И чтобы избежать этого, опытный оратор неизбежно будет подлаживаться к аудитории, говорить с ней на ее языке. Если мы выступает на ТВ, то перед нами оказывается разношерстная публика. И в условиях отсутствия большого ораторского дарования приходится выбирать ту аудиторию, которую мы хотим «зацепить» больше всего. Агнита, видимо, ориентировался на самый «медленный корабль». Но это не значит еще, что все корабли таковы. И это еще не значит, что нужно ТАК строить свою ораторскую политику. Низкий уровень ТВ во многом объясняется и не слишком высоким уровнем самой аудитории. Ведь если смотрят — значит, нравится? А зачем ТВ повышать свой уровень, если и так нравится (главное-то в капиталистическом обществе — рейтинги, от них зависит цена рекламы)? Не надо забывать, что система ТВ-народ двухсторонняя и человек, смотря ТВ, ПАССИВНО его поддерживает, а ТВ (мы говорим о коммерческом), в основном, ориентируется на массовые вкусы публики, одновременно и формируя их. Но не надо забывать, что сформировать оно может их, идя в том направлении, в каком это возможно, по пути меньшего сопротивления (чтобы идти по другому пути – нужны большой талант и самоотверженность, а не желание получить выгоду). Заявлять, как Сергей Георгиевич, что, мол, приходит демоническое ТВ и подчиняет, оглупляет и прочее — по меньшей мере, безответственно. Явление надо рассматривать в его полноте, с разных сторон, в развитии, в историческом и экономическом контексте, а не как некие сатанинские силы, как случайности. Не бывает случайностей, которые способны перевернуть жизнь человечества. Если же все дело так и выглядит — значит, была основа для того, чтобы эти случайности подействовали, и эту основу нужно «раскапывать» в своем анализе. Виновата в лавине не только и не столько птичка, случайно севшая на снежный наст, а те условия, которые сложились. Не птичка – так камушек, не камушек – так беспечный турист. Важно, что созрели условия для лавины, и поэтому она мчится вниз. А брать какое-то отдельное явление и объявлять его ПЕРВОПРИЧИНОЙ, как минимум, несерьезно. Также, впрочем, как и путать причину со следствием и заявлять, что ветер дует, потому что деревья качаются. Вот опять автор мельком упоминает о международной «информационной войне» и о продаже телепродукции США в другие страны: «Пользуясь этим, США добиваются заключения соглашений, по которым экспортируемая из США телепродукция идет «в пакете» – без права отбора. Таким образом, страны-импортеры лишаются возможности отсеивать сообщения с сильным манипулятивным воздействием». И здесь мерещится «манипуляция». Во-первых, «в пакете» телепередачи продаются с целью извлечения максимальной коммерческой выгоды, когда к одному очень успешному проекту «прицепляют» пару поплоше, хуже продаваемых (на первом месте — выгода!). Во-вторых, никто не заставляет транслировать «сообщения с сильным манипулятивным воздействием». Можешь показывать только одну передачу из купленных (если денег не жалко), если хочешь, можешь при желании сокращать. Другое дело, что авторские права часто запрещают сокращать то или иное произведение (в том числе и телепередачи) без согласования с автором, но это нормальное явление, и относится оно скорее к юриспруденции, а не «манипуляции». А вот параграф «Сопротивление общества» является довольно интересным. Жаль только, что автор так фрагментарно мыслит. Сначала он рисует апокалиптическую, совершенно безнадежную картину, потом спохватывается, вспоминает, что не учел каких-то других факторов и начинает упоминать о них. В результате получается, что автор не ДИАЛЕКТИЧЕСКИ рассматривает вопрос, а ПРОТИВОРЕЧИТ сам себе (в эту крайность очень легко свалиться, если хвататься за внешние признаки, давая им поверхностное, неглубокое объяснение). Вот и здесь автор пишет: «Когда разрушительное воздействие на сознание превысило некоторый предел, западное общество стало его ограничивать (способность довольно быстро вырабатывать механизмы самозащиты – важное свойство гражданского общества). Возник явный конфликт общества с его собственной идеологией». Это объяснение, ухватывающее только внешнюю суть явления. Надо делать шаг дальше и спрашивать, а ПОЧЕМУ так произошло? Из-за таинственного свойства «гражданского общества» «вырабатывать» не менее «таинственные механизмы самозащиты»? Нет, неверно. Дело в том, что культурные (в данном случае) запросы общества переросли возможности капиталистической системы к их удовлетворению, вступили с ними в противоречие. Буржуазные СМИ построены на принципах извлечения ВЫГОДЫ, естественно, что именно этим будет В ОСНОВНОМ определятся их содержание (к слову сказать, в извращенной форме с тем же мы сталкивались и в СССР — журналист боялся потерять место (выгоду) и поэтому вынужден был оглядываться на власть). А содержание этих СМИ уже НЕ УДОВЛЕТВОРЯЕТ то же американское общество, если верить данным, приведенным Сергеем Георгиевичем. Вот где конфликт, вот на что необходимо указывать. Если ТВ постоянно крутит эротические фильмы, а то и порно, то это делается не потому, что оно СПЕЦИАЛЬНО развращает зрителей, а потому, что ему нужны рейтинги, потому что иначе оно может проиграть в конкурентной борьбе (вспомните о борьбе «Пентхауз» и «Плэйбой», которые в битве за читателя все больше и больше оголяли своих «звезд»). Если это не нравится значительной части общества — значит, их ИНТЕРЕСЫ в ДАННОЙ области конфликтуют с самой ЭКОНОМИЧЕСКОЙ основой — с капитализмом. Вот в чем соль и суть, и не надо выдумывать каких-то замудреных концепций для объяснения очевидных вещей. Далее, когда автор говорит о тех нормах, которые действуют в «западном» обществе, о тех законодательных шагах, которые были предприняты для ограничения ТВ-лжи, он невольно ставит крест почти на всем том, о чем говорилось в этой его главе, посвященной телевидению и «манипуляции» (да и во многих предыдущих главах). Но не стоит слишком переоценивать силы «сопротивления гражданского общества». Разумеется, они способны на многое, но они всегда будут ограничены рамками экономической структуры буржуазного общества. И состояние КОНФЛИКТА между развитием сил общества (как экономических, так и культурных) и капиталистическим способом производства будет неизбежно нарастать. Как в свое время нарастали противоречия при феодализме, который так же сдерживал развитие общества. Несмотря на те многочисленные уступки, которые были сделаны феодалами, уступки, свидетельствовавшие об их слабости, оставался окончательный, ПРАВОВОЙ шаг, и сделать его можно было только революционным путем, через обострение КЛАССОВОЙ борьбы. Точно также буржуазия сегодня пятится перед потребностями ОБЩЕСТВА, перед потребностями БОЛЬШИНСТВА, делая реверансы, уступая, проигрывая (экономически!) на территории своей страны и разворачивая производство в странах «третьего мира». Действуя в рамках буржуазного общества, можно добиться значительных успехов в вытеснении капитала с занимаемых им позиций, в его ограничении и т.д. Но изменить экономическую основу общества может только революция. Буржуазия НИКОГДА добровольно не откажется от своих прав на средства производства, даже если эти права вступают в непримиримый конфликт с развитием производительных и культурных сил общества. К этому надо быть готовым. Здравый смысл или метафизика? Обширный раздел «Манипуляция сознанием в ходе разрушения советского строя» посвящен рассмотрению причин гибели СССР, каковая представлена в виде успешной «вражеской» операции по «манипуляции сознанием». Несмотря на неверность трактовки автором тех или иных событий и явлений, некоторые детали он подмечает верно, и с некоторыми его частными выводами можно согласиться. Беда в том, что часто эти выводы противоречат его основной «концепции». Ну вот, например: «Важным условием успеха был также тот факт, что в СССР не было гражданского общества и соответствующих ему демократических механизмов, так что противники перестройки и не могли организовать общественный диалог и хотя бы минимальное сопротивление манипуляции сознанием масс. Тоталитаризм государственной власти в советской системе в большой степени способствовал ее гибели». Верно? Верно. А почему об это не говорилось раньше? Почему раньше автор безусловно атаковал демократию, не говоря о ее преимуществах? Почему раньше он писал о том, что все западное общество построено на «манипуляции сознанием», чему только содействовали демократические механизмы? Далее автор пишет: «Другим важнейшим условием успеха манипуляции были культурные особенности советского человека, предопределенные и типом общества, и историческим развитием. Достаточно сказать о той непонятной для Запада доверчивости советского человека, которая вытекала из подспудной веры в святость Слова. В предыдущей истории русский человек не сталкивался с Макиавелли. И церковь, и царь, и КПСС, конечно, говорили неправду, но это была неправда ритуала, своего рода этикет. Она сознание людей не деформировала и здравого смысла не лишала. В годы перестройки люди столкнулись с незнакомой им ложью – такой, что не распознавалась и в то же время разрушала ориентиры». О доверчивости советского человека мы уже писали. И ничего непонятного в этом нет. Доверчивость возникла не из веры «в святость Слова», а из довольно простой связки: полное доверие к официальным советским СМИ у одной части населения, которое воспитывалось советской властью, действовавшей более или менее репрессивно, и такое же тотальное недоверие к ней у другой части, вызванное многочисленным замалчиваниями и ложью. И та и другая позиции были одинаково неверны и неполноценны. Когда «занавес рухнул», одна часть аудитории некритически стала воспринимать хлынувшую на них информации («по ТВ не могут врать») и другая часть (в основном интеллигенция) — так же некритично и бурно приветствовать «борцов за правду» (впрочем, часто эти позиции совпадали). Причем, действительно, довольно много правдивой информации всплыло в это время, стали печататься ценные книги, возникло пространство для дискуссии. Сейчас задним числом винить тех людей довольно легко, многие из них в наши дни осуждают сами себя — «ах, какой я был дурак!». От таких признаний толку немного, тем более, если совершаешь другую глупость, впав в другую, «тоталитарную» крайность, загораживаясь от реальности ярлыками, вроде — «все было хорошо», «нами сманипулировали», «Сталина на вас нет», «либеральная пропаганда» и пр. Требуется мужество, для того чтобы отделить зерна от плевел и признать те прогрессивные черты, которые принесла с собой перестройка, в итоге оказавшаяся «сносом». Впрочем, сам же автор позже об этом упоминает («не придется ломать старое»). Свобода слова — ценнейшее достижение, и небрежно отбрасывать его в сторону - признак кратковременной памяти. Многие быстро забыли о том, как они действительно страдали в СССР от того, что приходились лицемерить, от «казенщины», от несоответствия проповедуемых ценностей и реальности. Но вернемся к Сергею Георгиевичу. «И церковь, и царь, и КПСС, конечно, говорили неправду, но это была неправда ритуала, своего рода этикет. Она сознание людей не деформировала и здравого смысла не лишала». Вот это абсолютно непонятные рассуждения. То есть, как не деформировала? Когда умный, аналитически мыслящий человек читает, например, «Государство и революция» Ленина, в котором изложены явно утопические (на тот исторический момент) взгляды на постреволюционное устройство общества, и когда он видит, что постулат «все должны быть бюрократами, и поэтому никто не будет бюрократом», совершенно не выполняется — это не деформировало сознание? Когда секретарь горкома, коммунист, который должен бороться за всеобщее равенство, который должен быть аскетом, идеалом человека, ездит на «Волге» и занят, в основном, благоустройством своего садового участка — это не деформировало сознание? Да что там говорить, можно вспомнить детство, прием в пионеры, когда говорятся официальные речи, даются клятвы и т.д., а потом только что принятый пионер погружается в уличный мир с совсем другими ценностями и понятиями. У него не деформируется сознание? Видите ли, КПСС лгала, но это был этикет, эдакое милое, невинное вранье, не лишающее «здравого смысла». А тех, кто не соглашался с этим враньем всего лишь мило сажали (при Сталине) или зажимали рот. А при царизме? Почитали в кружке Петрашевского письмо Белинского к Гоголю, и «традиционная» царская власть приговорила всех к смертной казни (и Достоевского в том числе) с заменой на каторгу. Подумаешь, какая ерунда. Зато здравый смысл на месте, и сознание не деформировано. «В годы перестройки люди столкнулись с незнакомой им ложью - такой, что не распознавалась и в то же время разрушала ориентиры». Если не распознавалась, то почему? Потому что при СССР, увы, было мало информации, не было простора для критики. Теплица разбита, растения мерзнут. А как иначе? Были разрушены ориентиры? А что вы хотели, если ориентиры не соответствовали действительности. Вместо социалистической демократии — власть партии, которая, чем дальше, тем больше занималась построением своего собственного благополучия. В осуществление коммунизма уже мало кто верил. К марксизму особо серьезно не относились и сами официальные марксисты. Философия борьбы была выхолощена и превращена в пособие по оправданию партии (задним числом). Тут сделали так — и были правы, тут эдак — и снова правы. Условия уже сто раз успели измениться — ан, нет, догматы не трогай. Наша сила — в том, что мы не ошибаемся. Современное общество, из которого устранена критика, устранены механизмы общественного воздействия, неминуемо останавливается в своем развитии. Система, при котором лицемерие становится обязательной частью, как выразился Сергей Георгиевич, ЭТИКЕТА, обречена на застой и разрушение. Не надо принципы бытового этикета полностью накладывать на историческую, политическую, общественную дискуссию. Можно промолчать, когда уличишь своего знакомого в невинной лжи, но нельзя молчать, когда ложь эта касается принципиальных вещей, когда она распространяется на всю страну, утверждается путем насилия, принуждения. Автор говорит о распаде «целостного сознания». Эта целостность — часто всего лишь признак недиалектичности ума, его косности, эмоциональности, признак «черно-белого» мышления, для которого на все заготовлены определения, типа плохой-хороший. Такую «целостность» не просто надо, а НЕОБХОДИМО разрушать. Говорят человеку о зверствах сталинских «органов» (причем правду)... и готово: он кричит, что все надо ломать! Все большевики — гады! СССР — империя зла! Потом очухался, посмотрел на результаты, почитал про 93-ий, наслушался «патриотов» и так же истово начинает орать: все, что про Сталина сказали, — вранье! Лаврентий Павлович — святой человек! Долой «демшизу», это все манипуляция! Еще какой-нибудь доброхот «откроет ему глаза», подсунув номерок «Дуэли», и начинается известное нытье про то, отчего в кранах русских нет воды. И снова — все возражения отметаются, явление рассматривается исключительно метафизически, механистически, по- детски. Не может человек понять, что категорически, эмоционально отвергать или принимать то или иное явление, рассматривать его в застывшем виде, без анализа причин, без анализа условий, без анализа противоположностей, в нем заложенных, — просто-напросто глупо. Целостная картина, о которой твердит Кара-Мурза, чаще всего и есть такая застывшая, метафизичная модель мира. Автор часто апеллирует к здравому смыслу: «Говоря в одной фразе, перестройка сумела оторвать сознание граждан СССР от здравого смысла и житейской мудрости, заставила их поверить в химеры, зачастую противоречащие очевидным фактам и элементарному знанию». Здравый смысл — это тоже понятие растяжимое и неоднозначное. Думаю, уместно будет привести обширную цитату из Энгельса: «Для метафизика вещи и их мысленные отражения, понятия - суть отдельные, неизменные, застывшие раз и навсегда данные предметы, подлежащие исследованию один после другого и один независимо от другого. Он мыслит сплошными неопосредствованными противоположностями; речь его состоит из: «да — да, нет — нет; что сверх того, то от лукавого». Для него вещь или существует или не существует, и точно так же вещь не может быть собой и в то же время иной. Положительное и отрицательное абсолютно исключают друг друга; причина и следствие по отношению друг к другу тоже находятся в застывшей противоположности. Этот способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому человеческому рассудку. Но здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический способ понимания, хотя и является правомерным и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает каждый раз того предела, за которым он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием — их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса. (Ф. Энгельс, «Развитие социализма от утопии к науке», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.5, стр. 316). Трудно сказать лучше. Человек, окрашивающий какое-то явление в одни цвета — метафизик, вне зависимости от того, как он себя назовет — коммунистом, марксистом или диалектиком. Любой, кто однозначно (и неважно, положительно или отрицательно) оценивает, например, сталинский период, будь он «демократом» или «патриотом-державником» по своему типу мышления, является метафизиком. Который не способен верно оценить то или иное историческое явление, проанализировать его и, соответственно, выработать верную стратегию действий на будущее. При своем анализе тех или иных работ надо всегда обращать внимание на подход, на что больше опирается автор: на диалектику или на метафизику (собственно, элементы метафизического мышления есть у всех авторов, даже у тех, кто его критикует; нужно обращать внимание именно на соотношение). Отчего погиб СССР? Но вернемся к «теориям», которые выдвигает Сергей Георгиевич. Он пишет: «Советское жизнеустройство сложилось под воздействием конкретных природных и исторических обстоятельств. Исходя из этих обстоятельств поколения, создавшие советский строй, определили главный критерий выбора - сокращение страданий. На этом пути советский строй добился признанных всем миром успехов, в СССР были устранены главные источники массовых страданий и страхов - бедность, безработица, бездомность, голод, преступное, политическое и межнациональное насилие, а также массовая гибель в войне с более сильным противником. Ради этого были понесены большие жертвы, но уже с 60-х годов возникло стабильное и нарастающее благополучие». Трактовка в корне неверная. Поколения ничего не «выбирали», и никакой противоположности типа «сокращения страданий» и «увеличение наслаждений» не существует (это то же самое, что «стакан наполовину полон или наполовину пуст?» - спорить можно до бесконечности). Основа советского строя – это реализация марксисткой концепции: отмены частной собственности на средства производства. Основа же капиталистического строя — это наличие частной собственности на средства производства. Отсюда надо копать и выводить устранение (в СССР) и причину (в капиталистических странах) «источников массовых страданий и страхов». Непонятно, почему это автор решил, что в СССР было устранено «политическое насилие», особенно в сталинский период? Наоборот, как раз таки оно и усилилось в значительной степени. Почему это было устранено «преступное насилие»? Разве в СССР не было преступности? Непонятно также предложение «массовая гибель в войне с более сильным противником». Разве потери СССР в войне с гитлеровской Германией не были массовыми? Видимо, автор имел в виду тотальную гибель всего населения, впрочем, насколько помню, ничего такого не произошло ни с США, ни с Англией, несмотря на то, что они «выбрали» «увеличение наслаждений». Автор опять смотрит только на внешние факторы и совсем не берет в расчет факторы ЭКОНОМИЧЕСКИЕ. Когда прибавочная стоимость поступает непосредственно в руки государства, провозглашающего принципы социальной справедливости, то, каким бы несовершенным оно не было, избавление (впрочем, не всегда полное) от многих «капиталистических язв» (обусловленных именно формой собственности на средства производства), гарантировано. Возникнут свои проблемы, уже «социалистические», но это совсем другая история. «Альтернативным критерием выбора жизнеустройства было увеличение наслаждений. Советское жизнеустройство создавали поколения, перенесшие тяжелые испытания: ускоренную индустриализацию, войну и восстановление. Их опытом и определялся выбор. В ходе перестройки ее идеологи убедили политически активную часть общества изменить выбор – пойти по пути увеличения наслаждений и пренебречь опасностью массовых страданий. Речь идет о фундаментальном изменении, которое не сводится к смене политического, государственного и социального устройства (хотя неизбежно выражается и в них)». Опять в воображении автора возникает группа «идеологов», которая ловкими манипуляциями «убедила» активную часть населения «пойти по пути увеличения наслаждений». И это называется анализом! Это сказка, а не анализ. По какой причине верхушка «предала»? Почему смогли «убедить»? Если идти в авторском анализе глубже, то получается интересная вещь: необходимы «испытания», чтобы «поколения» могли делать «правильный выбор». Желательно перманентные индустриализации, войны и т.д. Классический пример «здравого смысла», выраженного во фразе: «Зажрались!». Это, конечно, несерьезно. Основная (классово-экономическая) причина гибели СССР уже давным-давно известна и названа (еще в 30-ых гг.) революционером-марксистом, в работе «Преданная революция» (http://www.hrono.ru/libris/lib_t/trotpred00.html). Как вы, наверное, уже догадались, это Лев Давыдович Троцкий. Несмотря на его догматизм в понимании некоторых положений марксизма, выражавшийся в том, что в своем анализе он часто не учитывал объективных исторических условий, этот, по определению Кара-Мурзы, «откровенный экстремист», совершенно верно определил причины будущей гибели СССР, основываясь на экономическом и классовом анализе. Приведу несколько цитат из «Преданной революции» (при чтении Троцкого необходимо учитывать время, в которое писалась эта работа, острый недостаток информации о СССР и многие другие факторы. Но, несмотря на это, верный марксистский МЕТОД позволил ему сделать правильный прогноз, впрочем, альтернативный): «Изнутри советского режима вырастают две противоположные тенденции. Поскольку он, в противоположность загнивающему капитализму, развивает производительные силы, он подготовляет экономический фундамент социализма. Поскольку, в угоду высшим слоям, он доводит до все более крайнего выражения буржуазные нормы распределения, он подготовляет капиталистическую реставрацию. Противоречие между формами собственности и нормами распределения не может нарастать без конца. Либо буржуазные нормы должны будут, в том или ином виде, распространиться и на средства производства, либо, наоборот, нормы распределения должны будут прийти в соответствие с социалистической собственностью». Все предельно понятно (исключая ошибочное утверждение о том, что «загнивающий капитализм» перестал развивать производительные силы — на тот момент это было неверно). Что определяет принадлежность к тому или иному классу (вспомните ленинское определение)? Два основных фактора: форма собственности на средства производства и участие в общественном распределении продукта. Частная собственность на средства производства в СССР была отменена. Сделан ОДИН шаг. Но не было ни культурной, ни экономической, ни технологической основы для того, чтобы сделать ВТОРОЙ. Чтобы ВСЕ участвовали в распределении общественного продукта, чтобы ВСЕ участвовали в управлении (на что вполне искренне надеялись и Маркс, и Ленин, и Троцкий). Распределение общественного продукта, а, следовательно, и политическую власть (можно читать и наоборот, процесс взаимообусловлен) сосредоточила в своих руках партия. Сложилась ситуация, когда практически невозможно было участвовать в управлении на достаточно высоком уровне и не состоять в партии. Таким образом, партия, независимо от желаний своих основателей, превратилась в отдельный КЛАСС, обладавший только одним основным признаком. И все это официально называлось мифическим, искусственным, противоречивым обозначением ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА. В чем кроется противоречие? Откроем Маркса, «Святое семейство»: «Частная собственность как частная собственность, как богатство вынуждена сохранять свое собственное существование, а тем самым и существование своей противоположности — пролетариата… Напротив, пролетариат как пролетариат вынужден упразднить самого себя, а тем самым и обуславливающую его противоположность — частную собственность, – делающую его пролетариатом… Одержав победу, пролетариат никоим образом не становится абсолютной стороной общества, ибо он одерживает победу, только упраздняя самого себя и свою противоположность. С победой пролетариата исчезает как сам пролетариат, так и обуславливающая его противоположность — частная собственность. (К. Маркс, Ф. Энгельс «Святое семейство или критика критической критики», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.1, стр. 46-47). «Пролетариат берет государственную власть в свои руки и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государства как государство. (Ф. Энгельс «Развитие социализма от утопии к науке», К. Маркс, Ф. Энгельс, Избранные сочинения, М., 1986, т.5, стр. 334). Абсолютно верно (ну, кроме утопических на тот момент представлений о том, что государство будет отмирать, и о том, что классы исчезнут). Пролетариат есть пролетариат только в условиях частной собственности на средства производства. Как только частная собственность на средства производства уничтожается (а это, если учитывать быструю национализацию крупных предприятий в условиях социалистической революции — процесс практически одномоментный), пролетариат исчезает (именно как класс, у которого имелись классовые противоречия с буржуазией). Откуда в таком случае взяться ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА, каковая по идее должна привести к коммунизму? Термин «диктатура пролетариата» - искусственная, утопическая «затычка», не отражающая реальной сути классовых взаимоотношений в «социалистической» стране. Это очевидно сегодня, но не было очевидно в начале 20-го века. Только сегодня, после накопления гигантского опыта «социалистических революций» в разных странах мира, мы можем прийти к такому выводу. Новый пролетариат, социалистический (да и крестьянство, и часть интеллигенции), постепенно начинает вступать в конфликт с партией, с ее чиновниками, которые теперь взяли на себя функции РАСПРЕДЕЛЕНИЯ. Процесс это затяжной, СКРЫТЫЙ, но чем дальше, тем больше нарастают противоречия между формой собственности на средства производства (социалистической) и КЛАССОВОЙ системой распределения. Да, представители пролетариата участвовали в управлении, вступив в партию. Но! Тем самым они прекращали быть социалистическим пролетариатом (принадлежность к классу определяется не ПРОИСХОЖДЕНИЕМ, а тем местом, какое занимает член общества в системе производства и распределения). Невозможно оказалось работать и управлять одновременно. Тот же из членов партии, кто продолжал работать рядовым рабочим на заводе, как правило, уже не мог участвовать в управлении, был рядовым коммунистом, и, благодаря жесткой партийной дисциплине, ПОДЧИНЯЛСЯ решению верхов (а не определял их). Проблема усугублялась тем, что противоречия были СКРЫТЫ. На словах партия, безусловно, «защищала интересы трудящихся». Во многом так было и на деле, уничтожение частной собственности на средства производства, социальные гарантии сыграли весьма прогрессивную роль. Но время шло, и партия, ставшая фактически ПРАВЯЩИМ КЛАССОМ, все больше и неизбежно перерождалась. Процесс был двухсторонним: с одной стороны «сталинские чистки» выбили всех инакомыслящих, задушили всякие попытки критики, с другой — управление распределением, доступ к материальным благам оказывали неизбежное разлагающее влияние на новый класс. Снова Троцкий: «Допустим, однако, что ни революционная, ни контр-революционная партии не овладевают властью. Бюрократия по-прежнему остается во главе государства. Социальные отношения и при этом условии не застынут. Никак нельзя рассчитывать и на то, что бюрократия мирно и добровольно откажется от самой себя в пользу социалистического равенства. Если сейчас, несмотря на слишком очевидные неудобства подобной операции, она сочла возможным ввести чины и ордена, то на дальнейшей стадии она должна будет неминуемо искать для себя опоры в имущественных отношениях. Можно возразить, что крупному бюрократу безразлично, каковы господствующие формы собственности, лишь бы они обеспечивали ему необходимый доход. Рассуждение это игнорирует не только неустойчивость прав бюрократа, но и вопрос о судьбе потомства. Новейший культ семьи не свалился с неба. Привилегии имеют лишь половину цены, если нельзя оставить их в наследство детям. Но право завещания неотделимо от права собственности. Недостаточно быть директором треста, нужно быть пайщиком. Победа бюрократии в этой решающей области означала бы превращение ее в новый имущий класс. Наоборот, победа пролетариата над бюрократией обеспечила бы возрождение социалистической революции. Третий вариант возвращает нас, следовательно, к двум первым, с которых мы начали в интересах простоты и ясности». Совершенно верно. Партийная верхушка, как бы ни были честны и принципиальны отдельные из них (а чем дальше, тем меньше оставалось «честных и принципиальных»), сосредоточив распределение в своих руках, в отсутствии механизмов общественного контроля, неизбежно будет пользоваться «от благ». Но место секретаря горкома не наследуется, как не наследуется и место директора магазина или завода, как не наследуется служебная Волга, служебная квартира, служебная дача. С помощью «блата» можно «пристроить» детей, но это еще не решение проблемы. Неизбежно части бюрократии, захватившей ключевые позиции, захочется передать по наследству материальные блага. Играет роль и еще один фактор. Положение, которое занимает бюрократ — неустойчиво. Он — фактически – наемный управленец, и завтра, по тем или иным причинам, его могут сместить, лишить его привилегий. Надо учитывать и ДЕМОНСТРАЦИЮ своего материального положения. При отсутствии возможности публичной демонстрации владение материальными благами не доставляет полного удовлетворения. В СССР бюрократ позволить себе этого не мог в том масштабе, в каком бы ему этого хотелось. Плюс играло свою роль и лицемерие его положения, когда он был вынужден провозглашать те ценности, которым не соответствовало его реальное положение в системе распределения общественного продукта. Естественно, что в «социалистической» стране, в которой власть сосредоточена в руках одной партии, верхушка, которая в массе переродилась, осознала свои КЛАССОВЫЕ ИНТЕРЕСЫ, в той или иной форме свершится реставрация капитализма, причем преобразованиями будут руководить в основном сверху сами представители бюрократии (это может происходить вместе со сломом партийной системы, как в СССР, так и при сохранении ее, как в Китае и Вьетнаме). Если учесть еще и контроль над СМИ, многолетнюю привычку самих СМИ подлаживаться под «генеральную линию», то все дальнейшее, что произошло с СССР, не должно вызывать большого удивления. Стоит учесть совпадение интересов партийных бюрократов, высокооплачиваемой советской интеллигенции, теневых дельцов, «хозяйственников», которые смогли навязать свои интересы трудящимся классам. Конечно, это совсем краткий и, в основном, классовый анализ, мы почти не коснулись ни экономической, ни культурной, ни социологической составляющей, но это и не входит в задачи настоящей работы. К более полному освещению этой темы можно будет вернуться позднее. А пока, думаю, стоит привести несколько интересных цитат из «Преданной революции» Троцкого, в которых он рассказывает о возможных вариантах осуществления капиталистической реставрации в СССР (как вы сами можете судить, его прогнозы осуществились с потрясающей точностью): «Крушение советского режима неминуемо привело бы к крушению планового хозяйства и, тем самым, к упразднению государственной собственности. Принудительная связь между трестами и заводами внутри трестов распалась бы. Наиболее преуспевающие предприятия поспешили бы выйти на самостоятельную дорогу. Они могли бы превратиться в акционерные компании или найти другую переходную форму собственности, например с участием рабочих в прибылях. Одновременно и еще легче распались бы колхозы. Падение нынешней бюрократической диктатуры, без замены ее новой социалистической властью, означало бы, таким образом, возврат к капиталистическим отношениям, при катастрофическом упадке хозяйства и культуры… Если, наоборот, правящую советскую касту низвергла бы буржуазная партия, она нашла бы немало готовых слуг среди нынешних бюрократов, администраторов, техников, директоров, партийных секретарей, вообще привилегированных верхов. Чистка государственного аппарата понадобилась бы, конечно, и в этом случае; но буржуазной реставрации пришлось бы, пожалуй, вычистить меньше народу, чем революционной партии. Главной задачей новой власти было бы, однако, восстановление частной собственности на средства производства. Прежде всего потребовалось бы создание условий для выделения из слабых колхозов крепких фермеров и для превращения сильных колхозов в производственные кооперативы буржуазного типа, в сельскохозяйственные акционерные компании. В области промышленности денационализация началась бы с предприятий легкой и пищевой промышленности. Плановое начало превратилось бы на переходный период в серию компромиссов между государственной властью и отдельными "корпорациями", т.е. потенциальными собственниками из советских капитанов промышленности, их бывших собственников-эмигрантов и иностранных капиталистов. Несмотря на то, что советская бюрократия многое подготовила для буржуазной реставрации, в области форм собственности и методов хозяйства новый режим должен был бы произвести не реформу, а социальный переворот… Чем дольше СССР остается в капиталистическом окружении, тем глубже заходит процесс перерождения общественных тканей. Дальнейшая изолированность должна была бы неминуемо завершиться не национальным коммунизмом, а реставрацией капитализма…». Но вернемся к Сергею Георгиевичу, которого мы так надолго покинули. Автор опять говорит о «здравом смысле», которого так не хватало народу. Но понятие «здравый смысл» можно трактовать по-разному, за ним может скрываться самое неожиданное содержание. Можно ведь сказать, что в эпоху перестройки как раз таки «здравый смысл» часто определял отношение к тем или иным вещам. Например, молодой человек спрашивает: «Почему я должен «доставать» джинсы, почему я не могу пойти и купить их?» Это здравое рассуждение? Вполне. Почему социалистическая промышленность, при ее декларируемом превосходстве над «западной», не в состоянии обеспечить юношу джинсами? Кара-Мурза в таком случае начнет говорить об «отсутствии страданий»? Но вот данный человек, потребитель, страдает от отсутствия джинсов, а сын партийной шишки в них щеголяет. Конечно, можно ему ответить: ты же не голодаешь, верно? Но проблема в том, что у каждого времени свои понятия о «мере страданий». Для египетских рабов положение бедных русских крестьян в начале 20-го века тоже могло бы казаться «вполне приличным», «почти раем» и т.д. Сергей Георгиевич впадает в другую крайность, он ведет дело к отречению от «избытка», к эдакому аскетизму. Но аскетизм как осознанный выбор отдельного человека, при наличии альтернативы благополучия, — это одно. А вынужденный аскетизм, навязанный сверху, — это совсем другое. Никакие «разумные» увещания не подействуют на обывателя, который звереет от многочасового стояния в очередях и отсутствия, например, туалетной бумаги. Разве он будет учитывать, прикидывать «на пальцах», что вот, мол, тут такие-то недостатки, а зато я бесплатно получил квартиру, бесплатно лечусь, и у нас нет безработицы? Нет, не будет. Он вполне резонно способен заявить: почему нельзя и социальные гарантии предоставить и устранить дефицит? Почему у меня нет механизмов для влияния на существующее положение вещей? Почему вы решаете, что я должен быть аскетом, и при этом сами не являетесь таковыми? Если говорить о «смысле жизни», то вообще получается бред: по идее строили коммунизм, а, оказывается, отрыли уютный окопчик, в котором отсиживаемся от мировых бед, создаем себе эдакое чистилище с «отсутствием страданий». А какой тогда смысл нашего существования, Сергей Георгиевич? Коммунизм не построили, верхушка партии сидит у кормушки, в области СМИ — перманентное лицемерие и ложь, хозяйственники воруют и строят собственный социализм на шести сотках садового участка. Если уж не строите коммунизм, давайте потреблять. А те достоинства, которые были, - их не видели, они были САМИ СОБОЙ РАЗУМЕЕЮЩИЕСЯ. Как вот, Кара-Мурза сегодня вовсю пользуется свободой слова и даже не замечает ее, даже критикует и недоволен ею, говорит, что при тиранах было «честнее». Так что же вы хотели от советского обывателя? И идеализация общества Запада вполне понятна. Когда задыхаешься от недостатка кислорода, сидя в теплом тесном помещении, то мечтаешь попасть в открытое поле, в котором свищет холодный ветер. Думаешь, что попадешь к костру, но с изумлением замечаешь, что места-то уже заняты. Тогда также, надышавшись кислородом, но замерзнув, мечтаешь попасть назад, в тепло, забывая о том, что там душно. Это и называется метафизичное мышление, для которого важен только один фактор, резкое разграничение явлений на абсолютно положительные и абсолютно отрицательные, ДЕТСКОЕ восприятие действительности. «Для перехода к жизнеустройству, направленному на увеличение наслаждений, требовалось глубокое изменение в культуре. Поскольку стремление к наслаждениям, связанным с потреблением, не имеет предела, то с новым критерием жизнеустройства оказывались несовместимы два главных устоя русской культуры - нестяжательство и солидарность. Ведь ресурсы всегда ограничены, и за них приходится конкурировать. Следовательно, сильные в таком обществе должны со спокойной совестью топтать ближних. Поэтому с самого начала перестройки была развернута идеологическая кампания по изменению антропологической модели, по внедрению в массовое сознание нового представления о человеке и его правах. Нового не только для СССР, но и для дореволюционной России, культура которой отвергла социал-дарвинизм». Ну, тут и говорить особенно нечего, старая песня. Рассказал бы Сергей Георгиевич кулаку и его наемному работнику в царской России про «нестяжательство и солидарность». Или какому-нибудь завскладу советского магазина. Все-таки удивительно-наивные представления. Странно, что Кара-Мурза говорит о распаде СССР и не говорит о крушении большинства «социалистических государств» во всем мире. Их «антропологическую модель» тоже разрушили «манипуляторы»? А частная собственность на средства производства в Китае — тоже следствие работы «западных идеологов»? Все, что говорит далее Кара-Мурза о расщеплении «культурного ядра» и прочее, — все это вторично. СМИ находились под партийным контролем. Государственная власть находилась в руках партии. При сломе СССР партия не оказала никакого значительного сопротивления. Множество высокопоставленных бюрократов и высокопоставленной советской интеллигенции впоследствии сформировали ПОЛНОЦЕННЫЙ новый класс собственников и заняли важные посты в постсоветской России. Какие напрашиваются выводы? Ах, да, «западные спецслужбы», несмотря на КГБ, в массовом порядке навербовали предателей (каковых тоже появилась куча) и ловко сманипулировали. Если это возможно — тогда остается только пойти и повеситься. Таких «манипуляторов» не одолеть при всем желании, все предскажут, все упредят, всех кого надо купят. К счастью, такие выводы может сделать только человек с метафизическим мышлением, хватающийся только за внешнюю суть. А на деле: налицо совпадение классовых интересов бюрократии, высокопоставленной интеллигенции и полутеневой, полукриминальной советской буржуазии (кооперативщики, фарца, «работники торговли» и прочее). Они, имея в распоряжении все необходимые средства, смогли с легкостью повернуть корабль, никуда уже, собственно, не плывший, назад и совершить капиталистическую реставрацию. Кстати, когда мы говорим о реставрации, то ясно, что осуществляется реставрация именно КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ отношений, а не царской России. Кара-Мурза потом будет писать: «Если утверждается, что происходящее в России есть реставрация, то надо сначала показать, что это - не новая революция. Надо выявить движущие силы изменений, их генетическую связь с обществом царской России, социальный, культурный и национальный тип новых собственников и властителей. Думаю, самый грубый структурный анализ покажет, что ничего похожего на главные признаки общества и государства России до революции 1905-1917 гг. сегодня нет». Это поверхностная пародия на анализ. Причем здесь «культурный, социальный и национальный тип новых собственников»? Это разве признаки капиталистических отношений? Так можно заявить и о том, что в США и Японии различаются «типы собственников и властителей», и сделать вывод, что в США есть капитализм, а в Японии нет. Совершенно пустые рассуждения, ничем не подкрепленные. Произошла реставрация именно КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ. Новые русские капиталисты поглотили социалистическую производственную базу, в совершенно другую эпоху и, естественно, не будет в точности походить на буржуа Российской Империи. Очень холодная война, или еще раз о причинах предательства По масштабам дезинформации и подлогов, которые он совершал как должностное лицо, он по советским законам подлежал бы уголовной ответственности. С.Г. Кара-Мурза «Манипуляция сознанием» В главе «Холодная война и идейное разоружение советского человека» автор с прискорбием сообщает нам о том, что: «Сам по себе тот факт, что множество людей «не замечали» войны, есть результат эффективного психологического воздействия и признак ненормального состояния общества». В сноске автор пишет, что руководство СССР нарочно «занижало» опасность, дабы не нагнетать такой же страх, как на Западе и не «спровоцировать неприятеля». Вот странно, а ранее автор писал об аномальном страхе перед холодной войной на Западе (так, видите ли, «манипуляторам» легче управлять) и противопоставлял ему СССР, в котором нет такого страха благодаря особенностям «русской культуры» и «традиционного общества» (параграф «Страхи холодной войны»). Впрочем, мы уже привыкли к такого рода противоречиям, не будем сильно акцентировать на них внимание. Далее Сергей Георгиевич опять упоминает об «антирусских» настроениях Запада, игнорируя все, что не укладывается в его крайне расплывчатые и смутные «концепции»: «Вот как трактуется, например, в одном важном документе 1948 г. противник Запада: «Россия - азиатская деспотия, пpимитивная, меpзкая и хищная, воздвигнутая на пиpамиде из человеческих костей, умелая лишь в своей наглости, пpедательстве и теppоpизме». Никакой связи с марксизмом, коммунизмом или другими идеологическими моментами здесь нет». В каком «важном документе»? А почему во многих других документах антикоммунистические настроения присутствуют? Почему во время «охоты на ведьм», устроенной в США в разгар «холодной войны», преследовались лица, заподозренные в коммунистических настроениях, а не русские, не по национальному признаку? Почему США вели борьбу именно с так называемыми «коммунистическими режимами» в разных странах мира, почему не преследовали русских эмигрантов? Почему в США запрещалась и преследовалась коммунистическая литература (впрочем, не вся), а не русская классика? Сергей Георгиевич в очередной раз слепо и неубедительно пытается прочертить линию противостояния «Россия — Запад», а не «капиталистическая система — социалистическая система». Пропустим привычные рассуждения автора о евроцентризме, практически ничем, кроме отдельных высказываний отдельных личностей, не подкрепленные. Непонятно, каким образом они доказывают слова автора о том, что, мол, «левые» стали «евроцентристами. Ну вот, например: «Замечательно выступил в Москве в конце 1999 г. ультралевый в 1968 г. французский философ Андре Глюксманн. Он признал, что сейчас не смог бы подписаться под лозунгами протеста против войны США во Вьетнаме». Ну и что? Обычный ренегат, впитавший в себя «пошлый опыт — ум глупцов», каковых во все времена было с избытком. Можно посоветовать Сергею Георгиевичу внимательнее изучить историю российской политической борьбы 19-го века: в глазах запестрит от пометок комментаторов: «перешел в реакционный лагерь», «отказался от прежних убеждений», «перешел на службу правительства». Это теперь значит, что ВСЕ так поступили? Что Чернышевский, Белинский, Добролюбов, Бакунин, Некрасов и многие другие изменили своим убеждениям? Выдавать частное за общее — это не самый лучший способ доказательства своих «теорий». «Вьетнам, как и Китай, будучи защищенными от идей евроцентризма своей культурой, устояли». То-то и в Китае, и во Вьетнаме развиваются рыночные отношения (часто с участием иностранных компаний), строятся казино, отели, возникает все большее и большее социальное расслоение. Это называется — устояли? А в чем заключаются особенности вьетнамской культуры, раз она так здорово противостоит евроцентризму? А почему русская не смогла? Конечно, внятных ответов на эти вопросы мы не дождемся. Сплошные утверждения и никакой доказательной базы. Далее автор твердит все о том же: мол, избаловались мы все, вот и поддались на манипуляцию. Надо было, видимо, искусственно создавать «трудности». Но не об этом речь. Кара-Мурза опять останавливается и не задает следующего, важнейшего вопроса: а ПОЧЕМУ «избаловались»? Может быть, потому что массы РЕАЛЬНО не участвовали в управлении? Может, потому, что скрывались многие важнейшие факты, потому что в обществе была задавлена дискуссия, альтернатива? Если детей выращивать, как детей, из них и вырастут дети. Только утопист может предполагать, что отдельно стоящая ПАРТИЯ, занимающаяся распределением, будет состоять сплошь из идеальных людей, мудрых и бескорыстных правителей, которые приведут страну к коммунизму. «Для анализа нашего массового сознания не годится методология упрощенного истмата с его понятиями «объективных предпосылок» и «социальных интересов». Мы уже девять лет видим, как массы людей действуют против своих интересов, и нередко идут на смерть, ссылаясь на абсурдные причины». Так не пользуйтесь методологией «упрощенного истмата», кто вас просит «упрощать»? Если не умеете владеть инструментом, методикой, не спешите их обвинять. И потом, что такое «социальные интересы», почему не «классовые»? Сергей Георгиевич видит, что массы «девять лет» действуют против своих интересов. Если обратить внимание на историю, то можно отметить, что угнетенные массы очень часто действовали против своих интересов. Кара-Мурза говорит «массы», опять сливая в одну общую кучу разные классы. Почему это нынешний бизнесмен действует «против» своих интересов? В чем это выражается? Автор поражается тому, что люди спокойно смотрели, как «убивают СССР». А как они должны смотреть? Есть же партия, есть КГБ, есть наверху «мудрые и дальновидные» правители. Разве не к этому привыкли советские граждане? Разве не это лежало в основе выстроенной административно-командной системы, когда всякая борьба мнений, всякая серьезная дискуссия рассматривалась, как «фракционность», «антисоветские настроения» и т.д.? Чему удивляться? Из общества вытравлена инициатива, трудящиеся классы потеряли представления о своих классовых интересах. Разве удивительно, что им легко смогли навязать свои интересы правящие классы? Автор прыгает по верхушкам, схватывая только внешние признаки, меняя местами причину и следствие: «Крах государственности СССР при подрыве его легитимности произошел столь же непостижимо быстро, что и падение самодержавного государства России в феврале 1917 г. Это показывает, насколько хрупко и беззащитно идеократическое государство перед атаками именно в духовной сфере - если найдены уязвимые точки». Не было болезненного развития российского капитализма на протяжении 50 лет, предшествовавших октябрьской революции. Не было военного поражения в войне с Японией. Не было революции 1905 года. Не было кровавой Первой мировой войны, в которую ввязалась царская Россия. Оказывается «манипуляторы» (видимо, в этот раз «проклятые либералы» во главе с Керенским) нашли «ахиллесову пяту» империи и точечно ее поразили. В духовной сфере, само собой. А большевики потом взяли и все спасли, потому что «державники». Оказывается: «Обычные объяснения краха СССР экономическими причинами несостоятельны - это попытка найти простое и привычное толкование необъяснимому. До начала радикальной реформы в 1988-1989 гг. экономического кризиса в СССР не было. Поддерживался ежегодный рост ВВП 3,5%, а главное, делались не только очень большие капиталовложения в производство, но наблюдался и рост капиталовложений. Эти данные были подтверждены в докладе ЦРУ США 1990 г. о состоянии советской экономики (этот доклад потом часто цитировался американскими экономистами). Свидетельством отсутствия кризиса был и тот надежно установленный факт, что даже в 1989 г. более 90% граждан не предвидели в ближайшем будущем никаких экономических затруднений». Вот видите, как все просто. ВВП рос, значит, все хорошо. Так и сегодня ВВП растет практически такими же темпами, ну и что? Интересно, а Сергей Георгиевич знает что-нибудь о падении цен на нефть, каковое предшествовали падению СССР? О нехватке бюджетных средств, вызванной этим падением? А ведомо ли Кара-Мурзе, что денежная масса, так скажем, не полностью обеспечивалась теми или иными товарами, что возник дефицит, когда при наличии денег возникали проблемы с обменом их на соответствующий товар? Известно ли ему о том, каких размахов достигла «теневая экономика»? А что касается «мнения граждан», так ведь Сергей Георгиевич сам говорит, что ими в то время активно манипулировали (как он пишет, с 1985-го года). Так зачем же ссылаться на их мнение? Вообще-то, мнение граждан об экономике (порой и необъективное) складывается не из графиков и выкладок, а из обычного опыта стояния в очередях, «доставания» чего-то через кого-то, наглядным, «житейским» представлением о социальной несправедливости, о привилегированном положении правящей бюрократии при декларируемом равенстве. Да и экономический анализ не стоит проводить в отрыве от классового. Важен не только рост сам по себе, а то, КАК распределяется общественный продукт. В каких областях наблюдается рост? Может быть, страна вбухивает огромные деньги в массовое производство практически бесполезных танков, каковым вряд ли найдется применение в мире, в котором существует ядерное оружие (оружие сдерживания). Это эффективная экономика? Может быть, экономика растет бешеными темпами, но это («чилийское экономическое чудо» при Пиночете) только ВОССТАНОВЛЕНИЕ старого уровня, это только подъем после катастрофического падения при сохранении прежних потенциальных производительных мощностей. Те люди, которые сетуют на «бедность» экономического и классового анализа, как правило, просто не понимают их сути и поэтому хватаются за вторичные причины и следствия, объявляя их чем-то основным. Интересно замечание Сергея Георгиевича: «Обычные объяснения краха СССР экономическими причинами несостоятельны - это попытка найти простое и привычное толкование необъяснимому». Оказывается, крах СССР — явление «необъяснимое», иррациональное. Так о чем мы тогда вообще говорим? А «простое и привычное» толкование как раз таки пытается дать сам Сергей Георгиевич. Это в «патриотически-оппозиционной» среде модны подобные рассуждения о манипуляциях, акциях ЦРУ, Запад vs Матушка-Русь и пр. и пр. Вольно или невольно, но автор играет на их дудке, давая им пусть и ненадежную, но какую-никакую «теоретическую базу». Кстати, экономический анализ — это как раз таки сложно. Для того чтобы его провести, нужно ТРУДИТЬСЯ. Намного легче, конечно, набросать в кучу цитаток, «фактов» из записной книжки и дать поверхностное объяснение, которые на деле ничего не объясняет. Если, как пишет Кара-Мурза, война перешла в сферу «психологической войны», то, если учитывать существовавшее положение дел, все шансы были на стороне СССР. Так, например, на Западе можно было худо-бедно быть сторонником коммунизма, «другом СССР», там существовали «левые» партии и т.д. В СССР нельзя было объявить себя сторонником капиталистической системы или вступить в прокапиталистическую партию. На Западе (в зависимости от страны и от конкретного исторического периода) худо-бедно можно было вести коммунистическую агитацию, в СССР — диссидентов изолировали от общества. Границы СССР были закрыты, западные источники информации глушились, официальная пропаганда вырабатывала «единую линию», СССР оказывал помощь развивающимся странам, помогал в отражении агрессии США. Оккупировав тот же Афганистан, участвовал в строительстве дорог, больниц, электростанций и т.д. Почему же проиграли? Потому что американские агенты и шпионы оказались хитрее, проворнее и умнее советских? Вряд ли, у разведывательных служб СССР было преимущество: шпиону легче действовать именно на Западе, а не в Советском Союзе. Так почему же СССР «проиграл» в этой «психологической войне»? Может, потому что все-таки имелись ВНУТРЕННИЕ противоречия, разрывавшие советское общество? Или в сходе тысячетонной лавины ВИНОВАТА именно маленькая птичка? «Мы должны принять как исходный пункт для рассуждений и тот факт, что вслед за верхушкой «переворот в установках» совершили и широкие массы трудящихся. Этот факт тяжело признать старшему поколению советских людей, которые предпочли бы свести дело к предательству верхушки и проискам противника в холодной войне. Однако предательство и происки не разрешают проблемы – ведь они не вызвали активного сопротивления. Трудящиеся пассивно приняли главные изменения, и для этого не потребовалось никакого насилия со стороны «предателей» – только воздействие на их сознание». А как они должны были их принять после многолетней советской школы беспрекословного подчинения решениям партии? Если для удобства управления делать людей управляемыми, подавлять бунтарей, то к чему удивляться тому, что они послушно следуют за «пастырем» в пропасть? Лицемерие верхов уже стало привычным, отказ от правды, даже из самых лучших побуждений («не буди лихо!», «не раскачивай лодку!»), в конце концов, даст свои плоды. Тот же комсомол разве выражал в себе инициативу масс? Во времена «ребячьих комиссаров 60-ых», которые пытались отрывать «трудных подростков» от влияния улицы, комсомольские бонзы больше мешали, нежели помогали. Это было искусственное образование, НАВЯЗЫВАЕМОЕ сверху. Советы 80-ых — не были Советами 1917-го. Последние возникали по инициативе СНИЗУ, по инициативе МАСС и были демократичны. И к чему теперь удивляться, что почти все коммунисты, комсомольцы, военные, связанные клятвами, присягами, за которыми уже не стояло реальное содержание, вдруг «предали», вдруг «изменили»? Мы же сегодня не называем «предателями» царских офицеров, которые присягали царю, а потом служили в Красной Армии. Самодержавие изжило себя, оно не соответствовало запросам общества ни в экономическом, ни в культурном плане и рухнуло не под «точечными ударами в духовной сфере», а было раздавлено своей собственной несостоятельностью. Точно так же СССР, в котором правящий класс бюрократии вытравил инициативу из масс, не смог ПЕРЕСТРОИТЬСЯ. Не было современной теоретической базы, не было исторического опыта капитализма, пережитого массами, не было активного участия этих масс в общественной жизни. Чему теперь удивляется Сергей Георгиевич? Сегодня задним числом хорошо быть умным, рассудительным и проповедовать здравый смысл, говорить, что ВСЕМ ЖЕ ИЗВЕСТНО, как живет рабочий на Западе. А почему советский интеллигент, например, должен верить официальной советской пропаганде (которая во многом была права, кстати), если он наглядно видит, что она во многом врет, что она преследует кого-то «ЗА ПРАВДУ». Разве сознание не «расщепляется» от талантливой песни «Beatles» и подобной статьи http://pblinov.narod.ru/l1048751652.jpg ? Впрочем, автор ее, Никита Богословский, в 90-ых также бездарно и глупо обрушивался на советскую власть (что характерно). Почему, если на Западе так плохо, информация о нем скрывается? Почему глушатся западные источники информации, почему так трудно выехать за границу? Волей-неволей возникает ощущение, что если от вас что-то скрывают, так это потому, что это ПРАВДА. Когда тот же интеллигент видит ложь и лицемерие, возведенное в официальный принцип, он почувствует свою внутреннюю правоту и возненавидит «режим». Он часто будет максимально необъективен (и будет мыслить по принципу «или-или»), но только ли его эта вина или эта вина закрытого, несвободного в области информации общества? Если же говорить о творческой интеллигенции, то она, обладавшая в СССР значительным влиянием, вообще по характеру своей деятельности склонна к абсолютизации тех или иных понятий, явлений и т.д. Почитайте хотя бы того же сатирика Задорнова (достаточно талантливого), его тотальное восхваление жизни в США в период падения СССР и его не менее тотальную критику тех же США в наши дни. Официальная творческая интеллигенция в отсутствии альтернативы сделалась кумиром советского народа. А кто мог им еще стать, если в массах была задавлена инициатива, вытравлена способность к критическому мышлению? Дискуссия в областях политики, экономики, развитие марксизма не могли полноценно осуществляться в советское время. Старое не обновлялось, не впитывало в себя опыт быстроменяющегося мира. Как могла сложиться и распространиться в рамках советской системы теоретическая база для ОБНОВЛЕНИЯ советского строя? «В манипуляции сознанием советских людей не было использовано никаких принципиально новых технологий. Все они были освоены идеологическим персоналом по учебникам, загодя переведенным с английского языка (обычно под видом «критики буржуазной пропаганды»), а также с помощью консультантов. Высокая эффективность программы связана с двумя ее особенностями. Первая в том, что население СССР, а потом России, не было готово к такому воздействию, у него не было иммунитета против него. Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходится видеть в других странах. Расстрел людей у здания телевидения – символ этой психологической войны». Ну да, ну да. Может быть, Сергей Георгиевич расскажет, каким образом западные «идеологи» смогли наладить такую эффективную систему, завербовать в условиях СССР, при наличии КГБ «персонал», как это все сохранилось втайне? Даже профессиональные американские шпионы попадались и довольно часто, а откуда взялись таинственные западные «идеологи», которые взяли и навербовали чуть не всю партию? Ладно, автор может таинственно отмолчаться и сказать, что мы об этом не знаем и знать не можем. Ладно, пусть есть такие неуловимые шпионы, которые смогли втереться в доверие к советским верхам и направить их в «нужную сторону», обучить передовым «методам манипуляции» «под видом критики буржуазной пропаганды». Пусть. Вопрос, а почему верхи предали? И в таком случае на этот вопрос можно ответить, только прибегнув к классовому анализу, только тщательно рассмотрев тот вопрос, какое место занимала партийная бюрократия в системе распределения. И осознание этого места ОПРЕДЕЛЯЛО, в ОСНОВНОМ, ее отношение к реальности. И если партийный бюрократ поддался на эту мифическую пропаганду, значит, он был готов к ней, значит, это совпадало с его внутренними потребностями, с его КЛАССОВЫМИ интересами. Здесь, конечно, могут возникнуть возражения еще одного рода, прошу извинить за то отступление, которое мы сделаем. Дело в том, что есть довольно распространенное в среде так называемых «патриотов» убеждение: они ставят знак равенства между репрессированными революционерами-большевиками (да и не только большевиками) и «перестроечниками». Понять их можно. Это довольно нехитрая мыслительная операция: схватить поверхностную связь между шитыми белыми нитками «шпионскими» процессами, устроенными Сталиным и «предательством» партийной верхушкой интересов трудящихся СССР. Вывод из этого всего делается крайне категоричный: нужен «новый Сталин», который будет перманентно «мочить» верхушку и интеллигенцию, каковые все время пытаются «предать». Надо отметить несколько деталей. Первое: в сталинских процессах такое количество несуразностей, грубых нарушений, чисто логических и фактических ошибок, столько написано работ по опровержению этих обвинений, что делать это в очередной раз бессмысленно. Разобраться в этом можно самостоятельно — большая часть материалов присутствует в и-нете. Мне кажется, что вменяемому человеку достаточно почитать стенограмму хотя бы того же «бухаринского процесса», чтобы осознать всю надуманность и глупость обвинений (http://www.magister.msk.ru/library/trotsky/trotlsud.htm). Второе: о проведении исторических параллелей. С этим надо быть очень осторожным, потому что иногда два события, которые ХОЧЕТСЯ поставить рядом и объединить, относятся к совершенно разным категориям. Это происходит потому, что мы начинаем относиться к анализу этих событий МЕТАФИЗИЧЕСКИ, не рассматривая их в историческом контексте, в развитии, не учитывая множества важных факторов. Если говорить о революционерах, обвиненных Сталиным в шпионаже, то, принимая это утверждение на веру, мы не учитываем того, что много лет при царе, в тяжелых условиях они боролись ЗА революцию. Если они такие продажные, почему они не направили свои силы на обогащение, почему вступили в революционную партию? Почему они не изменили при Ленине, в тяжелейших условиях Гражданской, во времена голода (а ведь они прекрасно знали, что если война будет проиграна — их перевешают)? Почему они не изменили, когда Юденич наступал на Питер и даже рассматривалась возможность сдачи города, возможного ухода в подполье? Почему при Сталине многие из них снова шли в тюрьмы (речь не идет только о «верхушке», которая, в основном, сломалась под давлением), под расстрелы, под пытки в то время, когда у них была альтернатива присоединения к большинству? Многие из них занимали достаточно высокие посты при Советской власти, на что они надеялись, «сотрудничая с фашистами» и подсыпая в молоко рабочим «битое стекло», травя их «генераторным газом»? Обвинения были настолько облыжны и глупы, что того же Троцкого, еврея и коммуниста, обвинили в том, что он является… «агентом гестапо». (Кстати, наивная вера в «правдивость» сталинских процессов у многих наших «патриотов» соседствует с диким неприятием вывода суда, обвинившего Лаврентия Павловича в шпионаже в пользу Англии. Хочется воскликнуть: «Будьте последовательны в своих заблуждениях! Если вы верите в неподкупность и правоту сталинского правосудия, почему вы не верите в то, что те же самые прокуроры и судьи не могли верно изобличить Берия?». Хотя, конечно, все эти обвинения в шпионаже невыносимо глупы и бездоказательны, как в случае с Берия, так и в случае с революционерами «первой волны»). И теперь сравните большевиков, делавших революцию, с которыми почему-то в самые трудные годы мог сотрудничать Ленин, с аппаратчиками времен распада СССР, которые революции не делали, по тюрьмам не сидели и для того, чтобы продвинуться по партийной лестнице, лицемерили, и подличали, и не смели иметь свое мнение. Можно понять тех людей (в основном, молодых), которые верят в такого рода спекулятивные «исторические аналогии» по НЕЗНАНИЮ, из-за того, что они просто пока еще не ознакомились с материалами той эпохи, не охватили обширный пласт воспоминаний современников, но на пути к этому пытаются найти не то, что им ХОЧЕТСЯ видеть, а то, что является объективной истиной. Но вера многих «патриотов» во все эти глупости, особенно если она подкреплена солидной порцией антисемитизма, сродни религиозной. Она фанатична, она не приемлет полутонов, она мыслит категориями «да — да», «нет — нет». Свои суждения они черпают из официальных учебников истории сталинского времени (Мухин, например). Они не способны ни к борьбе, ни к выдвижению или принятию каких-то новых действенных концепций и идей, ни к обновлению старого. И, если приходится вступать с ними в полемику, то только для того, чтобы «отделять зерна от плевел», отбивать от их реакционной и застывшей в своем консерватизме массы, здоровые силы. В наши дни, когда человек приходит к выводу, что он хочет что-то изменить в окружающем мире, что так дальше жить нельзя, он, интересуясь оппозицией, неизбежно попадает в объятия «патриотических сил», с их неизбежной продажностью, реакционностью, консерватизмом, национализмом и прочими признаками разложения. Капитализм для них — абсолютное зло, никаких прогрессивных черт они в нем не видят, все хорошее — в прошлом (у каждого по-разному: или при Сталине, или при Романовых, или до Петра Первого и т.д. вплоть до Владимира Красное Солнышко). Но… в этом самом капитализме, при «кровавом режиме» их руководители часто устраиваются вполне себе неплохо, издают книжки, тусуются, гремят на ЛЕГАЛЬНЫХ митингах, рассказывают о своих геройствах (часто выдуманных) в 93-ем и т.д. Сегодняшняя актуальная задача — вырывать из этой гнилой атмосферы тех, кто способен мыслить, а не тоскливо икать об прошедших временах, мечтая о «массовых расстрелах», «ежовых рукавицах» и Великом Вожде. Прошу простить за столь обширное отступление, вернемся к нашему, порядком заскучавшему автору, который за это время успел попасть в еще одно противоречие. Ранее автор пишет о гибели СССР: «Эта революция была совершена без насилия и даже без явного столкновения крупных социальных сил». А здесь: «Вторая особенность в том, что программа манипуляции была проведена как тотальная война против населения, с такой мощностью и безжалостностью, какой не приходится видеть в других странах. Расстрел людей у здания телевидения – символ этой психологической войны». Ну и чему верить? Было насилие или все-таки нет? Кстати, на счет беспрецедентной «мощности и безжалостности»: может быть, стоит пошире посмотреть на окружающий мир и его историю? Вспомнить середину 60-ых в Парагвае и массовые пытки, примененные к гражданскому населению, Пиночета, милашку Сомоса, «крепости» нефтяных компаний Royal Dutch Shell и Chevron Texaco в Нигерии, нагло выкачивающие нефть из страны, когда вокруг погибает с голоду совершенно нищее население. Примеров можно привести массу, не надо изображать только население СССР в роли какой-то беспрецедентной жертвы. В «мирном», «спокойном» 1987-ом, объявленном ООН «годом мира», австрийские исследователи насчитали 37 войн! (Frankfurter Rundschau). Страшнейшее угнетение капиталом труда осуществляется ВО ВСЕМ мире, и в большинстве стран в намного более жестоких условиях, чем в России. И надо думать не над спасением отдельно взятой страны, а об интересах ВСЕХ угнетенных, во ВСЕМ мире. Только при развертывании борьбы на ВСЕЙ мировой арене, возможно нанести капитализму решающий удар. Отчего «сдвинулись» советские рабочие и должны ли меняться законы? Этот параграф «Опытный факт: сдвиг в настроении рабочих» интересен в первую очередь некоторыми данными статистических опросов, которые были проведены в период, предшествовавший распаду СССР. Впрочем, автор как всегда жутко удивляется, как рабочие могли поддаться на такой очевидный обман, забывая о том, что им НАВЯЗАЛИ свои интересы правящие классы, и о том, что рабочий еще не становится сознательным от самого факта принадлежности к классу пролетариата. Осознанное понимание рабочим своего положения в системе общественного производства приходит с агитацией и пропагандой, которую несет ему революционная интеллигенция. Сам по себе рабочий класс четко не осознает свои классовые интересы, и нечего удивляться тому, что в период развала СССР он в массе своей оказался беспомощен и не оказал никакого сопротивления. Думаю, будет уместно привести довольно обширную цитату из Ленина: «Мы сказали, что социал-демократического сознания у рабочих не могло быть. Оно могло быть принесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т. е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п. Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теорий, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции. Точно так же и в России теоретическое учение социал-демократии возникло совершенно независимо от стихийного роста рабочего движения, возникло как естественный и неизбежный результат развития мысли у революционно-социалистической интеллигенции. К тому времени, о котором у нас идет речь, т. е. к половине 90-х годов, это учение не только было уже вполне сложившейся программой группы "Освобождение труда", но и завоевало на свою сторону большинство революционной молодежи в России. (В.И. Ленин, «Что делать?», Избранные сочинения, М., 1984, т. 3, стр. 36). Была ли на момент слома СССР группа организованной революционной интеллигенции, вооруженной передовой теоретической базой, способная возглавить рабочее движение? Нет, не было и не могло возникнуть в условиях советской системы. Точно также не могли советские рабочие, не прошедшие через механизм капиталистической эксплуатации, помешать реставрации капитализма. Далее автор обращает внимание читателя на «манипуляции» с законами: «Свидетельством того, что существовала не только программа со строгой последовательностью шагов, но и целая система мер по прикрытию и маскировке важных действий, служат потрясающие случаи полной утраты гражданами чувства социальной опасности. В 1988-1991 гг. целые классы и группы нашего общества и представляющие их организации вдруг потеряли способность замечать действия политиков, которые вели к важнейшим долговременным изменениям в положении этих классов и групп. И дело не только в том, что были блокированы «сигнальные системы», которые могли бы привлечь внимание людей, предупредить об опасности, потребовать диалога и т.д. Представители трудящихся, которых вряд ли можно заподозрить в предательстве и которые имели доступ к информации и даже были обязаны ее изучать (например, депутаты), читали тексты – и почему-то не понимали их смысла. Их сознание было отвлечено, как отвлекают ребенка погремушкой». Опять неправильно. Не ВДРУГ потеряли, а не имели. Демократия советского образца была фикцией, граждане не имели реальной политической власти, общественная инициатива была подавлена, власть сосредоточена в руках партии (в буржуазных демократиях политической власти у народа больше, но она ограничена господствующей позицией буржуазии). Максимум, в чем могла при СССР проявляться воля граждан — это ПАССИВНАЯ поддержка или пассивное сопротивление (но опять же неорганизованное). Когда же понадобились активные действия по спасению системы, которая реально предоставляла большие социальные гарантии, чем капиталистическая, массы оказались на это абсолютно неспособным. Ведь существует боевая КПСС, со славными революционными традициями, которая должна возглавить народ и не допустить реставрация капитализма! Участвовал ли на деле советский народ в создании и оценке тех или иных законов? Обладал ли он каким-то опытом в этой части? Нет. Он был отстранен от этого процесса. Так что же вы хотите, чтобы он взял да и разобрался во всем? Сергей Георгиевич сообщает очень интересные сведения о том, как осуществлялась ликвидация советской власти, как ограничивались права рабочих, но его привычка списывать все на силу «манипуляции» и удивления по поводу «доверчивости» рабочих - совершенно лишни. Нужно в своей анализе ВСКРЫВАТЬ причины этой доверчивости, а не останавливаться в удивлении перед «необъяснимым». А вот такая авторская трактовка абсолютно неуместна: «Традиционное право малоподвижно и находится под постоянным контролем общей («тоталитарной») этики. Законы в такой системе права коротки и просты, они долгое время не меняются - они «незыблемы». И у людей возникает уверенность, что никакой крючкотвор не может незаметно внести в закон неблагоприятных изменений. А если кто-то и посмеет это сделать, некая высшая сила, хранительница общей совести, обязательно поправит дело». Оно находится не под контролем мифической «тоталитарной этики», а под контролем правящего класса (в свою очередь руководимого монархом или «генсеком») и отражает, в основном, его интересы. Плюс: нет никакой гарантии, что самые замечательные законы «традиционного общества» будут соблюдаться, потому что механизмов общественного контроля нет (даже таких несовершенных, как буржуазная представительская демократия.) И уверенность в том, что законы «незыблемы», возникает оттого, что народ просто не допущен к участию в законотворчестве. Как можно таким образом трактовать косную, застывшую в своем развитии реакционную систему? Неизменность законов — не есть панацея от всех бед. Меняется жизнь, меняются условия и экономические, и культурные, меняются технологии. Так что же, законодательство разве не должно отражать этих изменений? Оно должно быть застывшей навечно массой? Если, например, появляется возможность дачи взятки государственному чиновнику при помощи новых технических средств, таких, как Интернет, законодательство должно оставлять эти лазейки, главное — не меняться? Литургическое значение крестьянства Главное в аутистическом мышлении то, что оно, обостряя до предела какое-либо стремление, нисколько не считается с действительностью. С.Г. Кара-Мурза «Манипуляция сознанием» И опять начинаются противоречия. Одна из глав называется «Объективные предпосылки для успешной манипуляции сознанием советского человека». А что недавно писал автор? Правильно: «Для анализа нашего массового сознания не годится методология упрощенного истмата с его понятиями «объективных предпосылок» и «социальных интересов»». То объективные предпосылки годятся, то не годятся. То ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет. Ну, это, впрочем, мелочи. Рассмотрим те «объективные предпосылки», которые предлагает нам автор. Сергей Георгиевич пишет: «Откуда вырос советский проект, и какие потребности он считал фундаментальными? Он вырос прежде всего из мироощущения крестьянской России. Отсюда исходили представления о том, что необходимо человеку, что желательно, а что – лишнее, суета сует. В ходе революции и разрухи этот проект стал суровым и зауженным. Носители «ненужных» потребностей были перебиты, уехали за рубеж или перевоспитались самой реальностью. На какое-то время в обществе возникло «единство в потребностях»». Вот видите, как все просто. Видимо «кубинский проект» возник из мироощущения крестьянской Кубы, «китайский» – из мироощущения «крестьянского Китая» и т.д. Марксизм — это так, сбоку припека, досадное «евроцентристское» учение, каковое вообще ни при чем. Сергей Георгиевич даже не вспоминает о гражданской войне в деревне, о сопротивлении крестьянства продразверстке, о последующем сопротивлении крестьянства коллективизации и т.д. О том, что само крестьянство было дифференцированно и делилось на зажиточных, средних, бедных и вообще безземельных, причем последние две категории составляли немногим менее половины от общей массы крестьян. (В. И. Ленин «Развитие капитализма в России» http://www.magister.msk.ru/library/lenin/len03v00.htm). Почему-то Сергей Георгиевич совсем не учитывает того, что крестьянское население тех областей России, в которых преобладало зажиточное население, в основном, воевало на стороне «белых». Оказывается, это объяснялось не экономическими причинами (зачем богатому крестьянину земля для всех, ему нужны батраки для обработки собственных угодий), а тем, что они были «носителями ненужных ценностей». Что нужно крестьянину по Кара-Мурзе? Не так уж много: «Чем же отличается крестьянская жизнь от «городской»? Тем, что она религиозна. А значит, земные потребности просты и естественны, зато они дополнены интенсивным «потреблением» духовных образов. Речь идет не столько о церкви, сколько о космическом чувстве, способности видеть высший смысл во всех проявлениях Природы и человеческих отношений. Пахота, сев, уборка урожая, строительство дома и принятие пищи, рождение и смерть - все имеет у крестьянина литургическое значение. Его жизнь полна этим смыслом. Его потребности велики, но они удовлетворяются внешне малыми средствами». Вот так вот все просто. Сергей Георгиевич наступает на те же грабли, что и «народники», с которыми полемизировали социал-демократы в конце 19-го - начале 20-го веков. Вместо конкретных научных понятий, вводится метафизический бред, который нельзя проверить. Какое к черту «интенсивное потребление духовных образов»? Какое «космическое чувство»? Подменять реальные категории идеалистической чепухой — не самый лучший способ строительства «альтернативных теорий». В наличии у нас имеется деревня, неграмотная, забитая, обездоленная. Имеется крестьянство, не однородная «духовная масса», а дифференцированное, разделенное на крупных, средних, мелких собственников и сельскохозяйственный пролетариат. Также есть огромные помещичьи угодья, обрабатывающиеся безземельными и малоземельными крестьянами. Видите ли, помещиков перебили, потому что они были «носителями ненужных потребностей». Да потому, что они владели большей частью земли, получали с нее доход и не хотели ее отдавать, вот в чем причина! При чем тут «литургическое значение» и пр.? Почему в авангарде революции шли рабочие, а не крестьяне? Почему социалистические революции совершались марксистами, а не народниками? Знает ли автор, что ни Англия, ни Франция не решились на масштабную интервенцию против молодого и обескровленного войной и разрухой Советского государства во многом благодаря громадному росту МЕЖДУНАРОДНОГО рабочего движения. Из-за боязни вызвать стачки, волнения, восстания в своих собственных странах. Давление зарубежного рабочего движения способствовало международному признанию Советской Республики, давало молодому государству рычаги воздействия на руководство капиталистических стран. Когда Германия продолжала угрожать Советской России, даже после подписания Брестского мира, и фактически не было реальной возможности для того, чтобы ей противостоять, что спасло положение? «способности видеть высший смысл во всех проявлениях Природы»? Нет! Германская революция, совершенная немецкими рабочими и крестьянами! Почему Франция увела свои экспедиционные силы из Одессы? Потому что рядовые французские солдаты не хотели воевать с большевиками. При рассмотрении истории социалистических революций ни в коем случае нельзя не учитывать влияния международных сил. Сведение всего к какому-то крестьянскому сознанию, крестьянскому «проекту» - это попытка выдать желаемое за действительное. С другой стороны, никак нельзя игнорировать тот факт, что «социалистические» революции, в основном, происходили (и побеждали) не в промышленно развитых странах («передовых капиталистических»), а в странах аграрных, с еще не отжившими феодальными порядками. К анализу причин этого мы еще вернемся в других работах. Пока же посмотрим, что предлагает нам автор: «Жизнь в большом городе лишает человека множества естественных средств удовлетворения его потребностей. И в то же время создает постоянный стресс из-за того, что городская организация пространства и времени противоречит его природным ритмам. Думаю, стратегической ошибкой была принятая в период индустриализации ориентация на промышленное развитие в крупных городах (мегаполисах). Опора советского строя - село и малые города, их и надо было укреплять и развивать. Видимо, на это не хватало средств, да и расщеплено было сознание наших марксистов, увлеченных идеей прогресса». Вот как. Ближе к природе! Назад в пещеры! А прием антибиотиков, между прочим, противоречит природе человека, это искусственно, надо положиться на «естественные силы» организма. Пусть миллионами вымирают слабейшие, какие проблемы, главное — естественность, «природность». Кстати, и проблемы с болями в позвоночнике у человека вызваны, в основном, его «неестественным» положением при ходьбе. Надо, значит, вставать на четвереньки, ведь у животных таких проблем нет. Автору не нравится «отрыв от корней», который происходит у жителя крупного города. Но он опять рассматривает явление только с одной стороны, забывая о прогрессивном значении, крупных городов и о том, что возникновение мегаполисов обусловлено далеко не волевым решением сверху, а является закономерным, объективным процессом. Рассмотрим это подробнее на примере возникновения большого города практически «с нуля» (мы будем рассматривать возникновение промышленного центра, торговые и политические центры проходят сходные этапы развития). Кстати, о возникновении промышленных центров можно прочитать в работе Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». Здесь будет город-сад! Вначале происходит концентрация связанных между собой производственных мощностей. Например, недалеко от месторождений богатых природных ресурсов возникают структуры добывающей промышленности. Часто экономически ВЫГОДНЕЕ расположить здесь же обрабатывающие предприятия. Итак, мы уже имеем, как минимум, 2 комплекса крупных предприятий, в каждом из которых задействованы тысячи рабочих (это не считая множества мелких, вроде ремонтных и т.д., не считая того, что часто выгоднее построить рядом еще станкостроительный завод и пр.). Рабочим и специалистам необходимо где-то жить, и, следовательно, создаются жилые комплексы, в строительстве и обслуживании которых задействованы много людей. Появляется потребность в городских службах, предприятиях пищевой и легкой промышленности, развивается сектор услуг, также впитывающий в себя тысячи рабочих рук. Удовлетворяется возникшая потребность в культурном досуге, возникают многочисленные образовательные учреждения. Естественно, что масса сельского населения, привлеченная более комфортными условиями жизни, большими возможностями, более высокооплачиваемым и «чистым» трудом, хлынет в города (и главное — потребность растущего города в рабочих руках). Это совершенно нормальное и прогрессивное явление, приобщающее массы крестьянского населения к науке, культуре, ПЕРЕРАБАТЫВАЮЩЕЕ крестьян в рабочих, служащих, ученых и т.д. При современных способах обработки земель, при современной сельскохозяйственной технике для «прокорма» страны не требуется такое обширное крестьянство, как раньше. Зато обществу для развития культурных, промышленных сил требуются квалифицированные рабочие, ученые, служащие и т.д. Процесс этот протекал приблизительно сходно, как в капиталистических, так и в «социалистических» странах, и был обусловлен одним и тем же принципом «необходимости». Отрицать его прогрессивность и говорить, что произошел «поворот не туда», так же бессмысленно, как сожалеть об античном расцвете культуры, призывая при этом, для его «повторения», восстановить рабство. Как Кара-Мурза видел осуществление «развития малых городов и сел» – совсем непонятно. Хватать что ли за шкирку и засовывать человека в село под дулом пистолета или отнимать у колхозников паспорта? То, что предлагает Сергей Георгиевич, глубоко утопично и экономически просто бессмысленно. Поясню на одном ярком примере. Возьмем университеты. Возможно ли в каждом селе или малом городе разместить несколько высших образовательных учреждений разных профилей, обеспечить их необходимыми человеческими и материальными ресурсами? Нет, это абсолютно исключено. Значит, мы приходим опять к ситуации, когда такой комплекс учреждений будет существовать в каком-то крупном городском центре. А это значит, что молодежь из «малых городов и сел» неизбежно будет пополнять студенческое население «мегаполисов», и многие после конца обучения останутся в нем работать и жить. В советское время эта проблема с грехом пополам решалась распределением. В капиталистических странах так же половинчато решается теми более привлекательными компенсациями и перспективами карьерного роста, которые часто предлагают столичным выпускникам периферийные предприятия, озабоченные нехваткой специалистов. А медицинское обслуживание? Возможно ли создать в каждом малом городе или селе современный кардиоцентр и т.д.? Огромное значение имеет развитая инфраструктура мегаполиса, более высокий культурный уровень, меньший произвол местных властей, большие возможности «найти себя» и т.д. Рост столиц во многом обусловлен появлением большого количества хозяйственных, политических структур, соответствующих СМИ, при капитализме - ростом финансовых институтов, громадным расширением сферы услуг, которая удовлетворяет возросшие запросы населения и т.д. Кстати, во многом прогрессивное значение крупного города состоит в том, что он размывает и уничтожает остатки родовых отношений, характерных для крестьянства, и таким образом он нивелирует НАЦИОНАЛЬНЫЕ различия. Вместо специфической национальной культуры возникает ОБЩЕГОРОДСКАЯ культура (хотя бы в области быта, а часто и языка), вызванная ОБЩИМИ условиями жизни. Люди в разных концах земного шара, попадая в мегаполис, подвергаются воздействию одних и тех же особенностей человеческого общежития, и таким образом стираются те грани, которые РАЗДЕЛЯЮТ людей, мешают ПОНИМАНИЮ, ОБЪЕДИНЕНИЮ. Сегодня, при капитализме, можно видеть в этом нечто ужасное, демоническое, «противоестественное». Точно так же когда-то народники видели нечто ужасное в концентрации производства и необходимой для этого концентрации пролетариата. Но концентрация рабочих при социалистической системе, при всем ее несовершенстве, сыграла совсем другую роль. Представьте себе отражение фашистской угрозы без концентрации производственных мощностей (и здесь нельзя не признать заслуги индустриализации сталинского периода, несмотря на ее дикие перекосы). Что, врага бы остановили «литургические крестьяне», расселенные по малым городам? Да и вообще, невозможно было бы достичь нынешнего мирового роста промышленности БЕЗ концентрации производства. Мегаполис расширяет во много раз человеческие контакты, позволяет человеку обмениваться мыслями с другими людьми в темпах, в сотни раз превосходящих «деревенские». Разрываются родовые связи, и человек уже не видит своей опоры в РОДСТВЕННИКАХ, а видит в единомышленниках, что является громадным шагом вперед. Конечно, процесс это затяжной, все происходит не так быстро, как кажется. Так, например, небольшие национальные конгломераты в большом городе чужой страны (как и крестьянско-родовые образования в мегаполисе родной страны) имеют свойство создавать свои микрообщины, но и они с течением времени, со сменой поколений размываются под напором городской культуры. Это глубоко прогрессивное явление, уничтожающее такие отвратительные пережитки первобытно-общинного строя, как «землячество», помощь в трудоустройстве родственникам (невзирая на их реальные способности), пережитки некоторых реакционных национальных традиций (принуждение к браку, кровная месть и т.д.). Стеная о «разрушении национальной культуры», не стоит забывать о всем разнообразии некоторых негативных черт различных национальных культур (которые проявляются, в основном, на бытовом уровне). Действительно важные достижения национальных культур фиксируются в городах в виде книг, аудио и видео записей, музеев и т.д. Унифицируются «бытовые национальные черты» и то, в основном, те, которые не укладываются в контекст «общегородской культуры», то есть мешают вживаться в общий уклад, являются консервативными, устаревшими. Конечно же, это достаточно примитивная схема, не учитывающая ни классовую дифференциацию городской среды, ни многие другие факторы, но, надеюсь, к подробному ее разбору мы вернемся позже. Во всяком случае, очевидно, что спихивать все на ошибки «марксистов с расщепленным сознанием» и мечтать в разрезе «если б я был король», как минимум, несерьезно. Если же говорить о будущей судьбе мегаполисов, возможно, то усовершенствование средств коммуникаций, которое мы наблюдаем сегодня (онлайн-обучение, удаленная работа через Интернет и т.д.), усовершенствование и удешевление средств транспорта, увеличение роли «нефизического» труда в развитии производительных сил общества будет вести к милому сердцу автора РАЗУКРУПНЕНИЮ больших городов. И это опять-таки будет происходить не по «велению сверху», а из-за изменения ОБЪЕКТИВНЫХ предпосылок. skifred@rambler.ru www.redar.ru Задать вопрос автору и обсудить: http://forum.redar.ru/ |
07 2008 22:45:00
· 0 Комментариев ·  |
|
|||
| Нет комментариев. | |||
|
|||
| Пожалуйста, залогиньтесь для добавления комментария. | |||
|
|||
Рейтинг доступен только для пользователей.
Пожалуйста, залогиньтесь или зарегистрируйтесь для голосования. Нет данных для оценки.
| |||
|
|||
| 29 ноября врачи проведут общероссийскую акцию против ... 8 ноября профсоюзы проведут митинг в поддержку арест... Докеры Ейского морского порта начали «итальянскую з... Валентин Урусов сделал заявление в связи с преследо... 7 ноября в Москве левые силы проведут "КРАСНЫЙ МАРШ" Moody’s предсказал рекордное падение золотовалютных р... 12 сентября потеряла сознание участница голодовки ра... Московские больницы в ближайшие месяцы ждут внутрен... В Уфе участники акции протеста встретились с предста... 9 сентября 6 активистов профсоюза медиков начали голо... | |||
|
|||
| 5 ноября 2014 года в Вашингтоне пройдёт Марш Миллиона ... МВД Испании перебросило в Каталонию более 400 сотрудн... Митинг против запрета референдума о независимости. П... Работники школьных автобусов Нью-Йорка грозятся объ... Стачка на заводе Bombardie может закончиться 15 сентября В Китае 16 000 работников дочерних подразделений тайва... У берегов Ливии затонуло судно с 250 мигрантами Из-за забастовки на Air France, стартующей 15.09, под вопросо... В США начали забастовку работники автомобильной про... Пилоты Lufthansa 10 сентября провели забастовку в Мюнхене | |||
|
|||
|
|||
| Я не могу хранить верность флагу, если не знаю, в чьих он руках П. Устинов | |||
|
|||
|
|||