Заявление Героя Республики Куба, Рене Гонсалеса Сехверерта, на слушании
судебного приговора в Майями – США, 14
декабря 2001 года

Перед тем, как
начать, хочу предложить эксперимент всем 
присутствующим в этом зале: закройте глаза и представьте себя в центре
Нью-Йорка. Первому попавшемуся проходящему мимо пожарному посмотрите в глаза,
очень серьезно, и скажите ему в лицо, что одиннадцатого сентября ничего не
произошло. Что все это ложь. Чистый кинематографический трюк. Все было только
паранойей и пропагандой. Если в этот момент или стыд, или бедный пожарный не
заставили вас проглотить язык, то Вы имеете отличную квалификацию для того,
чтобы быть прокурором в этом деле.

Несколько месяцев тому назад в очередной попытке спрятать
под скатертью тему терроризма против Кубы с той перекошенной логикой,
примененной к запутанным аргументам попытки и мотивации, госпожа Хек Миллер
сказала в этом Суде, что политическое выступление мы могли бы приберечь к этому
моменту. Еще в те времена, когда политическая ненависть прокуроров обрушилась на
нас через нашу ссылку, манипулирование доказательствами и, что еще хуже,
использование моей семьи и злоупотребление этим с целью, чтобы шантажировать
меня, причинять мне боль и унижать, я еще не представлял себе, насколько было
важно прокурорам, ведущим это дело, выплеснуть на нас всю свою
политическую  злобу.

Тем не
менее, после того, как выслушали этих же прокуроров, которые на протяжении
шести месяцев постоянно совали свои предрассудки под нос Присяжным заседателям,
я также могу сказать госпоже Хек Миллер, что она ошибалась, и что мне нет
необходимости говорить о своих политических взглядах, от которых я не
отказываюсь ни в коем случае, для того, чтобы подтвердить, что я отвергаю
терроризм, отвергаю войну и глубоко презираю людей, которые настолько сконцентрированы
на своей ненависти и своих низменных интересах, что потратили столько времени
на нанесение вреда своей стране, поощряя терроризм и поощряя войну, ради
которой растрачивают всю ту храбрость, которой у них нет и в которой будут
нуждаться другие, их жертвы, на поле битвы.

Я не должен
говорить о политике, так как, полагаю, ни на Кубе, ни здесь, в Соединенных
Штатах, и ни в каком другом месте не должны из-за этого погибать невинные люди.
И я бы сделал то, что сделал, и рисковал бы ради любой страны мира, включая
Соединенные Штаты, невзирая на политические взгляды.

Я твердо
уверен, что можно быть католиком и быть хорошим человеком, можно быть евреем и
быть хорошим человеком, можно быть капиталистом, мусульманином или коммунистом
и быть хорошим человеком; но нет такого понятия, как хороший человек, который
бы был террористом. Для того, чтобы быть террористом, нужно быть больным
человеком, так же, как нужно быть им, чтобы поверить, что существует хороший
терроризм.

К
сожалению, не все думают одинаково. Когда речь идет о Кубе, кажется, что
правила меняются и некоторые думают, что терроризм и война – это хорошие вещи:
так мы имеем прокурора наподобие Кастернакеса, который защищает право Хосе
Басульто разорвать закон при условии, что об этом объявлено по телевидению; у
нас есть такой эксперт по терроризму, как господин Хойт, который думает, что
десять взрывов за один год считались бы волной терроризма в Майями, но не в
Гаване; у нас есть специалист по воздушной безопасности, для кого провокации
«Братьев по спасению» (“Hermanos al Rescate”) совершенные над Гаваной и
демонстрируемые открыто по телевидению, над Вашингтоном имели бы другое
значение, по причине, согласно его словам, большей безотлагательности и
контролируемости; у нас есть люди, которые на протяжении сорока лет публично
объявляют себя террористами, а эти прокуроры, находящиеся слева от меня,
похоже, замечают это только, когда речь идет о даче свидетельских показаний в
этом суде со стороны Защиты. Агенты Ангел Берлингери и Эктор Пескера, последний
– сам лично глава местного ФБР, куражатся в роли приглашенных на тех же
радиостанциях, с теми же людьми и в тех же программах, в которых, нарушая
федеральные законы, открыто собираются деньги для организации террористических
акций  или для защиты террористов во всем
мире.

Тем
временем, Каролина Хек Миллер взывает, чтобы эти любезные террористы были
осуждены на небесах и господин Фромета после того, как хотел купить всего лишь
пару противовоздушных ракет, противотанковых орудий и какое-нибудь качественное
взрывчатое вещество, считается хорошим отцом, хорошим гражданином и хорошим
человеком, который заслуживает чего-то вроде одного года домашнего ареста,
наложенного Отделом Прокуратуры Южного Округа Флориды. Это, ваша Честь,
называется лицемерием, насколько мне известно, и, кроме того, является
криминальным преступлением.

И когда
этот самый отдел борется за то, чтобы содержать меня по дольше в Специальном
отделении для заключенных (Special Housing Unit), когда моя семья была
использована в качестве оружия, чтобы сломать мою волю, когда моим дочерям было
разрешено видеть своего отца только два раза за 17 месяцев этой изоляции и
единственным способом увидеть первые шаги моей маленькой дочери было смотреть
через стекло с 12-го этажа, я могу лишь испытывать гордость от пребывания здесь
и благодарить прокуроров за то, что дали мне эту возможность подтвердить, что я
на правильном пути, что мир еще должен во многом улучшаться, и что самое лучшее
для народа Кубы – это содержать остров в чистоте от элемента, который овладел
столькими душами здесь, в Майями. Хочу поблагодарить вас за то, что помогли мне
лично убедиться в этом благодаря их ненависти и их недовольству и за то, что
мне позволили испытать это чувство гордости из-за пережитых мною самых
напряженных, плодотворных, важных и славных дней моей жизни, когда этот Зал
Суда казался слишком малым для вмещения всех сказанных правд, и мы могли
видеть, как они крутились от бессилия, пока спорили о том, чтобы скрыть каждую
из них.

И если одно
оправдание заставит их почувствовать себя хорошо, я им его предоставлю: Я очень
сожалею о том, что не смог сказать их агентам, что я сотрудничал с кубинским
правительством. Если бы у них была правдивая позиция в отношении терроризма, я
бы это сделал, и вместе мы нашли бы решение проблемы. Когда я думаю об этих
нескончаемых дискуссиях о специфической 
попытке нарушить закон, я понимаю, что эта ситуация выходит за пределы
того, противозаконно или нет не быть зарегистрированным, так как, к сожалению,
даже если здесь иностранные агенты могли бы извещать о себе на желтых
страницах, не регистрируясь заранее, когда речь идет о Кубе, приходится быть
инкогнито даже для таких элементарных вещей, как обезоруживание террористов или
наркодельцов, того, что, оценивая с точки зрения логики, мы должны были бы
делать вместе. Я также сожалею, что антикубинская принадлежность преступников,
с которой я сражался, приближала их к определенным офицерам или членам Отдела
Прокуратуры. Этих, последних, мне искренне жаль.

В конце
концов, все это дело об агентах Кубы имеет легкое решение: Оставьте Кубу в
покое. Занимайтесь своим делом. Уважайте независимость кубинского народа. Я с
удовольствием распрощался бы с последним шпионом, который вернется на Остров. У
нас есть, чем заняться там, делами намного более конструктивными, чем следить
за преступниками, которые разгуливают безнаказанно по Майями.

В этот момент я хочу обратиться ко
многим хорошим людям, с которыми мы имели возможность познакомиться во время
этого процесса:

Прежде всего, хочу поблагодарить Шерифов (US Marshalls) за
их профессионализм, порядочность, учтивость и дух анонимного пожертвования.
Были моменты, когда мы разделяли с ними в здоровом духе утешение от того, что
были единственными людьми в зале, чьи нужды не принимались во внимание в
отношении расписаний, и все мы вместе смеялись над этим; но они всегда были
дисциплинированными и выполняли хорошо свои обязанности.

Также я
хочу поблагодарить переводчиков, Ларри, Ричарда и Лизу. Они выполнили
высококачественную работу и всегда были в нашем распоряжении, когда мы или наши
семьи нуждались в их услугах. Моя искренняя благодарность всем им за их
трудолюбие и порядочность. Большой привилегией для этого зала является иметь в
своем распоряжении такую команду, как эта. Мои наилучшие пожелания также господину
Лондергану.

Мое
глубокое уважение североамериканским военным, которые явились, будь то со
стороны Прокуратуры или Защиты, и сделали это искренне, так же, как и офицерам,
экспертам и агентам, которые были честными. Мне хотелось бы видеть больше
честности в последней группе, тогда я бы с удовольствием признал здесь это.

Всем им, которые действительно представляют
лучшую часть американского народа, мое глубокое чувство симпатии и мои
заверения, что есть целый народ немного южнее отсюда, который не держит
неприязни к великому северному соседу. Тот народ и та страна были
систематически оклеветаны посредством этого суда некоторыми людьми, которые или
не знают, или не хотят знать, или их не интересует, чем действительно является
Куба. Я возьму на себя лишь смелость зачитать фрагмент письма, написанного моей
женой 30 июля:

«Рене, здесь не прекращаются проявления поддержки вам и нам,
вашим родным. Вчера, когда я села в 58-ой маршрут, возвращаясь от маминого
дома, многие люди узнавали меня, и Иветте со всеми завязывала знакомство.
Поскольку сейчас время карнавалов, когда мы проезжали через центр Гаваны,
автобус был переполнен, и Иветте дошла до крайности, когда нам нужно было
выходить, уселась на лестнице автобуса и не хотела вставать. Можешь себе
представить: полный автобус, я в безуспешных попытках взять ее на руки,
Иветте  сидит,  люди толкаются. Тогда ко мне подошла одна
синьора, пожала мне руку и дала мне молитву, которую она быстро вынула из своей
сумки, она называется «Счастливый Очаг» и сказала мне: «В моей церкви мы каждый
день молимся за всех пятерых, и за то, чтобы у их детей был счастливый очаг,
как у Иисуса, поскольку они
находились там именно для того, чтобы все дети также имели счастливый очаг».

«Она меня немного удивила, у меня почти не было времени
поблагодарить ее, потому что мне нужно было быстро выходить, но я поняла, что
мы, кубинцы, именно такие, и сегодня мы объединены более чем никогда,
независимо от вероисповеданий и религий, каждый со своей верой, но верны одному
и тому же делу. Я сохраню молитву так же, как и 
воспоминание».

Я вынужден
отойти от того, что я сейчас читаю, чтобы пояснить, что я не  верующий. Не хочу, чтобы прокуратура потом
исказила мои слова и сказала, что я упомянул Бога из лицемерия.        

Ваша Честь:

Как вы можете видеть, даже для того, чтобы говорить о Кубе,
мне нет необходимости выражать здесь свои политические взгляды. Другие сделали
это в рамках этого судебного процесса, разжигая неразумную ненависть на
протяжении трех лет, еще более абсурдную потому, что  нам становится известно, что она была
зарождена на уровне костного мозга, что эта ненависть висцеральная, направлена
на существо, которого они просто не знают. Действительно, грустно быть
воспитанным на ненависти к тому, чего даже не знаешь.

И точно так
же говорилось безнаказанно о Кубе, оскорбляя народ, чье единственное
преступление – это то, что он избрал свой собственный путь и успешно защищал
его ценой огромного жертвования. Я не буду никому доставлять удовольствия,
комментируя все эти выдумки, которые были сказаны здесь о Кубе, но я все же
расскажу об одной, чудовищность которой представляла собой неуважение к этому
залу и Присяжным заседателям:

Когда
господин Кастернакес встал здесь и сказал перед символом американского
правосудия, что мы приехали сюда, чтобы разрушить Соединенные Штаты,
продемонстрировал насколько ему безразличны этот символ и правосудие,
продемонстрировал также, сколь мало уважения он имел к Присяжным заседателям. К
сожалению, в последнем я был прав.

Ни доказательства по этому делу, ни история,
ни наши суждения, ни воспитание, которое мы получили, не поддерживают абсурдную
идею, что Куба намерена разрушить Соединенные Штаты. Проблемы человечества не
решаются разрушением какой-либо страны, и на протяжении многих веков рушились
империи для того, чтобы на руинах возводились равные им или худшие. Опасность
для этой нации не может исходить от образованного народа, такого как кубинский,
где считается аморальным даже сжигание флага, будь то флаг Соединенных Штатов
или любой другой страны.

И если бы
мне, как потомку усердных и трудолюбивых североамериканцев, с преимуществом
родиться в этой стране и преимуществом вырасти на Кубе, позволили, я бы сказал
благородному североамериканскому народу, чтобы не смотрели на юг с точки зрения
поиска опасности для Соединенных Штатов.

Опирайтесь
на действительные и истинные ценности, которые вдохновляли души
отцов-основателей этой родины. Недостаток этих ценностей, поставленных за
другими, менее идеалистическими интересами, предоставляет действительную
опасность для этого общества. Власть и технология могут превратиться в
настоящую слабость, если они не находятся в руках воспитанных людей, и
ненависть и невежество, какое мы видели здесь по отношению к маленькой стране,
которую здесь никто не знает, могут быть опасными, когда смешиваются с
ослепляющим чувством власти и ложного превосходства.

Вернитесь к Марку Твену и забудьте о Рембо, если вы
действительно хотите оставить лучшую страну своим детям. Каждый мнимый
христианин, приставленный здесь врать, поклявшись на Библии – опасность для
этой страны, потому как их поведение проявилось именно в расшатывании этих
истинных ценностей.

Придав форму этим словам в преддверии моего приговора,
назначенного на минувшее 26 сентября, трагические и ужасные преступления,
совершенные одиннадцатого числа того месяца, вынуждают меня добавить некоторые
размышления, которыми не могу не поделиться с Судом. Я должен обладать большим
тактом, чтобы никто не осудил меня за капитализацию в мою пользу этого
отвратительного факта, но есть случаи, 
когда мы должны сказать правду, хотя и жестокую, как мы говорим это сыну
или брату, когда он совершает ошибку, а мы заботливо хотим заставить его
правильно направить свои будущие шаги. И именно этот дух заставляет меня
обращаться к североамериканскому народу через вас с этими словами.

Трагедия,
которая сегодня омрачает этот народ, была зарождена много лет назад, когда в
одном далеком и незнакомом месте нас убеждали, что, некоторые люди, сбивая
гражданские самолеты и бомбя школы, сражались за свободу, так как боролись
против коммунизма. Я никогда не буду обвинять североамериканский народ в  том недостатке видения, но те, кто
обеспечивал этих людей ракетами, и создавал образ, который не совпадал с их преступными  действиями, совершали преступление
лицемерия.  

И я не
смотрю в прошлое, чтобы этим прошлым дать кому-либо пощечину. Я лишь хочу
предложить посмотреть на настоящее и поразмыслить над будущим, разделив с этим
Судом  следующее размышление: «Как
вчерашнее лицемерие порождает сегодняшнюю трагедию, так же сегодняшнее
лицемерие станет трагедией завтра».  Все
мы несем ответственность перед нашими детьми, которая минует политические
симпатии или жалкую необходимость заработать денег, удержаться на эфемерной
политической  арене или снискать себе
расположение группы правителей. Эта ответственность заставляет нас отбросить
сегодняшнее лицемерие для того, чтобы 
вручить им завтрашний день без трагедий.

Во имя
этого лицемерия хотели приговорить нас пятерых, и когда я стою лицом к лицу со
своим приговором, я, в отличие от своих товарищей, не имею права даже считать
себя жертвой. Форма, в которой я себя вел, прекрасно подходит под поведение,
которое описывают те статьи, в которых меня обвиняют. И если я пришел на суд,
то это было по причине солидарности с моими братьями, чтобы высказать правду и
опровергнуть ложь, которую Прокуратура старалась усугубить моими поступками и
выставить меня в роли опасного элемента для североамериканского общества.

Таким
образом, у меня нет права просить милосердия для себя в такой момент, как этот,
в который этот суд видел несметное количество Обращенных, одних - истинных,
других - фальшивых, одних – нашедших Бога, когда только что подписали пакт с
дьяволом, все они использовали этот подиум для демонстрации своего раскаяния. Я
не могу их осуждать, и каждый знает, что ему делать со своей честью. Я хорошо
знаю, что мне делать с моей, и хотел бы верить, что вы поймете, что у меня нет повода
для раскаяния.

Но я всегда
буду обязан просить справедливости для моих товарищей, обвиненных в
преступлениях, которых они не совершали, и осужденных на основе предрассудков
Присяжными заседателями, которые упустили исключительную возможность
дифференцировать. Они никогда не хотели получить какие-либо секретные сведения
об этой стране и относительно самого чудовищного обвинения - речь идет о
патриоте, который защищал независимость своей родины. Выражаясь словами одного
хорошего кубинца и друга, который, несмотря на то, что приехал в эту страну
из-за идей, противоречащих кубинскому правительству, человек уважаемый, я
пользуюсь случаем для того, чтобы отдать честь достойным кубинцам, которые
также живут здесь, борясь с ложью, посеянной Прокуратурой в отношении наших
чувств к кубинской общине: «Эти ребята были осуждены за преступление быть
достойными людьми».

Я более
двух лет назад получил письмо от моего отца, в котором, помимо прочего, он
выражал мне свою надежду найти Присяжные заседатели, где бы почитались ценности
Вашингтона, Джефферсона и Линкольна. Очень жаль, что он оказался неправ.

Но я не
теряю веры в человека и его способность руководствоваться этими ценностями,
Кроме того, я также сомневаюсь, что Вашингтон, Джефферсон и Линкольн были
большинством в то время, когда им пришлось оставить свой след в истории этого
народа.

И тем временем,
как эти мерзкие три года становятся историей, за горой аргументов, предложений
и техницизмов хоронится целая история шантажа, злоупотреблений властью и
полнейшее презрение к такой рассудительной системе правосудия, мы для ее
шлифования и придания ей блеска, которого она никогда не имела,  будем продолжать апеллировать к этим
ценностям и любви североамериканского народа к правде, в полном спокойствии,
вере и отваге, которые может внушить нам преступление быть достойными людьми.