Антикоммунисты хватаются за тот факт, что Франко относится к Марксу не как догматик, что он подходит к нему критически. Но это естественно для всякого добросовестного ученого, а для марксиста это вообще обязательно. Поскольку нынешние «переполитизирователи» Франко никогда не принадлежали ни к той, ни к другой категории людей, они понять этого не в состоянии. Они могут марксизм только хвалить или хулить, а понять его (понять же что-либо, не походя к нему критически, невозможно) они его никогда и не пытались. Но нельзя же свои собственные особенности приписывать Ивану Франко.

Собственно, никакого антикоммунизма и антимарксизма у Франко даже в поздний период его творчества нет. Есть критический подход, но очень благосклонный. Он критикует немецкую социал-демократию, но в это время ее уже было за что критиковать, за эти же самые идеи ее критиковали и Маркс с Энгельсом, а потом Ленин. Что не называет себя марксистом, так он и раньше себя так не называл. И никто его так не называл. Он был популяризатором марксизма, но марксистом так и не стал. Притом, теория современных антикоммунистов о том, что марксизм для Франко был исключительно увлечением молодости, а потом он «поумнел» и превратился в националиста, не выдерживает критики. Не только потому, что националистом Франко никогда не стал, но и потому, что, например, в 1904 году в статье «Социальное действие, социальный вопрос и социализм”, которая представляет собой полемику с Андреем Шептицким, Франко снова защищает экономическое и социальное учение Маркса.

Но для того, чтобы понять мотивы, которыми руководствовался Франко, критикуя Маркса, лучше обратиться к самому Франко. Даже в статье «К истории социалистического движения», в которой он проводит совершенно смешную мысль (снова же не свою собственную, а почерпнутую у все того же Черкесова) о том, что основные положения «Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса были списаны у В. Консидерана, Франко в конце пишет:

«Все, что тут сказано, не имеет целью преуменьшить научные заслуги и историческое значение Маркса и Энгельса. Но для современных и дальнейших поколений будет хорошо, когда будет разбита легенда об их мессианстве и непогрешимости, о том, что они почти из ничего сотворили «научный социализм» и дали в своих писаниях новое откровение, новое евангелие рабочему народу всего мира».

Думаю, что с такими благими намерениями не стали бы спорить и сами Маркс с Энгельсом. Тем более они никогда и не скрывали того, что научный социализм ими не придуман, а явился продуктом научной обработки идейного наследия прошлого, в том числе и учений утопического социализма, популяризатором одного из которых, а именно сен-симонизма, был Виктор Консидеран.

Сложно сказать, как бы отнесся к социалистической революции в России 1917 года Иван Франко. Скорее всего, сочувственно, как сочувственно  к ней отнеслось большинство европейских писателей крупного масштаба. Как он сам отнесся сочувственно к революции 1905 года. 

Увы, это только догадка. Франко умер в 1916г. Но бесспорно, что то, о чем мечтал Франко – о человеческой жизни для галицийских крестьян – им смог обеспечить только социализм. Исторически короткий период, когда галицийский крестьянин мог почувствовать себя человеком, а не «хлопом», когда его детям был обеспечен доступ к вершинам культуры, когда государство не грабило эти земли, а вкладывало огромные средства в их развитие, когда Галичина превратилась из полудикого захолустья в развитый в индустриальном, культурном, научном отношении регион.

Сегодня все вернулось «на круги своя». Снова паны обирают народ до нитки. Заводы частью разгромлены, частью скуплены иностранцами (по злой иронии судьбы там господствует сегодня в основном русский и австрийский капитал). Снова вынужден галичанин уезжать за границу в поисках лучшей доли и написанные сто лет назад стихи Франко о тяжкой доле трудовых мигрантов из Галичины, звучат вполне актуально.

То, что к старости Франко отошел от марксизма – не удивительно. Марксизм – это идеология молодых, это вовсе не теория мудрецов, это теория действия – решительного, беззаветного, это теория борьбы, иногда без надежды на победу. Это прекрасно понимал Франко в молодости, когда призывал добывать «хоть потомкам, не себе, счастье выковать в борьбе». Для того, чтобы оставаться марксистом в более солидном возрасте, требуется очень большое мужество, и огромная энергия, которая у подавляющего большинства людей с годами почему-то  исчерпывается.

Видимо, роковую роль в отходе Франко от марксизма сыграло и то, что он не сумел найти общего языка с тогдашней социал-демократической молодежью. Вместо этого он начал искать пути к тому, чтобы совместить революционную деятельность с мещанскими «приличиями». В 35 лет, в зените своей писательской и научной славы, Франко вдруг вспоминает о том, что не он закончил курс в университете, и доучивается в Черновцах, а потом в Вене, чтобы получить степень доктора. Эту приставочку к своей фамилии он будет с гордостью дописывать до конца жизни. Добивается места доцента, а потом профессора в университете. Австрийские власти в университет Франко не пустили, но зато его стремления по достоинству оценили вчерашние его враги и гонители из лагеря «народовцев», которые начали старательно раздувать пышную шумиху вокруг имени писателя, чтобы самим попользоваться его славой. И надо сказать, многое в этом направлении им удавалось.

Нет, писатель всячески старался разорвать эти пышные цепи, всегда старался проводить самостоятельную линию (в 1904 году он вышел из Народно-демократической партии Грушевского), но действительной самостоятельности у него уже получиться не могло.

Традиция галицкого социализма прервалась, не начавшись. Франко не смог стать для украинской социалистической молодежи, тем, кем для них с Павлыком стал Драгоманов, а для Ленина Плеханов. Наверное, и не мог стать. Потому что для этого ему пришлось бы стать деятелем не масштаба Плеханова, а масштаба Ленина. Такую роль невозможно было совмещать с поэзией и наукой, да и не были готовы к такой роли как Франко, так и Галиция.

Не было в Галиции, да и в Австро-Венгрии в целом того, что получилось в России: декабристы, Герцен, Чернышевский, разночинцы-народники, марксисты. Для марксизма в Галиции оказалась невспаханной почва. Кроме того – отсталость Галиции была куда глубже, чем отсталость России. Россия – слабое звено империализма, сплетение вековой отсталости в сельском хозяйстве и политической организации и самого передового промышленного капитализма. Галиция – сплав все той же вековой отсталости с промышленной провинциальностью. Австро-Венгрия – провинция европейского капитализма, Австрия – с точки зрения развития промышленности – провинция Австро-Венгрии. Галиция – провинция Австрии, притом заправляют там поляки, а украинцы еще раз провинция.

Выход был только тот, который Франко провозглашал всегда – союз с передовыми, революционными слоями России. Франко никогда не отказывался от этой идеи. В 1905 году в статье ««Идеи» и «идеалы» галицкой москвофильской молодежи» он пишет: «Мы все русофилы, слышите, повторяю еще раз: мы все русофилы.

Мы любим великорусский народ и желаем ему всякого добра, любим и изучаем его язык… Мы любим в русской духовной сокровищнице те самые драгоценные золотые зерна, и внимательно отличаем их от половы, сорняков, от порождений темноты, реакционности и ненависти, порожденных  многовековой тяжелой историей и культурной отсталостью России. И в этом мы чувствуем себя солидарными с лучшими сынами русского народа, и это крепкая, долговечная и светлая основа нашего русофильства». Другой вопрос, что Франко, отлично зная русскую художественную литературу, не очень разбирается в тонкостях российского революционного движения начала 20-го века. Российские деятели, с которыми он в это время активно переписывается, такие как Пыпин, Кареев (позже он станет одним из лидеров партии кадетов), никак не представляли самый передовой отряд этого движения. Существуют свидетельства о том, что Франко переписывался также с Плехановим и Бонч-Бруевичем, но ни сами эти письма не были опубликованы в 50-томном собрании сочинений, ни влияние этих писем на Франко не очень заметно, поэтому оценить значение этой переписки мы не можем.

В 1909 году Франко констатирует,  что «вопрос о социальной демократии необычайно важный и неотложный, потому, что почти вся украинская молодежь тянется в ее ряды». Но сам он уже не успевает ни осветить этот вопрос, ни даже понять, что молодежь в данном случае оказалась куда более прозорливой, чем он сам, когда утверждал, что социал-демократия находится накануне краха. На самом деле накануне краха оказалась только оппортунистическая линия социал-демократии, а марксизм в целом тогда находился лишь накануне свого триумфа.

Но оттого, что Франко покинул последовательно революционные позиции, нисколько не утратили ценности его произведения того периода, когда он еще был революционером. Точно так же, как построенные молодым энергичным архитектором здания или нарисованные зрелым мастером картины не стают нисколько хуже оттого, что творец их постарел, стал немощным и несчастным, а возможно, и вообще превратился в полное  ничтожество. Бесспорно то, что Франко постарел и соблазнился на докторские регалии, на почет и лицемерное почитание со стороны тех, кто еще вчера его всячески преследовал, бессовестно эксплуатировал его талант, бесстрастно взирал на то, как Франко прозябал в нищете (так было не только в начале 90-х, когда писателю пришлось даже батрачить в своем родном селе, чтобы иметь пропитание, но и позже, когда слава писателя стала всемирной), является фактом весьма неприятным и не добавляет вдохновения тому, кто видит во всяком великом человеке лишь идеал и образец для подражания и не желает понимать, что в условиях классового общества судьба всякого великого человека, не сумевшего стать органической частью успешного массового движения революционного класса, глубоко трагична, и почти никогда эта трагедия не бывает оптимистической. Но при всех своих слабостях Франко никогда не превратился в ничтожество. Я полностью уверен, что он ни за что не подал бы руки ни одному из тех, кто сегодня пытается воспользоваться этими его слабостями, перечеркнуть всю революционную составляющую его деятельности и тем самым записать его в свою компанию ренегатов и конъюнктурщиков. Ни националисту Павлычко, ни социал-демократу Медведчуку, ни несостоявшемуся «мессии» Ющенко. Франко не принадлежит ни социал-демократам, ни социалистам, ни националистам, ни даже коммунистам от КПУ. Все они отделили себя от Франко и от украинского народа уже тем, что все сбились в одну коалицию «олігархічної єдності».

Франко же принадлежит будущему.

А вся шумиха вокруг пары фраз, сказанных Иваном Франко против марксизма, стоит не больше того, что стоили подобные же кампании по поводу того, что Маркс с Энгельсом будто бы выступали не за ликвидацию частной собственности, а за ее сохранение, поскольку в Манифесте они употребили слово «aufheben», которое может означать как «уничтожение», так и «сохранение», или то, что Ленин будто бы  в конце жизни «пересмотрел свою точку зрения на социализм» и стал выступать за частную собственность. Подобные кампании раскручиваются отпетыми подлецами и рассчитаны на тех, кто еще пока стесняется переходить в лагерь подлецов и старается найти оправдание той подлости, которую намеревается совершить.

С одной стороны несколько вырванных из исторического контекста цитат из весьма беспомощных статей, а с другой – гениальные, полные силы произведения, которые могут составит честь любой самой развитой литературе мира и в то же время являются уникальными по своему революционному звучанию. Как бы не старались сегодня политические конъюктурщики «располитизировать» или «переполитизировать» Франко – ничего у них не получится, поскольку лучшие (впрочем, почему лучшие?) – почти все произведения Франко говорят об обратном. И даже много раз цитируемая в этой статье книга «Будівничий української державності”, которую ее составитель, известный антикоммунист (в прошлом еще более известный, но как верный ленинец и даже немного сталинец) Д. Павлычко задумал с целью перелицевать Франко в антикоммуниста  и антимарксиста, только еще раз свидетельствует, что это невозможно. Не помогают ни антикоммунистические комментарии, ни то, что в этой книге, лицемерно названной хрестоматией политологических статей Ивана Франко, материалы очень тщательно отсортированы и не включены очень многие статьи писателя, только потому, что там Франко излагает свои социалистические взгляды, пропагандирует марксизм, а также резко и беспощадно критикует все то, чем живет сегодняшний украинский национализм.

Несмотря на все это, очень рекомендую почитать эту книгу всем, кто знает украинский язык и интересуется украинской политикой. Не только для того, чтобы лишний раз удостовериться, что Франко был и навсегда останется Вечным революционером, но и потому, что многие мысли этого великого человека крайне поучительны.

Даже ошибки Франко в тысячу раз продуктивнее и ценнее для современного революционного движения, чем все премудрости конъюнктурщиков, независимо от того, называют они себя правыми или левыми, националистами, социалистами или коммунистами. Отход Франко в конце 90-х годов от марксизма, от живого революционного движения (хотя этот отход никогда не означал перехода в противоположный лагерь, в лагерь реакции и контрреволюции) – это была внутренняя трагедия писателя. Трагедия в греческом смысле этого слова, трагедия чувства, разума, моральная трагедия.

А, например, у Павлычко все – от начала (когда он писал глупые надрывные вирши типа «Я – коммунист») и до конца (когда он в припадках старческого маразма пытается выдавливать из себя некое подобие рифмованной эротики) – сплошной фарс, комедия умственного и морального убожества.

Но внутренняя трагедия Франко неизбежно вела к катарсису, к очищению, обновлению, она закаляла борцов, готовила их к подвигу и самопожертвованию во имя лучшего будущего. Кстати, почти все, что содержится в «Хрестоматии», в советские времена было опубликовано. По крайней мере, Павлычко в этой книге гораздо больше скрыл марксистского и социалистического из литературного наследия Франко, чем открыл «антимарксистского» и «антисоциалистического».

А вот фарс националистов, как, украинских, так и русских (а вся сегодняшняя официальная украинская политика представляет собой не более чем жалкий фарс будто бы борьбы между будто бы украинскими и будто бы русскими националистами, призванный скрыть тот факт, что стоящие за ними олигархические кланы уже договорились между собой об основных условиях эксплуатации трудящихся классов) оборачивается трагедией народа.