Село и левый альянс

Политическое многоцветье нынешней Украины свидетельствует, в том числе, и о низкой политической культуре населения. Об этом же говорит и то, что в избирательной кампании-2006 самым «ходовым товаром» на всех административно-территориальных уровнях были именные избирательные блоки. Партии-малышки, обслуживающие интересы «озабоченных» властью субъектов, сбивались в блоки в надежде «отгрызть» голоса от раскрученных брендов и более-менее известных партий.

Еще одна примета времени: социальный состав партий не соответствует их программным (если таковые имеются) заявлениям. Кто только ныне не «озабочен» проблемами села! Это неизвестно к кому апеллирующие и на кого опирающиеся «аграрные», «селянские» и иные народно-деревенские партийки.

Объективности ради заметим, что более или менее стабильный состав имеют лишь немногие партии. В большинство из них призыв «рекрутов» идет под предвыборный марафон, и в день голосования массовое членство в этих партиях рассеивается как туман... до очередных выборов.

Эта статья — робкая попытка понять место и роль на современной политической сцене бывшего «советского колхозного крестьянства», т. к. последнюю четверть века волею судьбы сам живу в селе и могу как бы изнутри наблюдать все метаморфозы, происходящие там.

Для начала определимся с терминологией. Понятие «крестьянин» из исторического небытия возвращено в наш повседневный лексикон. Однако кого следует считать крестьянином? Еще в первой половине XIX в. основным признаком крестьянина считалось наличие у человека земельной собственности, на которой он трудился. Разумеется, размер этой собственности был различным, а потому крестьянство делилось на крупных, средних и мелких землевладельцев. Крупным считали землевладение, достаточное для того, чтобы занять время собственника заботами об управлении им. Обработку земли в таком хозяйстве выполняли наемные рабочие (батраки). Среднего размера надел не занимал всего времени собственника, но труд батраков для обработки земли он использовал. Мелкая земельная собственность обрабатывалась самим владельцем и его семейством, занимая все его время. Наконец, если участок так мал, что его обработка не занимает всех сил семейства собственника, то такие участки в Европе назывались парцеллы («носовые платки»).

Нынешних земельных собственников на селе следует четко разделить на две противоборствующие группы: предприниматели (или сельская буржуазия) и живущие за счет собственного труда (трудящиеся). Трагикомизм положения сельского населения в том, что его пытаются превратить в крестьян, не оказывая при этом никакой государственной помощи, т. е. полностью полагаясь на механизм стихийного рынка. Новоявленные «крестьяне», изо всех сил пытаясь выжить, предпринимают попытки эксплуатировать батраков через арендные отношения (ренту). Но откровенно хищническое отношение отечественных капиталистических акул ко всему плохо лежащему и законодательно не закрепленному (хотя им закон не помеха) отнимает у этих «крестьян» призрачную надежду хотя бы чуть-чуть пожить за счет ренты и таким образом хоть бочком втиснуться в новобуржуазную среду.

Сельская буржуазия не может существовать, не эксплуатируя чужую рабочую силу, а потому те левые партии, которые провозглашают или реально защищают интересы наемных рабочих, не вправе рассчитывать на их поддержку.

Нас интересует сельский труженик: мелкий земельный собственник и «счастливый» обладатель парцеллы. Логически мыслящему человеку ясно, что наемные рабочие (городские или сельские), мелкий земельный собственник и обладатель парцеллы принадлежат к одному и тому же общественному классу — эксплуатируемых. Доход наемного рабочего и мелкого собственника — обладателя парцеллы создается собственным трудом. Однако мелкий собственник работает на себя, а наемный рабочий и обладатель парцеллы продают свою рабочую силу.

Маркс приравнивает крестьянина к ремесленнику и отмечает, что «если крестьянина не эксплуатирует капиталист, то этим обстоятельством крестьянин обязан не своему труду, а тому факту, что у него у самого имеются средства производства». Однако и в это обстоятельство история внесла свои коррективы. Ныне сельский товаропроизводитель даже в самом глухом медвежьем углу связан множеством отношений с другими товаропроизводителями, а значит, подвергается уж если не прямой, то косвенной (опосредованной) эксплуатации. Обладая средствами производства, крестьянин далеко не всегда (впрочем, как и сельская буржуазия) владеет создаваемой им прибавочной стоимостью. Зачастую крестьянин вынужден отдать значительную часть ее перекупщикам и переработчикам сельхозпродукции, зерно- и нефтетрейдерам, коммерческим банкам и прочим структурам, живущим за счет «изящного» ограбления сельского товаропроизводителя.

Формы эксплуатации мелкого сельского производителя имеют скрытый, замаскированный характер и постоянно порождают у крестьянина иллюзию возможности вырваться из этого порочного круга. Поэтому мелкий крестьянин и батрак по-разному видят свою перспективу: батрак в социализме, а крестьянин — в индивидуализме. Следовательно, задача левых партий на селе состоит в том, чтобы убедительно показать мелкому товаропроизводителю бессмысленность его упований на индивидуализм: его спасение только в социалистической кооперации с такими же собственниками, как он.

Мелкий и средний сельский товаропроизводитель — союзники городского и сельского наемного работника, но чтобы они встали в ряды левых, их необходимо убедить, что среднее и мелкое землевладение не имеет никаких исторических перспектив. Чем скорее они это сделают, тем меньше продлится агония их медленной и мучительной смерти в крепких объятиях всесильного капитала.

Сельский товаропроизводитель сполна ощутил бессмысленность попыток «обогатиться» за счет своего труда. И если в первые годы независимости повсеместно отмечался бурный рост поголовья крупного и мелкого скота в личных хозяйствах, то сейчас все наоборот.

Есть на селе также средние земельные собственники — сельская буржуазия. В чем основное их отличие от мелкого товаропроизводителя и сельского наемного работника? Прежде всего в источниках дохода, на которые они существуют. Если мелкий крестьянин и батрак живут только за счет своего труда, то сельская буржуазия — за счет эксплуатации мелких крестьян и батраков. Современное украинское село переживает период резкого социального расслоения: на буржуазию и наемных работников. В первую очередь это должны увидеть и понять идеологи левых партий. Теоретическая мешанина в их головах ведет к тому, что они вопиют о «защите интересов крестьянства» вообще, не понимая, что крестьянства как класса давно уже не существует. Сельский товаропроизводитель втянут в мощный товарооборот, а значит, и в капиталистические отношения, предполагающие эксплуатацию наемного труда капиталом. Т.е. попытки всех правительств независимой Украины возродить в стране крестьянство в его классическом понимании — наивные потуги повернуть колесо истории вспять. Земельная реформа, которая, по замыслу доморощенных либералов (коммунистических «перевертышей»), должна была «осчастливить» сельское население, с треском провалилась, похоронив под обломками надежды селян хоть на какое-то сносное благополучие.

Сельская буржуазия, получая прибыль от эксплуатации труда батраков, тем не менее не имеет возможности полностью мере присвоить ее себе, ибо из-за диспропорции («ножниц») цен эта прибыль в большей мере оказывается в бездонных карманах торгового, промышленного и банковского капитала.

В современном украинском обществе главным является противоречие между трудом и капиталом, между эксплуатируемыми и эксплуататорами. Существует также много второстепенных противоречий, благодаря которым интересы рабочего класса и левых партий довольно часто совпадают с интересами других категорий «трудящегося населения». Таким образом, левые партии объективно имеют огромную социальную базу, на которую обязаны ориентироваться и опираться, но по причинам субъективного характера этого не делают.

Определенную роль в развитии капитализма на селе сыграл и Земельный кодекс Украины. Основная часть сельского населения в результате распаевания колхозно-совхозных (общенародных) земель и выделения участков земли «для ведения личного подсобного хозяйства» оказались в положении номинальных собственников земли (т. е. мелких и средних товаропроизводителей), но воспользоваться новым статусом в силу объективных причин, естественно, не могли и потому сдали свои земельные «владения» в аренду фермерам и различным КСП и СООО. Государство в лице финансово-промышленных воротил и их менеджеров, однако, не дает реальной возможности сельской буржуазии окрепнуть, т. к. имеет свои виды и планы на дальнейший ход «истории» приватизации (денационализации).

Грабительский отъем основной массы промышленно-финансовой собственности у населения в общем-то подходит к логическому завершению. Началась борьба за перераспределение уже денационализированной собственности (подъем рейдерства), но бесконечно долго она продолжаться не может, и все придет в зыбкое временное равновесие. И вот тогда капиталистические акулы ринутся присваивать себе земельную собственность. Старт этому откровенному произволу даст закон о свободной продаже земли. После вступления его в силу мелкая, средняя (и, пожалуй, крупная) сельская буржуазия будет беспощадно уничтожена, а все многочисленные «счастливые» владельцы мелких земельных паев в одночасье лишатся земельной собственности, продав свое мифическое право «землевладения» по бросовым ценам.

Левые партии, помогая жителям села в борьбе за выживание, должны четко понимать и разъяснять крестьянам неотвратимость этой контрреволюции и закономерного превращения мелкого и среднего аграрного производства в крупные капиталистические аграрно-промышленные комплексы.

Самостоятельность сельского производителя относительна. На самом деле он жертва эксплуатации промышленно-банковского и торгового капитала, который «высасывает соки» из городских трудящихся. Более того, чем дальше продвигается развитие капитализма (ныне мы его стыдливо называем «рыночной экономикой»), тем отчетливее проявляется его хищническая, антиобщественная сущность. А потому, по выражению Г.В.Плеханова, «служение социализму есть современный вид служения добру, истине и справедливости». Идеями социализма после пятнадцати лет «независимого» оцепенения общества не могут не интересоваться даже те, кто вполне доволен существующими ныне общественными отношениями.

Условия труда и быта вынуждают промышленных рабочих объединяться под флагами левых партий, которые обязаны вести систематическую пропаганду не только среди своих собратьев по классу, но и среди массы сельского населения. Нутром ощущая угрозу своему «неизвестно откуда свалившемуся богатству», постсоветский капитал стремится разложить и нейтрализовать левое движение. Появляются различные псевдолевые партии и партийки, которые свои умеренно-либеральные взгляды «более или менее окрашивают в цвет более или менее розового социализма» (Г.В.Плеханов). Вся их «бескомпромиссная» борьба с капитализмом укладывается в незначительные социальные реформы, которые в рамках буржуазного общества не ведут к уменьшению неравенства между социальными полюсами, но лишь слегка ослабляют его рост.

Успехи борьбы рабочего класса и селян не стоит измерять только материальными уступками со стороны «новой» буржуазии, но также и развитием его классового самосознания. Если последнее не развито, то материальные уступки остаются незначительными и непрочными.

Геннадий Губин, с.Ромашкино Сакского р-на Автономной республики Крым

Печатается в сокращении.

http://www.2000.net.ua/print/svobodaslova/seloilevyjalyans.html