Революция России необходима. С этим согласны уже практически все левые. Хотя еще совсем недавно тезис о «лимите на революции» вызывал аллергию только у «марксистских догматиков». Времена прошли, теперь даже сам автор этого тезиса заявляет, что ничего подобного не говорил, а все придумали журналисты.

Сегодня споры идут уже о том, какая именно революция будет. Позиции, собственно, три. Те, кто еще недавно отрицал революционную перспективу, говорят, что революция предстоит, но национально-освободительная. Позиция весьма странная, потому что Россию вроде никто не оккупирует, никакая иностранная армия у стен Кремля не стоит, а наоборот, наша то в Панкисское ущелье соберется, то на остров Тузла, то еще куда. Если же патриоты под национально-освободительной революцией понимают освобождение от иностранного капитала, то оно без ликвидации капитализма невозможно, ведь милый их сердцу национальный капитал давным-давно интегрировался в мировой рынок и сросся с транснациональным. Поэтому неясно, с помощью каких патриотических приборов можно разделить их по национальному признаку.

Другая позиция заключается в том, что на повестке дня в России стоит демократическая революция, или, если точнее – буржуазно-демократическая. С изложением этой точки зрения выступил в прошлом номере «Правды-инфо» Василий Колташов. Он пишет, что перед коммунистами стоят «две последовательные задачи: демократизация общества и социалистическая революция», первая задача будет решена в ходе «буржуазно-демократической революции».

Если присмотреться к конкретным мероприятиям, которые предлагает Колташов, то ничего революционного в них нет: переход к парламентской республике, прогрессивная шкала налогообложения, сокращение рабочей недели и т.п. Все это существует во многих капиталистических странах и ни капельки не мешает буржуазии господствовать.

В этих мероприятиях нет ни политической революции (смены власти одного общественного класса властью другого), ни тем более социальной революции (коренного изменения отношений собственности).

Буржуазно-демократическая революция возможна и необходима там, где есть существенные пережитки феодализма, такие, как помещичье землевладение, личная зависимость крестьян и т.п. То есть демократическая революция – это революция, которая устраняет препятствия для наиболее полного и всестороннего развития капитализма.

В России же господство капитала ничем не ограничено и проводится в самой прямой и неприкрытой форме, основным и практически единственным экономическим укладом является капитализм, причем в его самой развитой – монополистической форме. В экономике нашей страны господствуют капиталистические монополии, такие, как ГАЗПРОМ, ЛУКОЙЛ и др., сросшиеся с банками. Такой экономический строй Ленин называл высшей стадией капитализма – империализмом. А между этой стадией и социализмом больше никаких промежуточных этапов, типа какого-нибудь «демократического» или «народного» капитализма, нет.

Крупный монополистический капитал найдет способ осуществлять свою политическую власть в самой демократической республике, что доказывают примеры демократий, существующих сегодня (Швейцария), которые при всем своем демократизме ни на шаг к социализму не приблизились.

На самом деле, под «демократической революцией» сегодня понимается что-то типа «оранжевой революции», произошедшей на Украине. То есть замена одной группы крупных капиталистов у власти другой группой той же олигархии, совершенная под «демократическими» лозунгами. Коммунисты могут пытаться использовать такие процессы в своих целях (например, потребовать от победившей группировки реально демократизировать профсоюзное законодательство), но в целом никаких подвижек влево «оранжевые революции» не приносят, а левые часто играют в них роль пушечного мяса для правых популистов, типа Ющенко.

Третья, марксистская, позиция по революционной перспективе России заключается в том, что на повестке дня в нашей стране стоит социалистическая революция, которая своей политической составляющей будет иметь переход власти от крупного капитала к классу наемных работников (пролетариату), а в области социально-экономической – уничтожение частной собственности.

Это не исключает того, что в вопросах национальных отношений, образования, армейской службы и т.п. коммунисты выступают с самых последовательных демократических позиций. Но программа коммунистов должна быть именно коммунистической, то есть программой уничтожения отношений частной собственности.

«Программная» проблема наших левых заключается в том, что уничтожение частной собственности современные коммунисты представляют как простое превращение частной собственности капиталистов в собственность государства. Это представление К. Маркс в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» назвал «грубым коммунизмом». Дело не в формальном обобществлении, а в реальном. Если средства производства перешли в собственность государства, но рабочие остались рабочими на заводе, профессора – профессорами в вузе, а начальники – начальниками в парткоме, то это еще не уничтожение частной собственности.

Уничтожение частной собственности Маркс понимал как преодоление разделения труда, когда не будет «ни тачечников, ни архитекторов по профессии» (в СССР к этому был сделан только первый шаг, затем последовала остановка на полпути и, как следствие, откат назад). Современные промышленность и технология уже сегодня позволяют начать переход к такому социализму.

В самом сжатом виде это мне представляется следующим образом.

Развитие разделения труда и применение машин свели любую рабочую профессию к сумме мелких операций, которые не требуют уже того умения и сноровки, как ремесленный труд. Эти операции способен выполнять каждый, не будучи рабочим по профессии, то есть не проводя годами 8-12 часов в день за монотонным занятием. Если разделить всю сумму труда рабочих профессий на все общество, то получится, что заниматься «рабочим» трудом каждый должен 2-3 часа в день или 1 день в неделю. Остальное время социалистический человек сможет посвящать управлению обществом, наукам, искусству, то есть тому, что сегодня является привилегией немногих профессионалов. Таким образом, коммунизм не требует особой касты управленцев или ученых, также как он не требует и закреплять определенную часть общества на всю жизнь за монотонным и однообразным промышленным трудом. И это не утопия, а требование современного уровня развития общественного производства.

Действительное уничтожение частной собственности, которое должно стать содержанием программы коммунистов, и даст решение проблем «бюрократии», «номенклатуры» и т.п., о которые сломал себе зубы Советский социализм.

Опубликовано «Правда-инфо», май 2005