Эта небольшая статья о человеке, который только с помощью пера и кисти достиг большего, чем многие полководцы. Он возродил народ и вдохновил его сынов, как на подвиги, так и на преступления – в зависимости от того, как и кто понял его слова. Рожденный рабом, он стал национальным символом. Опасным символом. В его строфах столько крови, боли, жажды свободы, что соотечественники и в 21-м веке продолжают пребывать под его мощным влиянием. Имя общенационального поэта произносят с одинаковым восхищением и пролетарские революционеры, и откровенные фашисты. Он вот уже 192 года продолжает быть тем, чье имя продолжает вызывать, горячие дискуссии в академических аудиториях и политические дебаты. За книгу, написанную о нем, скандальный публицист Олесь Бузина был жестоко бит в присутствии множества свидетелей… нет не политическим боевиком, а одним респектабельным киевским литературоведом. И это всего на всего за стандартное обвинение поэта в вещах очевидных и известных. В том, что много пил и временами проявлял малодушие – то есть, не был святым.
Крепостной крестьянин, по сути – раб, Тарас Шевченко родился в селе Морынци Киевской губернии (на нынешней Черкащине). В детстве мальчик проявлял большой интерес к рисованию и письму. Он прочитал Псалтырь и был хорошо знаком с творчеством Григория Сковороды. Как на поэта, на него оказали влияние украинская народная песня и «думы» (исторические хроники, философские и религиозные баллады) исполнявшиеся кобзарями – корпорацией украинских народных певцов и музыкантов. Свой первый сборник Тарас так и назвал «Кобзарь». В украинском литературоведении его не редко и самого называют Кобзарем. Для сравнения, британцы называют Шекспира Бардом.
Способности мальчика, как и его необузданный характер, бросались близким людям в глаза. Отец отказал ему в праве на свое наследство. По его мнению, Тарас должен стать большим человеком или большим лентяем. И в том и в другом случае, скудное имущество крепостного крестьянина ему бы не помогло. В детстве Тарасик хотел научиться рисовать иконы. Известно, что он учился у дяка Богорского. За обучение грамоте, расплачивался работой. Был слугой в школе. После смерти родителей батрачил у попа. В 14 лет стал слугой в господском доме. Где и у кого научился Тарас рисовать неизвестно. Но к 15 годам значился в реестре крепостных, как годный к работе «комнатного живописца».
Хозяин тут же взял мальчика в оборот, как только понял – мальчонка не зря жжет по ночам господские свечи. Его перестали регулярно пороть. Понятно, что хороший раб-оформитель, раб-певец или талантливый раб-повар стоили целое состояние. Как небольшое село. Ими гордились, как породистыми псами и перепродавали с хорошей прибылью. Нищий мальчик-сирота стал птичкой, если не в золотой, то хотя бы достаточно просторной клетке. В Вильне и Петербурге его обучают нанятые для этой цели хозяином мастера. Но это в свободное время. В основном Шевченко лично должен прислуживать хозяину, как лакей. Позже его освободили от этой работы, чтоб он смог сосредоточится на живописи. Его хозяин, пан Энгельгардт посчитал, что ученый слуга – это хорошо, но продуктивнее использовать художника по его прямому предназначению.
В 1831 году Тарас приезжает в Петербург, вместе со всем все имуществом Энгельгардта. С 1832 года Шевченко вместе с другими учениками Ширяева работает над оформлением Большого и других столичных театров. В 1835 Тарас случайно знакомится с учеником Академии художеств, земляком-украинцем Сошенко. Крепостной художник попадает в круги украинского землячества. Писатель Гребинка и художник Григорович составляют ему протекцию в художественные и литературные круги. Знакомят его с Жуковским и Брюлловым. Последние представляли собой питерский литературный и художественный «мейнстрим».
Как порядочные и состоятельные люди, они хотели в складчину выкупить Шевченко – талантливого раба и просто приятного человека. Жуковский полагал, что его (великого русского поэта) и человека вхожего в Зимний, появления в доме Энгельгардта, хватит для того, чтоб сторговаться по приличной цене. Но хозяин Тараса Григорьевича почувствовал в воздухе запах денег и выставил такую сумму, что поэту пришлось убираться из дома не солоно хлебавшим. Говорят, что Жуковский в сердцах назвал его «жадным скотом». В среде друзей Шевченко, который к этому времени становится популярным художником и подающим большие надежды поэтом, зреет убежденность, что Тарас готов покончить с собой. В дневнике он пишет: «Я – из грязного чердака, я – ничтожный замарашка…». Чем шире становился его круг знакомств и известность, тем невыносимее была сама мысль о личном рабстве. Друзья организовывают лотерею. Единственный лот – «портрет Жуковского кисти Брюллова». Питерская великосветская публика с азартом включается в игру. В розыгрыше участвуют члены царской семьи. Денег вырученных от мероприятия вполне достаточно для выкупа из рабства. Шевченко, как свободный человек поступает в Академию художеств и три года подряд берет серебряные медали на студенческих конкурсах. Пишет стихи прозу и драматические произведения на украинском и русском языках. Русский язык Шевченко безупречен, но «чего-то этому супу не доставало». Любой человек может сравнить украинские и русские тексты Шевченко и прийти к выводу, что на родном языке он писал гениально, а на русском – просто хорошо и правильно. Русский у него точный инструмент. Украинский – это язык стихосложения, поэтика которого наполняет строфы почти первобытной магией. Не зря в среде грамотных крестьян конца 19 века «Кобзарь» (так по традиции называют стихотворные сборники Шевченко) по популярности соревновался с Псалтырем.
Собственно к тому моменту, когда Шевченко начинает писать, современной украинской литературе уже шел четвертый десяток лет. Родной диалект Тараса Григорьевича практически совпадал с литературным языком. Эталоном считался соседний, полтавский диалект. В стихах и поэмах с 1837 по 1847 год он развил свою поэтику и взгляд на жизнь. В отличии от безобидных старосветских помещиков, которые более «баловались» в литературу он превращает украинское слово в политический инструмент. Он становится первым вполне политизированным писателем. Более того, его слово органически связано с социальным субъектом антифеодальной борьбы. Он обращается к грамотному крестьянину. Он говорит его языком. Скорее всего, Шевченко и не надеялся стать самым популярным украинским поэтом. Но к концу 19 века он становится не просто популярным поэтом, а героем сотен народных легенд. Крестьяне «слепили» из него образ эдакого украинского Насреддина, дерзкого шутника и пьяницы.
В эти же годы зреют и политические взгляды Кобзаря. Он сторонник освобождения социального и национального. Ликвидация крепостного права и свободная федерация славянских народов – вот его политическая программа. Русским читателям будет забавно узнать, что подобный панславизм в Германии и Австрии рассматривался, как заговор, руководимый российскими царями. Понятно, что в представлении прусского юнкера или австрийского чинуши «освобождение славян» было попыткой русского самодержавия «оторвать» от них часть территорий. Забавно, что в России до сих пор существует такая же паранойяльная теория «австрийской интриги», с помощью которой дегенераты-националисты пытаются объяснить не только отделение Украины от России, но и даже все украинское национальное движение и культуру. Что взять с людей пытающихся подогнать историю под их идиотские теории…
Шевченко становится членом нелегального панславистского «Кирилло-Мефодиевского общества». Он занимает там наиболее радикальную революционную позицию. Когда жандармы попадают на след заговорщиков, то среди документов находят ядовитую сатиру на императорскую власть – поэму «Сон» и еще ряд таких же опасных произведений Тараса. В его стихах высмеивалась современная Шевченко российская «властная вертикаль». Представителей верхушки царской России он сравнивал с различными животными, и даже грибами. Современники находили эти гротескные образы весьма остроумными и, безусловно, узнаваемыми. Высочайший рецензент, Царь Николай Первый, также оценил творчество поэта. После недолгого пребывания в тюрьме Шевченко был направлен в Среднюю Азию солдатом. При этом, художнику и поэту было высочайше запрещено писать и рисовать.
Впрочем, течение ряда лет в Украине вообще боялись писать на украинском. Во всяком случае известно, что с 1847 года по 1850 во всей Российской Империи это тайно делал только один человек. Тарас Шевченко продолжал писать в тайне – за что был снова осужден в 1850 году. В тюрьму его не послали, так как служба в Туркестане была, чуть ли не хуже, чем обычная каторга. Режим строже. До 55 года, т. е. года смерти Николая Первого он уже не писал, и только незадолго до освобождения смог вернутся к литературе. С 1858 года он переехал в Питер, но уже в 1859 году он попробовал вернуться в Украину. Был арестован жандармами, и до самой своей смерти не смог вернутся домой к берегу Днепра. К этому времени он превратился из молодого красавца и любимца женщин в развалину. Помните грустного усатого 60-тилетнего деда на портретах? Ему на них 45 лет!!! Безусловно, технологии гравюры, которой занимался Шевченко перед смертью, были вредны для организма. Но не все художники умирают через три года после начала работы в этой сфере. Десятилетняя солдатчина сократила срок его жизни. В своей жизни он был свободен всего 12 лет – из них три года под жандармским надзором. 9 лет свободы. Это мало для любого человека. От жандармской опеки Тарас Григорьевич сбежал 10 марта 1861 года. Умер Шевченко в возрасте 47-ми лет. На старости лет он рассорился со всеми записными либералами из питерского «украинского землячества». Дружил только с писательницей и переводчицей Марко Вовчок. Эта феминистка и почти социалистка единственная разделяла его взгляды в аграрном вопросе. Впрочем, на похороны Тараса Григорьевича пришли такие разные люки как Некрасов, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Лесков, Костомаров, Кулиш и другие русские и украинские писатели.
Тарас Шевченко не знал покоя и после смерти. Хотя он и был все-таки перезахоронен на Черенечей горе под Каневом, но православная церковь отказывалась признавать его своим. Известно, что Шевченко в своих стихах без особого пиетета относился к церкви и к канонизированным ею царям. Впрочем, он всю жизнь посещал православные храмы. И чисто по человечески стоило бы уважать покойного и дать служить по нему панихиды. Но что взять с царских сторожевых псов в рясах? В год 50-тилетия смерти в 1911 году только одесский архиепископ Назарий разрешил желающим заказывать панихиду домой, а не служить в церкви. В остальных местностях заупокойную службу было запрещено служить по нему не только в храмах, но и в домах. А харьковский архиепископ Арсений требовал от министерства внутренних дел… вообще, запретить чтение «Кобзаря». Накануне столетнего юбилея поэта в 1914 году и до самой Революции православная пресса развернула против Шевченко широкую компанию лжи и травли. Попов особенно бесило то, что Святой Иосиф и Мария были выведены у Тараса как бедные украинские крестьяне, примерно так, как рисовали их по селам художники самоучки. По мнению святош, он слишком «приземлял» их. Кроме того, в своих стихах Шевченко то молил Бога о милосердии к своему народу, то проклинал Всевышнего. Такое «творческое» отношение к православию и попытки рассуждать на тему Священного Писания вороны в черных сутанах называют «богохульством». Хотя, если почитать о том, как жили, живут, жрали и жрут, как дерут ото всюду денежку эти «божьи слуги», то их жизнь – это сплошное оскорбление Иисуса Христа и его Отца.
РПЦ до сих пор не уймется. В 2002 году они перепечатали антишевченковскую книжечку 1941 года издания протиерея «зарубежной» РПЦ Иоанна Чернавина и завезла весь тираж в «дочернее предприятие» УПЦ. Даже идеологические разногласия двух РПЦ не мешают находить общую линию в отношении Шевченко.
Несколько мягче боролись с Шевченко униаты. Они пытались ограничить чтение его «еретических» стихов в семинариях. В биографии Шевченко был один момент, о котором православным и греко-католическим клирикам, по разным причинам, было просто неприятно говорить. Тарас был крещен в греко-католической церкви, но всю жизнь считал себя практикующим православным. Униатским попам это было вдвойне обидно. Да и политикой они умели всегда заниматься. Сейчас УГКЦ, конечно же, никогда не будет критиковать Шевченко, как и УПЦ КП – ведь сейчас критика Кобзаря – это вещь которая может скорее оттолкнуть верующих, чем помочь им сохранить «чистоту веры». Хотя униаты в поэмах Шевченко предстают в крайне непривлекательном свете.
Русские националисты продолжают лгать о Шевченко, обвиняя его в ненависти к русским и к России. Он ненавидел не Россию, а именно империю. Отрицательного отношения к русским у него не было. Даже употребляемый им термин «москаль» имеет значение «солдат». То есть, Шевченко сам между 47 и 58 годом был тем самым «москалем». Даже знаменитая фраза, о том, что девушки должны воздерживаться от любви с «москалями» означает только предупреждение о необходимости осторожно относиться к добрачным половым связям в обществе, где средства контрацепции не известны.
На Шевченко вправе обижаться евреи и поляки за то, что в ряде произведений они отражены «неполиткорректно». Правда если исследовать другие стихи, то на каждую негативную оценку этих народов можно легко найти позитивную. Тарас не признавался в особой любви к какой-либо нации, и не делал никаких призывов уничтожать кого-либо по национальному признаку. Более того, был дружен с некоторыми поляками из числа революционеров – хотя, понятно, что на эксплуататоров его симпатия не распространялась. Хотя, пожалуй, больше всего в его стихах достается украинцам. Вот уж кого он не любил за рабскую психологию и пресмыкательство перед сильным, так это своих земляков и соотечественников.
Националисты пытаются превратить Шевченко в свою икону. Сделать его «правым». Превратить в государственного поэта. Все левые и прогрессивнее силы должны сопротивляться этому. Говорить: «Шевченко наш. Он социальный революционер». Нельзя отдать его в руки фашистов, которые пытаются превратить его лицо в эмблему своей человеконенавистнической идеологии. Расизм и национал-социализм – это плевок на могилу великого Кобзаря. Не зря ведь крайне правые всячески пытаются на место Шевченко поставить респектабельного Котляревского. Ведь Шевченко – поэт «для «быдла», а не для прирожденных господ, элиты, коими они себя считают. |
Главная
