9 мая 1976 года при невыясненных обстоятельствах она погибла в тюрьме Штуттгарт-Штаммхайм.
На родине она остается для одних символом Мирового Зла, объектом несдерживаемой ненависти, для других - "одной из самых выдающихся женщин немецкой истории, яркой, неоднозначной личностью, совершавшей ошибки, попавшей под дурное влияние, но несомненно, великой".
Для третьих...

"Через тридцать лет твоей смерти - ты не забыта.
Мир пропадает, Ульрике, поверь - ты нужна нам здесь!"

Иногда я думаю, что она была вся - одно только сердце, и еще она была исключительно последовательна в своих действиях. Быть последовательным - значит, быть логичным и идти до конца. Она до конца - прошла.

Одно из самых гнусных явлений в ФРГ 60-х гг. - так называемые "воспитательные дома", где над подростками не только издевались, не только не давали возможности получить образование, но и массово использовали их бесплатный труд для получения прибыли. Наверное, не случайно и другие основатели РАФ - Энсслин и Баадер - были тесно связаны с этим явлением, а некоторые РАФовцы попросту из таких учреждений вышли. Ульрике Майнхоф, известная к тому времени левая журналистка, делала фильм о таком учреждении для девочек, фильм назывался "Бамбула", это мог бы быть звездный час Ульрики, переход ее карьеры на новый, так сказать, уровень - на уровень телевидения. Ульрике сама подружилась с некоторыми девочками из воспитательного дома, одна из них потом сбежала и жила у Ульрики. Казалось, что очень важно рассказать людям о том, что творится в таких домах, познакомить зрителей с трагедией этих детей. Но к тому времени Ульрике была уже знакома с Энсслин и Баадером, а эта пара уже успела попасть в тюрьму за поджог универмага.
(Когда я думаю обо всех этих событиях, все это кажется мне специально придуманной легендой, поэмой, литература переплетается с жизнью, смерть - с типографскими гранками, настоящее - с прошлым и будущим, причем будущее - это мы, сегодняшние... К чему это я. Бывший эсэсовец Грасс пишет роман "Под местным наркозом", где мальчик хочет сжечь свою собаку на глазах у дам в кафе, сжечь, чтобы они увидели, что это такое - когда горят заживо, потому что рассказы про напалм во Вьетнаме и фотографии горящих детей на них не действуют. У Грасса мальчика мило убеждают не заниматься экстремизмом, и у него это не могло быть иначе. В жизни двое молодых немцев поджигают универмаг - с той же целью, и цель оказывается достигнута, этот перформанс без жертв оказывается куда действеннее демонстраций с привычными лозунгами, жертвами оказываются сами ребята, в жертву они приносят себя... Но сейчас не об этом).
И вдруг Ульрике объявляет, что не будет продолжать работу над фильмом.
Потому что, пишет она режиссеру, это гнусно. Мы создадим еще одно зрелище. Телезрители будут пялиться в экран, охать и ахать, и дальше пойдут трескать сосиски с пивом после интересного развлечения. Я не хочу их развлекать.
(пересказ, конечно, приблизительный - только смысл).
Но как же, отвечает ей режиссер, зачем же вы нас так обижаете! Это вовсе не развлечение. Все мы принимаем горячее сердечное участие в судьбе девочек и переживаем за них. Некоторые из съемочной группы даже напрямую помогают этим девочкам!
Впрочем, фильм так и не вышел. Его собирались показать по телевидению 24 мая 1970 года, а 14 мая Ульрике превратилась в самого злостного и самого разыскиваемого в Германии преступника. Все, что она совершила - это прыжок через окно. Из-за этого прыжка ее разыскивали куда активнее, чем других, чем даже того, кто стрелял и по неумелости, по неосторожности ранил постороннего человека, библиотекаря. 14 мая она организовала освобождение из-под стражи Андреаса Баадера.
Было ли это случайностью, "подпадением под чужое влияние"? В Германии много пишут о РАФ в стиле психоанализа. Дескать, как ребята дошли до жизни такой. Ульрику обычно представляют доброй, умной, но увы, слишком уж легковерной и слабохарактерной женщиной.
В каком-то смысле можно говорить о влиянии, да.
В том смысле, что если бы не было остальных основателей РАФ, каждый из которых пришел туда по-своему - наверное, в полном одиночестве Ульрика вряд ли смогла бы организовать вооруженную борьбу. Приходило ли ей это в голову - мы не знаем. Но в одиночку это сделать нельзя. Конечно, присутствие единомышленников подталкивало к действиям (так же, как и существование партизанских групп во многих странах мира).
Но она была к этому готова. Она давно писала статьи и занималась левой политикой. Вначале ее статьи проникнуты искренней верой в немецкую конституцию, в общую благость мира, в то, что "достоинство человека неприкосновенно". Одна из статей так и называется "Достоинство человека", сама эта статья незначительна, она антивоенная, Ульрике возмущается вооружением Германии и возможностью в результате ввести "чрезвычайное положение", намекая на конституцию, она предупреждает в конце, что в таком случае достоинство человека вовсе уже не будет неприкосновенным.
Ульрике пишет о мигрантах, гастарбайтерах, живущих в общежитиях, порой мужчины содержатся отдельно от женщин, разлучаются семьи - фактически люди живут как в тюрьме, их массовый дешевый труд способствует знаменитому "возрождению Германии". Она пишет о международной политике, о Вьетнаме. О вспомогательных школах, о детях из бедных семей. Она с горечью пишет о "Большой коалиции", когда окончательно рухнули какие-либо иллюзии в отношении СДПГ - ведь до этого еще можно было предположить некую "социальность" социал-демократической партии.
Однажды Ульрике брала интервью у старого еврея, бывшего узника концлагеря. Потом этот человек рассказывал - "я говорил о прошлом, и вдруг увидел у нее на глазах слезы".
Ей было не все равно. Она получала деньги за работу, но она плакала над тем, что писала - она проживала это.
Когда Ульрике была девочкой, подростком, она сбегала с уроков и относила продукты беженцам, живущим на окраине в бараках. Монахиня из ее школы сказала "Ульрике, ты закончишь свою жизнь в канаве - или в монастыре".
Но для монастыря она оказалась слишком честной. Слишком последовательной.

Ульрике была женщиной. Она влюбилась, вышла замуж. Клаус Рёль был в каком-то смысле патриархальным идеалом "ведущего мужа" - он привел ее в КПГ, он же раскрутил ее как журналистку, дал колонку в своем журнале, сделал ее главредом... Правда, при таком покровительстве, в историю он вошел исключительно как "муж Ульрики Майнхоф".  Потом Ульрика, очевидно, ему наскучила. Она пережила измену, развод. Жила одна с детьми. Она готовила, убирала, стирала, как все мы, водила детей в садик. О детях:  у беременной Ульрики была обнаружена опухоль мозга. Требовалась срочная операция, но наркоз опасен для нерожденных близнецов. И эта левая феминистка, заметим, ждет и терпит невыносимые боли (она потом всю жизнь вспоминала об этом с ужасом; никогда не пробовала наркотиков только потому, что боялась этих воспоминаний) - она не делает аборта по медицинским показаниям, она ждет момента, когда уже можно сделать кесарево сечение, и врачи спасают детей, а потом уже делают ей операцию. Потом приличные бюргеры, брызжа слюной, будут проходиться насчет ее плохого отношения к детям, дескать, мать-кукушка, "бросила детей"; одна из дочерей, с девятилетнего возраста живших у отца, публично осудит ее.
Ульрике пишет и о женщинах, об их положении - для этого ей даже не нужно искать героев материала, она знает ситуацию на собственной шкуре.

Когда Германию настигает так называемый "68-й" (фактически, конечно, это были несколько горячих лет, незаметно, без взятия власти, все же изменивших лицо западного мира), Ульрике уже очень изменилась. Она уже пишет "От протеста к сопротивлению", и знаменитые строки:

"Протест – это когда я заявляю: то-то и то-то меня не устраивает. Сопротивление – это когда я делаю так, чтобы то, что меня не устраивает, прекратило существование".

Вообще-то я не собиралась рассказывать биографию Ульрики. Это нужно сделать - но в другой раз. Я все время откладываю это, потому что надеюсь сделать это хорошо и подробно - но может быть, стоит начать хотя бы с кратких переводов. Простите за бессвязность этого текста. Безусловно, его нельзя использовать как основу для реферата.
Она была последовательной, и поэтому организовала в итоге освобождение Баадера. Это было так: Ульрике заявила, что будет писать вместе с Андреасом книгу о воспитательных домах (Баадер тоже занимался этим вопросом в свое время); и что для этого им будет нужно поработать в библиотеке. Баадера доставили туда под охраной. По плану, вооруженная группа, должна была ворваться и освободить Баадера, используя оружие исключительно для устрашения; Ульрике должна была изобразить жертву нападения и остаться сидеть на месте. Однако она выпрыгнула из окна - и с этого момента ее нормальная, обычная жизнь закончилась, и началась совсем другая жизнь - короткая, страшная, и большую ее часть Ульрике провела в тюрьме.

"Терроризм" - это объединяющее слово для всех "плохих парней" (и девочек, конечно). Террористом может оказаться завтра любой из нас. Я не собираюсь убеждать кого-либо; однако же - "есть нюансы". Бойцы РАФ никогда не убивали сознательно "просто людей". Трудящихся. РАФ была ЗА трудящихся, ЗА людей - а не против них. Убивали тех, кого можно считать врагом, обычно - вооруженным врагом, тех, кто стрелял в них самих; американских солдат и офицеров, собирающихся во Вьетнам. Насилие? Но почему насилие должно быть монополией буржуазного государства, спрашивает Ульрике. Почему этому государству разрешено убивать миллионы совершенно невиновных мирных жителей, детей, жечь напалмом, травить агентом-оранж - это нормально?
Собственно, они и убивать-то начали далеко не сразу. Такое впечатление, что они все же долго не могли понять, на что, собственно, подписались и на что пошли. Это понятно - они жили не в Латинской Америке ,и не в Германии конца 20-х (где нормой уже были уличные бои), они все были гуманисты, они готовы были жертвовать собой - но не стрелять в людей. И обучение в палестинском лагере не помогло. Ничего не помогло. Только когда полицейские убили 20-летнюю Петру Шельм, вот тогда уже началась серьезная пальба, перестрелки; потом загремели взрывы в американских казармах...

Не было доказано участие Ульрике хотя бы в одном эпизоде смертоубийства. Мы так и не знаем - стреляла ли она сама в человека? Убила ли кого-нибудь? Неизвестно. И даже не знаю, имеет ли это какое-то значение.

Квест первого поколения РАФ продлился всего 2 года, уже в 1972 году все они были арестованы. Второе и последующие поколения были более решительными, более жестокими - и более результативными.
Но первое - стало легендой. Наверное, не в последнюю очередь благодаря Ульрике, потому что она и сама была тоже - легендой; "вторая Роза Люксембург" (ерунда, ничего общего с Розой, кроме того, что обе - женщины, обе коммунистки, и обе погибли от рук врага. И обе великие). Выдающаяся личность немецкой истории. Просто вот такая женщина.

Сегодня у нее день рождения. На ее день рождения я сделала себе подарок - эти два с половиной часа. Я написала эту статью.

Источник