Против «Левой партии» с того момента, когда стало ясно, что она может представлять из себя серьёзную силу, в буржуазных СМИ развернулась форменная кампания в духе холодной войны. Шпрингеровская пресса, которую в своё время так бичевали в СССР и которая, в отличие от СССР, живёт и здравствует, регулярно пугает бюргера «коммунистическим проникновением», разыскивает членов Немецкой Коммунистической Партии (ГКП – еврокоммунистическая, очень даже не радикальная организация) в списках «Левой партии», тележурналы частных каналов и газеты ищут и, конечно, находят агентов Штази в избирательных списках левых, парламент Саксонии голосами фракций неолиберальных партий плюс примкнувшей к ним неофашистской НДПГ, голосует за выдвижение «депутатского обвинения» против председателя фракции ПДС, а сейчас «Левой партии» в этом ландтаге за сотрудничество со Штази. Пикантность ситуации в том, что этот депутат выиграл уже несколько процессов с аналогичными обвинениями. Ну и что! Это же выборы! Ну, выиграет он ещё один процесс по защите чести и достоинства после выборов. Главное, что сейчас в горячую предвыборную пору тема «Штази и «Левая партия» получает подпитку.

Телевидение выплёскивает на зрителя одну политическую передачу за другой, где «очень убедительно» доказывается, что все предложения «Левой партии» нереалистичны, безответственны, не обладают финансовым покрытием и всё это вообще популизм.

На телешоу, в тех редких случаях, когда на политические посиделки приглашают кандидатов от «Левой партии», а оба они – Лафонтен и Гизи – очень известные политики и не приглашать их вообще нельзя, их, в навевающем ностальгические воспоминания о незабвенных президентских выборах 1996 года стиле, прерывают, не дают говорить, наваливаются скопом, включая ведущего, и обвиняют в том же набившем оскомину популизме, нереалистичности и т. п. Ведущие в большинстве случаев и не стараются скрыть свои политические предпочтения.

Высокопоставленный сотрудник, член «центрального комитета» (попытка перевести на наши реалии «Geschaftsfuhrender Vorstandsmitglied») «Левой партии» Аксель Троост в недавнем интервью газете «Юнге Вельт» на вопрос, возникают ли кампании против его партии спонтанно, заявил следующее: «Мы знаем, что в штаб-квартире СДПГ в «Доме имени Вили Брандта» создан рабочий штаб, который не имеет никакой иной задачи, кроме как можно больше вставлять нам палки в колёса. Там целенаправленно и согласовано запускают в действие различные силы, которые проводят такие кампании».

В падении рейтинга также, вероятно, можно винить и бездарную рекламную кампанию. Если оба лидера партии в своих избирательных турах собирают полные площади и пользуются успехом, то предвыборная реклама, ролики и плакаты отличаются особой бездарностью, граничащей с подрывной деятельностью со стороны избирательного штаба. Плакаты, например, больше всего напоминают рекламу каких-то упаковок – на белом фоне изображаются торговые символы вроде зонтика как на коробках с промокающими предметами или зелёного ценника и снабжаются невнятными лозунгами. Красный цвет присутствует только в виде точки над i в слове Linke. Одна газета даже предположила, что лидеры «Левой партии» сознательно идут на результат в районе 8%, чтобы не брать в парламент радикалов, расположенных на задних местах в списках.

Итак, пришло время разобраться, за что же политический истеблишмент так взъелся на «Левую партию»? Какую такую радикально-революционную идеологию она представляет и чего требует её избирательная программа, утверждённая в Берлине 27 августа 2005 года?

Во-первых, неолиберальный истеблишмент взъелся на «Левую партию» за её популярность. Ведь программно «Левая партия» не сильно отличается от ПДС, но ПДС – наследница СЕПГ – так и не стала общегерманской партией. Получая 17-30% на Востоке и входя в два правительства восточных земель, Партия Демократического Социализма остаётся на Западе маргинальным явлением и набирает там на выборах 1-1,5%.

«Левая партия» возникла с одной стороны из объединения сил, отколовшихся от социал-демократов и возглавляемых бывшим генсеком этой партии, бывшим министром финансов в правительстве Шрёдера (правда, пробыл он министром всего несколько месяцев, уйдя по «политическим причинам») Оскаром Лафонтеном, которое имело свою социальную базу именно на Западе, а с другой стороны, из глубоко укоренившейся на Востоке ПДС.

Крики и возмущение в адрес «Левой партии», будоражащие буржуазное болото, - безусловно, свидетельство страха. Ведь ПДС, которая говорила все последние годы примерно о том же, всё-таки не была в состоянии серьёзно повлиять на общенемецкую политику. ПДС в одиночку было бы трудно преодолеть 5%-ый барьер. На прошлых выборах партия набрала немногим более 4% и вылетела из Бундестага. До этого её лучший результат – 5,1% был достигнут на позапрошлых выборах. А в 1994 году она попала в бундестаг только благодаря особенности немецкого законодательства, набрав определённое количество одномандатников.

С «Левой партией» - совсем другая история. Её появление полностью перетряхивает политический ландшафт, партия может превратиться в 3-ю по силе фракцию в парламенте, она будет угрожать СДПГ слева, прежде всего в организационном плане: если СДПГ не полевеет, то она и дальше будет переживать эрозию своего базиса, который уже начал перетекать к «Левой партии». Некоторые крупные профсоюзы уже начали на уровне функционеров среднего звена сотрудничество с «Левой партией», а их лидеры такого сотрудничества не исключают. А ведь профсоюзы – старинная вотчина СДПГ. Потеряв их, партия вообще рискует остаться без смысла своего существования. Ведь социал-демократия для того и существует в буржуазном государстве, чтобы приручать трудящихся и их объединения.

Во-вторых, в эпоху безраздельного господства неолиберализма даже умеренно-кейнсианская платформа является крамолой. А программа «Левой партии» в экономической части является классическим образцом кейнсианства. Позволю себе процитировать несколько кусков из неё: «Рабочие места можно сохранить только в том случае, безработицу можно оттеснить только тогда, когда экономическая политика будет отдавать дань аксиоме: без спроса нет ни экономического роста, ни рабочих мест! Поэтому необходимо поднять покупательную способность населения на внутреннем рынке. Поэтому нам необходим отход от стратегии развития низкооплачиваемого сектора!». Мотивы, как мы видим, показательные. Надо отойти от низкооплачиваемого труда не потому, что это просто унизительно и потому что общество настолько богато, особенно в таких странах как Германия, что способно обеспечить любого своего члена, а потому что без этого не будет спроса, роста, ну и да, рабочих мест.

В соответствии с кейнсианскими рецептами необходимо повысить государственный спрос: «Спрос должен быть повышен с помощью государственных инвестиций. Вместо того, чтобы приватизировать и сокращать сферу услуг, мы желаем, чтобы сфера государственных услуг была расширена: в школах и университетах, в социальных, медицинских и культурных учреждениях. Если бы Германия тратила такую же долю своего ВВП на государственные инвестиции, что и США, то тогда они были бы на 30 млрд. евро выше, чем сейчас».

Ещё один классический рецепт, о котором писал сам Кейнс, – создание общественных работ для безработных. Нынешнее правительство фактически создало такие общественные работы – безработных могут заставить выполнять общественно-полезную работу с оплатой 1 евро в час. Для сравнения: час квалифицированного рабочего оплачивается на уровне 25 евро в час, а неквалифицированный труд на временной основе – вроде студенческих подработок на уровне 6-8 евро в час. Но эта модель имеет свои недостатки. Как выясняется, работники за 1 евро кое-где вытесняют настоящих работников с трудовым договором.

«Левая партия» предлагает свой более мягкий вариант общественных работ: государство должно финансировать полноценные рабочие места в общественно-полезном секторе, которые будут оплачиваться на уровне необходимого прожиточного минимума. Как далее разъясняется, фактически предлагается вместо затрат на пособие по безработице и социальную помощь, платить эти же деньги плюс немного сверх того, привлекая средства федеральных земель и европейского социального фонда, нынешним безработным, которых должны занять в различных общественных организациях и частных фирмах. Расходы же этих организаций и фирм по содержанию новых работников возьмёт на себя государство. Кстати, идея может даже и продуктивная: сегодняшняя социальная система построена таким образом, что человек получает необходимый и для него лично вычисленный минимум средств на проживание. На него прожить сложно, но можно. Так что если действительно платить прожиточный минимум, то вряд ли потребуется больше средств, чем сейчас. Хотя надо отдать должное «Левой партии» - под прожиточным минимумом она понимает несколько большую сумму, чем нынешняя социальная помощь. Для этого и упоминаются другие фонды.

«Левая партия» требует ввести минимальную зарплату в размере 1400 евро до налогов, брутто. Это очень небольшая сумма по местным меркам. Хотя, работая в Макдональдсе 40 часов в неделю, вы заработаете всего около 900 евро. Повторяю, для постсоветского читателя 900 евро в месяц могут звучать музыкой, но здесь, если вы семейный человек, а не студент, на такие суммы не прожить.

Левые выступают также за некоторое повышение налогов на богатых и на предприятия. Ничего радикального.

Одно из основных требований – отмена одного из основных законов из пакета «социальных реформ» Шрёдера – закона, названного по имени бывшего шефа Фольксвагена и советника Шрёдера Петера Хартца. Закон этот постановляет, что безработный обязан браться за любую предложенную работу, если она не аморальна, не криминальна и не превосходит физические и душевные возможности данного человека. К счастью в Германии проституция пока ещё не признана трудовой деятельностью. В Голландии, где постмодернистский Zeitgeist продвинулся дальше, уже бывали случаи, когда женщинам предлагали работу в «домах терпимости» и угрожали снижением пособия в случае отказа. Ради справедливости – это пока были исключения. Данное фантасмагорическое состояние западного общества нами пока не очень осознаётся, поскольку такое – реальность, в которой мы живём. А мы научились «нормализовывать» ненормальность в сознании, поскольку ненормальность стала повседневностью. Кстати, этот закон снижает пособие по безработице до размера социальной помощи – прожиточного минимума. Раньше пособие по безработице исчислялось как определённый процент от последней зарплаты и было значительно выше.

Значительная часть программы посвящена антивоенной тематике. Конечно, «Левая партия» резко критикует США за их военные авантюры и немецкое правительство за участие в оккупации Афганистана и вообще в любых зарубежных операциях. Левые требуют вывода всех немецких войск из-за рубежа, роспуска НАТО, сил быстрого реагирования ЕС, отмены всеобщей воинской обязанности, сокращения бундесвера до 100000 человек с сегодняшних ок. 300000, а также достижения через реорганизацию и разоружение того, чтобы бундесвер не смог вести наступательные операции. Затраты на оборону предлагается снижать по 10% в год.

В отношении ЕС в «Левой партии» высказываются за реформу этого союза, чтобы сделать ЕС стал «мирной альтернативой стремлению США к мировому господству». «Левая партия» поддерживает расширение ЕС на Восток, поддерживает приём Турции, если та выполнит демократические критерии ЕС. ЕС должен стать менее бюрократичным, более открытым, более социально справедливым, более экологическим. Ни слова о том, что продвижение ЕС на Восток уже само по себе является гегемониальным проектом европейского империализма, и что последний проглотит некоторые социальные и экологические ограничения в богатых странах, лишь бы ему позволяли и дальше продолжать экспансию на территорию бывшего СССР, завоёвывать новые рынки и источники сырья, сталкивая при этом столетиями жившие вместе народы. Такая позиция по ЕС перечёркивает все предложения по его улучшению, поскольку, пока ЕС – союз империалистических метрополий, а иного, как видно из программы партии, не планируется, всякая его экспансия является реакционной.

«Левая партия» выступает за улучшение положения бедных стран. Финансовая помощь этим странам должна достигнуть уровня в 0,7% ВВП, предусмотренного решениями ООН для снижения бедности наполовину к 2015 году. Как говорится далее: «С помощью всеобъемлющего списания долгов, поддержки шагов к самостоятельному экономическому развитию должны быть установлены справедливые экономические отношения между Севером и Югом. Необходима всесторонняя демократизация таких международных организаций, как МВФ и Всемирный Банк».

Все исторические «доноры» «Левой партии»: и СДПГ, и СЕПГ-ПДС, выросшая из КПГ, когда-то завершали свои программы всемирно известной фразой: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Как говорится, почувствуйте разницу: программа «Левой партии» завершается следующей строкой: «Альтернативная политика не только давно назрела, она возможна!». Интересно отметить, что в программе партии ни разу не упомянуты слова капитализм, социализм, рабочий класс, трудящиеся.

Программа «Левой партии», конечно, является большим шагом вперёд по сравнению с неолиберальной идеологической монополией. Но она, скорее, похожа на собрание хороших слов и благих пожеланий. Я, например, нисколько не сомневаюсь в самых хороших намерениях лидеров «Левой партии» создать более справедливый мир. Но быть доброхотом недостаточно. Любому марксисту очевидно, что желать справедливых экономических отношений между «Севером» и «Югом», т. е. между империалистическими метрополиями и зависимой периферией, хотеть поддерживать самостоятельное экономическое развитие периферии и не ставить вопрос об уничтожении капитализма – чрезвычайно наивно. Ведь сам империализм производит эту иерархическую систему зависимости, а долговая, технологическая, торговая зависимость периферии – всего лишь отдельные стороны самой мировой системы империализма.

Какой бы хороший результат «Левая партия» не получила на выборах, она так и останется маргинальным явлением на политическом поле Германии. Ни одна из буржуазных партий пока не заявила о возможности сотрудничества с ней. Пока все только соревнуются в попытках её утопить и заявляют как раз о невозможности сотрудничества с «популистами». Даже получив высокую трибуну в бундестаге, «Левая партия» вряд ли в обозримой перспективе сможет добиться выполнения своих требований в значительном объёме. И эта политическая незначительность, несмотря на парламентскую трибуну, послужит уроком как руководству, так и базису, что капитализм обладает мощными механизмами защиты политической власти от людей, которые желают его, капитализм, ну не уничтожить, а сделать «социальным, экологическим, справедливым», да ещё на всей планете.

Однако не следует ожидать никакой радикализации «Левой партии» после осознания ею невозможности достичь своих целей через государственный механизм капиталистического государства. «Левая партия» вообще не является для него чужеродным телом, но она включает в себя некоторые радикальные элементы. По её спискам идут коммунисты из ГКП и из коммунистической платформы ПДС. Скорее, следует ожидать, что «Левая партия» будет институциализироваться, оформляться как партия, стоящая на позициях чуть более левых, чем СДПГ.

Что хотелось бы отметить в целом о феномене немецкой «Левой партии» и о «проекте», лежащем в её основе? Здесь нам следует сделать несколько важных замечаний.

Во-первых, все более-менее значительные левые группировки за исключением маоистской МЛПД имеют своих членов в списках «Левой партии» или ведут с ней сотрудничество. Таким образом, даже коммунисты из ГКП или коммунистической платформы ПДС, а также менее значительных левых групп, готовы объединиться для борьбы за очень-очень умеренную, социал-империалистическую программу. Это даёт нам возможность ещё раз подтвердить наш вывод о том, что революционная перспектива в империалистических метрополиях не имеет социальной базы. К несчастью немецких коммунистов, такая и только такая левая политика возможна в империалистических метрополиях. Только под такими лозунгами можно собрать значительное количество сторонников. Всё остальное – междусобойчик в узком кругу, мышиная возня и тихий писк. Самая крупная коммунистическая партия Германии – ГКП – насчитывает 5000 тыс. человек и её численность медленно снижается, МЛПД по данным СЗК (Verfassungsschutzdienst) - немецкого аналога ФСБ – 2000 тыс. человек, Коммунистическая платформа ПДС – 1500 чел. с тенденцией к снижению. И это на 82 млн. населения.

Революция в империалистических метрополиях не имеет шансов. Верить в неё –маниловщина. Мировых кризисов, сравнимых по масштабам с Великой Депрессией больше не будет. Современный капитализм научился снижать их накал, изобрёл множество национальных и международных институтов для их глушения, а также умеет перекладывать основную их тяжесть на периферию империалистического мира. Никакие войны и конфликты не могут разжечь пламя мировой революции в империалистических метрополиях, поскольку коммунистическая идеология как политическая альтернатива находится там на последних задворках. И положение не изменится, пока миру не предстанет более положительный опыт социалистического строительства, чем советский. Дело в том, что советский-то опыт вполне может рассматриваться как удачный, но на Западе распространено совсем другое мнение даже среди многих левых и нет надежды, что их мнение изменится.

Революция действительно имеет шансы только в немногих странах мира. Они должны быть довольно большими, чтобы их невозможно было сразу задушить и они должны обладать относительно мощной экономикой, чтобы сделать первые шаги в одиночку и подать миру положительный пример. К таким странам можно причислить, наверное, Бразилию, Индию, ну и Россию, если только она объединится с крупнейшими республиками бывшего СССР. Причём в России ситуация потенциально более выгодная: страна переживает не просто капиталистическую трансформацию, а глубокий цивилизационный кризис, выход из которого капиталисты предложить не могут. Набивший оскомину поиск «национальной идеи» - тому наилучшее подтверждение. Страна переживает деградацию почти во всех областях жизни: в экономике, в культуре, теряет значение на мировой арене и сама потихоньку становится объектом внешней экспансии.

Теперь перейдём к функции проекта «Левая партия» в контексте вышесказанного. «Левая партия» – это, безусловно, «социал-империалистический» проект. Это политическая сила, которая желает сделать капитализм более приемлемым. Несомненно, что такая организация могла возникнуть только в империалистической метрополии. И час таких партий ещё пробьёт. И пробьёт он тогда, когда империализму потребуется срочно расширить свою массовую базу среди населения метрополий. Ведь неолиберализм – это оболочка расхрабрившегося, ничего не боящегося и ни на кого не обращающего внимания капитализма эпохи поражения его идеологических противников. Неолиберализм с его наступлением на социальные завоевания трудящихся в самих метрополиях стал возможен только в период кризиса СССР и его развала. Первые неолиберальные правительства пришли к власти как раз в начале 80-х (Тэтчер в 1979 году). Неолиберализм ведёт к массовому недовольству политикой властей, он сужает социальную базу капитализма, вызывая к жизни бедность, безработицу, социальную сегрегацию. Но всё это не опасно, пока нет альтернативы.

А если она появится? Ну-ка представьте себе, что в России произошла революция, распространилась на Украину и Белоруссию и расползается далее. Буржуи в страхе, потому что, наконец, в мире появляется альтернатива их господству. В империалистических метрополиях правят неолибералы, которые приватизировали образование, медицину, почти всё государственное имущество, прижали профсоюзы к стенке, увеличили разрыв между богачами и массами средних, полусредних и нижесредних классов. И вот на волне популярности революции, левых идей, брожения в головах, в водовороте социалистических требований выплывает «Левая партия», которая уже давно требовала «перераспределения общественного богатства сверху вниз», которая уже давно выдвигала квазисоциалистические лозунги и которая благодаря буржуазной пропаганде всё равно имеет имидж «коммунистов». На новых выборах она одерживает блестящую победу, формирует правительство вместе с какими-нибудь зелёными и начинает проводить свои реформы: возвращает государству железные дороги, почту, телеком, медицину и образование, вводит минимальную зарплату, защиту от увольнения, начинает мощную программу государственных инвестиций. В области оборонной и внешней политики обещания под шумок не выполнены: НАТО не распущено, бундесвер укрепляется и перевооружается, так как появляется «угроза с востока». Итак, ловушка захлопнулась – трудящимся бросили жирный кусок с барского стола. Какой идиот будет делать революцию на богатом Западе, если работа, жильё, машина и высокий уровень потребления обеспечены? А ведь почти так и было на Западе в 50-70 гг. В ФРГ, например, до середины 70-х фактически не было безработицы. А в это время там, за кордоном, за границей ЕС, «эти» проводят с полным напряжением сил вторую индустриализацию и пытаются восстановить разрушенное капитализмом народное хозяйство. «Их» уровень жизни, конечно, куда ниже.

Причём в других странах описанный манёвр, вполне возможно, осуществят партии, называющиеся коммунистическими. К сожалению, название «коммунистический» в последнее время настолько обесценилось, что встаёт даже вопрос о «ребрэндинге», как говорят буржуи. В январе текущего года группа европейских левых и коммунистических партий подписала соглашение о создании «Европейской левой». В него вошли ФКП, КП Испании, Объединённые Левые Испании, Рифондационе Коммуниста – наследница Компартии Италии, КП Австрии, Synaspismos от Греции, ПДС - ныне «Левая партия» и так, по мелочам: эстонцы, чехи, румыны. Их объединяет общий реформистский характер и признание ЕС – этого гегемониального, империалистического проекта. Даже сама эмблема „European Left“ состоит из кольца ЕС-овских звёздочек и большой кривой, наполовину красной звезды.

Возникает вопрос, а как же возможна в такой ситуации мировая революция? Ведь если на Западе она не может произойти, то без Запада она тоже не может произойти? Мне на данный момент представляется следующее. После революции мы обязаны создать эффективную, привлекательную и ориентированную на удовлетворение запросов потребителя экономику, лишённую советских недостатков, а также живую, реально демократическую политическую систему. О некоторых аспектах последней я писал около года назад на Коммунист.ру в статье «Демократические механизмы в социалистическом государстве». Для того, чтобы иметь демократическую систему в духе, описанной в моей статье «Демократические механизмы…» необходимо иметь лояльное население, чтобы иметь лояльное и довольное население, нужна успешная экономика, которая не позволяет себе товарных дефицитов, массового низкого качества ширпотреба и советского уровня обслуживания. Итак, главное – экономика.

Если мы создадим такую экономику, а также политическую систему с реальным контролем граждан за властью, а также сможем, опираясь на лояльность населения, сделать страну значительно более открытой внешнему миру, чем СССР, то мы сделали уже полдела – дали миру привлекательную альтернативную модель, модель движения к коммунизму.

Ориентируясь на нас, многие зависимые страны империалистической периферии захотят пойти по нашему пути. Мир распадётся на лагерь капитализма и лагерь социализма.

Запад живёт за счёт ресурсов остального мира. Обладая 17% населения (включая Японию), он потребляет 50-90% мировых ресурсов нефти, газа, кофе, бананов и др., а в виде готовой продукции более половины мирового розничного товарооборота реализуется на Западе. Запад богат, но богат за счёт других. Пока Запад богат, его трудящиеся никогда не станут революционными. Поэтому задачей противоборства двух лагерей, которое продлится многие десятилетия, станет следующее: вырывать одну страну за другой из империалистической периферии, чтобы лишить империализм источников сырья и рынков сбыта. Только когда мы достигнем значительных успехов, когда империализм перестанет распоряжаться почти всеми ресурсами планеты, когда Запад несколько «обеднеет», трудящиеся этих стран могут задуматься о разрыве с капитализмом. Пока же они при нём неплохо живут, шансов у нас не будет.

Так что «Левая партия» – это шаг вперёд для трудящихся Германии, но она и ей подобные имеют потенциал стать в будущем препятствием для всего мира.