Конкурсная картина маститого польского режиссера Феликса Фалька "Иоанна" получила высокие баллы в номинации на приз зрительских симпатий и высокую оценку Федерации киноклубов (мнения зрителей и кинокритиков совпадают крайне редко), получив шанс претендовать на высшие награды. Некоторые региональные киноклубы выставили фильму максимально возможный балл - 10 из 10. Мне же фильм показался отнюдь небесспорным концептуально - невзирая на негласное табу на критику по отношению к восточноевропейским картинам о Холокосте, легко понять тех, кто видит в "Иоанне" весьма сомнительные по отношению к польскому национальному достоинству эпизоды и интонации.

Сюжет - спасение еврейского ребенка польской семьей - можно было бы назвать не просто хрестоматийным, а слегка избитым: Иоанна подбирает девочку, мать которой сгинула во время одной из облав. После такого зачина настраиваешься на благостное духоподъемное кино, составленное из штампов. Тем не менее традиционный набор сюжетных клише, присущих историям о еврейской Катастрофе, отсутствует, эта линия совершенно побочная. Ангелоподобная Иоанна (сыгранная на крупных планах Урсулой Грабовской), внешне чистое олицетворение библейского мученичества (режиссер умышленно выстраивает кадр так, чтобы с экрана смотрела истая богоматерь с младенцем) - виктимная игрушка обстоятельств, которые всегда сильнее неё - сначала спит с немецким офицером, принимает от него помощь и подношения, затем из теплой офицерской постели попадает в лапы настоящих мучителей - бойцов польского Сопротивления, которые вместо того, чтобы похвалить героиню за острый инстинкт самосохранения, почему-то не воздают ей почестей, а объявляют предателем и выстригают клоками волосы, как-то совсем не тянет на мадонну. Видимо, со штампами решено расстаться до такой степени, что гитлеровский офицер - душка, дарит подарочки, старательно не замечает еврейского ребенка в квартире и вообще жалко, что не смог составить счастие героини, а польские партизаны - нетолерантные темные монстры, развернувшие охоту на полек, отличающихся повышенной толерантностью. Бедную еврейскую девочку, которую, на время того как героиня безуспешно пытается наладить личную жизнь, помириться с проклявшими её родителями и найти работу, просто забыли за шкафом, но которая успела на свою беду прикипеть к новой маме, в итоге сдают в католический приют - точно как котенка, с которым новый безответственный хозяин, наигравшись, не смог справиться, отвозят на то место, откуда взяли (маленькую Ружичку нашли спрятавшейся в костеле). В общем, если Фальк хотел выкрутить собственной нации кукиш в кармане, то у него получилось.

Можно, конечно, пойти дальше и порассуждать, почему такие кукиши в кармане с завидной регулярностью появляются именно в культуре бывших социалистических государств, и почему с таким энтузиазмом зрительская элита готова аплодировать любому акту национального самоуничижения, но уж больно подобные вопросы смахивают на риторические. Не удивлюсь, если "Иоанна" в итоге выиграет конкурс - политический мазохизм нынче в моде, и кинематографический тоже.

Совершенно другое впечатление оставляет тонкий, добрый, ироничный, весь состоящий из горьковатого юмора фильм Густаво Бальсы "Страждущие" - два полукарикатурных доходяги, старик - отставной военный, балагур дон Валериано, и чахоточный неудачник Каньете, слоняются по городу, будучи вышвырнутыми из католического приюта. На первый взгляд - чистой воды бомжевание вычеркнутых из жизни людей, к которым с каждым новым кадром проникаешься симпатией. В отличие от польского фильма, воспроизводящего атмосферу страха, подозрительности, недоверия, стукачества, разобщенности польского общества, одиночества отдельного человека перед общей бедой (лейтмотив картины - героиня прячется в квартире, запирая дверь на ключ, и с ужасом прислушивается к стукам, шорохам, шепотам), маленький городок в фашистской Испании - уютное обиталище людей, к которым всегда можно постучаться на ночлег, попросить хлеба, дружеского участия и веселой компании. Любой булочник, любая проститутка, любая домохозяйка приютит, спрячет от фалангистов, нальет стаканчик вина и займется твоими проблемами. Дон Валериано, всю первую половину фильма отпускающий веселые хохмы и подтрунивающий над своим спутником, озабочен покупкой оружия - скоро в их городок приедет Франко, которого старикан поклялся застрелить. Весь фильм - слегка сумасшедшее путешествие по городским улицам двух чудаковатых людей "в ожидании каудильо". При этом вполне реально и нарваться на облаву, и лишиться и без того редких зубов в неравном бою с фашистской фалангой, и загреметь со своей старомодной базукой во франкистский застенок... Дон Валериано, по ходу пьесы представляющийся то монархистом, то фалангистом, то чертом лысым, просто "такую неприязнь к каудильо испытывает, что кушать не может" (с), а его чахоточный спутник оказывается отцом знаменитого коммуниста Каньете, которого ищет франкистская охранка... Фильм обрывается на полуслове, видимо, чтобы зритель не расстраивался отсутствием хэппи-энда - с учетом того, что Каньете уже к концу фильма выплёвывал лёгкие, а каудильо, по моему скромному разумению, благополучно протянул ещё с четверть века, рискну предположить, что кончилось всё не очень хорошо.

Позже выяснила, что режиссер Густаво Бальса - венесуэльского происхождения, большую часть жизни прожил на Кубе, и лишь последние 10 лет живет в Испании. Это, как говорится, многое объясняет;). Можно лишь поздравить Бальсу с большой удачей и порекомендовать посмотреть его картину, 70% успеха которой - благодаря сочному, образному, изобилующему вкусными тонкостями испанскому языку. "Страждущие" - из тех фильмов, что лучше смотреть в оригинале, ибо значительную долю прелести съедает перевод.

Источник