***

Сценарий мятежа полностью повторял сценарий пиночетовского путча в Чили. Для этой аналогии не нужно даже особой фантазии. Американцы сами не скрывали того, что будут действовать именно по чилийскому сценарию. За несколько месяцев до мятежа послом США в Венсуэле был назначен Чапиру – именно тот человек, который был послом США в Чили во время переворота.
Что различается – это результаты переворота. Также резко отличается поведение Чавеса и Альенде. На первый взгляд Чавес явно проигрывает. Альенде действовал как герой. Когда стало ясно, что переворота не избежать, он решил защищаться с оружием в руках и погиб на своем посту.
Чавес вел себя отнюдь не героически. Он всячески избегал эскалации конфликта и, в конце концов, просто сдался. Но в то же время, результат говорит сам за себя: Альенде погиб, а вместе с ним погибло и дело социализма в Чили, в то время как Чавес остался жить и революция в Венесуэле после провала путча получила новый размах.
Надо полагать, действия Чавеса после предъявления ультиматума диктовались вовсе не растерянностью и нерешительностью, они определялись знанием своей силы и верой в силу революции, в то, что ее поддерживают и будут отстаивать беднейшие слои венесуэльцев. Чавес не бездействовал это короткое время. Будучи изолированным во дворце, будучи лишенным возможности обратиться к народу (мятежники к этому времени захватили здание 8 канала и отключили его), он искал пути, как связаться с народом. Большинство членов правительства, которые вечером находились с президентом во дворце, другие соратники Чавеса, за ночь незаметно, переодевшись в спортивную одежду, в джинсы и кроссовки, потихоньку исчезли из дворца. Они понесли призыв президента к народу в барриос – кварталы венесуэльской бедноты, для которой боливарианская революция означала надежду на лучшую жизнь. Нужно сказать, что уже в то время существовали многочисленные массовые организации, поддерживающие Чавеса. Без предварительной работы, без организации, стихийно такие массы людей не смогли бы собраться на поддержку законной власти.
Не так как в Чили восприняла переворот армия. Уже 12 числа некоторые гарнизоны заявили, что они не признают нового правительства и остаются верными президенту Чавесу. И это тоже было не случайно. Дело в том, что Чавес с самого начала своего прихода к власти в 1998 году сразу взял курс на подготовку офицеров из выходцев из бедных семей. Ко времени переворота выпускники военных училищ из числа этих людей уже начали поступать в армию, не говоря о том, что они составляли значительную прослойку в военно-учебных заведениях. Кроме того, у Чавеса было много соратников среди офицеров старшего поколения. Ведь идеи боливарийской революции Чавес начал пропагандировать среди своих товарищей еще начиная с 1982 года.
Тем не менее, в целом день 12 числа прошел для мятежников в обстановке триумфа. Некоторые министры правительства Чавеса и депутаты парламента были арестованы и заключены в тюрьму, указом нового президента были ликвидированы все демократические институты (национальная ассамблея, Верховный суд, управление «защитника народа»), отменена Конституция, все законы, которые были приняты за время правления Чавеса и даже было изменено название страны: с Боливарийская республика Венесуэла на прежнее Республика Венесуэла. Соответствующий документ, который получил название «указ Кармона» был принял голосованием 395 представителей олигархии, присутствовавших в это время во дворце.
Примечательно, что когда по телевидению демонстрировали заявление Кармона, то оказалось, что оппозиционеры даже сняли висевший обычно на стене конференц-зала президентского дворца огромный портрет Боливара.
Но уже вечером народ начал собираться в барриос для похода на центр столицы. К утру 13 апреля в центре собралось около полутора миллионов человек, которые требовали возвращения Чавеса. Они не поверили, что Чавес подал в отставку, несмотря на то, что все СМИ твердили об этом.
Днем эта уверенность получила полное подтверждение в виде личного письменного обращения Чавеса к народу. То, как это обращение дошло до адресата, стоит отдельного рассказа.
Когда Чавеса очередной раз перевезли на новое место, на военную базу отдыха Туриамо, об этом узнал один из служивших там военных – прапорщик Хуан Баутиста Родригес Пиментель. Он был здесь кем-то вроде завхоза. У него в голове сразу возник план действий. Он прикинулся ярым античавистом, начал ругать Чавеса, говорить, что его нужно наказать, чем быстро завоевал доверие охранников. Как только представилась возможность, он проник в комнату Чавеса и задал ему вопрос, действительно ли тот подал в отставку, является ли правдой то, что говорят по телевизору. Чавес ответил, что все это неправда, что он не подавал в отставку, и не отправлял в отставку правительство, что его захватили силой. После этого Хуан Баутиста заявил следующее: «Мой командир, если Вы напишете обращение к народу, то я клянусь Богом, матерью, детьми и родиной, что я его передам, куда Вы скажете». После этого он проинструктировал Чавеса как это послание незаметно передать. Он предложил ему бросить лист в мусорный ящик, предварительно смяв и плюнув на него, чтобы никому не пришло в голову проверять. Он знал, что Чавеса скоро переведут в новое место, и он сможет спокойно забрать письмо из мусорного ящика, тем более, что контроль за уборкой мусора входил в его служебные обязанности.
Чавес так и сделал. Он написал два письма: одно – обращение к народу, второе – письмо семье. Хуан Баутиста сдержал свое слово и как только письма попали в его руки, он постарался немедленно передать его кому-нибудь из высших офицеров. Но ему не сразу удалось найти среди них такого, кто бы рискнул обнародовать его. Таким смелым человеком оказался генерал Бадуэль – командир парашютно-десантной бригады, которая осталась верна Чавесу.
Генерал немедленно зачитал это обращение перед солдатами и перед митингом, который возник у ворот части. После этого текст обращения был передан по факсу в СМИ, но ни одно из них его не опубликовало.
Зато это обращение очень подняло дух полуторамиллионной демонстрации в центре Каракаса, как только оно стало известно его участникам. Они с новой силой начали требовать вернуть Чавеса. После обеда сторонники Чавеса полностью блокировали президентский дворец, гвардейцы, оставшиеся верными президенту, захватили его и начали арестовывать мятежников. Характерно, что главари переворота даже не заменили охрану. Они были уверены, что солдаты – это быдло, которое не может иметь своих собственных политических взглядов, и они будут беспрекословно выполнять любые приказы. Но, как оказалось, они просчитались. Впрочем, главарям удалось исчезнуть, но часть руководителей мятежа была схвачена. Министры правительства Чавеса, которые не были арестованы мятежниками, начали возвращаться во дворец и организовывать работу правительства. Была восстановлена работа 8-го государственного телеканала. Были проведены переговоры с командирами частей, поддержавшими мятежников, чтобы уговорить их не выводить войска на улицы, когда там находятся массы народа.
Вечером во дворец вернулся вице-президет Октавио Кабейо, который еще в самом начале событий с согласия Чавеса спрятался в надежном месте, поскольку согласно конституции именно к нему переходят президентские полномочия в случае, если власть не может осуществлять президент. Он сразу же принял присягу временного президента, как положено по Конституции.
К этому времени уже было известно местонахождение Чавеса. Один из офицеров, видевших Чавеса, немедленно передал информацию об этом в президентский дворец.
Первым распоряжением Кабейо было, чтобы команда десантников отправилась освободить законного президента страны. На остров отправились три вертолета. Первое, что они увидели, это то, что на взлетной полосе стоял самолет с опознавательными знаками США. Видимо, именно он предназначался для того, чтобы увезти Чавеса. Но десантники четко выполнили задание. В 2 часа ночи, почти ровно через двое суток после ареста, Чавес снова был в президентском дворце, возле которого его восторженно встречала масса его сторонников.
Проамериканское правительство продержалось всего 48 часов.
Позже американские политики будут рассказывать, что причина неудачи переворота состояла в том, что возглавивший его Педро Кармон отменил все демократические институты, в том числе и парламент. Будто бы все визиты Американского посла Чапиро к Кармоне имели целью убедить его вернуть парламент и некоторые другие властные институты.
Конечно, это была ложь. Притом это была не просто хорошая мина при плохой игре. Это была ложь тщательная спланированная. Как документально доказала автор книги “Код Чавеса”, 16 апреля Чапиро получил из Вашингтона подробную инструкцию, как ему выкручиваться в создавшейся неприятной ситуации. В инструкции были записаны варианты ответов на вопросы, которые ему могут задавать корреспонденты. Такие инструкции прибывали и позже. Некоторые из них были подписаны лично Колином Пауэллом.
Несмотря на то, что США, в конце концов, вынуждены были признать правительство Чавеса, они продолжали твердить, что он именно виноват в кровопролитии.
Надо сказать, что американцы до последнего надеялись, что удастся повернуть все обратно. В президентском дворце уже давно распоряжались сторонники Чавеса, а по CNN передавали интервью с Кармоном, в котором он рассказывал, что все хорошо, что власть в их руках, что они полностью контролируют ситуацию. При этом самого Кармона, который к этому времени давно убежал из президентского дворца, не показывали, а показывали только его портрет и карту Венесуэлы. Самое смешное, что даже такие солидные вроде бы издания как Нью-Йорк-Таймс и Чикаго-трибюн даже не 13-го, а 14-го апреля, когда уже вернулся Чавес, все так же писали о том, что в Венесуэле “новое правительство” и что оно очень демократическое и что его очень поддерживает народ. Видно, у американцев свои понятия о солидности и порядочности.
Американцы не теряли надежды скинуть Чавеса и после провала переворота. Уже в апреле, сразу же после провала переворота, они передали миллион долларов, которые были распределены среди организаций, участвовавших в путче.
Важно отметить еще одну любопытную деталь. “Кровожадный диктатор” Чавес после провала путча снова действовал очень неожиданно. Никто из его организаторов не был арестован, захваченные народом в президентском дворце лидеры оппозиции были отпущены на свободу. “Репрессии” ограничились тем, что Генералы и старшие офицеры, поддержавшие мятежников, были уволены из армии, после чего, большей частью, уехали в США проедать “сребреники”, которые они получили за участие в перевороте. Оппозиция дальше проводит свои митинги и шествия, на чем свет стоит ругает Чавеса, называет его “диктатором” и “убийцей”. Мало того, в руках прежних собственников осталось множество телеканалов и газет, которые тоже не устают обливать грязью боливарийскую революцию.
Чавес однажды, во время визита на Кубу заметил, что если кубинские контрреволюционеры свили себе гнездо в Маями, то венесуельское “маями” находится внутри страны, в центре Каракаса.
На первый взгляд, такая политика кажется ошибочной и легкомысленной. Ведь олигархи, пользуясь предоставленной свободой, несомненно, будут стараться использовать ее для того, чтобы при первой же возможности организовать новый мятеж. Это ведь азбука революции.
Но, как знать, возможно, хитрый Чавес, который за последние годы познал не только азбуку революции, но некоторые законы высшей революционной математики, сознательно идет на нарушение азбучных истин. Ведь, чем ближе находится гнездо контрреволюции, тем легче его держать под присмотром и в случае чего, ликвидировать надежно и безвозвратно. Конечно – это большой риск. Но революции без риска не бывает.
И как показал венесуэльский опыт, пока революция остается делом самого народа, любой риск, сулящий революции успех, вполне себя оправдывает.