Начнем с самого очевидного пункта разногласий между коммунистами и анархистами - вопроса о политической власти. Анархисты выступают за разрушение централизованного государственного бюрократического аппарата управления. И критиковать их с точки зрения ортодоксального марксизма не очень удобно - потому что государство там предстает машиной, существующей с единственной целью: подавления классовых противоречий.

Однако, очевидно, что это не совсем так. У государства есть целый ряд организующих функций, несводимых к классовому вопросу. Это верно даже для "ночного сторожа" XIX века, а уж для современного государства, занимающегося тысячами разных экономических и социальных вопросов, это верно вдвойне.

В качестве альтернативы предлагается "прямая демократия" и "самоорганизация". Но. Прямая демократия порождает не меньше проблем, чем представительная демократия или авторитаризм.

Во-первых, прямая демократия может существовать только на уровне принятия решений. На уровне осуществления этих решений прямой демократии необходим авторитарный механизм - то есть политическая власть. В случае отсутствия такого механизма, он формируется, так сказать стихийно - путем распада общества на противоборствующие группировки и выделения наиболее сильных.

Государство не только подавляет классовые противоречия, оно, посредством права и других инструментов обеспечивает ненасильственное решение индивидуальных и групповых конфликтов. Там, где государства нет, индивидуальные конфликты решаются путем "кровной мести", а групповые - примерно так, как в Ливии. Муамар Каддафи не случайно не занимает ни одного государственного поста. В полном соответствии с логикой "прямой демократии", он и его сторонники, в собственных глазах, всего лишь одна из общественных сил. Реализующая свои идеи с помощью насилия. Поэтому он и говорит, что его нельзя снять с поста, а можно только убить. В вульгарно-безгосударственном обществе (на статус которого претендует Джаммахирия) общественное столкновение и не может быть разрешено иным образом.

Во-вторых, прямая демократия не равна прогрессивным социальным преобразованием. Возьмем, к примеру, Щвейцарию, которая из европейских стран дальше всех прошла по этому пути - например, все серьезные вопросы там решаются референдумом. Несмотря на это, Щвецария является довольно консервативной страной - женщины там получили право голоса только в 80-ые, а тема засилья мигрантов как всплыла в 30-ые, так и не уходит из фокуса общественного внимания (а в последнее время к ней добавилась исламофобия, вспомните закон о минаретах). К тому же, как пишут местные жители, приводит подобное устройство общество к тому, что любой вопрос обсуждается годами.

В свою очередь, критике самоорганизации были уже посвящено немало текстов, в том числе написанных самими анархистами. Я остановлюсь только на одном аспекте: самоорганизация находится в противоречии с разделением труда, которое является неизбежным спутником экономического развития. Да, целью левых радикалов, в конечном итоге, явлется преодоление "разделения труда", но это вновь тот случай, когда тенденцию нельзя преодолеть, борясь с ней. Она может быть преодолена только выходом на новый уровень развития экономики.

В противном случае, левые неизбежно окажутся на позициях "мелкобуржуазного социализма" - потому что именно мелкая буржуазия являет собой пример экономической самоорганизации. Как мы все знаем, мелкобуржуазное производство не только уступает крупному с экономической точки зрения, но и не приносит никаких благоприятных социальных или экономических последствий. Достаточно сказать, что именно мелкая буржуазия порождает такие людоедские идеологии, как фашизм и либертарианство.

Кстати, насчет разделения труда. Я нередко сталкиваюсь с предложениями преодолеть его путем сознательного решения - например, выполнять неприятные работы всем по очереди. Это утопизм. Группа единомышленников, объединенных подобной идеей, может создать коммуну, которая просуществует в течении некоторого времени, но эта коммуна не станет очагом общественных преобразований. Наоборот, она станет способом сбежать от общества. Это не социализм, а эскапизм.

Попытки же реализовать подобную схему в широком масштабе опять же потребуют насилия. Насилия против людей, не желающих выполнять тяжелую и неприятную работу. Если вывезти студентов на картошку еще возможно (хотя многие до сих пор вспоминают это с неудовольствием), то чтобы заставить всех работать по очереди дворниками уже потребуются массовые расстрелы - то есть откат от экономического принуждения к внеэкономическому, о котором я уже говорил. Это не считая того, что подобные попытки снять разделение труда, разделив "плохую" работу между всеми, невероятно замедлят экономическое развитие.

Ну, и наконец последнее. Ряд подобных теорий отрицает тот факт, что для перехода к коммунизму необходим определенный уровень развития средств производства, рассматривая утопические эксперименты предыдущих эпох как попытки построения коммунистического общества, провалившиеся по неприципиальным причинам. На это я могу сказать только одно: все действительное разумно, все разумное действительно. Поражение подобных экспериментов (как, очевидно, и крах советского эксперимента) можно объяснять тем, что "плохо старались, мало усердствовали", но это ненаучный подход. А научный неизбежно приведет нас к тому, что виной тому объективные причины. Развитие общества определяется экономическими факторами, перейти к коммунизму от рабовладения, феодализма или даже раннего капитализма невозможно. Социализм это не утопическая схема построения общества, а социально-экономическая формация. Помнимание этого было одним из величайших прорывов Маркса - прорывом, который для многих остался незамеченным.