В помещенной в 10-м выпуске «Коммунист.Ру» статье «Оправдание Ленина» Илья Федосеев дал свое понимание исторической роли Ленина. В 21-м же выпуске вышла его статья «Советский Наполеон» о Сталине – в совокупности получилась довольно полная оценка происходившего в нашей стране в 1917-53 годы. Посмотрим же, насколько эта оценка соответствует действительности.

Итак, как автор оценивает революционные события в России 1917 года и роль в них большевиков? Цитируем по второй статье (в первой написано по смыслу то же):

Начать придётся с самого 1917 года. Что, собственно, тогда произошло? Развитие России по пути периферийного капитализма привело к двум (на самом деле - к большему числу, но тогда на первый план выпирали эти две) проблемам: а) страна даже полвека спустя после эмансипации крестьян так и не смогла ликвидировать помещичье землевладение и полностью перейти к капиталистическим отношениям в сельском хозяйстве; б) Россия, зависимая от иностранного капитала, оказалась втянута в мировую войну в интересах хозяев своей экономики - французского, английского и бельгийского капитала.

С этим нельзя не согласиться, но нельзя и не указать, что Октябрьская (в отличие от Февральской – автор же рассматривает их как единое целое) Революция стала прорывом цепи империализма в слабом звене, и победивший в России пролетариат стал решать уже социалистические задачи. Пишет ли автор об этом? Нет, из его статей следует совсем противоположное. В первой из них:

Сделали ли большевики то, что заявляли своей целью? По большому счёту, да - хотя и потери были весьма велики. Была ли разрушена сословная структура общества? Да, и массы людей получили доступ к образованию, к политической карьере, к работе, отличной от ковыряния земли. Молодёжь уходила из села в город - и советская экономика могла предложить этой молодёжи разнообразную работу (как и, повторюсь, образование). Бывшая Российская империя шла тем же путём, который ранее прошли европейские страны.(выделение мое – О.С.) Да, конечно, отличия были, и далеко не всегда в лучшую сторону.

Да, подобную страну нельзя назвать в полном смысле социалистической. (Если путь «тот же», который западные страны к 1917 году уже прошли, то, значит, совсем не социалистической? В них-то социализмом и не пахло – О.С.) Но по сравнению с тем, что было прежде - это явный прогресс.

Во второй:

Революция продолжилась гражданской войной, в ходе которой обе породившие её проблем были решены.

Далее - термидор. Да-да, и не нужно произносить слово "термидор" так, будто это что-то плохое. Просто признайте: никакой процесс (а революция - именно процесс) не может вечно оставаться в своей высшей точке, на пике. В наибольшей степени это относится к революции после того, как задачи, обусловившие её необходимость, разрешены.

То есть, по мнению автора, революция в России закончилась, как только были решены упомянутые им задачи – не выходящие за буржуазно-демократические рамки. Нетрудно видеть, что его точка зрения та же, что у крайних госкаповцев, отрицающих построение в СССР не только социализма, но и какого-либо переходного от капитализма к социализму общества (вроде «рабочего государства» и «деформированного рабочего государства» по Троцкому).

Но такое «оправдание» лишает Ленина и оправдания в международном масштабе – в обеих статьях. Действительно, нет ни слова о борьбе Ленина с международным реформизмом II Интернационала, а также с левацким уклоном в начинавших свой путь коммунистических партиях! Если считать роль Ленина чисто буржуазно-демократической, значит, не ему учить социалистов в других странах, так? А значит – федосеевские статьи (вне зависимости от пожеланий автора) играют на руку современным наследникам Каутского, с одной стороны, и разнообразным «левым коммунистам» и анархистам – с другой. Хорошо же «оправдание Ленина», оправдавшее тех, кого он заслуженно считал ренегатами, и низводящее его с роли вождя мирового пролетариата до роли вождя одной из запоздалых национальных буржуазно-демократических революций!

Что же до отношения теории «государственного капитализма» к действительности, могу отослать только к статье Шапинова «Велосипед с квадратными колесами»:

Диалектическая природа социализма, как периода, который соединяет в себе черты пережитков капитализма и ростки еще слабого коммунизма, не проста. Наиболее честные из «госкаповцев» настолько ненавидят капиталистические пережитки, существовавшие в «раннесоциалистических» обществах ХХ века, что не видят ничего другого, не видят ростков коммунизма. Все общество оказывается для них лишь подлежащим осуждению «государственным капитализмом». Но вместе с этим теряется диалектика, теряется борьба, а сами «госкаповцы» превращаются в отстраненных наблюдателей, для которых «все кошки серы», нет разницы между капитализмом и социализмом. Крайний, анекдотичный пример этого – итальянская секта черветтовцев, которые лишь следят за «мировым процессом» по сводкам Financional Times, а полное борьбы перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, которое происходит сейчас в Венесуэле, Боливии, Непале для них просто не существует. В лучшем случае для черветтовцев – это только «борьба разных капитализмов друг с другом».

Теперь же рассмотрим, как автор охарактеризовал «термидор» и «брюмер» и роль в них Сталина. Итак, по его мнению, причины термидора, т. е. нерешенности всех задач революции:

Суть термидора всегда одинакова: новая элита, порождённая революцией, становится не заинтересована в её дальнейшем развитии. Зачем менять что-то ещё, если те люди, которым должна принадлежать власть, уже получили её? Термидор не хорош и не плох - он неизбежен.

В нашем случае это 1921 год. Гражданская война завершена, но новая, большевистская элита не делает никаких шагов к ликвидации однопартийной диктатуры. И это опять-таки закономерно: когда же политическая сила, владеющая властью, добровольно отказывалась от неё? Кронштадтцы, выступавшие за власть Советов (именно Советов, не большевиков) разгромлены без всякого милосердия.

Сразу видно совершенно немарксистское понимание сущности «власти». «Элита» (если под этим словом не подразумевать собственно господствующий класс) на деле может быть лишь инструментом одного класса для подавления другого, либо инструментом поддержания равновесия между ними – когда решительная победа одного или другого класса невозможна (собственно, это и есть суть бонапартизма). В этом смысле 1921 год, действительно, был ознаменован «самотермидоризацией» - так как, в чем мы согласимся с автором, «в то же время, партия ради сохранения своей политической власти идёт на уступки в сфере социально-экономической: провозглашает НЭП». Но кому были вынуждены большевики пойти на уступки? Мелкой буржуазии и части собственно буржуазии. Цепь восстаний 1921 года (это ведь не только Кронштадт, а прежде всего махновщина и антоновщина) – это именно мелкобуржуазные восстания против пролетарской диктатуры, а не противостояние «рабочих» и «диктатуры».

Соответственно, и оценивать степень «термидоризации» большевиков надо по их отношениям с буржуазией (см. пример Китая и Вьетнама, где термидорианские процессы привели к восстановлению вполне классической буржуазии, власть которой прикрыта красным флагом). И тут концепция автора расходится с реальностью самым вопиющим образом. Наполеон, конечно, старался держать равновесие между всеми классами, но он (согласно Марксу – в «18 брюмера Луи Бонапарта» сказано не только о незадачливом племяннике, но и о дяде) в первую очередь ориентировался на парцельное крестьянство:

Бонапарт — представитель класса, и притом самого многочисленного класса французского общества, представитель парцельного крестьянства.

Подобно тому как Бурбоны были династией крупной земельной собственности, а Орлеаны — династией денег, Бонапарты являются династией крестьян, т. е. французской народной массы. (…)

После того как первая революция превратила полукрепостных крестьян в свободных земельных собственников, Наполеон упрочил и урегулировал условия, при которых крестьяне беспрепятственно могли пользоваться только что доставшейся им французской землёй и удовлетворить свою юношескую страсть к собственности. Но причина теперешнего оскудения французского крестьянина — это именно его парцелла, раздробление землевладения, форма собственности, упроченная во Франции Наполеоном. Это именно те материальные условия, которые сделали французского феодального крестьянина собственником парцеллы, а Наполеона — императором.

И сравним это с тем, что написал наш автор:

Да, Сталин был советским Наполеоном. Он не просто играл ту же историческую роль - сходство проявлялось даже в мелочах.

Видимо, написавший эти строки был так же увлечен мелочами, как крыловский персонаж, за козявками, мушками и таракашками не увидевший слона. Иначе как объяснять такое приравнивание ставленника парцельного крестьянства и организатора коллективизации? При этом действительно аналогичные Наполеону «социалистические» и даже «коммунистические» руководители в XX веке существовали – Насер, Гомулка, Тито, и в СССР, вполне возможно, такая же политика проводилась бы Бухариным, победи правые во внутрипартийной борьбе, только Сталин-то тут причем?

И наконец, вот к какому выводу приходит наш коллега о социальной сущности  (сказать «классовой» даже язык не поворачивается, ибо о классах ни слова нет) советского общества при Сталине:

Итог брюмера - создание могучего в военном и политическом отношениях, экономически независимого государства (идеология которого пропитана милитаризмом), которое оберегает власть советской элиты, возводящей свою родословную к 1917 году. Но одновременно оно обеспеивает завоевания революции для всех граждан. Тут вам и широкие социальные гарантии, и всеобщее бесплатное образование, и небывалая для России вертикальная мобильность. В целом, массы получили то, за что выступали в 1917 году - хотя и не без оговорок, конечно.

Итак, власть принадлежит «элите» (снова это словечко!), которой противопоставляются «все граждане» или однородные «массы» (включавшие в себя, в равной степени, рабочих, колхозников, единоличников и спекулянтов?!). Если это – марксистский взгляд, то что же именовать буржуазной социологией?