Много вкусненького из Пирса Берндона по Кении.  Фотография, кстати не кенийская, а родезийская,  но в качестве иллюстрации, думаю, подойдет.

Привлечение европейских колонистов на территорию современной Кении началось с 1903 года, когда британской комиссар Восточноафриканского протектората начал продавать землю в окрестностях озера Найваша. Акр стоил 2 шиллинга 8 пенсов, но иногда земля передавалась белым за полпени или просто раздавалась бесплатно. Желающих стать лендлордами нашлось довольно много. Одним из крупнейших землевладельцев стал лорд Деламер, который приобрел 100 000 акров земли на западных склонах горы Рифт и заявил, что собирается доказать, что «Это страна белого человека». 

В результате этой политики три тысячи европейский поселенцев стали обладателями 12 000 квадратных миль сельскохозяйственных земель, а на миллион аборигенов из племени кикуйю осталось не более 2000 квадратных миль. Власти уменьшали и эту площадь, забирая ее под строительство дорог, спортивных площадок и общественных учреждений, которыми черные естественно пользоваться бы не смогли. 

Ситуация правда осложнялась тем, что трудолюбивые белые колонисты, в отличие от всяких дикарей работать не хотели вообще, чтобы «не становиться жертвой нервного срыва». Их кредо заключалось в формуле: «Колонизация Африки – это принуждение негров к работе». Для достижения этой цели применялись различные методы. Например, на африканцев налагались налоги, деньги для выплаты которых можно было получить работая на фермах белых. Другие поселенцы разрешали африканцам оставаться на своих землях и вести хозяйство на небольшом наделе при условии, что те будут отрабатывать 180 дней в году на землевладельца. Кнут и кандалы были обычным инструментом помещика. Как возмущенно заметил белый поселенец Арнольд Пайс: «Это все чушь насчет рабства! Эти местные жители должны быть рабами». 
Потребность в рабочих руках, естественно, имела разумные границы. Тем белым, которые, скажем планировали заняться скотоводством, местно население вообще не требовалось. Для отчистки территории устраивалась «Охота на ниггеров», участники которой «в полной мере наслаждались собой и получали трофеи». По словам сэра Артура Хардрдинджа «эти люди должны научиться подчинению при помощи пуль - такова единственная школа». В результате этих мер, чернокожее население Кении за двадцать лет сократилось с трех до одного миллиона человек. 

Надо сказать, что слухи о происходившем в Кении постепенно достигли и Европы. В Лондоне были не слишком довольны, что Кения превратилась в «Синюю бороду империи». В докладе британского МИДа говорилось: «В Конго почти не было никаких зверств, за исключением нанесения увечий. Это нельзя сравнивать с нашим протекторатом». Еще меньший восторг чиновников вызвало то, что 90% новобранцев из этой страны, призванные на мировую войну были отвергнуты армией из-за дистрофии. До конца колониального владычества Англии в Кении голод в этой стране стал постоянным структурным явлением. Варварская эксплуатация земли белыми помещиками, мало что понимающими в сельском хозяйстве, приводила к разрушению почвы. До начала второй мировой войны их хозяйства не могли существовать без государственных дотаций. 

Лондон рекомендовал местной администрации заботиться за соблюдением прав местного населения, но чиновники не понимали, почему они должны быть озабочены интересами «проклятых ниггеров». Более того, зачастую именно они становились орудием притеснения. Один районный комиссар совмещал «сбор налогов с изнасилованием». Другой помощник районного комиссара по имени Хьюберт Силберрад стал причиной громкого скандала из-за своего гарема. Власти обеспокоились межрасовым развратом и в 1909 году был выпущен циркуляр предупреждавший местных администраторов, что их ждет крах карьеры за «безнравственные отношениям с местными женщинами». 

Комиссар по вопросам земледелия полковник Монтгомери сожалел, что «местные жители наносят невосполнимый ущерб лесам, и если самих местных жителей всегда можно заменить, то деревья - другое дело. Ведь требуется больше денег, чтобы посадить лес».

Даже до короля Георга V доходили слухи об оргиях в кенийском клубе «Мутайге» считавшемся африканским аналогом «Мулен Руж». В нем гостям предлагали надеть «тиары или пижамы, что вам больше нравится», а за ужин выпивалось до 600 бутылок шампанского, супруга губернатора, Леди Норти танцевала в «Мутайге» на столах. Это место почти своим присутствием даже особы королевской крови: принц Уэльский и его брат принц Георг приобщались там к кокаину. Наркотики они получали от местной уроженки, легендарной летчицы Берилл Маркхем, которая «ловко управлялась с иглой» и имела столько любовников, что когда ее первый муж решил составить их статистику при помощи гвоздей, забитых в стол у входной двери, он быстро обзавелся аналогом железной колонны в Дели. 

Общему разложению подверглась и церковь. Как писал очевидец, он сомневается, что все «белые отцы» были белыми, но в том, что они были отцами, у него сомнений нет. 

Но кроме аристократии в Кении присутствовал и многочисленный белый плебс. В 1929 году мисс Марджори Перхам была шокирована, найдя на вокзале в Найроби множество молодых безденежных белых мужчин с револьверами за поясом, в шортах или брюках гольф, «зеленых, оранжевых, голубых и попурных рубашках и ковбойских шляпах» распространявших вокруг себя неприятный запах. Работать естественно они не хотели (это было ниже достоинства белого человека) и жили за счет разнообразных подачек со стороны более богатых сограждан или в ожидание синекур на госслужбе. 

Самым важным вопросом для белых было конечно сохранение своего чувства расового превосходства, что влекло за собой периодические проявления неадекватно поведение, из-за которого Гарольд Макмиллан, зять герцога Девонширского (кто не знает герцога Девонширского?) говорил о них как о «буйных расистах и потенциальных предателях». 

В 1920-х годах кенийская пресса начала компанию против «черной угрозы» белым женщинам. Хотя журналистам так и не удалось отыскать не одного случая изнасилования белой дамы, в срочном порядке был принят закон, карающий смертной казнью межрасовый секс. Ситуацию делал еще более пикантной тот факт, что европейские леди были склонны рассматривать своих слуг как «кусок дерева, и звать их в свою неубранную спальню, когда сама дама оставалась практически нагой». 

Буйные компании протеста белых вызвали попытки эмиграции в Кению индусов и евреев. Индусам в итоге въезд в страну был закрыт, а вот некоторое количество «евреев нордического типа» Комитет по переселению принять согласился. Лорд Эролл считал фашизм самым подходящим для Кении режимом. 

Еще большую опасность с точки зрения белых представляло образование для аборигенов. Они считали, что это приведет к расовому конфликту, поскольку нельзя представить как «образованные африканцы во фланелевых костюмах подчиняются власти белых». Школьное образование для местного населения было необязательным. Существовавшие учебники тоже были весьма специфическими и включали в себя тексты типа: «Ленивые рабы чешутся», «шесть пьяных европейцев убили повара».

К сожалению, все это кончилось плохо, несмотря на то что силы добра выпилили 20 тыс. подозреваемых в экстремизме, а еще 200 тыс. отправили в лагеря. В 1963 году злые террористы добились своего, Кения получила независимость, а латифундии, нажитые белыми колонистами непосильным трудом, у них отобрали. Вот такая ужасная история.