От редакции сайта liberty.ru: 15 ноября 2010 года был вынесен приговор по делу Ларисы и Антона Агеевых, обвинявшихся в неисполнении родительских обязанностей в отношении своего приемного сына Глеба (Ларисе, кроме того, было предъявлено обвинение в нанесении вреда средней и легкой тяжести). Антон Агеев был полностью оправдан судом, в то время как Ларисе Агеевой было назначено минимальное наказание, что в условиях российского правоприменительной практики также означает фактическое оправдание.

С самого начала громкого скандала вокруг семьи Агеевых Liberty.ru следил за его ходом. Анализ информации по делу, а также непосредственное общение с самими Агеевыми, отраженное в интервью, опубликованном на нашем портале, обозначили позицию редакции по этому делу. Мы настаиваем, что супруги Агеевы невиновны, а кампания против них является лишь одним из способов отчитаться в борьбе за права детей для недобросовестных чиновников и журналистов.

В настоящее время Агеевы намерены обжаловать обвинительный приговор, вынесенный Ларисе, и продолжить борьбу за возвращение детей в семью. Ниже публикуется авторский материал, предоставленный редакции Liberty.ru Антоном Агеевым, отражающим нынешнюю позицию семьи, а также текст приговора, вынесенного судьей Кожановой. Мы считаем, что публикация этого материала является гражданским и профессиональным долгом всех СМИ.

15.11.2010 г. закончилось расследование по "Делу Агеевых" в первой судебной инстанции и Видновским городским судом Московской области вынесен приговор Ларисе и Антону Агеевым. С какими же результатами судебного расследования ознакомила нас судья И. Кожанова, которой на оглашение приговора потребовалось более 2,5 часов?

Ни один пункт предъявленных подсудимым обвинений органами прокуратуры не был признан обоснованным. Не "не доказанным", а именно не обоснованным. То есть обвинение в том, что Лариса Агеева неоднократно в неустановленное время наносила удары своему сыну Агееву Глебу неустановленными тупыми предметами, тем самым истязая его, обливала его голову горячей жидкостью, жестоко обращалась с ним, не имело доказательств. Но наоборот, в входе судебного расследования были получены неопровержимые доказательства ее невиновности в инкриминируемых деяниях, в поиске и предъявлении которых ей было отказано на стадии предварительного расследования.

И, тем не менее, Ларисе Агеевой был вынесен обвинительный приговор. Очевидно, в сложившейся в стране социально-политической ситуации, вынесение оправдательного приговора было невозможно в принципе.

Но если суд установил, что отсутствует вина по всем пунктам государственного обвинения, за какие же действия Лариса Агеева была осуждена?

Суд в ходе расследования произвел детальную оценку всех объективных данных об обстоятельствах происшествия 20 марта 2009г. и его последствиях. И единственное, что суд посчитал установленным, это связь между падением ребенка на лестнице, соединяющей первый и второй этаж дома, где проживала семья, со словосочетанием, произнесенным 3-х летним мальчиком: "Мама толкнула". Однако, анализ свидетельских показаний взрослых людей, которые пересказывают высказывания малыша относительно причин и обстоятельств его падения с лестницы непосредственно после происшествия, указывают и на то, что говорилось: "бежал, упал", "сам поскользнулся", "побежал". Кроме этого, как приводит суд материалы допросов Глеба на предварительном следствии, его слова носят неоднозначный и противоречащий обстоятельствам дела смысл. Также суд указывает, что Глеб говорил, что мама его "дрессировала", однако это не нашло подтверждения ни разу во время трех допросов ребенка. Вместе с этим Глеб в каждом допросе говорил, что мама его любит и не обижает.

Судом были исследованы показания свидетелей, письменные материалы дела и вещественные доказательства, мнения специалистов и заключения экспертов. В силу неустранимых принципиальных противоречий в последних суд назначил повторную судебно-медицинскую экспертизу, придав ее результатам решающее значение при определении вины Агеевых. Необходимость проведения повторной экспертизы и поставленные судом перед экспертами вопросы государственным обвинением не обжаловались.

Несмотря на то, что суд исключил из допустимых доказательств так называемые "фототаблицы" с изображением ребенка в ДГКБ №9 им. Сперанского (причиной этого являлось крайне низкое качество печати и искаженная цветопередача на бумажных носителях), как следует из приговора, суд придал доказательное значение самим цифровым носителям с этими изображениями, которые и были исследованы при повторной экспертизе.

Как мы знаем из СМИ, освещавших начало судебного процесса еще в марте этого года, Агеевы настаивали на допросе детей непосредственно судом и говорили, что верят, что сами дети "поставят точку" в "безумных обвинениях". В то время суд не посчитал нужным прислушаться. Однако после получения результатов повторной экспертизы, когда были очевидны очередные подтверждения "версии" подсудимых, суд по своей инициативе произвел допрос детей в закрытом судебном заседании.

Тем не менее, суд, возвращаясь к вопросу о возможности вынесения оправдательного приговора, не придал доказательной силы результатам допроса детей в суде, сославшись на мнение экспертов, проводивших их психолого-психиатрическую экспертизу, будто бы дети помнят события непродолжительное время. Но тогда возникает вопрос: зная это заранее, зачем было допрашивать детей спустя девять месяцев после начала процесса? Очевидно, суд рассчитывал получить подтверждение инкриминируемых Агеевой неприязненных отношений к сыну? Но вот, не получил. Даже результат допроса в суде в приговоре не привел…

Детские психолог и психиатр, исследуя материалы допросов детей на предварительном следствии, в своем письменном заключении поставили под сомнение однозначность и достоверность их показаний, и, несмотря на память о событиях, возможность установления из этих показаний хронологии и причинно-следственной связи. Суд отказался принять во внимание их мнение и доводы, предоставленные психиатром Т. Крылатовой в судебном заседании, мотивируя это тем, что они работали по документам и видеозаписям и не осматривали детей. А, как следует из приговора, комиссионная экспертиза осматривала детей 21 и 29 сентября 2009 г., то есть спустя полгода (!) после произошедших событий. Напомним, что на тот момент свидетелю Глебу еще не было четырех лет, а Полине – всего два с половиной года. Какая же здесь объективность?

Свидетель Полина Агеева в апреле 2009 г. показывала, что мама наказывала Глеба "за лестницу". На вопрос как - ответила, что ремешком. Однако это обстоятельство явилось особым пунктом исследования при допросе специалиста комиссии повторной экспертизы, по результатам которого судом установлено, что все (!) повреждения получены при падении с лестницы. Также необходимо ответить, что при допросах на следствии относительно того толкнула ли мама Глеба, все ответы обоих детей были получены, как "да" на наводящие вопросы. Особую тревогу вызывает характер допроса детей, поскольку дети используют слова "била", что не соответствует ни заключениям экспертов, ни иным материалам дела. В любом случае из приведенных текстов не ясно, что являлось доказательством того, что дети понимают, что подразумевают взрослые под тем или понятием, задавая наводящий вопрос.

Кроме этого, в приговоре однозначно присутствуют "двойные стандарты". С одной стороны суд доверяет экспертизе детей, которая спустя полгода после событий утверждает, что дети не подвержены внушаемости и склонности к фантазированию, с другой стороны исключает из доказательств невиновности подсудимой результаты допроса детей в суде, мотивируя это возрастной особенностью памяти и внушаемостью (?!). Вместе с этим, суд, придавая экспертизам детей 762/а, 763/а доказательное значение, приводит заключение, что характер памяти столь малолетних детей ситуационный (несколько дней), при этом исключает из рассмотрения то обстоятельство, что допрос Агеевой Полины и повторный допрос Агеева Глеба состоялись 21 апреля 2009г., то есть через месяц (!) после описываемых ими событий.

Как следует из приговора, судом установлено, что факт непроизвольного падения чайника с горячей водой на голову ребенка является несчастным случаем в быту. Вместе с этим суд утверждает вину подсудимой Агеевой в умышленном нанесении легких повреждений своему сыну посредством лестницы. На каких объективных основаниях? Не говоря уже о том, что учитывая одновременность получения Глебом термического ожога и его падения на лестнице, отсутствует какая-либо внятная модель поведения участвующих в этом лиц, кроме "версии" подсудимых о том, что Глеб, обжегшись, побежал к родителям на первый этаж, чем суд доказывает преступный умысел?

Даже если предположить обоснованность обвинения в произошедшем в семье случае непосредственно вечером 20 марта 2009 г., какие основания у суда утверждать, что Лариса Агеева не исполняла обязанности по воспитанию своего сына, тем более, что это совмещено с жестоким обращением к ребенку?!!

Подсудимый Антон Агеев оправдан судом по всем пунктам обвинения. А вместе с тем, как мы видим из приговора, все доказательства его невиновности в полной мере и даже в основной части относятся к Ларисе Агеевой как любящей и заботливой матери.

Таким образом, что мы видим из приговора в "сухом остатке"?

Все пункты государственного обвинения были признаны необоснованными. Это очевидно, поскольку если нет вины, то нет, и не может быть доказательств, а все вымыслы и фантазии отваливаются при малейшем объективном рассмотрении, да и просто в силу здравого смысла.

Необходимо менять существующую систему правосудия, полностью политизированную и зависящую от исполнительной власти, поскольку вынесение оправдательного приговора в сложившихся условиях просто, как оказывается, невозможно. Слава богу, что у Агеевых был объективный и честный судья, а то и "подмахнуть" реальный срок полностью невиновным людям не заржавело бы. Не секрет, что в нашей стране даже условный срок приравнивается к оправдательному приговору, а тут мы получили лишь "исправительные работы", что можно уже само по себе квалифицировать как признание обвинения притянутым за уши.

Беспрецедентно нарабатывается чудовищная практика использования статьи "неисполнение обязанностей по воспитанию" как средство оправдания или инициализации процедуры лишения родительских прав, поскольку именно эта формулировка используется в нормах Семейного кодекса. По сути, какой бы он не был, но это - случай в семье, если есть вина – есть установленное УК наказание за этот случай, эпизод, а он приравнен к систематическим ошибкам в воспитании, практикой воспитания, связанной с жестоким обращением с детьми. По этой логике все родители, чьи дети находятся в больницах и даже не только с травмами, но и соматическими заболеваниями, виновны в неисполнении обязанностей по воспитанию, а то и в жестоком обращении со своими детьми. И ведь граница этому абсурду объективно не определена! Или как в случае с Агеевыми даже до лишения свободы можно договориться, была бы на то политическая воля власти.

Хорошо бы, конечно, чтобы Президент смог сквозь облака со своих небес углядеть, что тут на земле творится, и придал бы соответствующий приоритет этим проблемам, как сделал в случае "Дела Агеевых" Европейский суд по правам человека…

В заключение очень хочется отметить, что следов от травмы на малыше Глебе Агееве не было уже через неделю. Как утверждает суд, сейчас уже дети не помнят, что такое вообще с ними было. Непонятно, правда, зачем их вообще в суд звали? Про мифическую вину родителей и их опасность для своих детей и для общества может продолжать говорить только человек не вполне здоровый психически или просто подлец. А вот кто ответит детям, как и зачем они стали сиротами, почему они до сих пор находятся в детском доме, и когда они вернутся домой к родителям, которых, как утверждают, они так любят?

Всем желающим предлагаю самостоятельно ознакомиться с нижеприлагаемым приговором и сделать свои выводы.

Текст приговора приведен в оригинале, из него только для экономии места и душевных сил исключены процессуально необходимые повторы пунктов государственного обвинения и описаний телесных повреждений. Также исключены перечисления всех вещественных доказательств, справок и документы слушаний в Общественной палате. Вся имеющая отношение к сути делая доказательная часть приведена полностью.