В те далекие, почти уже былинные времена, когда существовала так называемая мировая система социализма, в городе Праге, столице тоже не существующей более Чехословакии, выходил журнал «Проблемы мира и социализма».

Журнал очень скучный, как был скучным весь сусловский агиптпроп. В названии журнала не было, конечно, никакой идеологической диверсии, как может сейчас показаться на первый взгляд, потому что у слова «проблема» есть два значения, не очень совпадающих между собой.

В широком смысле этого слова проблема - сложный теоретический или практический вопрос, требующий изучения, разрешения; в более узком - противоречивая ситуация, выступающая в виде противоположных позиций в объяснении каких-либо явлений, объектов, процессов и требующая адекватной теории для её разрешения.

Иначе говоря, название журнала было в том же ряду, что и «Проблемы неорганической химии» или «Проблемы пчеловодства». О реальных же проблемах социализма и мира, которые в конечном итоге привели и к распаду мировой социалистической системы, и к глубокому кризису коммунистической идеологии, журнал (который и сам исчез в результате проблем социализма), как было принято в те времена, не писал.

В редколлегию журнала входили многие либеральные идеологические работники КПСС, иногда довольно высокопоставленные, для которых ссылка за ересь и крамолу в Прагу была заменой ссылки совсем в другую сторону, как это случалось несколько десятков лет тому назад за аналогичные прегрешения (и это при очень хорошем везении). Позже, во времена горбачевской «перестройки» многие выходцы из журнала стали ее, "перестройки", архитекторами, прорабами и подмастерьями – и вот на развалинах этого процесса мы теперь и живем, и знаем, кого за это благодарить.

Социализм исчез. Его реликты алеют еще красным цветом на карте планеты, но говорить о нем, как о системе, уже не приходится. И даже Латинская Америка, неожиданные процессы в которой стали сюрпризом для тех, кто говорил, что с социализмом покончено, находится все-таки на относительной периферии человечества, не говоря уже о спорности вопроса, имеем ли мы там возникновение новой волны социализма.

Пока что мы видим мир без социализма. И при этом – кучу проблем, которые экономический кризис 2008-2009 гг. высветил. Кстати, в самом названии этого кризиса, ограничивающего его данным временным промежутком, есть некая манипуляция – вольная или невольная, предполагающая, что кризис закончился. Но вот закончился ли? В начале сентября текущего, 2010 года, в совместной справке Международного Валютного Фонда и Международной Организации Труда было сказано, что число безработных достигло исторического максимума, с 2007 года оно выросло на 30 миллионов человек и не имеет никаких тенденций к снижению.

Ну а помимо всего этого:

- Две широкомасштабные войны в Ираке и Афганистане.

- Экологические проблемы (буквально на днях вторая авария в Мексиканском заливе, при этом с последствиями первой еще не разобрались).

- Системная деградация стран бывшего СССР, в первую очередь – России, с их стремительной «африканизацией».

- Проблема иммиграции, которая грозит разрушением культурно-исторической целостности десятков стран – с ответной реакцией в виде скрытой за политкорректностью ксенофобии и роста популярности правонационалистических движений.

- Распад концепции well fare state - социального государства, съедаемого неолиберализмом, который, возможно, более опасное и уродливое детище  капитализма, чем даже порожденный им же в XX веке фашизм – потому что фашизм, при всей его чудовищности, не принес столь много долговременных последствий, какие произошли от неолиберализма – и человечеству придется разбираться с ними,  возможно, не одно десятилетие века XXI-го.

- Масштабные манипуляции с информацией, дающие основание говорить об исчезновении свободы слова в современном мире, потому что правду почти невозможно извлечь из гор информационного мусора и отходов жизнедеятельности политтехнологов.
- Умирание культуры - как из-за ее коммерциализации, так и из-за прогрессирующей копирайтовской шизофрении.
И что же со всем этим делать?

Если вернуться к журналу со столь пророческим названием, нужно сказать, что до сих пор многие идеологи, вышедшие из его редакции и еще остающиеся в политике, у нас в России занимают позицию, которую можно условно назвать социал-демократической. Собственно, в начале 90-х у команды Горбачева и был план – по венгерскому образцу расколоть КПСС на социал-демократическую партию (название могло быть каким угодно), которая во главе с Михаилом Сергеевичем останется у власти, и коммунистов-фундаменталистов, которые отправятся в политическое небытие.

С социал-демократией не вышло (Михаил Сергеевич имеет какую-то фатальную особенность терпеть фиаско во всем, за что он берется) – да в России социал-демократия вообще имеет странную судьбу, еще начиная с меньшевиков и до наших дней. После 1991 года было несколько попыток построить социал-демократическую партию, все они с изрядным треском провалились (в лице «Справедливой России» мы имеем просто еще одну такую попытку, на этот раз – как и вся «политика» в путинской России – имитационную, впрочем, и эту партию ждет судьба ее предшественников). Почему социал-демократия не хочет приживаться в нашем климате - об этом есть много суждений. Некоторые западные специалисты по России считают, что в этом отражается склонность  русского сознания к крайностям, имеющая свое происхождение из выбора тысячу лет назад русскими византийско-православной разновидности христианства, в которой, в отличие от католицизма, нет такого промежуточного состояния как Чистилище - а есть только две крайности – Рай и Ад. Столь глубоко в вопросах сравнительной теологии копать мы не осмеливаемся, однако фактом остается то, что левый, умеренный, "розовый" путь у нас как-то все не задается.

Впрочем, задается ли он вообще где-то? Еще в конце 1950-х годов европейская социал-демократия порвала с марксизмом, а в 1980-х – и с социализмом как своей целью, обозначив свою «социалистичность» так: "Социализм - не модель, которую мы можем принять, но процесс, в ходе которого мы обучаемся сами определять свою историю".

Впрочем, и даже это не все. Как правильно было замечено, сам переход к неолиберализму – тэтчеризм, рейганомика – был весьма хаотичным и неупорядоченным, институализация же его произошла именно при правлении социал-демократов: Блэр в Великобритании, Шредер в Германии, Клинтон в США (при том, что ставить знак равенства между Демпартией США и социал-демократией – есть некое упрощение, но для простоты пойдём на него).
Когда избирателю на Западе стало ясно, что традиционные социал-демократические партии перестали даже в малейшей степени быть защитой (пусть и очень умеренной) простых людей от капитала, ответом стала как массовая неявка на выборы, так и катастрофические поражения лейбористов, социал-демократов и социалистов почти на всех последних выборах в Европе.

И что теперь?

В мозговом центре несостоявшейся российской социал-демократии, в Горбачев-фонде в конце прошлого года прошла конференция, посвященная падению Берлинской стены (1989 год, если кто не помнит). И там звучали такие речи:

Прошло двадцать лет с падения Берлинской стены, мы столкнулись с глобальным системным кризисом. Парадокс, однако, заключается в том, что альтернативной системы, куда можно было бы обратить взор в поисках спасения, не существует. (Фелипе Гонсалес, бывший премьер-министр Испании, социалист)

Немедленные результаты (падения социализма) в Европе были катастрофическими. Страны бывшего СССР до сих пор не преодолели этого наследия. К счастью для Китая его капиталистической моделью стал не англо­американский неолиберализм, а куда более дирижистский образец “тигриных экономик” Восточной Азии. Свой экономический “большой прыжок”, однако, Китай предпринял без малейшей оглядки на социальные и человеческие последствия.(Эрик Хобсбаум, историк, Великобритания)

Базисно биполярность была формой мирового порядка. После 1989 года мир развивался беспорядочно и число конфликтов выросло. Взорвались бомбы трагических религиозных конфликтов, — будто Средние века вернулись в современность... А ведь это — закономерная реакция на глобализацию. Этнические и религиозные группы схватились за оружие, чтобы защитить свое пространство, а это привело к взрыву религиозного фундаментализма — в первую очередь исламского. Однако и христианский мир обнаружил и фундаменталистские течения, и одностороннюю готовность Америки действовать без оглядки на других, и бушевскую неоконсервативную философию, — что, впрочем, было своего рода попытками справиться с мировым беспорядком. ( Массимо д’Алема, член итальянского парламента, бывший министр иностранных дел)

Забавно. Про необходимость альтернативы  говорят уже представители современной элиты, а не леваки на улицах Сиэтла, швыряющие булыжники в витрины «Макдоналдсов».
Не исключено, что умеренные левые - после того, как электорат наестся вдоволь правлением буржуазных партий - где-то и как-то смогут даже вернуться к власти. С лозунгами перемен и альтернативы. Как, собственно, уже произошло в США. Где с лозунгами перемен шел Барак Обама – и потом стотысячная толпа в Вашингтоне вместе с президентом-демократом подпевала на инаугурации последнего старому леваку Питеру Сигеру и Брюсу Спрингстину: This land is your land – Эта страна – твоя страна.

Только проходит год-другой, и оказывается, что страна как была, так и осталась в руках банков, международных корпораций и бюрократии, что как шла война за десять тысяч километров, так и идет (да при этом еще и соврут, что «войска выведены», а осталась – право, сущая мелочь, 50 000 военных советников да еще 100 000 наемников из частных военных компаний – войны при неолиберализме тоже ведут на субконтрации и аутсорсинге), что как получали топ-менеджеры многомиллионные бонусы, так и получают и будут получать впредь.
Потому что – сколько ни говори про альтернативную систему, про строительство новой модели, про новый мир – это все слова. Социализм – это переход власти, политической и экономической, к трудящимся. Все остальное – лишь очередной обман и перехват риторики. Кто бы ею ни занимался – нынешний президент Обама или бывший президент-банкрот Горбачев.
И пока такой переход власти к народу произведен не будет – у мира будут очень большие проблемы. При этом проблемы все нарастающие.