… и каждый раз в недоумении я спрашиваю себя – ну вот почему, почему у них ничего не получается? Казалось бы – власть их, ничего им не мешает, оппозиции, способной вывести на улицы и площади сотни тысяч разгневанных граждан, нет, и парламент уже давно не место для дискуссий. Делай, реформируй, модернизируй – не хочу. А только ничего не выходит. «Булавы» не летают, нанотехнологии не внедряются, модернизация не то что не на марше, а даже и совсем ее нет и, как все прекрасно понимают, не будет.

Да ведь и оппозиция, как уже я сказал: где она? Где люди, одна мысль про которых ужасает или беспокоит власть имущих, почему знамена, которые когда-то пугали закованного в броню ворога, теперь отдают ностальгией и пахнут нафталином?

Но этот паралич и эта импотенция – они ведь не только там. Ими пропитано все наше общество – от рядовых граждан до творцов и властелинов духа. Писатели пишут какие-то книжки, читать которые сплошная мука, режиссеры снимают фильмы, за которые неловко и стыдно, и даже песни у певцов похожи на песни попрошаек в электричках, когда хочется дать исполнителю десятку – лишь бы только он ушел – и никогда уже не возвращался.

А рядовые граждане идут на свои постылые работы, и дома их ждут постылые жены, и где-то тоскуют постылые любовницы, а дети не радость сердца, а только источник беспокойств и расходов.

Все, все отравлено этим ядом усталости, разочарования, цинизма, обрыдлости и скуки.

А тут еще Россия – словно устав от всего этого безобразия, начала гореть.

Почему? А потому.

А потому, что двадцать лет назад мы предали свою страну. Которую, так или иначе, в той или иной форме, клялись холить, лелеять, хранить и защищать.

Ни в коей мере не хочу сказать, что виноваты все – и, таким образом, сделать никого не ответственным. Как говаривал один видный русский социал-демократ и железнодорожник прошлого, немного перефразируя: «у каждого исторического события есть фамилия, имя и отчество». И отнюдь не все 20 лет назад кричали «Ель-цын! Ель-цын!», валили памятник Железному Феликсу и жгли свои партбилеты.

Но – кому было наплевать (и таких было большинство), а кто-то (в том числе и автор этих строк) – не сделал то, что он должен был сделать. Можно назвать тысячу и одну причину, по которой мы тогда «остались дома» – невозможно сражаться армии, командиры которой или предатели, или идиоты, и что запущены были столь сильные информационные технологии, что голоса сторонников социализма в тот момент услышаны не были, и… и… - и все-таки в том, что произошло, есть и наша вина. И нам с этим жить.

Так мы стали предателями. Все. И получили то, что получили – разворованную страну, цинизм, усталость, неверие.

Объяснение этому не мистическое, не в духе, знаете ли, Александра Проханова. Объяснение этому вполне даже материалистичное, оно в законах Истории, которая сурово наказывает поколения, не достигшие цели. Или забывшие свою цель. Или эту цель вдруг назвавшие ложной, наплевав, таким образом, на труд и подвиг предыдущих поколений, которые клали свои жизни на пути к этой цели.

Это относится и к нам, коммунистам.

Нельзя быть коммунистом и не любить СССР. Для меня это утверждение, не требующее доказательств, пусть для кого-то это не так. Это не означает, что СССР был идеален или что он вне критики. Отнюдь не идеален и его история предоставляет даже слишком много, увы, материала для этой самой критики. Но это был первый в истории проект по построению социалистического государства. Не теоретическая модель, которых построено много и которые строят и будут еще строить. Не абстракция, не игра разума – а первая попытка вырваться из царства необходимости в царство свободы.

То есть, возможно, самая главная и самая возвышенная задача человечества.

И отказ от выполнения этой миссии, объявление, что mission is impossible - миссия невозможна, или даже – что миссия ложная в принципе – не может пройти безнаказанно для общества.

Не мы первые. Не приводя доказательств, могу в качестве гипотезы предположить, что многие испытания, выпавшую на долю Франции в первой половине XX века – и бойня Первой Мировой, и позор Второй – были в конечном итоге следствием расстрела версальцами Парижской коммуны. Точно так же – что нацизм был расплатой за проигранную германскую революцию 1918-1923 гг. (что, кстати, сформулировал один из историков, сказав, что убийство Люксембург и Либкнехта были первой победой гитлеризма – хотя сам Гитлер был в то время никому не известным дембелем).

Теперь за проигранную революцию платит Россия.

Но! Но если поставить точку в этом месте, то это будет не менее позорный грех, чем грех Иудин – это будет капитулянство и дезертирство. Мы, то есть те, кто не спас, и даже не попытался спасти, нашу страну, можем и должны и обязаны продолжать денно и нощно свои неоплаченные счета оплачивать – в меру своих возможностей и своего понимания того, как это сделать.

А самое главное… А самое главное, что на смену приходит новое поколение, поколение, даже де юре не связанное с прошлым. Чья совесть чиста. На ком нет печати измены и предательства. Кто не отравлен моральным оппортунизмом, цинизмом и равнодушием.

Это не переоценка возможностей и сил молодежи. Очень даже может быть, что большинство ее, тем более росшее в окружении информационного зомбирования и повседневного скотства, которые характеризуют послесоветскую Россию – и не ее одну, - впитало цинизм и равнодушие с молоком матери. Таких мы уже, собственно, и видим, и в немалом количестве, и на Селигере, и среди запредельно гнусных «наших» и «молодогвардейцев» «Единой России». С ними уже все ясно. Я, тем не менее, надеюсь на другую молодежь, пусть ее будет и немного, на тех, кто видит сны о чем-то большем, чем карьера офисного хомячка. И читает невидимые надписи на облаках. И поэтому достает с полок книги, набитые динамитом классовой борьбы. У них есть шанс – потому что История предоставляет шанс каждому поколению, важно только его не упустить.

Иначе же:

卑怯
その路(みち)をずつと行(ゆ)くと
死の海に落ち込むと教へられ、
中途で引返した私、
卑怯(ひけふ)な利口者(りこうもの)であつた私、
それ以来、私の前には
岐路(えだみち)と 迂路(まはりみち)と
ばかりが続いてゐる。

Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти,
И я с полпути повернула вспять.
С тех пор все тянутся предо мною кривые, глухие окольные тропы…*

* "Трусость" Ёсано Акико в переводе Веры Марковой