О неразрывной связи между идиотизмом и любовью к родине

Оппозиция в немецкой демократии – это та альтернатива, которую можно выбрать наряду с правящим канцлером. Ее главная задача – убедить избирателей в том, что она умеет править страной намного лучше тех, кто этим на данный момент занимается. Так народ получает политическое образование. Ему объясняют, что правящие партии совершенно не справляются со своим делом. Занимаясь "осуществлением реформ", столь "необходимых нашей стране", канцлер и его команда производят на свет одни только "технические ошибки и упущения". За что бы канцлер ни брался, все у него "валится из рук", потому что он "не умеет делать дело". У него "нет плана", потому что, во-первых, он "не умеет планировать", а, во-вторых, в его команде тоже "никто не знает, что делать". Такая критика производит на избирателей впечатление: свободные демократические граждане терпеть не могут, когда ими управляют те, кто этого делать не умеет. Поэтому оппозиция охотно развивает эту тему: "Разве это патриотично, когда в Германии каждый день пропадает тысяча рабочих мест? Разве это патриотично, когда в нашей стране пять, а то и все шесть миллионов людей не имеют работы?" (Ангела Меркель в своей речи на партийном съезде). Ах, вот оно что: у "ошибок и упущений", в массе совершаемых этими растяпами во главе с канцлером, есть более глубокая причина. Оказывается, правящей "красно-зеленой" коалиции не хватает настоящего патриотического настроя, и поэтому "наша страна" лишена внутреннего компаса, который бы указывал ей правильное направление. Неудивительно, что те, кто не любит родину, не умеют правильно "делать дело": "Правительство, которое не любит родину, – Вы спотыкаетесь о каждую проблему не в последнюю очередь потому, что у Вас нет этой любви, – такое правительство просто не в состоянии решить проблемы страны" (М. Глос, ХСС, во время дебатов о бюджете в Бундестаге). Только тот канцлер, который любит свою страну, автоматически делает все правильно. Только то правительство, которое поет национальный гимн, издавая законы, создает рабочие места, которые "нам" так необходимы. Поэтому страна, в которой нет рабочих мест, ни в чем так сильно не нуждается, как в правительстве, которое усердно любит родину. В этом заключается смехотворная сторона оппозиционной критики. Стоящие за ней политические расчеты гораздо менее забавны. Христианская оппозиция, разумеется, не могла не заметить, что правящая коалиция своими реформами создает недовольство в народе. Как всякой оппозиции, ей это на руку: она видит возможность использовать в своих целях надежду граждан на улучшение, чтобы получить их голоса на предстоящих выборах и таким образом унаследовать правительство. Но тут есть одна проблема: христианская оппозиция выступает за решительное продолжение "курса реформ", начатых Шрёдером, и поэтому она не может, да и не хочет пробуждать в народе никаких надежд на улучшение. В связи с этим она предлагает гражданам, воспитанным в духе патриотизма, истолковать свое недовольство так, чтобы оно привело к долгожданной "смене власти": Оказывается, своим бедственным положением граждане обязаны не политике, которая проводится с целью подъема Германии, а тому обстоятельству, что "красно-зеленое" правительство Шрёдера и Фишера проводит политику, которая абсолютно не направлена на благо Германии. Этот аргумент находит среди общественности живой отклик. Как-никак, согласно компетентной оценке специалистов, способностей к "духовному лидерству" у христианской оппозиции не занимать: "Перед ХДС открывается возможность вновь приобрести духовное лидерство в политике. Он [ХДС] должен поставить перед собой цель самолично устанавливать критерии, на которые будут ориентироваться общественные дебаты" ("Франкфуртер Альгемайне Цайтунг", 08.12.04). Не успели умники из "Ф. А. Ц." и глазом моргнуть, как дебаты, на которые им надо ориентироваться, уже разгорелись.

Некоторые вещи настолько важны, что их нужно говорить народу почаще: "Как сказала госпожа Меркель в преддверии партийного съезда ХДС, реформы и патриотизм – это для нее две стороны одной медали. По словам Меркель, на конгрессе нужно разъяснить людям, что их не 'мучают' реформами. Нужно им разъяснить, что Германия должна использовать свои шансы" ("Франкфуртер Рундшау", 06.12.04). Разумеется, "людей" "мучают реформами" по той причине, что политическая верхушка находит эти реформы необходимыми для страны. Но если ХДС сможет "разъяснить людям", что реформы проводятся совсем не ради их мелочных "интересов индивидуумов", а ради Германии и ее шансов, то "людям" сразу станет легче на душе. Тогда они тоже смогут увидеть в своих мучениях положительную сторону, как это делает фрау Меркель, смогут оценить по достоинству тот факт, что их мучения идут на пользу Германии, и забудут о них. Повторение – мать учения, хотя тем, к кому Меркель уже обращается "как к немцам", должно быть по опыту хорошо известно, что причастность к "нашей" немецкой мощи и к "нашей" немецкой солидарности заключает в себе немалое противоречие к интересам, которые есть у рядовых "индивидуумов". "Нашу мощь и нашу солидарность мы, как немцы, черпаем не из суммы интересов индивидуумов, а из безоговорочного чувства причастности к нации и к ответственности за общность" (Меркель на FAZ.NET, 28.11.04). Конечно, то же самое можно было бы сказать и более простым языком. К примеру: "Ты – ничто, твоя страна – всё". Очень простое и понятное предложение. Но, во-первых, оно запрещено, поскольку то ли прославляет фашизм, то ли умаляет его опасность. А, во-вторых, фрау Меркель, исходя из своих убеждений, ни за что бы его так не произнесла. В сущности, на просто хотела сказать своим немцам следующее: если уж их интересы не играют роли, то им нужен положительный взгляд на отечество, чтобы стерпеть все жертвы. Весьма интересная реклама патриотизма: его ценность заключается в том, что он служит властям для беспрепятственного проведения их политики. Эту рекламу фрау Меркель высказывает в витиеватой форме демократически-методического упрека в адрес правительства – оно-де и само не проявляет любви к родине, и не заботится о патриотическом воспитании народа. Страна спотыкается о каждую проблему, потому что во главе нет патриотов, которые, исходя из своей любви к отечеству, смогли бы привить народу положительное представление о всех тех тяготах, которые "мы" должны на себе нести. Поэтому необходимы начатые христианской оппозицией "дебаты о патриотизме", с тем чтобы подчеркнуть важность такого просвещения народа для успешного проведения реформ. По существу эти дебаты исчерпываются сообщением о том, для чего они нужны: "Дебаты о патриотизме правильны и необходимы для экономических реформ в Германии... Иначе не будет 'первостепенной цели' у тех, кто должен терпеть стеснения из-за плохого состояния бюджета. Только тогда, когда мы любим свою страну, мы готовы на жертвы" (фон Бойст, ХДС). Так вот он какой – современный, демократический, "просвещенный" патриотизм: не то чтобы народ из любви к родине сносил любые "мучения", нет, – для того чтобы народ сносил любые мучения, он должен крепко любить свою родину!

Выражаясь вежливо, создается такое впечатление, что господину бургомистру кто-то насрал в мозги. Ему прекрасно известно, что в "стеснениях" и "жертвах" нет ничего такого, на что каждый был бы с радостью "готов". К тому же и стеснения, и жертвы происходят от власти законодателя и от тех первостепенных целей, которые он себе поставил. И поскольку это так, он выступает в защиту мировоззрения, которое ставит все с ног на голову. Он расхваливает идеологию, в которой страна предстает как одно сплошное "мы", готовое на любые жертвы, называет эту идеологию "любовь к родине", и лучшего разоблачения для нее почти уже не придумаешь: патриотизм, еще один опиум для народа! Сиди в дерьме и лови кайф! Закостенелый национальный фанатизм, навечно укоренившаяся в чувствах безоговорочная причастность к отечеству, на глазах огромные шоры, выкрашенные в цвета национального флага и предназначенные для того, чтобы с криком "Ура!" съехать вниз по социальной лестнице, – это, пожалуй, верх идиотизма демократической мысли. Но именно за такое одурманивающее действие христианская оппозиция любит и ценит патриотическое слабоумие. Для нее это тот источник, из которого народ должен черпать свой несокрушимый душевный мир. Чем больше от народа требуется жертв, тем больше он должен прикладываться к этому источнику, "любить свою страну", упиваясь ею до бессознательного состояния. "Корифею" ХДС Фридберту Пфлюгеру это уже настолько хорошо удалось, что красочные картины родного села, которые приходят ему на ум при описании своей любви к родине, он считает – ни больше, ни меньше – "просвещенными", рекомендуя и другим свою идейную позицию, на которой он сам так зациклился: "Нам не нужна слепая поддержка, но нам нужен просвещенный патриотизм, который, помимо верности конституции, включает в себя любовь к обычаям, запахам и кухне родного края, сельской общины, родительского дома". Эту возвышенную и крайне полезную позицию правящая коалиция, дескать, не продемонстрировала народу и не разъяснила ему, насколько сия добродетель отвечает его собственным интересам – см. "курс реформ". Вот то "упущение", которое оппозиция записывает на счет правительства и которое обещает исправить, убеждая народ проголосовать за нее на выборах. Шансы у нее неплохие – с таким народом, который не охладевает к своим "духовным лидерам" даже при виде столь выдающихся "духовных подвигов".

С другой стороны, возникает вопрос, можно ли использовать в низменной партийной конкуренции такое возвышенное чувство, как любовь к родине: "Нельзя использовать патриотизм в качестве идеологически-эмоционального клейстера для склеивания неразрешимых социальных противоречий" (Тирзе, СДПГ). Именно для того, для чего патриотизм пригоден, использовать его нельзя, – отвечает президент Бундестага своим христианским оппонентам, которые прекрасно разъяснили всю сущность патриотизма, совершенно не скрывая, что ценят этот идеологически-эмоциональный самообман народа именно как "клейстер", который склеивает классовое общество в одно большое немецкое "мы". Разумеется, Тирзе вовсе не собирался спасти человечество от той духовной катастрофы, которую представляет собой патриотизм, и от того вреда, который эта идеология наносит своим сторонникам в народе. Нет, Тирзе хотел спасти патриотизм – от злоупотребления, читай: монопольного политического использования христианской оппозицией. "Со словами такого широкого спектра действия нужно обращаться аккуратно, потому что они могут быть неправильно поняты. Когда слово 'патриотизм' используется в качестве идеологически-патетической формулы в полемике с политическим противником, то оно ведет к расколу и разрушению". Эта идея столь же грандиозна и находит себе сторонников – правда, тоже в кругу закоренелых патриотов. Поскольку идеологически-патетическая формула так хорошо делает свое дело – превращает в пыль "социальные противоречия" национального коллектива, который стоит выше всех межпартийных разногласий, – именно поэтому ее нельзя использовать в споре партий. Ведь тогда она разрушает тот фиктивный коллектив, который в ней так хорошо разрекламирован! Идеологически-эмоциональный клейстер со своим широким спектром действия должен клеить, а не "вести к расколу", и поэтому совсем не патриотично, когда патриоты одной партии используют патриотизм для своей рекламы, а не для рекламы общенародного "мы", столь ценимого всеми, и в особенности президентом Бундестага.

Разумеется, канцлер Шрёдер тоже не из тех, кто позволит отрицать за собой право на "духовное лидерство" в делах, затрагивающих коллектив. Особенно тогда, когда оппозиция пытается выставить его никудышным патриотом, требуя проследить за усилением патриотических настроений в массах ради успеха его собственных реформ. Специально для христианских критиканов канцлер разъясняет, в чем заключается настоящая любовь к родине: не в позиции подвластного народа, который так и так должен делать то, что ему говорят, а в деле нации, которым канцлер руководит на самом высоком посту. "Патриотизм – это то, что я делаю каждый день. Кому не хватает патриотизма, так это Вам, когда Вы так плохо говорите о своей стране только для того, чтобы вести борьбу за власть" (Шрёдер во время дебатов о бюджете в Бундестаге). "Государство – это я", – отвечает канцлер с высокомерным самосознанием вождя немецкой нации, которую патриоты ставят превыше всего. Тот, кто не относится с должным уважением к политическому лидеру страны и не преклоняется перед его достижениями, тот – сам предатель родины!

Таким образом канцлер высказал сокровенные мысли журналистки, которая, будучи редактором "Зюддойче Цайтунг", тоже в какой-то мере ответственна за патриотическое воспитание народа. "Уж с чего начинается патриотизм, так это с честности канцлера, который говорит народу горькую правду в отношении так называемых 'болезненных реформ' и за это готов потерпеть поражение на выборах. Этот патриотизм, который не жалеет собственной власти, – вот настоящая любовь к родине" ("Зюддойче Цайтунг", 02.12.04). У этой журналистки тоже честности хоть отбавляй: уж в ком демократы видят и ценят настоящего вождя, так это в канцлере, для которого нет партий, а есть только Германия. Уж кто, по их мнению, действительно любит родину, так это политический лидер, который решительно отстаивает интересы страны, не считаясь с интересами ее рядовых жителей. И уж в этом мадам журналистка права: только тот правитель, которому по-настоящему дорога отчизна, готов как следует драть шкуру со своего народа. Разумеется, это тоже говорит в пользу любви к родине. Идиотизму – идиотская реклама.

Из журнала GegenStandpunkt

Перевод с немецкого: А. Червонный