В XIV веке в Италии существовало цеховое производство. Ремесленники,
занятые в цехах, представляли собой замкнутую корпорацию – за пределами
цеха им запрещались всякие занятия ремеслом. Цехи активно участвовали в
политике: во-первых, у них были собственные внутренние институты
(финансовая автономия, судебные органы), во-вторых, они могли активно
принимать участие в городском управлении. Во главе цеха находился
консул. Для того, чтобы не появилась олигархия, консула выбирали
жеребьёвкой, занимал он свой пост только несколько месяцев, после чего
ему и его семье на некоторое время запрещалось становиться консулами.
Существовал так же и цеховой совет – общее собрание цеха. Ещё стоит
отметить и широкий чиновничий аппарат, в который входили всевозможные
казначеи, нотариусы и их помощники, полицейские, ревизоры, судебные
исполнители (часто в этой роли выступали иностранцы), протокольщики,
надсмотрщики и т.д.

Цехи делились на старшие и младшие, а члены цехов на полноправных и
полуправных. Экономически младшие цехи находились в подчинении у
старших. Традиционно, естественно, старшие имели лучшее оборудование,
большую прибыль. Важно, что в цехах состояла лишь меньшая часть
населения, а большинство рабочих – внецеховая часть населения,
нанимающаяся на работу время от времени, когда повезёт, - они вообще не
имели никаких политических прав. Словом, работающее население городов
было раздроблено на несколько частей: старшие цехи, младшие цехи и
бесправных наёмных рабочих. Безусловно, у каждой части были свои
политические интересы – тем сложнее было организовать борьбу против
правительства. Стоит заметить так же, что и в самих цехах работники
были крайне неоднородны. Вот, к примеру, в сукнодельческий цех: в него
входили прядильщики, работающие у себя дома (им на время работы в доме
устанавливали прялку и в любой момент могли «уволить», забрав её);
красильщики, которым разрешалось иметь собственные средства
производства, приобретённые, правда, только через цех; ткачи,
являющиеся наёмными рабочими и получающие сдельную зарплату;
скоблильщики, самая многочисленная группа ремесленников;
шерстотрепальщики; дергачи; шерстобиты; чесальщики шерсти;
выбивальщики; промывальщики и ещё много других разнообразных
работников, ведь процесс производства «от и до» осуществлялся при одном
цехе. Тем не менее, положение работников, их зарплаты зачастую очень
сильно различались. Маркс по этому поводу пишет в I томе «Капитала»:
«Мануфактура в собственном смысле этого слова не только подчиняет
самостоятельного прежде рабочего власти и дисциплине, исходящей от
капитала, но создает кроме того иерархическую лестницу среди рабочих».

Но пора бы вернуться к чомпи. Так назывались чесальщики шерсти и прочие
наёмные рабочие сукнодельческих мануфактур во Флоренции и в других
итальянских городах средневековья. Как уже было сказано выше, чомпи не
были официально закреплены за каким-либо из цехов, не составляли особых
корпораций, и поэтому они не имели никаких политических прав. Но самое
важное, что нужно сказать о чомпи, так это то, что они были первыми в
истории наёмными рабочими, организовавшими и проведшими забастовку.
Борьба чомпи – это не бунт на корабле, не просто выплеск недовольства,
а полноценная забастовка, даже с выдвижением политических требований…
Но обо всём по порядку.

К третьей четверти XIV в. сложилась такая ситуация, что вокруг
капиталиста (не нанимателя, не управленца, а уже именно капиталиста как
собственника средств производства, присваивающего себе плоды труда
наёмных работников – прибавочную стоимость) группировались во Флоренции
мелкие ремесленники, находясь при этом в полном подчинении у него.
Главной отраслью флорентийской промышленности в те далёкие времена было
шерстяное дело. Капиталы, которыми располагали фабриканты, были
значительны, приносили большую прибыль, и поэтому классовая
противоположность между предпринимателями и рабочими-ремесленниками
была налицо. Устройство Флоренции целиком соответствовало интересам
крупной буржуазии. Рабочим же приходилось трудиться по 14-16 часов,
существовали жесткие системы штрафов, а чомпи запрещалось даже
создавать собственный цех. Что касается оплаты труда, то здесь
показательны воспоминания участника движения чомпи Симончино – он
пишет, что мастера шерстяники за работу, которая стоит 12 сольд, платят
всего лишь 8. При этом, нанимаясь на работу, чомпи сразу получает аванс
и таким образом оказывается прикован к хозяину, становится должником.
На работу шли по звону колокола в приходах. За весь день разрешался
только один перерыв, летом – два, так как работали дольше. Процесс
производства постоянно контролировали надсмотрщики.

Первое выступление чомпи произошло во Флоренции в 1345 году под
руководством чесальщика шерсти Чуто Брандини. Но первая их забастовка
была быстро подавлена и канула в небытие. Большего внимания заслуживает
следующее выступление чомпи, произошедшее спустя треть века, в 1378.

Если подробно рассматривать народное восстание 1378 года, то можно его
разделить на три части. Первая возникла вследствие показательного ухода
в отставку Сальвестро Медичи, который был в тот момент гонфалоньером,
то есть возглавлял флорентийское правительство. Медичи не поделил
власть с приорами, и они отказались принимать его новую программу.
Народ же, к тому моменту всё еще доверявший гонфалоньеру, заступился за
него. К сожалению, в истории часто встречается наивная слепая вера в
благие намерения правителя, мол «царь хороший – бояре плохие», «генсек
хороший – бюрократы плохие», «президент хороший – чиновники плохие»…
Так было и в тот раз: население Флоренции поверило, что причиной
несправедливости являются лишь приоры. Разгорелось восстание, всё
больше и больше уходящее из-под контроля правительства и самого Медичи:
горели дворцы, из тюрем бежали заключённые… В итоге, властям пришлось
распустить существующий правительственный орган и созвать новый. Он
принципиально ничем не отличался от предыдущего, это была всего лишь
показательная, фиктивная мера, которой хватило, чтобы восстание стихло.
И это закономерно – ведь изначально данное восстание было слепым и
никак не отражающим интересы народа.

Таким образом, к середине 1378 года сеньория сплошь была составлена из
членов старших цехов, являвшихся своего рода мелкими буржуа. Младшие
цехи потребовали изменить данное городское устройство, и старшие цехи
согласились, и даже была созвана комиссия по пересмотру городской
конституции. Но. Но, как это обычно и бывало (и бывает до сих пор), на
этом дело попытались замять, мол комиссия работает, а вот вы пока
успокойтесь, подождите… К счастью, к тому моменту движение среди
младших цехов приобрело такой размах, что простыми обещаниями их
утихомирить не получилось.

Не удивительно, что народ, а в частности ремесленники и наёмные
рабочие, увидев, что ничего по сути не изменилось, жить так же тяжело,
как и раньше, начали готовиться к новому (второму) выступлению. Был
создан революционный комитет. Ситуация накалялась. Но, как обычно
бывает в истории, одной причины (иди даже множества причин) всегда мало
для того, чтобы случилось то или иное событие. Всегда необходим повод.
В данном случае это был арест одного из участников революционного
комитета Симончино. Сторонник чомпи Никколо Берарди, чинивший в этот
момент часы на фасаде Старого Дворца (резиденция сеньории), увидел
произошедшее и быстро сообщил об аресте в комитет. Началось восстание.
Народ пришёл на площадь и осыпал градом камней Старый Дворец. Конечно,
власти сразу же обратились к городскому ополчению, приказав разогнать
толпу, но большинство ополченцев отказались становиться на сторону
приоров. Таким образом, им ничего не оставалось делать, и подвергнутый
пыткам Симончино уже на следующий день после ареста оказался на
свободе. Но на сей раз население города пошло дальше – чомпи и
ремесленники из младших цехов составили петиции о пересмотре состава
правительства и потребовали у сеньории их принятия. Натиск рабочих
усиливался захватом правительственных зданий, так же собравшийся на
площади у Старого Дворца народ решил не расходиться до принятия
петиций. Это была своеобразная осада. Сеньория, прекратив
сопротивление, приняла петиции, но уже на следующий день приоры бежали
из дворца. Что ж: народ с уверенностью и удовольствием занял их место,
намереваясь создать своё правительство.
Внецеховые ремесленники, то есть чомпи, потребовали, чтобы в сеньории
были одинаково представлены как старшие, так и младшие цехи и чтобы из
городского пролетариата было составлено три новых цеха: один так и
назывался цехом чомпи, в состав двух других должны были входить
ремесленники, занятые в шерстяной и шелковой промышленности,
красильщики, ткачи и стригальщики. Так же восставшие требовали создания
народного войска, комиссии для пересмотра законов, повышения заработной
платы на 50 % и ликвидации должности «чужеземного чиновника» -
надсмотрщика за работой и поведением наёмных рабочих, которого хозяин
приглашал из другого города. Естественно, сеньория попыталась подавить
восстание путём его обезглавливания – троих вождей движения схватили и
подвергли пыткам. Правительство надеялось, что без руководителей
восставшие испугаются и растеряются. (Ничего не напоминает?) Но не
тут-то было. Народ ответил на это призывом к оружию. При криках «Viva
el popolo!» - «Да здравствует народ!» дворец сеньории был взят штурмом,
члены ее в ужасе разбежались, а участник восстания Микеле Ландо был
сделан гонфалоньером справедливости, т. е. своего рода президентом
Флорентийской республики. Важно отметить, что чомпи считали его своим,
но ко времени восстания он давно уже не был чесальщиком шерсти, а
служил надсмотрщиком богатого суконщика. Итак, новая сеньория была
составлена, согласно желанию народа, из девяти членов - по три
представителя от старших и младших цехов и городского пролетариата. Для
охраны нового правительства было организовано народное ополчение из
1500 арбалетчиков.

На этом можно считать совместную борьбу чомпи и младших цехов
законченной. Младшие цехи, за счёт союза с чомпи добились того, что им
было необходимо в первую очередь (например, ликвидации магистратуры по
сбору прибыли, что означало отмену налога на мелкую торговлю), пыл их
потихоньку угасал, начались колебания… Став предводителем младших
цехов, Ландо также оказался в оппозиции тем, кто по-прежнему выдвигал
революционные требования. Но восставшие чомпи не останавливались на
достигнутом. Таким образом, третья часть восстания 1378 года – это
борьба непосредственно чомпи, оставшихся практически без соратников,
наедине со своим бесправием… Социальная подкладка восстания выступила
на первый план, от новой сеньории чомпи хотели потребовать целого ряда
изменений, направленных на улучшение участи пролетариата, а именно,
исключения из цехов всех, не занимающихся непосредственно ремеслом, то
есть, всех нетрудящихся; организации народной гвардии; возвращения
ссыльных; что касается экономических требований, то чомпи по-прежнему
настаивали на увеличении зарплаты на 50%, установления твёрдого курса
золотого флорина (ведь рабочие получали зарплату в сольдах, а владельцы
мастерских продавали товары во флоринах). Так же чомпи требовали отмены
закона 1356 года, который предусматривал отсечение правой руки за
невозвращение долга в течение 10 дней после востребования. Итак,
началась подготовка, снова стал действовать подпольный революционный
комитет. В итоге, собравшись на площади перед сеньорией, чомпи выбрали
секретаря и записали все свои требования. Когда сеньория в очередной
раз отказалась немедленно их удовлетворить, они удалились на собрание и
выбрали особую комиссию из 8 человек, возглавляемую чесальщиком шерсти
Бартоло ди Якопо. Комиссия пригласила все цехи прислать по два делегата
для решения дел, что говорит о открытости и демократичности намерений
чомпи. Вначале вновь образованное правительство размещалась в церкви
Санта Мария Новелла. Но когда восставшие отправили во Дворец приоров
делегацию для того, чтобы передать требования, сам Микеле Ландо (бывший
соратник и товарищ по борьбе) набросился на пришедших чомпи с мечом и
приказал заключить их в башню. Как быстро вкус власти, возможность
превосходства изменила его сознание! Поскольку и на сей раз сеньория не
захотела выслушивать требования чомпи, восставшим снова пришлось
осадить дворец, в итоге чего приоры подчинились власти "Восьми",
приняли петиции. Таким образом, рядом с правительством сеньории явилась
революционное правительство чомпи - балия, присвоившая себе полную
власть в городе. Сеньория окончательно растерялась, и дело шло к победе.

Но здесь помешало несколько роковых факторов. Во-первых, незадолго до
этого по приказу властей землевладельцы прекратили доставку хлеба в
город. Таким образом, новое правительство оказались без средств.
Во-вторых, на руку сеньории сыграло предательство вышеупомянутого
Ландо. Он втайне сговорился со старшими цехами, помог им разогнать
толпу, занимавшую площадь, и революционное правительство. Другими
словами, «колебания» младших цехов довели до объединения со своими
недавними врагами, старшими цехами. В добавок ко всему, для того, чтобы
укрепить свои позиции, сеньория спровоцировала слух о том, что чомпи
замышляют предать Флоренцию. Иными словами, для дискредитации чомпи
сеньория пустила «утку». В тот же день чомпи были выведены из приората,
вооруженное ополчение разогнано, оружие отобрано, а самое главное, их
новый цех был ликвидирован. В скором времени чомпи подверглись
репрессиям - на площади Синьории были казнены вожди восстания Доменико
ди Туччо и Маттео Сальви. В целом, получилось так, что восстание чомпи,
вначале одержав внушительную победу, по стечению обстоятельств
оказалось подавленным. Но это поражение сродни победе, так как борьба
чомпи была отчаянной, стратегически грамотной, а главное, честной и
самоотверженной.

Писатель того времени Леонардо Бруни (один из многочисленных
хронистов-историков) по этому поводу написал: «Это может служить
навечно поучением людям, стоящим во главе государства. Никогда нельзя
допускать того, чтобы толпа могла дойти до мятежа или иметь в своем
распоряжении оружие. Если низы однажды начнут захватывать власть, то их
невозможно будет в дальнейшем удерживать, поскольку они станут считать,
что обладают большей силой благодаря своему численному превосходству и
могут отважиться и на большее».

Естественно, Бруни отстаивал интересы властей и в своих исторических
работах отзывался о чомпи крайне нелицеприятно, называя их то чернью,
то скопищем сброда… Но в одном Бруни прав: если пролетариат осознает
необходимость и возможность борьбы, если почувствует за собой настоящую
силу, то властям останется только прятаться и трепетать.