Балканский транзит. Репортажи из косовского рейда II.
В Вадул-Сирете, на румынской границе, наш поезд долго «переобували» в колеса европейских железнодорожных стандартов. Тем временем пограничники разносили на куски все его четыре вагона, простукивая стены и переборки, подобно стае голодных дятлов в червивом саду.
– Петро, тут пол сорван в купе. Это мы на прошлой неделе оторвали?
– Ага! Я еще там десять копеек положил, гербом вверх. Посмотри, лежат еще? – деловито переговаривались между собой эти таможенные пинкертоны, охотники за мелкими партиями контрабандных сигарет. Хитрые проводники еще до границы за магарыч рассовывали их по сумкам добросердечных пассажиров. Крупная контрабанда – наркотрафик, оружие из приднестровских складов, цистерны спирта, перевоз гастарбайтеров и проституток, торговля детьми, о которой рассказывал нам в Черновцах бывший сотрудник одного из охранных агентств, обычно находит другие дороги. И на них слишком редко появляются стражи законопорядка – негласные хозяева приграничной Буковины.
Впрочем, «живой товар» ехал и в нашем вагоне – два купе неразговорчивых девушек, которых оптом встретили на бухарестском вокзале такие же молчаливые люди в рубашках «апаш» и темных очках.
– Проститутки или заробитчанки. Но эти больше похожи на проституток. Обычное дело, – сказал нам попутчик из колоритной породы черновицких евреев, чьи предки сумели спастись от Холокоста в зоне румынской оккупации, где от расстрела и лагеря можно было, по крайней мере, попробовать откупиться.
Румыния встретила нас безлюдьем и сплошными полями рапса. Они начались еще в Украине, и бесконечно тянулись за окнами, где некогда царствовали пшеница, подсолнух и бессарабская кукуруза – через Валахию, Трансильванию и дальше, в Венгрию и Сербию. Вся Восточная Европа будто бы натянула на себя желтый ковер растительного топлива, хищнически истощающего почвы – в то время, когда мировые цены на продовольствие стремительно идут вверх. За районом Плоешти, где в степи выросли трубы нефтеперерабатывающего завода с эмблемой «Лукойла», газгольдеры качали среди полей рапса низко залегающую здесь нефть. Топливо будто росло из топлива.
Я помнил эти места в девяностые, когда румынские поезда шли медленно и нехотя, как волы, и каждая станция представляла собой людный, оживленный базар, где загорелые пацаны в высоких шапках на самой макушке уговаривали тебя сменять домашнее вино на сигареты – по курсу три литра за пачку, а нищие цыганские девочки предлагали себя за всем желающим за пять долларов, под музыку бродячего скрипача. Тогда в электричках встречались беглые шахтеры – участники грандиозных ребелий Мирона Козмы, и просили милостыню камуфляжные инвалиды, якобы покалеченные в боях на улицах Бендер.
Сегодня на старом вокзале Сучавы, под флагом Евросоюза, одиноко сидело несколько человек – пропойцы и подростки с неосмысленными лицами, чье выражение может передать только хорошее фото. Та же пустота встретила нас в Бухаресте, с его прекрасными виноградными двориками, которые дали бы сто очков хваленым дворам старой Одессы. Элитные кварталы для посольств и министерских особняков поражали роскошными ухоженными парками, по которым ездили велосипедисты и неспешно прогуливались богатые иностранцы, рассматривая расклеенные на урнах наклейки с рекламой портала romanism.net – латинскими буквами, но кириллическим шрифтом. Шовинисты на этом сайте требуют вернуть Румынии «отобранную» большевиками Бессарабию, заодно с Северной Буковиной, и мечтают о единой империи вместе с реликтовыми балкано-латинскими этносами арумын и мегленорумын. В том же духе недавно высказывался сам президент Басеску, носящий имя императора Траяна – завоевателя древней Дакии. Впрочем, эти экспансионистские планы, освященные мрачной тенью диктатора Антонеску, входят в некоторое противоречие с повседневной реальностью – например, с тем, что сегодня Бухарест не соединяет с Черновцами и Измаилом ни один автобусный маршрут.
Старый парк Победы, напротив, имел запущенный вид: в некошеной траве валялись куски барельефов, на гранитных бордюрах то и дело встречалась намалеванная свастика, а дверь в музей заколотили кусками фанеры. На пустых улицах с помпезной архитектурой королевских времен скучали чистильщики обуви, и только старики кучками стояли в очередях в дешевые продовольственные магазины. Это противоречие между парижским шиком бухарестских бульваров и патриархальной нищетой румынских крестьян живописал еще Лев Троцкий, кочевавший по военным Балканам в качестве корреспондента либеральной «Киевской Мысли».
Недавний саммит НАТО, выставивший на посмешище Ющенко, напоминал о себе граффити с изображением Буша, под тертуллиановым изречением: «Верую, ибо абсурдно» – Credo quia absurdum est. Эти слова можно считать своеобразным девизом европейской интеграции Румынии. За последние годы, и особенно после вступления в Евросоюз, массы румынской бедноты выехали на заработки, пользуясь языковым родством с жителями романских средиземноморских стран. Нация, чье самоназвание восходит к политическому термину «civis romanus» – «римский гражданин», оказалась на самых низких ступенях нынешней Европейской империи. Открыв в Бухаресте свежий номер греческой «Комсомолки», мы сразу наткнулись на эхо этой трагедии – рассказ о том, как греческий фермер заживо поджарил румынского гастарбайтера за невыплаченный долг в сотню евро. Тогда как в прошлом году другой иммигрант из Румынии от безнадежности сам заживо сжег себя на площади испанского Кастильона.
Румынский истеблишмент, который обменял пропуск в Европу на лучшую, трудоспособную часть своего народа, и поделил землю своей страны, – чьи «корешки»-недра отошли российским нефтяным магнатам, тогда как вершки достались европейским производителям биотоплива, – не может предложить своему народу ничего, кроме местечковой имперской идеи и «внешних врагов» к востоку от границы Евросоюза.
Гуляя по кварталам старого Бухареста, где весело играла свадебная музыка, мы заглядывали в обжитые беднотой дворики и заросшие руины частных особняков, выставленных на продажу уехавшими в Европу владельцами. А потом вышли к грандиозному дворцу, строительство которого затеял Николае Чаушеску. Несостоявшийся «Дом народа» – второе по величине здание планеты после вашингтонского Пентагона, возведенное из белого карпатского мрамора и гранита, имеет шесть тысяч комнат, залов, салонов и кабинетов, обшитых панелями из ореха и вишни, а также бункер на девять подземных этажей. Чаушеску, желавший собрать в нем все органы государственной власти, бежал с крыши недостроенного здания на вертолете, в кровавом декабре 1989 года, когда Буш-старший санкционировал свержение его ранее лояльного к Западу режима. А потом, на террасе над площадью, где раньше стояла статуя Ленина, выступил поп-идол Майкл Джексон.
– Я приветствую вас, жители Будапешта! – крикнул он заполнившей площадь толпе, в лучших традициях легендарных бушевых ляпов.
Недавний саммит НАТО символически проходил в этом здании, где ныне расположен румынский парламент – причем, натовцы скандально потребовали установить в нем тысячу дополнительных туалетов, несмотря на протест архитектора дворца Анки Петреску, справедливо отметившей унизительность этого приказа. И действительно – Румынии еще раз недвусмысленно указали на ее место в евроатлантическом миропорядке.
Рядом с громадой «Дома народа» расположен прекрасный пустырь, густо заросший высокой травой. Проходя мимо, мы заметили выглядывающие из нее головы. Они принадлежали несчастным цыганкам, которые, прячась от дежуривших в стороне полицейских, по очереди выходили на проспект просить милостыню у прохожих. Люди, подобно животным, на карачках перемещались в этом травяном царстве, выныривая из него, будто из зеленых морских волн с белой пеной цветов. Самый яркий образ этой провинции нового европейского Рима.
Фото автора и Виталия Атанасова
Первая частьhttp://infocorn.org.ua/2008/05/20/reportazhi-iz-kosovskogo-reyda/#more-1798 |
Главная
