- Вернемся к надвигающейся избирательной кампании. На что будет делать ставку КПРФ?
Думаю, что принципиальных новинок не предвидится. Ставка будет сделана на агитацию в городах «от двери к двери». Правда, количество актива, который в состоянии вести подобную работу, снизилось в последние годы, но по-прежнему остается достаточным. Главное направление удара в этом сезоне будет направлено на борьбу со «Справедливой Россией». Другие соперники, включая «Единую Россию», будут получать существенно меньше критики, чем это можно было бы предположить в других условиях. Думаю, почти не будет критики уходящего президента.
Критика «Справедливой России» будет вестись по двум очевидным направлениям: поддержка Сенатом всех законов «Единой России» и расплывчатость позиции по вопросу об отношении к собственности. Обязательно будут вытаскиваться итоги голосования в Госдуме и Совете Федерации.
Думаю, что как и раньше, основное финансирование будет направляться на механический подъем тиражей партийной прессы, а использование телевизионной и прочей рекламы будет незначительным. Недавний разгром избирательного штаба КПРФ, связанный с делом «неотроцкистов», говорит, что особенного креатива не предвидится.
- А чем это будет отличаться от кампании 2003 года?
Есть несколько принципиальных отличий.
Во-первых, в эту избирательную кампанию не предполагается, что КПРФ будет противником Кремля №1 – эту почетную миссию должна будет на себя взять «Справедливая Россия».
Во-вторых, Кремль, в свою очередь, не будет главным противником КПРФ. Путин – уходящий президент, а с преемником, кто бы он ни был, никто заранее портить отношений не хочет.
В-третьих, совсем другая внутрипартийная ситуация. Если в 2003 году значительная часть партии занималась прямым и сознательным саботажем кампании, то в 2007-м в регионах будут работать люди, уже добившиеся какого-то общественного статуса, и собирающиеся его еще повысить; однако, если это не получится, плакать они не будут. Реформа избирательной системы создала им надежный тыл в виде региональных и городских парламентов, которые зачастую являются площадкой не хуже Госдумы.
- Насчет саботажа – это сильное обвинение…
Увы, таких примеров было очень много. Саботаж происходил от того, что из-за жесткого внутрипартийного противостояния и бизнес-десанта значительная часть региональных секретарей потеряла интерес к кампании, и впрямую торговала торговой маркой КПРФ в интересах ее прямых противников.
Вот, например, в одном северо-западном регионе баллотировался один видный деятель партии, ныне главный борец с «неотроцкизмом» - назовем его N. Он был во главе региональной группы, и, таким образом, гарантированно проходил в Думу. Но при этом, будучи в регионе человеком не последним, баллотировался и как одномандатник. Только вот в победу он ни на йоту не верил; и поэтому заранее договорился со своим конкурентом, состоятельным бизнесменом, о том, что поможет ему топить его противников, сильно не набирая свой рейтинг.
На беду, за этим N в региональном списке стоял богатый предприниматель, ставленник «Реновы» Виктора Вексельберга. И он решил помочь N пройти как одномандатнику, чтобы увеличить собственные шансы – на всякий случай, потому что место этого предпринимателя считалось проходным.
И вот тут началось. Признаться-то в сговоре невозможно! Так что нашему кандидату организовывали встречи с избирателями, а он на них не приходил. Вели расклейку листовок – обком партии принимал решение, что это портит облик города. Ставили машину для обзвона избирателей – у нее вдруг оказывались выдернутыми все провода… В итоге выборы N проиграл, хотя набрал больше, чем предполагалось изначально; его подельник тоже пролетел, а в Думу прошел единоросс.
Подобных случаев по стране были десятки. Их руководство КПРФ признает, только считает всех саботажников семигинцами. Хотя конкретный N и сегодня – ближайший соратник вождя.
- Каков ваш прогноз на эти выборы?
Мой прогноз: «Единая Россия» 45-50%, КПРФ – 15-20%, ЛДПР – 10%. Джокером будет «Справедливая Россия», которая может набрать 25%, но может и 10%. Как у любого новичка, все будет зависеть не от закулисных договоренностей, но от того, как она проведет свою избирательную кампанию, прежде всего – на федеральном уровне. Вообще, на мой взгляд, главная интрига декабрьских выборов – не кто сколько наберет, а кто будет вторым. Это определит не только межпартийный расклад на следующие четыре года, но и повлияет на выбор преемника.
Для Зюганова персональная задача – обеспечить результат КПРФ выше результата 2003 года. Это гарантирует ему сохранение лидерства в партии. Думаю, у него все получится; а если не получится, то в Кремле чуток помогут.
Надо сказать, что по глубине раскола властных элит эта избирательная кампания превосходит все предыдущие, даже кампанию 1999 года, когда боролись «Единство» и «Отечество». Эта ситуация крайне благоприятна для КПРФ; фактически, Администрация Президента будет помогать коммунистам, чтобы не допустить чрезмерного усиления «эсеров». Тут у Суркова присутствует еще личная мотивация - с ним при создании «Справедливой России»никто не посоветовался. И если посмотреть на кремлевские СМИ (я имею в виду не лояльные, а именно впрямую управляемые из Кремля), то мы увидим, как резко сократилась критика КПРФ и возросло число упоминаний о ней, вплотную приблизившись к показателям «Единой России». Подобное уже было один раз – в 2004 году, когда Администрация фактически вела избирательную кампанию Харитонова, чтобы Глазьев не стал вторым и чтобы придать легитимность президентским выборам.
- Если у КПРФ все настолько хорошо, тогда к чему все эти разборки со «Справедливой Россией»? Не проще ли ее не замечать и не помогать своим вниманием раскручивать эту, по выражению Зюганова, «партию небритого социализма»?
Со всеми этими хлесткими словечками все получается по Фрейду. Если у Миронова что-то небритое, то у Зюганова явно отрезанное по рецепту нашего уважаемого президента, и больше не растет.
Понимаете, «Справедливая Россия» действительно смертельно опасна для КПРФ. Опасна по двум причинам.
Во-первых, КПРФ удерживает свой электорат, да и актив тоже, во многом, на отсутствии альтернативы. Если есть альтернатива – народ бежит, что мы уже наблюдаем; и только временная слабость «Справедливой России», слишком занятой внутренними разборками вследствие столь стремительного слияния совершенно разных структур, не делает этот процесс обвальным.
Во-вторых, и это главное – Миронов предлагает избирателю, в целом неискушенному в политике, сверхпривлекательное сочетание – левые идеи и поддержку Путина одновременно. То есть две наиболее популярные общественные тенденции в одном флаконе. С этим мог бы поспорить, пожалуй, только национализм – но здесь власть старается блюсти свою монополию и не раскачивать ситуацию. Поэтому все мироновские эскапады с третьим сроком, заставляющие «Единую Россию» как бы выступать против популярного президента, - это очень эффективный политический ход. Тем более, что они ничем никому не угрожают – Путин уходит, и продолжать с ним бороться или, наоборот, поддерживать как личность политически бессмысленно; проблема же не в нем персонально, а в системе.
- «Справедливая Россия» действительно левая организация или только такой пытается себя представить?
Насколько мне это видится со стороны, сейчас она выглядит как вполне классическая социал-демократическая партия. То есть она буржуазная и оппортунистическая, с точки зрения коммуниста, – но ведь она, вроде, и не называет себя коммунистической? Тем не менее, как мне кажется, партии, в которой представлен спектр политиков от Чуева до Шеина, еще предстоит найти свое лицо. Шансы на основе «Единой России» и «Справедливой России» сформировать малопартийную систему по аналогии с германской, на мой взгляд, очень велики – если у президента, конечно, сохранится такая воля. С точки зрения революционных перспектив это ситуацию ухудшает; с точки зрения возрождения легальной политики – улучшает, причем резко.
- Есть ли какие-то перспективы у идеи объединения КПРФ и «Справедливой России»?
Насколько мне известно, Миронов несколько раз предлагал, да и продолжает предлагать КПРФ любые формы объединения. При этом предлагались, хочу подчеркнуть, действительно любые формы – от какого-то тактического союза по отдельным регионам до максимально плотного объединения: формирования единого избирательного списка, совместной работы на президентских выборах, полного слияния партий. Кстати, последний сценарий предусматривал демократические выборы партийного лидера.
Между прочим, в случае слияния могла бы получиться интересная комбинация, которая бы радикально перекроила российскую политическую систему. Что нужно Путину после отставки? 100% гарантии от возможных преследований, которую не «Единая Россия», ни, тем более, никто из его Администрации, особенно Сурков, дать не могут. Честно говоря, сытая старость одного человека – не самая высокая цена за начало социалистических преобразований в огромной стране. А Миронов вполне бы президента устроил в качестве гаранта. Что нужно Зюганову? Теплое кресло, почет и уважение. Позиция спикера или премьера «коалиционного правительства народного доверия» была бы ему обеспечена. Зато все эти «либералы»-единороссы могли бы стройными рядами отправиться в оппозицию.
И я думаю, что Миронов мог бы на это пойти, потому что он безусловно враждебен Кремлю (т.е. он дружественен президенту, но враждебен Кремлю, если под Кремлем понимать Суркова и Ко – и, тем самым, враждебен самой концепции «управляемой демократии», выстроенной в России). Такая сила имела бы реальные шансы на победу на выборах, потому что, если избежать войны между КПРФ и «Справедливой Россией», их объединение достаточно уверенно набрало бы под 50% , или, как минимум, была бы на равных с «Единой Россией».
То есть мечта «системного» политика вполне могла бы стать явью – если бы приход к власти был бы реальной целью. Все, что требовалось бы – хоть раз в жизни рискнуть, причем совсем немного. Коммунистов все равно пока еще больше, чем эсеров, так что контроль над партией был бы в любом случае сохранен.
- Почему КПРФ так сильно боится? Понятно, почему боится объединения. А локальных союзов?
Партноменклатура правильно пугается объединения. В случае слияния она, естественно, потеряет власть в партии, даже если так случится, что Зюганов останется лидером. А тактического союза я бы на их месте боялся даже сильнее, потому что рядом окажутся динамичная и внятная «Справедливая Россия», которая говорит содержательные вещи и, более того, благодаря доступу к президенту имеет возможность эти вещи воплотить, и рядом – говорящая то же самое, но абсолютно никакая, аморфная, нехаризматичная КПРФ. В итоге от КПРФ останется лишь никому не нужная оболочка, а весь электоральный ресурс будет оттянут на «эсеров». Такие «союзы» действительно компартии не выгодны.
На самом деле, первым примером союза, который мог бы быть сделан и который Геннадий Андреевич лично всеми усилиями торпедировал, было законодательное собрание Санкт-Петербурга. Там «Единая Россия» не сумела завоевать большинства, а получила, если пересчитать на места, примерно 45%. Соответственно, коалиция трех других прошедших партий, т.е. КПРФ, «эсеров» и ЛДПР, давала бы контроль над парламентом. Это означало бы, что можно было бы выкинуть «единороссов» из всех комитетов, посадить своего спикера, и далее – вплоть до смены губернатора. То есть можно было бы добиться стратегического преимущества над «Единой Россией» в очень важном регионе. Удар по репутации партии власти, как среди избирателей, так и среди властных элит, был бы колоссален.
www.polit.ru
И со стороны «эсеров» коммунистам было сделано очередное предложение союза. Предлагались очень хорошие условия, исключительно выгодные. «Эсеры» просили себе позицию спикера для Оксаны Дмитриевой. Практически все остальные командные посты в парламенте отдавались КПРФ. У ЛДПР была, как всегда, предельно простая позиция: кто больше заплатит, тот и в дамках, а у «эсеров» деньги были. Ну и насолить «Единой России», конечно, всем было бы приятно.
Коммунисты отказались от этого. Они заняли свою традиционную позицию: мы будем воздерживаться от голосования, а воздержаться в данном случае – это поддержать «ЕдРо». В итоге весь состав руководства парламента остался прежним, а коммунистам там дали два комитета за подобное соглашательское, коллаборационистское поведение.
Миронов, естественно, все равно договорился о том, чтобы его делегировали в Совет Федерации, но ведь могли бы взять полную власть в городе. КПРФ несет полную ответственность за то, что этого не произошло.
- Есть известный коммунист, бывший губернатор Камчатки Машковцев, который имеет у себя в регионе заметный рейтинг, он хочет объединения на выборах, видимо, не в ущерб компартии. Почему Зюганов так этого боится и на региональном уровне?
Действительно, Машковцев пользуется большим авторитетом и абсолютно верен партии. Уж его и семигинцы обрабатывали, и «эсеры», и зюгановцы сколько его давили, и власть – однако он слабины не дал, и из партии не вышел, хотя ушел со всех постов. Недавно он выступил с публичными заявлениями, что нужен союз между КПРФ и «Справедливой Россией», и намеревается сформировать такой блок на Камчатке.
Однако для Зюганова это важный прецедент. Дело в том, что КПРФ на данный момент очень слабо управляет своими регионами. После раскола 2004 г., и особенно после реформы избирательной системы, приведшей к изменению принципов формирования партийных списков на региональных выборах, отношения КПРФ с регионами стали строиться по принципу «ярлыка на княжение». Условно говоря, Президиум ЦК дает мандат первому секретарю обкома на представление интересов КПРФ в регионе, и дает гарантии невмешательства в его дела. А в обмен на это первый секретарь обкома обязуется голосовать в Центральном Комитете так, как надо, поддерживать Геннадия Андреевича и давать тем самым ему карт-бланш на представление партийных интересов на федеральном уровне. Главное – не посягать на политические вопросы и минимизировать идеологические высказывания, чтобы не войти в противоречие с колеблющейся «линией партии».
Довелось присутствовать на одном пленуме региональной организации, на которой целый ряд выступавших, если не большинство, костерили центральное руководство и лично вождя на чем свет стоит, не всегда справедливо даже. Но когда дело дошло до голосования, все единогласно приняли резолюцию с поддержкой Зюганова. Я потом подошел к одному из наиболее яростных бузотеров, и спросил, почему его слова так резко разошлись с голосованием. «Ну, я душу отвел, а дело-то важнее!». Потому так и живем.
В итоге, большинство региональных организаций разошлось по своим губернаторам, выражают интересы той или иной части региональной элиты, у них свои построенные отношения, которые могут иметь, а могут и не иметь ничего общего с общефедеральной политикой партии и позицией партии. Фактически, сложилась такая конфедеративная система, даже точнее - «франчайзинговая».
А Машковцев создает крайне неприятный прецедент, когда региональный руководитель, получается, вообще «отмораживается» и начинает лезть не в экономические вопросы, а принимать стратегическое политическое решение. И у этого прецедента могут быть далеко идущие последствия.
- Но на чем держится такой «франчайзинг»? Все-таки возможности манипулирования избирателями не безграничны.
Здесь две опоры. Во-первых, это привлекательность коммунистической идеи и, следовательно, самого слова «коммунистический». Коммунист – это звучит гордо; коммунисты были стержнем Советской Армии, разгромившей фашизм, с партбилетом шли в бой. Коммунизм – это общество всеобщей справедливости и всеобщего процветания, общество без насилия и эксплуатации, общество без границ, общество свободы, великая мечта человечества. Слово «коммунистическая» в названии партии сигнализирует о том, что она является носителем этой мечты.
Во-вторых, коммунистическая партия создала СССР, великую державу, о которой многие вспоминают как о гораздо более справедливом обществе, чем то, в котором мы живем сейчас. Многие помнят страну, которую уважали и друзья, и враги, которая не только была на равных с Америкой, но и превосходила ее по многим параметрам. В глазах этих людей компартия – хранитель традиций, большого стиля великой эпохи, и воспоминание об этом побуждает голосовать. Они голосуют не за конкретных коммунистов, они голосуют за свою жизнь, которой гордятся, и которую они прожили не напрасно, как их пытаются уверить хулители прошлого.
Большинство людей не понимают тонкостей различий между коммунистическими партиями, нюансы идеологии. Коммунист – значит, член КПРФ. Они не могут понять, как это возможно – прятать совсем другие воззрения под благородным названием. А если и понимают – что такое конкретные Зюганов, Кашин, Рашкин, Никитин и т.п. перед лицом многовековой борьбы? Так, постыдный эпизод; и любые нападки на них, любая критика воспринимаются сторонниками идеи как нападки на свою мечту, особенно когда есть умелые технологи, подталкивающие общественное мнение к подобному выводу.
Правда, это в СССР, где было столько сделано для построения бесклассового общества, можно было предаваться мыслям о прекрасном будущем, не заботясь о насущном куске хлеба – какой-то минимум был гарантирован всем. Сейчас совсем другое общество, классовое расслоение нарастает, и возникает, наконец, классовое сознание. Наемные работники начинают отделять «мечтателей» (как искренних, так и хитрых манипуляторов) от тех, кто реально борются за их права. Возрождается реальное протестное движение, растут настоящие, а не бутафорские профсоюзы, крепнут социальные структуры сопротивления (как, например, весьма многообещающий Союз Координационных Советов). Ностальгирующий слой еще пока достаточно многочисленный, но он сокращается. Будущее будет за теми силами, которые смогут найти свою классовую опору.
www.polit.ru |