Приходящий откуда-то из космоса, с расстояний, за которыми время где-то наверняка сливается с пространством, а воспоминания с мечтами, белый цвет света проходит через фильтр облаков планеты Земля и становится иногда радугой. Мы всегда смотрим на нее снизу. Мы лишаемся способности удивляться миру и его краскам, и когда нас назначают взрослыми, для  каждого из нас выбирают его единственный правильный цвет. Лучи, но уже не света, а цвета вступают в борьбу за чистоту собственных оттенков. Радуга гаснет. Проливается красная краска. Наступает темнота. В темноте прорастают звезды, которые иногда – маяки для наших душ и прочих неопознанных летающих объектов, а иногда – свечи в память о догоревших радугах.
Если бы мы могли посмотреть вверх, если бы мы поднялись немного выше и остановились у кромки атмосферы Земли, где семь лепестков радуги перетекают в стебель белого цвета, мы бы не смогли больше участвовать в мировой войне красок. Потому что любая правда, как и любой белый цвет, возможны только как сумма различий, разниц, непохожестей и несовпадений. Потому что белый цвет и свет (в своем былинно-сказочном значении, т.е. «весь мир») состоят из всех цветов радуги, из всех рас, культур и религий, это не антитеза, а сумма, не победа, а единство. Глядя на этот мир или свет с самого низкого человеческого уровня, то есть из страха, предрассудков и невежества , мы видим только наши различия. Мы видим различие цветов, слово «другой» теряет свой корень «друг» и превращается в синоним угрозы. И отрицая другого мы всегда отрицаем себя, чтобы замкнуть круг собственного одиночества. Это короткое замыкание сознания лишает нас главной из возможных свобод, называемой достоинством. Потому что чем выше поднимается наш взгляд к распределяющей лучи цветов линзе (истории? культуры?) тем легче увидеть это единство, скрытое от нас облаками (облака здесь скорее всего – метафора, театральный эффект, строительный материал из воды и ветра).
Только не спешите думать, что от неумеренного посещения здешних обсерваторий или удара по голове метеоритом у меня уже поехала крыша (если это и произошло, то клянусь, вовсе не сегодня) и я сейчас заговорю о законах духа и бытия. Нет, речь здесь пойдет о восставших в южном мексиканском штате Чьяпас индейцах, которые называют себя сапатистами и, пока мы с вами здесь пытаемся более или менее удачно теоретизировать, строят  то, что сами определяют как «мир, который вмещает многие миры». Пока остальной столь немирный мир увлечен игрой в самоуничтожение, именуемой его нынешними  хозяевами «войной против терроризма».
И я подумал, что нам, воспитанным в традициях всяческих «единогласий» и «единодуший» бывает очень непросто понять ценность и необходимость разногласий и разноцветий, объединяемых обтекаемым словом «разнообразие». И попытался объяснить это взяв для наглядности в руки тучи, краски, лучи и линзы...  Просто я думаю, что это очень важно понять, потому что главный конфликт нашего сегодняшнего мира состоит как раз в навязании ему одной единственной культурно-экономической (и уголовной) модели общества, которая называется неолиберализмом и сопротивлению ей со стороны человечества, которое не хочет и не может превращаться в сырье для осуществления возможно самой опасной и неумной из имевшихся в истории утопий. Против этого и восстали в Мексике сапатисты.
Несколько лет назад, находясь в Чили, португальский писатель Жозе Сарамаго сказал одну очень впечатлившую меня фразу. Это было примерно следующее: «Многие ученые до сих пор копают землю и ищут связующее звено между человеком и обезьяной. Они не там ищут. Связующее звено – это мы с вами... уже далеко не обезьяны, но еще не совсем люди». Мне кажется, это очень точное определение, отражает текущий исторический момент куда лучше громадья томов социологических трактатов. Задача в том, как продвинуться от обезьяны к человеку на двух уровнях – личном и социальном – одновременно. Потому что думать, что это достижимо только на одном из них – признак шизофрении. Сарамаго – один из близких друзей и единомышленников сапатистов. И этот вопрос «как» уводит нас из мира телесериалов и политических партий в сельву мексиканского штата Чьяпас, где вдали от мирового цирка с соответсвующими жанру билетными кассами, камерами, трибунами, клетками и дрессировщиками, живут эти самые индейцы-сапатисты. При этом они не хотят ни умирать, ни приносить себя в жертву на очередные алтари грядущих религий и идеологий, а просто стремятся жить так, как им это кажется правильным, то есть оставаясь самими собой, и заодно продвигаться вперед по нелегкому пути от обезьяны к человеку.
Центральна тема собранных здесь материалов – человеческое достоинство. Главное действующее лицо – наша совесть. В массовке герои – от Христа и Маркса до Шекспира и Эйнштейна. Место действия – планета Земля – от палестинской провинции Чечня до Лакандонской сельвы, расположенной, как известно, немного южнее Антарктиды. Время – то, что указанно на ваших часах (известное ряду наших поколений по популярному боевику «Миллион лет до нашей эры»). Главное орудие анализа действительности – зеркало.
Почему зеркало и почему цвет зеркала, я не буду объяснять в этом предисловии; лучше вы поймете это из книги.
Блестящий анализ сегодняшней мировой реальности, излагаемый военным командиром восставших – субкоманданте Маркосом, вместе с описанием политической практики сапатистов, делает этот материал очень актуальным и практически необходмым инструментом в нашем постижении событий, происходящих в эти дни на территориях бывшего СССР, нынешней Латинской Америки и прочих мест, которые пытаются сегодня силой загнать под общий знаменатель.
Идея издания последнего самого полного собрания сапатистских текстов в России принадлежала Илье Кормильцеву, поэту и человеку который уже сам сегодня - части российской истории, разумеется еще не законченной. Поэтому наша память об Илье – еще один важный участник истории сапатизма в бывшем Союзе. Я хотел, чтобы эта книга называлась «За нами находимся вы», но она была названа «Четвертая мировая война».
До того, как еще раз предложить тебе эти материалы, я хочу назвать имена только некоторых из людей, без которых предыдущие и нынешнее переводы и издания этих текстов были бы невозможны.
Это: в российские журналисты Алексей Цветков и Александр Тарасов, с которыми мы заговорили на эти темы через интернет, еще не будучи знакомыми лично и когда издание переводов Маркоса в России казалось (по крайней мере мне) чем-то очень далеким и нереальным. Это Сергей Кудрявцев – директор российского издательства «Гилея», издавший эту первую книгу, которая называлась: «Субкоманданте Маркос: Другая революция. Сапатисты против нового мирового порядка». Это Владимир Харитонов, редактор следующего издания материалов в «Ультракультуре», разделивший наши мысли и чувства и проведший титаническую работу по приведению в порядок моих часто сыроватых и неудобоваримых переводов. Это Милена Поликанова – дорогая спутница и автор идеи нашей первой чьяпасской авантюры. Это Камарона и Елена Арроба –
две компаньеры из России, важную часть жизней которых занимает Мексика, они решили остаться в маске псевдонимов и из своего российского подполья скромно и бескорыстно продолжают заниматься переводами и популяризацией сапатистских текстов. В Белоруссии это Александр Снитко – неутомимый собиратель исторической памяти Советского Союза о Латинской Америке, имеено у него дома в Гомеле в начале 1994 г. мы впервые услышали из новостей о восстании индейцев в Чьяпасе, и, разумеется, ошиблись с оценками. В Украине это замечательный художник Матвей Вайсберг, когда-то прочитавший первые переводы рассказов Маркоса и убедивший нас в необходимости продолжения и Андрей Манчук – прекрасный журналист и друг Латинской Америки, точнее той ее части, что «снизу и слева». В Чили это Соледад Скирч – поэтесса из Вальпараисо, ставшая для меня первым живым рассказчиком пережитого среди сапатистов и Росаура Кампусано, дочь женщины-легенды из тех, кого у нас называли когда-то «настоящими коммунистами», совершенно неожиданно передавшая мне нить клубка, который разматываясь привел нас в горы юго-востока Мексики. В Мексике это Паула Равест – чилийка, выросшая в Москве и одна из самых близких мне в Мексике людей, ставшая моим первым и непревзойденным гидом по Мексике и обеспечивающая всю логистику прогулок по стране. Еще это Гильермо Равест и Лихея Вальядарес – родители Паулы, чилийские журналисты нашедшие в Мексике свою вторую родину, несмотря на заслуги перед первой (именно Гильермо вынес с радиостанции «Магальянес» в день чилийского переворота запись последней речи Альенде), которые не перестают поражать меня своей молодостью и блеском ума, и словом и авторитетом поддержавшие нас во всех наших «межгалактических» проектах. Это Глория Муньос – мексиканская журналистка, которая уже почти 10 лет живет в индейских общинах Чьяпаса и каждый день рискует жизнью, чтобы донести миру правду о сапатистах и частенько заставляет нас волноваться, когда подолгу не отвечает на письма. Все эти люди – сообщники и соавторы этих публикаций.
В ближайшее время мы подготовим подборку материалов о новостях из Мексики и сегодняшнем этапе сапатизма, известном как «Другая кампания», что будет опубликовано дополнительно.
А сама книга – в приложении, для рассылок, публикаций, критики, возмущений – каждый волен найти ей собственное применение; она – ваша.
От редакции: Книгу мы направили в библиотеку Сачкова, думаем в скором времени читатель сможет  ее там найти.