Тема рабочего движения не может нас не волновать. Общая теория всем нам известна, и здесь никаких разногласий нет. Да, нужна партия, т.е. опытные практики и теоретики, спаянные в организацию и связанные со значительной массой пролетариата посредством связи с его авангардом. Да, в этом направлении и надо работать. Работать по теории, по сбору и организации передовых кадров, работать в массе пролетариата, просвещать его, содействовать практическому движению. Все это так.
Вся наша перспектива определяется двумя факторами: первый – насколько та теория, которую мы вырабатываем, будет действительно марксистской с точки зрения сегодняшнего дня, с точки зрения опыта ХХ века. И второй – насколько нам удастся соединиться с психологией сегодняшнего пролетариата и понять то новое, что он уже чувствует, но не может гладко выразить, а мы пока еще не чувствуем. Эти два фактора взаимно обусловлены. Вы не создадите современный марксизм без учета того нового, и вы не соединитесь с сегодняшним пролетариатом без современного марксизма. Эти две задачи решаются одновременно.
Некоторые авторы говорят о «народе», о «трудящихся»… Надо четко определять различные категории народа и трудящихся и определять для себя конкретный объект. Объектом, с которым мы хотим соединиться, является пролетарскость. Эта пролетарскость не выделена в обществе, не собрана в одном месте, а разбросана и перемешана с буржуазностью в самых разных пропорциях. Так есть при капитализме, так еще долго будет и при социализме. По-другому и быть не может.
Некоторые авторы полагают, что недовольство жизнью должно непосредственно вести к практической активности. Это не так. Безусловно, недовольство жизнью – одно из необходимых условий активности, но далеко не единственное. Одно оно ведет только к приспособительному поведению. Переход же от приспособительного поведения к борьбе требует других условий.
Некоторые авторы сетуют на низкую степень развития рабочего движения. Считаю, что о степени надо говорить предметно: есть степень накала, степень действий, степень массовости, степень частоты и широты. Люди могут быть достаточно злы. Т.е. степень накала высока, но ограничиваться лишь взаимными оскорблениями, т.е. степень действия низка. В то же время этот процесс может затрагивать довольно широкую массу и быть повсеместным, что означает немалую степень массовости и широты. Чем характерна революционная ситуация? Тем, что все эти степени достигают высочайшего уровня. В остальное же время возможны различные их комбинации в зависимости от ряда условий.
К таким условиям относятся:
- относительная сносность жизни, относительная сила или слабость ее отрицательных сторон;
- особенности проявления этих отрицательных сторон. Их переменное сглаживание и обострение в разное время и в разных местах;
- возможность приспосабливаться к отрицательным сторонам или иллюзия такой возможности;
- уровень засоренности пролетарскости буржуазностью;
- всевозможные национальные, религиозные, исторические особенности;
- особенности психологического настроя, связанные с прошлым и настоящим;
- уровень умелости и неумелости, организованности и неорганизованности;
- тактика властей;
- влияние других политических сил;
- верная или неверная направленность работы сознательных организаторов движения, степень доверия к ним.
Без отрицательных сторон капитализма невозможно появление организованного субъективного фактора революции. Но их проявление не означает быстрого появления этого фактора. Между ними есть определенная временная дистанция, необходимая главным образом для того, чтобы пролетарскость закалилась в этих отрицательных сторонах для осуществления будущего преодоления препятствующих развитию субъективного фактора обстоятельств. По-видимому, этот срок зависит от силы давления отрицательных сторон, от величины и характера препятствующих обстоятельств. Означает ли наличие препятствующих обстоятельств, что субъективный фактор революции может вообще не образоваться? Нет, потому что давление накапливающихся отрицательных сторон, в конце концов, проложит дорогу через все препятствия. Наличие препятствующих обстоятельств приводит лишь к тому, что субъективный фактор образуется не сразу, а путем нелегких усилий, рывками, не во всей массе и не в одинаковой степени в разных частях народа. Ну, что ж поделаешь?
Когда мы оцениваем качество сознания трудящихся, качество активности рабочего класса, качество пролетарскости, мы, конечно, должны понимать, что в вопросе качества нет одинакового уровня. Диапазон достаточно пестр – от алкашей до торгашей – и все вперемешку. Мы должны поставить вопрос так: а есть ли там люди, которые нас ждут, и сколько их? Ответ таков: да, они есть, и их немало. Разговоры некоторых авторов о «сырых дровах» нужно решительно переменить и поговорить лучше о «сырых спичках».
Ситуации, когда рабочего движения нет совсем и ни в какой форме, при капитализме быть не может. Какой-то уровень рабочего движения, в какой-то форме есть всегда. Рассуждения, что у нас отсутствует «реальное рабочее движение», нелепы. Работать в рабочем движении надо при любом уровне его развития, при любой его форме и при любой комбинации степеней активности. Может быть, я неверно понял некоторых авторов, но создалось впечатление, что они видят возможность эффективной работы в рабочем движении лишь тогда, когда уровень его активности достаточно высок. Но такой подход нельзя признать правильным.
Надо участвовать в рабочем движении, какое оно есть, в тех его формах, которые есть на сегодняшний день. Если рабочие «не встают», будем общаться с «сидячим» рабочим движением. Только общаться не как ученые лекторы или важные парторги, а как во всем равные с ними, и не только учить их нашей правде, но и в той же мере (если не в большей) учиться у них их правде, невзирая на то, нравится нам их нынешнее состояние или нет.
Каково же сегодняшнее состояние рабочих в контексте сказанного выше? И по засоренности пролетарскости буржуазностью, и по тактике властей, и по возможности приспособления к отрицательным сторонам капитализма – особенно нового сказать, по-моему, нечего. Капитализм, как капитализм. Не стоит делать надуманные перекосы, не надо шарахаться в крайности: то чересчур восхвалять простой народ, то объявлять его чуть ли не поголовно обуржуазенным. Неправильно также изображать капиталистическую жизнь исключительно в виде абсолютно черного клубка, абсолютно безысходных проблем. Реальная жизнь пестра, и в ней есть все. Пропагандистские загибы не приветствуются нормальными людьми. Им опротивела и правая, и левая истерия и ложь, они ощущают дефицит спокойной подлинной правды, а он громаден.
Говоря об исторических особенностях нашего рабочего класса, можно сказать следующее. Некоторые авторы выражают недовольство тем, что качество сознания рабочего недостаточно высоко. Некоторые другие авторы напоминают им о том, что мы еще слишком мало сделали для повышения его качественного уровня. Это очень правильное напоминание. Но я хотел бы напомнить еще и о том, что над сознанием рабочего класса не только мало работали в верном идеологическом направлении, но очень много работали – в неверном. Три доперестроечных десятилетия власть намеренно опускала сознание трудящихся на обывательский уровень с тем, чтоб обезопасить себя снизу. О «работе» над мозгами трудящихся в перестроечные и послеперестроечные годы вы знаете и сами.
Но не прав тот, кто видит только мощные факторы, изменяющие сознание пролетариата в худшую сторону, и не видит мощных факторов противоположного действия. В доперестроечные годы в советском пролетариате накапливалась ненависть к переродившейся власти. Перипетии же последующих лет, кроме вреда дали и пользу – колоссальный опыт. Поэтому наш рабочий класс двойственен. Такое определение будет правильным.
Рассмотрим поближе особенности его психологического настроя. Под настроем я понимаю: наличие недовольства, представление о путях выхода из сложившейся ситуации, отношение к буржуазным политическим силам, к так называемым «коммунистам», к левому делу вообще и внутреннюю готовность к тем или иным мерам. Недовольных в массе достаточно много, это всем очевидно. По представлениям о путях выхода в любом капиталистическом обществе есть три взгляда: буржуазный, марксистский и простонародный. Буржуазный взгляд выражает цели буржуазии и навязывается ей всему обществу. Марксистский взгляд – научное мировоззрение людей, стоящих на революционных пролетарских позициях. Простонародный взгляд вырабатывается у угнетенных трудящихся самой жизнью. Он имеет разные степени остроты, но самостоятельно без помощи извне не может даже на высших ступенях своего развития перейти в марксистский. Изучая рабочий класс, мы должны ответить на вопросы: в какой мере в нем присутствует буржуазный взгляд, привитый буржуазной пропагандой? В какой мере в нем присутствует марксистский взгляд, привитый нами? Какова степень остроты критического простонародного взгляда? В настоящее время буржуазный взгляд широко распространен, но не составляет решающего большинства, что очень важно. Марксистский взгляд распространен очень незначительно. С одной стороны – это естественно при капитализме. Но с другой - огорчает то, что он распространен гораздо меньше той меры, в какой это возможно сейчас. И это объясняется недостатками нашей работы. Если же посмотреть на состояние в его развитии, то увидим замечательный факт: хотя марксистская доля и не возрастает, но буржуазная уменьшается, вытесняемая критическим простонародным взглядом, причем доля его острых степеней все расширяется. Сейчас острая, все расширяющаяся формулировка этого взгляда такова: выход в умных и честных руководителях, а жулье надо бы гнать и уничтожать, да вот только сил для этого не хватает. Это уже довольно высокая степень остроты простонародного взгляда.
К буржуазным политическим силам разные люди, понятно, относятся по-разному. Но для нас важно то, что людей, относящихся ко всем ним отрицательно, довольно много.
Авторитет КПУ очень низок, а почему – вы знаете и сами. Уже практически полвека «коммунисты» работают на этот результат. Чему же удивляться? Именно по этой причине и отношение к левому делу вообще содержит большую долю скептицизма, придется нам работать над повышением уровня доверия. Восстановить его можно только посредством реальных радикальных дел, посредством простой человеческой правды, по которой народ страшно истосковался, и посредством беспощадной гласной борьбы с липовыми «коммунистами». Некоторые деятели КПУ призывают вас умерить «антикпушность». Но я надеюсь, что вы еще только разгоняетесь. Резкость критики надо увеличить раз в 10, а распространение ее в массах – раз в 100.
Наконец, о внутренней готовности к тем или иным методам борьбы. Имеется ли она, эта готовность? Имеется. Но практическая активность невелика. И здесь нет никакого противоречия. Для внутренней готовности нужны одни условия, а для превращения ее в практические действия – другие. Первые есть, а со вторыми пока плохо. Состояние лучшей части рабочего класса напоминает известное физическое явление. На большой высоте пары воды уже готовы сконцентрироваться в облачные капельки, но из-за разряженности воздуха им не на чем осесть, и они остаются невидимым паром. Из пролетающего самолета вылетают остаточные частички от сгорания топлива, и они моментально становятся центрами конденсации. Давно готовый к конденсации пар находит опору и сразу конденсируется в облачную полосу. Может быть, еще более точным будет другое сравнение. На двух клеммах имеется немалое электрическое напряжение, но нет необходимой системы проводников, следовательно, нет тока. Напряжение есть – тока нет.
Пролетариат не видит подходящих «центров конденсации». Пролетариат не имеет «цепи связующих проводников». Вот в чем дело. Не путайте, не объясняйте низкую практическую активность низкой внутренней готовностью. Готовность есть – нет достаточно сильной организации.
Обратите внимание: активность рабочего класса всегда (всегда!) резко вспыхивала, когда находилась такая организация – не важно – правильная или нет. «Нашлась» на деньги империализма организация продажных демократов – и накопленная к перерожденцам ненависть вспыхнула массовыми забастовками 1989 года. Подобная ситуация, когда в 90-х роль организации временно и в своих интересах выполняли «коммунисты» и некоторые профсоюзы. Похожая ситуация была с массовой антикучмовской активностью. Организации везде – классово чуждые, всякий раз пролетариат ошибался. Но в данном случае важна сама закономерность.
Сказанное совсем не означает, что пролетариат сейчас сидит и ждет, когда ему принесут очередную сильную организацию. Редкие, некрупные, стихийные попытки выступлений являются началом процесса выработки пролетариатом такой организации самостоятельно из себя самого. Медленность процесса на этой стадии объясняется не плохим качеством сознания рабочего класса, а именно тем, что это самая начальная стадия его становления. Разумеется, дело бы сильно ускорилось, если бы роль организационного центра взяла на себя сильная марксистская партия. Но ее нет. Она (т.е. вы) – тоже в начале процесса своего становления.
Некоторые авторы думают, что пока этот процесс в рабочем классе движется слабенько, надо заниматься только собственным внутренним процессом. К тому времени, когда там процесс нарастет, и мы вырастем, и вот тогда оба процесса соединятся. Нет. Тысячу раз прав тов. Задорожнюк – ни у нас без них, ни у них без нас настоящего толку не будет. Начинать соединяться надо уже на начальных стадиях.
Некоторые авторы смотрят на рабочих как бы со стороны, как бы отделяя себя от него – «рабочее движение пролетариата», а с другой стороны – «мы». А мы – не рабочее движение? Мы – не пролетариат? Если мы – передовая часть целого, то следует процесс передовой части осуществлять не вне, а внутри процесса развития целого, вместе с ним. Чтобы два процесса шли, как один. Чтобы сразу образовывался маленький кентавренок с нашей головой и их туловищем, а потом он будет расти в большого кентавра, а не так, что отдельно растет голова, отдельно туловище, а потом начинается работа по их слиянию.
Почему надо именно совместить эти процессы? Потому что так надо всегда. Образно говоря, мясо должно вариться в бульоне, будет лучше и для бульона, и для мяса. Почему же в XIX веке было не так? Потому что это была особенность XIX века: во-первых, разрыв в темпах (марксизм из-за неразвитости страны отставал, а рабочее движение активно поднималось не столько на своей базе, сколько на гребне обще демократического подъема), во-вторых, сословные барьеры между интеллектуалами и массой. Сейчас этого нет, сейчас и тому, и другому ничто не мешает «вариться» вместе с самого начала, являясь друг для друга питательной средой, обеспечивая друг другу взаимное качество.
Да, на самой начальной стадии нам надо сложиться в определенную группу, внести ясность в собственные взгляды, осознать истинный марксизм, чтобы создать противовес его исказителям. Это сейчас делается. Но вопрос о связи с рабочим движением не должен быть отодвинутым ни под каким предлогом. Уверен, что вы это понимаете и без ненужных напоминаний. Но вздохи некоторых авторов о «плохом качестве пролетариата» и «отсутствии реального рабочего движения» невольно вызывают тревогу.
Крайне назрела необходимость обобщения практического опыта и намного более широкое, чем сейчас, его обсуждение. Тов. Аркуша пишет: «Я обращаюсь к ветеранам нашего движения, необходимо собрать старые статьи и написать новые, обобщить опыт работы с рабочими, попытки поднять их на борьбу. Возможно, посвятить этому один из следующих номеров бюллетеня «Против течения»… Нам необходимо получить ответы на вопросы, которые нам понаставила практика…» Я изо всех сил присоединяюсь к этим словам, только одним номером бюллетеня тут не обойтись. Этому вопросу надо уделить очень много внимания. |