Проблема регионального деления Украины коренится в реальном разделении труда среди класса наемных работников и противоречиях внутри класса капиталистов. Исторические корни деления на восток и запад многие относят еще к феодальным временам, когда современная Украина стала объектом соперничества между Московским государством и Речью Посполитой. Но вряд ли можно серьезно говорить, что сегодняшнее разделение экономическое, политическое и культурное - можно вывести из уклада хозяйства или государственных учреждений мелких земельных собственников времен Запорожской Сечи или из идеологии и исторической памяти зависимого от польской шляхты крестьянства. Эти исторические формы на Украине давно перемолоты другим экономическим укладом - капитализмом, и периодом его уничтожения - социализмом.
Товарное производство на селе началось в форме производства на рынок хлеба и других продуктов сельского хозяйства в условиях крупного помещичьего хозяйства, которое также надвигалось с двух сторон: из Москвы и Варшавы. В итоге Москве удалось включить Украину в мировой рынок более эффективно, чем Польше. Закрепощение большей части украинского крестьянства свершилось под руководством российских феодалов и купечества, и нужно сказать Российская Империя ничуть не хуже защищала право на эксплуатацию крестьян как польской шляхтой, так и украинской знатью. Так что поучиться ставить классовые интересы на первое место некоторые современные «коммунисты» могли бы еще у Екатерины II.
Воспевающим присоединение Украины к царской России некоторым левым политическим силам неплохо было бы напомнить оценку этого «воссоединения» великим русским публицистом Александром Герценом, который писал: «Добровольно присоединившись к Великороссии, Малороссия выговорила себе значительные права. Царь Алексей поклялся их соблюдать. Петр I, под предлогом измены Мазепы, оставил одну лишь тень от этих привилегий. Елисавета и Екатерина ввели там крепостное право. Несчастная страна протестовала, но могла ли она устоять перед этой роковой лавиной, катившейся с севера до Черного моря и покрывавшей все, что носило русское имя, одинаковым ледяным саваном рабства»[1]. Революционер Герцен говорит эту правду с болью в сердце, ему стыдно за свой народ, угнетавший другие народы. В этом его отличие от сегодняшних «коммунистов» поливающих империалистическую политику сладеньким елеем слов о единении «братских народов». Герцен пишет: «Хмельницкий не из любви к Москве, а из нелюбви к Польше отдался царю... Москва, или, лучше, Петербург обманули Украину и заставили ее ненавидеть москалей»[2].
Сам же Хмельницкий также вовсе не был национальным вождем, каким рисует его украинская националистическая историография. Но эти процессы, относящиеся к позднефеодальному и раннекапиталистическому периоду истории, которые нужно трезво оценивать, чтобы не попасться на удочку украинских или русских националистов, вряд ли имеют серьезное влияние на современные процессы. Радикальное изменение экономической географии Украины относится к концу ХIХ века, когда начался стремительный рост добывающей промышленности и металлургии, базой для которой стал Донецкий угольный бассейн. Обилие сырья сочеталось здесь с удобными путями вывоза готовой продукции по реке и морю. Таким образом, Донбасс стал одним из ведущих центров развития капитализма, а вместе с ним и рабочего движения в царской империи (наряду с Санкт-Петербургом, Москвой, Баку, Варшавой и Ригой).
Поэтому не древняя столица русских князей - Киев, а индустриальный Харьков стал сначала столицей Украинской Советской Социалистической Республики, первого в истории Украинского государства, когда значительная часть территории современной Украины оказалась под властью Польши. В Польше, где в 1920-е годы установилась полуфашистская диктатура Пилсудского, украинцы оказались в положении людей даже не второго, а третьего сорта, эксплуатируемых и польскими землевладельцами, и крупной буржуазией, и польско-еврейской мелкой буржуазией. Западная Украина в составе Польши оставалась самым отсталым регионом.
В Советской Украине ключевую роль в формировании социалистической нации сыграли процессы индустриализации и коллективизации, а также большевистская политика украинизации, благодаря которой украинцы впервые получили возможность получать образование, и вести государственные дела на родном языке. Националистическая интеллигенция, которая сегодня выступает против большевизма, рисуя его исключительно черной краской, забывает, что без большевистской политики большинство украинцев так и осталось бы малограмотными крестьянами, эксплуатируемыми русско-польско-еврейским городом. Современная украинская городская культура, судьба которой снова ставится под вопрос развитием капитализма, - целиком продукт коммунистических преобразований. Тем, кто думает, что буржуазный национализм мог бы привести к образованию независимого украинского государства, следует изучить пример ирландцев, которые в несравненно лучшем положении воевали за независимость против британской короны. Без социальной революции, они добились лишь гнилого компромисса, оставив Британской Империи наиболее развитую часть своей страны - Ольстер. Гораздо вероятнее, что без большевизма, украинцы оказались бы в положении даже не ирландцев, а курдов или басков, до сих пор не имеющих своего государства. Индустриализация в Украине проходила также на основе уже развитых производительных сил Донбасса. На коллективных началах было перестроено сельское хозяйство, эта перестройка далась тяжело и сопровождалась голодом и острой классовой борьбой, на которых сегодня спекулирует буржуазия. Тем не менее, коллективное хозяйство было принято украинским селом, о чем свидетельствует тот факт, что даже в период фашистской оккупации крестьяне не распускали колхозов, а продолжали работать коллективными методами. Присоединенные в 1939 году западные области прошли совершенно другой путь развития, чем Советская Украина. Они были слабо индустриализованы, а процесс коллективизации лишь отчасти проводился здесь путем внутренней классовой борьбы на селе, во многом он был лишь «подтягиванием» Западной Украины к общеукраинскому уровню. К сожалению, после войны этот разрыв не был преодолен. Индустриальной базой так и остался Донбасс, промышленный потенциал западных областей, которые считались приграничными и небезопасными в случае войны, развивался куда менее интенсивно. Напротив, отсюда обильно рекрутировалась интеллигенция, в особенности - гуманитарная. К тому же во времена Хрущева и Брежнева усилилась русификаторская тенденция в советском руководстве, что еще больше способствовало обособлению населения Запада. Однако, то, что было в советские годы лишь тенденцией, которой противостояла гораздо более мощная тенденция становления украинской социалистической нации, то при капитализме стало непреодолимым разрывом. При капитализме различные регионы по-разному включены в украинское и мировое разделение труда. И это уже никак не компенсируется сознательной политикой государства, как это было в СССР, а наоборот усугубляется тем, что эксплуатируется разными группами капитала. Языковые, культурные, религиозные различия постоянно подогреваются буржуазией и ее политическими партиями, используются ими в своих целях. Ключевой «регионообразующей» отраслью Юго-Востока страны является металлургия - крупные металлургические предприятия располагаются в Донецкой, Днепропетровской, Луганской, Запорожской областях. Экономически к ним тяготеют Одесская, Николаевская и Херсонская области. Здесь также развиты химия и нефтехимия. В Центральной Украине развиты сельское хозяйство и пищевая промышленность, химическая и легкая промышленность, производство стройматериалов. Запад - это в основном лесная, деревообрабатывающая, химическая и фармацевтическая промышленность. В целом противоречие внутри класса капиталистов развивается по линии противостояния металлургических регионов (в особенности Донбасса) и капиталистов всех остальных регионов, которые в период президентских выборов 2004 года образовали неустойчивое «оранжевое» объединение, которое тут же распалось, как только реальная угроза захвата всей полноты власти «донбассовцами» была устранена. Капиталисты Донбасса, в свою очередь, с определенным основанием, как самая мощная и богатая группа, претендуют на гегемонию во всем классе капиталистов. Идеологической ширмой для этого становится своеобразный «донбасский патриотизм» и русскоязычный украинский национализм, а массовой базой - в основном русскоязычное населения Востока и Юга страны, где господствует соответствующая группа капитала. Капиталисты других отраслей и регионов (не обязательно западных) в качестве идеологической доктрины сопротивления «донецким» противопоставляют национализм западноукраинского образца и идеи абстрактной «демократии», в противоположность «диктатуре» металлургов. То, что идеологические доктрины, как «синей», так и «оранжевой» групп капитала являются насквозь лживыми, они и сами прекрасно доказали попеременно находясь у власти и не реализовав ни одного из многочисленных предвыборных обещаний. Кроме внутреннего ресурса, каждая из групп капиталистов имеет империалистический тыл: «оранжевая» в лице Евросоюза и США, «синяя» - Российской Федерации. Однако их противостояние и сотрудничество вовсе не сводится к межимпериалистической борьбе России и «Запада», как упрощенно считают многие. Для привлечения масс на свою сторону эти группы используют объективную зависимость наемных работников от капиталистов, властные структуры, контролируемые представителями соответствующих групп, «миграционные» предпочтения трудящихся разных регионов, а также и левые политические партии, руководство которых подкупается крупным капиталом. Компартия (КПУ) и Прогрессивная соцпартия (ПСПУ) твердо держат сторону «синей» группировки крупного капитала. Соответствующий курс ПСПУ, как утверждают злые языки, поддерживается практически прямым финансированием из Москвы, КПУ же имеет большую самостоятельность, участвуя в качестве младшего партнера в правящей коалиции крупного капитала. Тем не менее, за допуск к рулю буржуазного государства она должна периодически платить, например, голосованием за снятие моратория на повышение цен. Следует отметить, что при всем своем «православии» и пророссийском патриотизме, Компартия Украины участвовала в акциях буржуазной оппозиции против президента Кучмы, аналогичных по своему содержанию «оранжевой революции». Соцпартия Александра Мороза успела уже за период с 2004 года побывать в двух правительственных буржуазных коалициях – «оранжевой» и «синей». Вместо снятия противоречия «Восток-Запад» совместной борьбой наемных работников всей Украины против капиталистов всех цветов, официальные псевдолевые партии помогают капиталу углубить эти противоречия. Любой раскол среди угнетенных всегда выгоден угнетателям, поэтому соответствующий курс псевдолевых партий поддерживается буржуазией - финансово, политически, идеологически.
1. А.И.Герцен, Сочинения в 9-ти томах, т. 3., стр. 474-475
2. А.И.Герцен. Россия и Польша. Письмо второе. |
Главная
