Алексей Этманов – известный профсоюзный активист, председатель российского Межрегионального профсоюза работников автопрома, стал одним из организаторов боевого профсоюза на заводе «Форд Мотор Компани» во Всеволжске, который, используя тактику «итальянской забастовки», добился существенного улучшения условий и оплаты труда. В интервью LIVA Алексей рассказал о трудностях и перспективах организации профсоюзов в России, о специфике профсоюзной работы в автомобилестроительной отрасли, о взаимоотношениях профсоюзного движения с иностранным и национальным капиталом, левыми партиями и организациями.

– Алексей, насколько ухудшилась ситуация с занятостью на российских автозаводах в связи с резким падением продаж автомобилей, зафиксированном на мировом рынке?

– Ряд компаний в странах,  где снизили льготы и помощь автопрому, действительно пережили обрушение и падение продаж, а также падение производства. Компании уже сокращают работников.  В этом году это произошло на российском «Форде» во Всеволжске где сократили целую смену – 450 человек. Благодаря нашему профсоюзу это сокращение произошло с минимальными потерями для трудящихся, которые получили при увольнении финансовые «парашюты» – единоразовые четырехмесячные оклады на сумму 160 тысяч рублей. А средняя зарплата на заводе – 40 тысяч рублей. Кроме того, после консультаций с профсоюзом на предприятие вернули сотни рабочих, которые раньше были переданы аутсорсинговым компаниям.

Рабочие не должны платить за кризис, вызванный капиталистами. Это замечательный лозунг, и мы делаем все возможное, чтобы его осуществить. Мы не участвуем в дележе прибыли в удачные годы, и мы не должны страдать, когда наступает кризис. Профсоюз во Всеволжске снизил удар по трудящимся, а когда на предприятии нет профсоюза, людей куда легче сократить – причем, не выплачивая выходное пособие. А чтобы добиться нынешнего уровня зарплат нам пришлось провести серию из 7 забастовок!

Вообще же, сокращения на «Форде» носят глобальный характер. Заводы закрываются в Англии, Германии, в Бельгии, как минимум одна смена будет сокращена в Кёльне. Они будут перемещать производство в Румынию, где зарплаты еще ниже, чем в российском Всеволжске.

– В каких условиях функционирует ваш профсоюз? Пытались ли работодатели его уничтожить?

– Чиновники и работодатели считают наш профсоюз жестким и недоговороспособным. Мы работаем исключительно в интересах трудящихся. Поэтому мы сталкиваемся с жестким сопротивлением. Профсоюзным активистам уделяется  пристальное внимание. Если б мы позволили себе прогуливать, приходить выпившими на работу – нас тут же уволили бы и дискредитировали организацию. Лидеры профсоюза должны быть, в буквальном смысле, безгрешными людьми. Хотя они и без повода пытаются нас выжить, ищут надуманные предлоги. Но для этих случаев у нас есть юристы, которые выигрывают колоссальное количество дел.

– Где легче создавать профсоюзы – на предприятиях с иностранным капиталом или на предприятиях, принадлежащих «национальной» буржуазии?

– Так называемая «национальная» буржуазия, – и в Украине, и в России – это представители  «дикого» капитализма, которые вообще не оглядываются ни на какие законы, не пренебрегают использованием бандитских методов. Они нанимают бандитов, чтобы проломить череп профсоюзному активисту – и это нормальный способ решения проблемы для украинского и российского бизнеса. Иностранцы пока что худо-бедно работают в рамках соглашений с профсоюзами. Кроме того, работа на предприятиях с иностранным капиталом предоставляет работнику больше возможностей работать в рамках трудового законодательства той страны, в которой он живет. Западные компании следуют трудовому законодательству, не обходят налоговую составляющую.

– Кто из иностранных профсоюзов поддерживает своих российских коллег?

– В первую очередь, рабочие могут рассчитывать на ту рабочую организацию, которую они сами создали. Развитая организация уже может использовать глобальные связи профсоюзов. Мы, например, интегрированы в «Индустриол», поддерживаем связи с французским CGT, немецкими, с бразильскими и польскими профсоюзами. Вместе  с ними проводим обучающие семинары для активистов.  Немцы даже блокировали отгрузку деталей машин Ford Focus в Россию, пока там шла забастовка.

– А есть ли помощь от партий и политических организаций?

– Во всем мире профсоюзы имеют тесные связи с социал-демократическим и левым движением. Это самые успешные профсоюзы. Я – депутат собрания Ленинградской области от «Справедливой России», которая позиционирует себя как социал-демократическая сила. Это всего лишь ресурс для построения профсоюза, – и в этом смысле мы можем выстраивать работу с этой партией, несмотря на все ее грехи. Перед выборами мы вели переговоры о том, чтобы рабочих поставили на проходные места в списках КПРФ и «Справедливой России». Но Зюганов поставил на проходные места людей, которые приносят деньги.

Что касается левых непартийных групп, я считаю их сектантами. Эти люди не могут собраться все вместе. Конечная цель у всех одинакова, а разногласия по любому вопросу превращают эти группы в героев басни о лебеде, раке и щуке. Когда мне говорят, что эти левацкие группировки на одном поле друг с другом срать не сядут, я предлагаю обратить внимание на опыт Партии трудящихся Бразилии. Это тот пример, когда различные «исты» собрались в одной партии и захватили власть буржуазным путем. У них есть свой президент, и сейчас положение трудящихся в Бразилии намного лучше, чем где-либо на постсоветском пространстве. Я был в Бразилии четыре раза. Когда со мной пили водку бразильские рабочие, они обсуждали, что завтра десятки людей едут на профсоюзном автобусе, агитировать на тот завод, где усилилось влияние правых. Они доказывали нам, гостям: если ты не делаешь политику, политика «делает» тебя. Последние протесты в Бразилии показывают демократичность этой страны. Не устраивает работников мэрии зарплату – они объявляют забастовку, мэрия не работает. В России же невозможно выйти на протест, не согласовав его с десятком учреждений.

– Читал, что вас хотели выдвигать в президенты России. Будете баллотироваться?

– Это мечта Бориса Кагарлицкого. Я ему сказал: «уже дважды меня по башке били, а ты еще хочешь, чтобы я в президенты пошел?».

– А кто же вас бил? И почему?

– Коррумпированные чиновники заказали бандитов избить меня до состояния «овоща». Убить не заказывали: захотели бы – убили, специалистов у них хватает.

– В России растет уровень межнациональной вражды. Может ли профсоюзное движение противостоять этим попыткам? Как сделать так, чтобы Россия не превратилась в большое Бирюлёво?

– Профсоюзное движение России пока очень слабое. А среди членов профсоюза встречаются рабочие с националистическими взглядами, хотя в интернациональной пролетарской среде их как будто бы быть не должно. Межнациональные конфликты выгодны только тем, кто пилит деньги. Когда я служил в 1991 году в Карабахе, рядовые армяне и азербайджанцы говорили, что им эта война не нужна. А нужна она была тем, кто занимался продажей оружия, контрабандой.

И должна быть внятная миграционная политика. Если украинец едет на работу в Россию, он должен иметь все необходимые права, должен платить налоги и получать такую же зарплату как россиянин.

Что такое национализм в нашей ситуации? Человеку необразованному показывают: вот, якобы, твой враг – таджик, он-де отбирает твои деньги. Если человек не имеет образования и лишен возможности расширять свой кругозор, он воспримет этот образ врага. Эти конфликты подогреваются властями, но иногда это выходит из-под их контроля. Заигрывания с национализмом до добра нас не доведут – и, мне кажется, мы вернемся к погромам начала ХХ века в России. «Черная Сотня» вернется, и я не знаю, сможет ли рабочее движение этому противостоять. Мы обсуждаем эти вопросы с рабочими, и я поражаюсь, сколько среди них людей с националистическими взглядами. Это провал работы всех левых сил.

– Как можно оживить и развить профсоюзное движение? Какие условия необходимы для социальной революции в России?

– Сейчас люди не организованы и не обучены. Для революции необходимо, чтобы активисты приходили на предприятия и работали с трудящимися. Вдобавок, сегодня падение уровня образования в России достигло своего апогея. Бестолковые заборостроительные университеты не дают ничего, кроме корочки и ложной мечты стать менеджером. Я ведь тоже был малообразованным, и довольствовался тем, что дано. Вообще, многие промышленные рабочие России не осознают себя как класс, оскорбляются, когда их называют пролетариатом или рабочим классом – и все мечтают стать менеджерами, средним классом.

Такие люди говорят нам – «мы работаем на заводах временно». Никто из них не читал роман Артура Хейли «Колеса», который на примере автозаводов Детройта описал, что туда приходят временно, а работают поколениями и целыми семьями. Автозаводы производят два вида продукции: автомобили и больных рабочих.

Беседовал Георгий Эрман

источник