В России национал-либералы под предводительством Навального бросают вызов православному консерватору  Владимиру Путину. В Египте многомесячное противостояние между «Братьями-мусульманами» и армией закончилось жестокой взаимной резней и торжеством военного режима. В Сирии шиитская милиция «Хизбалла» сражается с отрядами «Исламского движения Узбекистана», причем в боях используется химическое оружие. На Украине фашиствующие националисты дерутся на улицах с полицией олигархического режима Виктора Януковича.

Что общего в этих конфликтах? То, что из политических новостей и военных сводок мы практически не слышим названия коммунистических и социалистических партий. Борьба за наше будущее ведется между  клерикальными, либеральными, консервативными или националистическими силами. В этой схватке левые не выступают как самостоятельный политический субъект. Лишь порой, они пытаются действовать на стороне «меньшего зла», что иногда выглядит как трагедия, а иногда как фарс.

В начале 90-х годов буржуазные публицисты порой сокрушались – «Эх, вот если бы не революция, не «Холодная война», не социалисты-коммунисты, вставляющие палки в колеса рыночных реформ, как замечательно могло бы жить человечество». Ну, вот господа, сегодня зловредных коммунистов-социалистов уже нельзя найти днем с огнем. Вряд ли кто-то назовет хотя бы десятерых министров финансов, сомневающихся в живительной эффективности приватизации и либерализации. Абсолютное большинство стран – либеральные демократии, ориентирующиеся на Запад.  Но почем же этот «чудесный новый мир» так напоминает Саракш братьев Стругацких? Это чисто риторический вопрос.

Мы предполагали, что будет так плохо, но не знали, что это произойдет так скоро. На протяжении последних двух десятилетий сила и влияние и «старых и новых левых» неизменно падали во всем мире. Сначала это объяснялось эффектом от краха СССР, потом субъективными причинами – кризисом руководства и отсутствием правильной «революционной партии». Но время шло, а ситуация с каждым годом становилась все хуже и хуже. И вот настал момент, когда левые силы попросту исчезли из мировой политики.

Основная причина это катастрофы, прежде всего, заключается в кризисе социальной опоры левых – рабочего класса. Не секрет, что начиная с 1980-х годов, соотношение сил между трудом и капиталом радикально изменилось не в пользу трудящихся. Победоносное завершение Западом «Холодной войны» и возможность выноса производства в страны Азии, Латинской Америки и Восточной Европы позволили капиталистам начать диктовать рабочим свои условия.

Печальная реальность известна всем. В бывших индустриальных странах численность рабочего класса и его роль в жизни общества заметно снизилась. Исчезла  его вера в свою силу и историческую миссию по изменению общества, присутствовавшая в начале XX века.  Стремясь не допустить концентрации крупных масс пролетариата, современные капиталисты дробят производство и активно используют систему субподрядов. Рабочие организации – партии и профессиональные объединения исчезли или деградировали.  Без этих структур позволяющих мобилизовать класс на борьбу за свои интересы, пролетариат представляет собой не более чем сборище атомизированых обывателей. Процессы капиталистической глобализации привели к тому, что рабочие конкурируют друг с другом на мировом рынке труда, в то время как правящие классы разных стран достигли беспрецедентного уровня сотрудничества в рамках наднациональных торгово-финансовых организаций. На повестке дня лозунг: «Капиталисты всех стран – объединяйтесь!»

Без активного пролетариата, абсолютно бесполезно рассчитывать на прослойку играющую сегодня роль мелкой буржуазии, и известную всем под громкими названиями  «средний класс», «креативный класс» и т.д. В отсутствие пролетарского движения эти люди всегда шли за различными группировками правящей олигархии, что мы можем видеть сегодня в Восточной Европе. Более того, если раньше мелкая буржуазия гордилась своей относительной экономической независимостью, нынешний средний класс во многом является паразитической прослойкой, всецело зависящей от благ содержащих ее капиталистов.

Во второй половине XX века серьезные надежды возлагались на «легкую кавалерию» революционного движения – студенчество. В середине прошлого столетия, ряды учащихся массово пополнялись выходцами из рабочего класса. Именно они сыграли выдающуюся роль в ходе мировой революции 1968-1974 гг. Сегодня, большинство студентов являются выходцами из рядов мелкой буржуазии, либеральные реформы в образование затрудняют доступ в ВУЗы для детей трудящихся. Студенчество снова становится оплотом реакции, каковым оно, в общем-то, и было в начале XX века.

После Второй мировой войны, волна социальных революций прокатилась по странам третьего мира. Образованная молодежь государств Азии, Африки и Латинской Америки видели в Советском Союзе наглядный пример отсталой страны, совершившей успешный модернизационный рывок. Понятно, что сегодня о подобных взглядах не может быть и речи. Это является особенно существенным фактором в странах Юго-Восточной Азии проходящих сегодня ускоренную индустриализацию.  При наличии жестко эксплуатируемого и быстро растущего рабочего класса там практически отсутствуют радикальные левые партии. Студенчество и те слои общества, из которых выходит «офицерский состав» революции, видит примеры «процветания» в необлиберальной политике Китая, Индии, стран Восточной Европы.

Почему существующие коммунистические, социалистические и анархистские организации не смогли до сих пор дать ответ на эти вызовы сегодняшнего дня? Ответ на этот вопрос попытался дать в своей статье «К психологии и социологии левых сект» публицист Марлен Инсаров:

«…В революцию идут люди, уже сформированные (а на самом деле, покалеченные и деформированные) капитализмом. Причем по мере упадка капитализма вырастает покалеченность даже революционеров. Наиболее безупречный моральный тип был дан народничеством 1870-1880-х гг., уже в начале 20 века бросаются в глаза всякие неприятные вещи (авторитаризм у большевиков, головотяпство у анархов, моральный надрыв у эсеров (см. Савинков)), а про современность и говорить не приходится. Упадочный капитализм дает только упадочных революционеров».

Инсаров описывает ситуацию в предельно жестких выражениях, но в его словах есть зерно истины. Классики анархизма и марксизма, Маркс, Энгельс, Кропоткин, Бакунин, Ленин, Каутский, Роза Люксембург и др., жили и действовали в эпоху триумфа индустриального капитализма, промышленной революции, непрерывной революции во всех сферах человеческой жизни. Мы же существуем в эпоху господства финансового капитала, перманентного кризиса, декаданса и деградации. «Стоя на плечах великих предшественников» мы можем при помощи инструментов марксистского, классового анализа объяснять окружающий нас мир, но мы не способны сформулировать революционную программу выхода из сложившейся трагической ситуации.

Стоит ли делать из вышеприведенных фактов вывод, что сторонникам социального переустройства общества пора «замотаться в простыню и ползти на кладбище истории»? Давайте не будем раньше времени радовать наших оппонентов. Читатели этой статьи, безусловно, заметят, что автор намеренно сгустил краски. В отдельных регионах и прежде всего в Латинской Америке, левые продолжают оказывать заметное влияние на жизнь общества. Примечательно, что это происходит на фоне экономического роста, что позволяет рабочим чувствовать себя уверенно и выдвигать более радикальные требования. Активное социалистическое движение дает о себе знать  и в других местах, от Греции до Индии. Чилийские студенты в отличии от их собратьев на Украине или в Венгрии отнюдь не являются оплотом фашистского движения.

Для всех очевидно, что мировая капиталистическая система стоит перед лицом серьезных вызовов. Ей угрожает финансовый, экономический и экологический кризис. Новое «великое переселение народов» дестабилизирует ситуацию  в странах «золотого миллиарда», перемешивает центр и периферию, север и юг.

Стремительное падение уровня жизни  и оплаты труда в бывших странах «золотого миллиарда» возможно приведет к возвращению части производства в Европу и Северную Америку и началу повторной индустриализации этих регионов.  Крайне сомнительно, что правящий класс в условиях кризиса сможет содержать огромную массу дорогостоящих, но ничего не производящих офисных служащих. Рано или поздно, эта опора нынешнего миропорядка окажется на улицах,  где их будут ждать гостеприимно распахнутые цеха фабрик.  Бывшие «креативные» хипстеры станут пролетариями – для первого поколения это будет болезненно, но их дети уже не будут знать другой жизни. Им придется постигать с нуля азы классовой борьбы.

Возвращение производства в Европу и Америку вызовет экономический крах и массовую безработицу в странах третьего мира, нынешней «фабрике планеты». Иллюзии по поводу либеральной модели капиталистической модернизации развеется после завершения экономического роста в Китае. Крайне сложно предсказать последствия грандиозных потрясений, которые повлекут за собой эти события.

Нет никаких гарантий, что социальное недовольство порожденное кризисом капитализма автоматически приведет к возрождению коммунистического и социалистического движения. Контроль над протестом попытаются взять самые разные силы, от ультра-правых популистов до клерикалов. Но если возродится пролетариат, то в нашем оурэлловском мире возродится и надежда.

источник