Октябрь выдался бурным. Сначала центральное телевидение порадовало нас фантастическим шедевром про анатомию. Потом вперемежку пошли аресты левых активистов и выборы в Координационный совет оппозиции. В тюрьмы левые попали, а вот в штаб протеста — нет. Апофеозом событий стало голливудское похищение Леонида Развозжаева в Киеве. Координатора «Левого фронта» перевезли через границу контрабандой, замотанного скотчем, пытали и требовали дать показания, что Сергей Удальцов на деньги грузинской разведки готовил госпереворот. В общем, к 75-летнему юбилею Большого террора СК решил устроить масштабную историческую реконструкцию на эту тему.

Давно ожидавшийся удар режима по оппозиции наконец нанесен. И на острие оказались именно левые. Почему? Думаю, не ошибусь, если назову три главные причины.

Во-первых, левые идеи и ценности популярны. У них очень высокий потенциал массовой поддержки. В случае роста социального недовольства львиная доля протестной энергии неизбежно пойдет к левым силам. Левые могут стать звеном, связующим нынешнее демократическое движение с потенциальным социальным протестом. Для режима это серьезная угроза, и он пытается ее предотвратить.

Во-вторых, в отличие от либеральных лидеров левые не связаны с нынешним истеблишментом. Они ориентируются на трансформацию «снизу», а не на компромисс с «верхами». Следовательно, у них нет влиятельных союзников и покровителей внутри элиты. Их трудно включить в систему, заставить «договариваться».

Наконец, в-третьих, на протяжении всего года массовых протестов именно левые выступали в роли наиболее последовательного и радикального крыла протестного движения. И это приносило им успех. Если в декабре левые группы были едва заметны на Болотной площади, то уже 6 мая половина грандиозной демонстрации шла под красными флагами. Власти необходимо нейтрализовать именно эту радикальную линию в протесте, чтобы сделать его безопасным для себя и слишком унылым для оставшихся активистов.

«Анатомия протеста-2» была призвана дискредитировать левое движение, деморализовать его сторонников, оправдать в глазах публики репрессии против его лидеров и активистов.

Демонстративная жестокость расправы должна была обеспечить надежную зачистку левой «поляны». Чтобы хватило надолго.

Другим инструментом власти в этой обстановке стал экзотический Сергей Мавроди. С закинутой за голову рукой он весело рассказывал своим адептам, что настал подходящий момент сделать услугу властям, сорвав выборы оппозиционного КС. Как показали итоги подсчета голосов, главной мишенью эмэмэмщиков стали опять-таки левые. На этот раз голоса членов пирамиды отсекли их от участия в органе координации протеста. По списку левых сил прошли люди, в большинстве своем не представляющие никого. Люди, за которыми не стоят организации, которые не могут похвастаться даже относительной медийностью, активной предвыборной кампанией и т.д. Зато их объединяет другое: они фигурировали в списке Мавроди.

В итоге левые фактически остались без представительства. Организаторы выборов, к сожалению, решили воспользоваться этим для легитимации своего лидерства в оппозиции. Реальный вес левых сил (идей, настроений) на улицах несравненно больше их удельного веса внутри Координационного совета. Для левых это означает угрозу изоляции (в условиях серьезных репрессий), для остальных — утрату перспективы сколько-нибудь серьезного расширения социальной базы протеста.

Даже если абстрагироваться от интересов левого движения, то издержки для демократического протеста очевидны. Может ли нынешняя расстановка сил в оппозиции быть привлекательной для бастующих рабочих Байкальского целлюлозно-бумажного комбината или недовольных ростом тарифов ЖКХ жителей провинции? Кто представит протестное движение перед лицом рабочего, инженера, пенсионера? Ксения Собчак? Борис Немцов? Максим Кац?

Надо честно признать: демократический протест переживает кризис. Мантры про «мы здесь власть» больше не прокатывают. Наивная надежда, что жулики и воры устрашатся численности митингующих и уступят свои места гипотетически честным людям, оказалась несостоятельной. Люди испытывают разочарование. Их надежды на перемены обмануты. Многие больше не верят в эффективность протестных митингов. И мало кто понимает, как выглядит стратегия оппозиции.

Из этого одни (и мы видели это уже на первом заседании КС) сделают вывод, что «народ устал от митингов» и нужно «искать новые формы». Писать проекты законов, устраивать флэшмобы, вести переговоры с «прогрессивной» частью элиты и т.д. И эта тактика, по моему глубокому убеждению, приведет движение к коллапсу.

Другие прибегнут к теории малых дел. Будут небольшие волонтерские проекты. Дискуссия об улучшении лавочек. Посадки деревьев и уборка мусора. Я совсем не против этих добрых дел. Но в отсутствие политической кампании они станут формой досуговой субкультуры.

Наконец, мы, левые, будем продолжать стратегию развития низового движения, массовых мобилизаций и кампаний социального протеста. Вполне возможно, мы останемся одни на улице. Вполне возможно, на какой-то период упадет численность акций. Нас будут критиковать и высмеивать. Это уже бывало. Но мы убеждены: практика участия, живого и непосредственного включения людей в политику, в решение своей коллективной судьбы — самоценна. И в борьбе за демократию ничем заменить ее нельзя. Мы будем поднимать социальную повестку.

Ведь путинизм — это не только воровство бюллетеней, но и то, ради чего оно было нужно. Это нищета и бесправие перед лицом чиновника, работодателя, полицейского.

И рано или поздно наша стратегия сработает. Спад, даже если он произойдет, не будет вечным. Ведь те причины, которые вывели на улицу сотни тысяч людей год назад, не устранены — наоборот, они углубляются. А значит, однажды решать их выйдут миллионы.

Наша стратегия будет направлена на расширение социальной базы и географии протеста. Мы будем делать ставку не на структуры с единым центром принятия решений, а на разветвленную сеть самоуправляемых групп. Нам нужен не единый штаб, а Координационный центр в каждом городе, квартале, на каждом предприятии и в каждом университете. Тогда мобилизация не будет зависеть от медиа или капризов лидеров, а станет выражением организованной воли всего движения.

Наконец, последнее. Важнейшей сейчас мы считаем кампанию солидарности с политзаключенными. Не только потому, что это наши товарищи. Дело в том, что именно вокруг этого вопроса решается судьба всей страны на ближайшее будущее. Смирится общество с бастрыкинской технологией или откажется сдавать своих? Можно ли будет управлять страной с помощью репрессивных кампаний или эта попытка провалится?

Сегодня защита политических заключенных — общее дело для людей всех взглядов. Если мы разведем руками и не будем защищать жертв произвола и репрессий — значит, Путин победил. Если стиснем зубы и продолжим бороться за свободу каждого — значит, этот год все-таки стал годом великого перелома и мы создали наконец пространство свободы.

Мы знаем, что эта борьба будет стоить жертв. Еще многие из нас могут оказаться заложниками полицейской машины. И для себя мы приняли решение оставаться и продолжать, несмотря на постоянно растущие риски. Мы слишком долго призывали к мужеству других, чтобы иметь право на малодушие.

Источник: http://www.rbcdaily.ru/2012/10/29/focus/562949985020687