1. О материалистическом и идеалистическом подходах к оценке

Материалистическая оценка явления должна строиться на всестороннем анализе ситуации, выявлении объективных закономерностей развития. При этом само прогрессивное развитие должно служить критерием. Тогда и оценка будет объективной, будет вскрывать тенденции дальнейшего развития, и из этого можно будет извлечь практическую пользу (т.е. теория должна подразумевать практику). Просто мнения вне какой-либо практики — это мусор (это же, в общем-то, относится и непосредственно к индивидуумам).

Задача марксистов не просто указать на негативные стороны действительности, но и объяснить их причины. А затем на основе объективного анализа определить те силы, которые способны изменить ситуацию. А затем поддержать их или примкнуть к ним. Т.е., говоря грубо, на повестке всегда стоят два вопроса: а) какие силы способны изменить ситуацию в прогрессивном направлении; б) как это осуществить (вкл., «что этому способствует»). Т.е. критерий содействия прогрессивному развитию уточняется.

Большинство левых, высказавшихся по данному вопросу, выдали идеалистические оценки. Наиболее характерны следующие позиции.

1. Интуитивная оценка. Критерий «любит/не любит». Типа: «Каддафи — симпатичный дядька!» Основывается на впечатлении, эмоции. Будьте уверены, когда надо, вас впечатлят, как тот Ленон японских школьниц (помните: «Ельцин — он такой душка!», «Он нравится мне как мужчина!» и т.п.?).

2. Оценка в рамках буржуазно-либерастического дискурса, навязываемого через СМИ. Критерий: «народ vs тиран». Под народом подразумевается толпа, под тираном — всякая диктатура. При виде по телевизору протестующей толпы, сразу предлагается ответить на вопрос: «Ты за кого — за народ или за тирана?» Если не за народ, то ты, — сука, — сатрап и сталинист, у которого на уме лишь одно: «порабощать!» Если же ты не желаешь прослыть сатрапом и сталинистом, а желаешь, наоборот, прослыть сторонником свобод и бескомпромиссным революционером, то при виде любой толпы ты должен клясться ей в верности и плевать слюной в ее противников («да как посмели они… эти!.. насилие!.. против НАРОДА!?»). Иные левые, не способные выйти из этого шаблона, но ж.пой чувствующие подвох, «выходят» из затруднительного положения простой инверсией, превращая дихотомию в «бандерлоги vs порядок», таким образом автоматически превращаясь в охранителей любого режима, и при упоминании толпы бешено строча в свои блоги о счетверенных пулеметах.
Между тем и толпа и диктатура понятия классовые, и за тем и за другим всегда стоят классовые интересы. Затушевывание классовой природы под священными или демоническими образами «народа» и «диктатуры» это средство из арсенала буржуазной, националистической и т.п. практики.

Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.

Известно, что необходимым условием осуществления всякой революции является решение след. задач: а) преодоление сопротивления господствующего класса и обретение власти; б) защита и удержание власти. Обе эти задачи сопряжены с насилием. Соответственно, те «левые», что «за народ» в рамках буржуазного дискурса, превращаются в хиппи, падая в конвульсиях при одном упоминании о задаче (б); те «левые», что «за порядок», в рамках этого же дискурса, превращаются в премудрых пескарей-терпил, непроизвольно наваливая полные штаны, как только толпа «неизвестно откуда взявшихся» злых и по-простонародному неприятных мужиков, вместо обычного утирания, начинает разговаривать с черными космонавтами с помощью дрынов и арматуры, неиллюзорно намекая на задачу (а).

В социальных столкновениях народ будет на обеих сторонах (пусть в сильно разных количествах, как в Ливии, где люди продемонстрировали исключительную поддержку Каддафи, но на обеих). В гражданской войне как таковой никого и нет кроме граждан. Когда мы смотрим на «народ», мы должны ответить себе на вопросы: к каким классам эти люди принадлежат, и интересы каких классов они отстаивают? Я не вижу в кровавой колонизации Ливии вообще никаких результатов в пользу трудовых классов, даже если море люмпенов действительно разбавлено некими рядовыми трудящимися, по дурости таскающими для империалистов каштаны из огня.

3. Доверчивые простаки или синдром Фелтона, критерий: моралфажный. Совершенно умиляют откровения типа: «Раньше я оч. и оч. уважал Каддафи, — ну, там, за его Зеленую книгу, за анархо-практику и все такое, — но теперь, после того как он сделал ЭТО (про ЭТО наш персонаж узнал прямо из буржуазных СМИ), я его ни в х.й не ставлю!» Сразу на память приходит: «Сестга! Сестга! Его имя, сестга!!»
Ну, честное слово, лучше бы вы воровали!

4. Религиозная нетерпимость. Критерий: требование идеологической чистоты. Да, из уст персонажей, объявляющих себя коммунистами и материалистами, это звучит как оксюморон, но в реальности это не редкость. Потому, что не то, что диалектикой, а и материализмом в головах этих персонажей и не пахло. Подобный религиозно-леваческий «суд» над сражающимся в неравном бою политиком прост: «Исповедовал ли имярек святое писание святых Маркса, Ленина, Мао или Троцкого? Тщательно ли соблюдал коммунистические каноны и ритуалы? Нет?! Вообще не коммунист?!! Анафема! Смерть неверным!! Неправильным богам молился, за это и воздаётся, ясно же. Об чём ещё говорить?»

Вся история развития человеческого общества это борьба идей. Человек не обладал, не обладает и никогда не будет обладать знанием абсолютной истины, ибо таковой не существует, а свойства вещей неисчерпаемы. Разумеется многие идеалистические идейные течения претендовали и претендуют на обладание этой абсолютной истинной, но это блеф (из серии: «давайте представим, что мы обладаем абсолютной истиной, во всём правы, и будем действовать исходя из этого»), помогающий самоустраниться от поисков и/или сделать профит. Поиск истины — это бесконечный процесс, неотделимый от конкретных условий, происходящий путём проб и ошибок, с постоянными откатами, возвратами и тупиками. Не будет большим преувеличением сказать, что человечество в своё светлое будущее бредет в темноте и ощупью, далеко не всегда запоминая где и на чём оно раньше споткнулось и на какие грабли наступило.

Разумеется, добытое и подтверждённое таким трудным способом знание объективно. Но одни и те же знания/догадки об устройстве мира и социума могут принимать множество различных форм. Даже в точных науках (что видно на примере алгебры и геометрии, где одни и те же отношения могут быть выражены либо числом, либо пространственной абстракцией; или на примере пересечения различных областей физики, химии и т.д.). Аналогично, социальные науки, хотя и говорят они об одних и тех же законах, обязательно несут отпечаток той среды, в которой они возникли, той задачи, которую они были призваны решать в данных конкретных условиях, подобно тому, как вид Человек разумный демонстрирует богатое расовое и этническое разнообразие, в зависимости от тех или иных факторов и условий внешней среды, в которой происходило его развитие. Таким же образом, религии разных народов и эпох, несмотря на всю пестроту их версий, проявляют поразительное внутреннее сходство (а зачастую просто являются вариациями одной и той же идеи: чтобы далеко не ходить, возьмите христианство и ислам). Исторически многообразен и сам марксизм, менявшийся под воздействием национальной специфики (т.е. конкретики, учёт которой для него обязателен) в пределах от незначительных до весьма существенных вариаций и обогащений.

Марксизм — одна из мировоззренческих парадигм, в которой явило себя прогрессивное самосознание, обобщающее и предвосхищающее ход исторического развития. Он возник на передовой европейской научной почве, а не на идеалистических догмах, и уже тем выгодно отличался от менее внятных аналогов (хотя сама современная наука всё ещё далека от идеала, даже с учётом того грандиозного пути, какой она прошла в своём развитии с младенческих времён средневековых алхимиков). Взятие его на вооружение победоносными революциями начала XX в. обеспечило их победоносность и, в то же время, обусловило его популярность и влияние в освободительных движениях (если его и не адаптировали прямо для местных нужд, то на него непременно оглядывались; он существенным образом влиял на формирование прогрессивных идей по всему миру). Таким же точно образом, «неожиданное» падение (самоликвидация) коммунистических и социалистических режимов советской сферы влияния, чему отчасти способствовала и известная стагнация в марксистской науке, привело к деморализации левых сил и к осторожному отношению к марксизму (а то и отказу от марксизма) как идеологии в прогрессивных движениях (которые, разумеется, никуда не делись и конец истории не наступил). Даже если ты обоснованно считаешь упадок популярности марксизма незаслуженным, а сам марксизм наилучшей научной системой прогрессивной мысли (в данной области применения), не существует никакой априори заданной установки о верности марксизма (за этим — к попам), единственным критерием истинности является практика. Ты считаешь марксизм наиболее прогрессивной системой? Хорошо. Но не имеешь никакого морального права кидать в других какашками, когда твоя собственная практика стремится к нулю.

Критерий революционности/прогрессивности движения или режима не сводится к признаку «а декларируют ли они коммунизм?» Они могут быть прогрессивны, даже если не декларируют. В то же время, справедливым может быть и обратное: под личиной «коммунистов» могут скрываться самые махровые ретрограды и самые сладенькие либерасты (как мы это видим из данного разбора на примере леваков).

Каддафи испытывал сильнейшее влияние коммунистических идей, его теории — это отражение этих идей в идеалистической среде, в обществе, которое ни к чему иному просто было не готово, т.к. не было соотв. материальной базы. Именно это отражение позволяло, по мере развития материальных сил, плавно двигаться от архаичных отношений и религиозности к современным отношениям и светскости, от религиозных идей к социалистическим. Понятно, какие исторические события препятствовали этому процессу, понятно, почему самые мракобесные исламисты, казалось бы, парадоксально сомкнулись с ненавистными им неверными-империалистами в деле уничтожения «неправильного» ислама.

Возбухать по поводу того, что в Ливии, де, не было правильного всепобеждающего коммунизма (которого там и не могло быть, т.к. не было субъекта, носителя подобных идей) и декларировать на этом основании своё презрение к ним и равнодушие к их судьбе («не жалко ни тех ни других»), значит демонстрировать свой собственный идеализм, религиозность и теоретическое убожество.

5. Подмена вроде бы декларируемой классовой позиции групповой. Критерий: «свой/чужой». Человек берется объективно оценивать ситуацию или явление с классовой позиции, но вместо реально существующих в той ситуации классов он подразумевает «нас, коммунистов». И тогда получается:
— Он мне нравится.
— Да? А ничё, что он коммунистов притеснял?!
— Теперь он мне не нравится.
Подобная идеалистическая парша — «свой/чужой» вместо анализа — активно и с профитом эксплуатируется практичной буржуазией. К примеру, когда готовилось вторжение в Ирак, левые стали было возмущаться по этому поводу, выступая в наметившемся противостоянии на стороне иракского режима (других сторон, по факту, просто не было), но спин-доктора быстро заткнули им рты, изобразив Саддама сущим демоном (этот смысловой паразит внедрялся в массовую развлекательную продукцию, вплоть до популярных мультфильмов и повторялся, и повторялся, и повторялся, пока у собак Павлова не потекли слюни), а специально для коммунистов были запущены сториз о том, что дьявол Саддам всех коммунистов убивал и еще «варил в кислоте», а если бы не он, то коммунисты бы в Ираке развернулись ого-го! Левые дружно заткнулись, стали ненавидеть Саддама, оправдываясь тем, что мы, де, ни за тех, ни за других (это в ситуации-то когда гигантский робот-терминатор бьет малого мальчишку) и даже в ус не дунули, когда оккупанты руками марионеток средневековым способом казнили законно избранного главу независимого государства (йопт, он же против коммунистов!). Компартия Ирака запомнилась приветствиями в адрес освободителей, свергнувших проклятого Саддама, и затем исчезла с политической сцены как дым. Освободители же, убив в ходе освобождения несколько сот тысяч иракцев (Саддаму небось и не снилось), вбомбили страну в средневековье, ограбили и посадили во власть вчерашних мракобесов-экстремистов (США в очередной раз насаждают исламистов, кто бы мог подумать!), которых плохой Саддам тоже «варил в кислоте».

Друзья мои, запомните, счеты какого-либо режима или полит.деятеля с коммунистами (что само по себе еще повод для анализа и выгребания из пропагандистской навозной кучи) — это строго вопрос отношений между коммунистами и тем режимом (как будто коммунисты всегда были нежны со своими некоммунистическими союзниками, а то и с патентованно коммунистическими). Если в текущей ситуации речь об этих отношениях никаким боком не идет, не стоит тащить это в анализ, а тем более подменять его им. Ваши мнимые обидки — не лучшая база для объективности.

Ещё одна вариация на ту же тему, это псевдопрогрессивный критерий: «пусть всё провалится в ад, но зато коммунистам будет легче, никто больше не будет им мешать вести агитацию и т.п.». Это подразумевает псевдоумный «тактический» ход, мол, чем хуже, тем лучше: так я никого не могу убедить в своей правоте, ибо некомпетентен, неавторитетен, несостоятелен, да просто ленив и бездеятелен, ну так пусть их бог или агрессор или кризис убедит!, накажет!, пусть они прибегут ко мне с плачем «о, мудрейший, мы не хотели слушать тебя, когда здесь была ещё не совсем ж.па, а теперь, когда ж.па совсем, только ты один можешь просветить нас на тему, кто виноват и что делать, теперь ты для нас, вдруг, компетентен, авторитетен и состоятелен, веди же нас в светлое будущее!»
Нет такого класса «коммунисты». Есть эксплуатируемые классы, есть среди них прогрессивные классы, и есть их интересы, которые коммунисты должны учитывать в обязательном порядке. Потирать руки при попрании этих интересов, при чудовищных страданиях прогрессивных классов, и всё только потому, что тебе будет «легче работать» (как будто ты работал когда-нибудь), это извращённое заднемыслие. Попробуй такой «коммунист» выйти к массам и сказать им: «Ну и что, что вы все в ж.пе и неметафорически боретесь за выживание, зато нам (кому нам-то?) удобно!», он тут же получит ледоруб в лоб (или что там, в очередном Ираке в ходу). Эту невысказанную позицию (у некоторых же подобное всегда на языке) они выражают своим отношением к происходящему. Все всё понимают, не дураки. А потом коммунистические секты удивляются, почему у них популярность = ноль без палочки. Такая, вот, «тактика».

6. Недотрога или синдром Принцессы на горошине. Критерий: совпадение с идеалом на белом коне. Левак-идеалист сравнивает реального политика или явление с неким воображаемым идеалом, топовым по всем показателям и, убедившись в несоответствии, отбрасывает кандидатуру, отказывая неидеальному политику или явлению в своем расположении.

Подобно тому как дама, неукоснительно, ревностно блюдущая буквальнопонятые традиционные понятия о чести, так и умрет девственницей, так же и правоверный левак всегда будет воротить нос от «реалполитик», ибо его идеала в реальности не существует (как говорил Ленин, не бывает борьбы без крайностей и увлечения, а посему: «уж лучше пей, да дело разумей»). Как вы наверно уже догадались, такой левак оч. мил буржуа (от которого он по сути отличается только риторической шкуркой), т.к. никогда не снимет белых перчаток и никогда не перейдет от слов к делу, а если и перейдет, то это будет пустопорожнее дело, где рук не запачкаешь, да и сами те слова лишь пересказ вложенного леваку в сознание буржуазными СМИ. Буржуа же мил леваку потому, что в отл. от грубых парней-практиков, катящих камень прогресса в гору истории, натирая кровавые мозоли и сдирая колени, он никогда по-настоящему не потревожит левака (поводы для пи.дежа в ЖЖ не в счет, это, наоборот, сочетание энтертаймента с укольчиком обезболивающего в собственную совесть — попиздел, и, как бы, сделал мир лучше), а если и потревожит, то СМИ, имеющие рутовый доступ к когнитивной матрице левака, сделают так, что неприятные явления немножко выпадут из поля зрения или из памяти. Это прикрытая левизной классовая позиция. И так будет до тех пор, пока не настигнет бытие и не изменится экономическое положение ее носителя.

7. Прожектерство, мичуринщина, пересаживание реальных политиков в воображаемую среду (или наоборот: воображаемых политиков в реальную среду). Напр., некоторые могут долго рассусоливать, что имярек мог сделать для рабочего класса, чего имярек не сделал для этого класса, с перспективой выхода на самый глобальных уровень и завершая делом социализма планетарного масштаба, забывая поинтересоваться, есть ли там тот рабочий класс вообще, а если есть, то в каком он состоянии и каковы его действительные интересы в данной реальности. Вот и выходит, что конкретный деятель оказывается негодным в воображаемой среде. Так происходит с Каддафи, так происходит с Лукашенко, с Ким Чен Иром. А чё они не строят правильный социализм? [Про построение социализма в сложившейся ситуации см. в одном из разделов анализа.] С такой же меркой подходят и к Сталину. А чё он такую жёсткую иерархическую структуру, действующую фактически по законам чрезвычайной ситуации, установил? А чё просто не обеспечил всех доходом выше среднего, не объявил образцовую демократию и не отменил государство? (Ход мыслей в духе Лунтика, нашего президента, кстати. С сегодня на завтра издать указ о введении всеобщего счастья и о запрещении коррупции.)

Выбирать нужно из тех классов/сил, что есть в наличии. Нельзя сказать: Каддафи мне не нравиться, я за Сталина. Нет здесь Сталина, нет здесь никакой другой социалистически-ориентированной силы, в наличии только Каддафи. Отторгать его на основе этого фальшивого основания, а тем более травить, хуже, чем просто молчать. Это фактический переход на сторону сильнейшего и обслуживание интересов империалистического агрессора.

По большему счету левые, стоящие на идеалистических позициях, никакие не левые, а буржуазные либералы, рядящиеся в левые одежды. Именно поэтому в любом противостоянии они, «мистическим образом», неизменно встают на сторону буржуазии или, прикрываясь левой фразой, неизменно льют воду на ее мельницу.

И если мы поминаем про наших доморощенных «левых», то это жалкое зрелище вдвойне, т.к. они никогда не говорят ничего нового, являясь копией с копии, вторичностью вторичности. Их взгляды и идеи, это подобострастный перепев вчерашних взглядов и идей «прогрессивных» европейских «левых», которые сами с известным лагом всего-лишь перепевают партию западных правых. Левые на Западе также подверглись кооптации (перехватыванию образов, выхолащиванию сути и включению в систему обслуживания капитала) как и многие другие заметные явления и движения прошлого.

«Unlike the Latin American left, the pathetic European version has lost all sense of what it means to do politics. It does not try to propose concrete solutions to problems, and is only able to take moral stances, in particular denouncing dictators and human rights violations in grandiloquent tones. The social democratic left follows the right with at best a few years delay and has no ideas of its own. The “radical” left often manages both to denounce Western governments in every possible way and to demand that those same governments intervene militarily around the globe to defend democracy. Their lack of political reflection makes them highly vulnerable to disinformation campaigns and to becoming passive cheerleaders of US-NATO wars. That left has no coherent program and would not know what to do even if a god put them into power.»

«В отличие от латиноамериканских левых, жалкая европейская версия утратила всякое понимание относительно того, что значит делать политику. Они даже не пытаются предложить конкретных решений для проблем и всё, на что способны, это вставать в моральную позу, в частности высокопарно осуждая диктаторов и нарушителей прав человека. Социал-демократические левые следуют за правыми с отставанием в несколько лет (в лучшем случае) и совершенно не имеют своих собственных идей. «Радикальные» левые зачастую могут непримиримо и бескомпромиссно отвергать западные правительства и требовать от этих же самых правительств осуществлять военные вторжения по всему миру во имя защиты демократии. Недостаточность их собственной политической рефлексии делает их крайне уязвимыми для кампаний по дезинформации и превращает их в чирлидеров [cheerleaders — девочки на подтанцовках во время спортивных соревнований] штатовских и натовских войн. У этих левых нет никакой вразумительной программы, и они не будут знать, что делать, даже если бог даст им власть».

http://www.counterpunch.org/2011/03/08/libya-and-the-return-of-humanitarian-imperialism/
Про всю европейскую кодлу от зелёных до троцкистов.

http://www.wnd.com/?pageId=329449
Про «компартию» США.

http://inthesenewtimes.com/2011/08/28/the-left-spreads-misinformation-about-libya/#more-16499
Про английских «левых».

Перформанс «анархисты на подтанцовках у империалистического агрессора». Картина маслом:

События происходят в марте 2011. Группа неких молодых людей, назвавшаяся «Вали этих тиранов!» (Topple the Tyrants), под снисходительным наблюдением полиции (здесь это беспорядками не считается, да) и одобрение СМИ, захватывает в Лондоне дом, то ли принадлежащий семье Каддафи, то ли ливийскому государству.

«Вон из Ливии! Вон из Лондона!» — как бы решили за ливийский народ породистые «анархисты».
На банере справа надпись: «#solidarity» (солидарность). Это, вроде бы, тег из Твиттера (я оным не пользуюсь, потому не уверен). Куда ж революционерам без Твиттера?!

«Вьюноши»-анархисты выглядят по-взрослому.

Надписи:
«За равное общество без войны, бедности и прибыли [неразборчиво].
Нет государству. Нет войне. Без лидеров и иерархии. Власть народу, а не для народа. Власть сообществу, а не центральному правительству».

Леваки с их дежурными заклинаниями используются для поддержки агрессии супердержавы и её сателлитов, для разжигания войны и зверств, для ликвидации социального государства и установления капиталистических порядков (в их худшем колониальном виде), для свержения прямой демократии и насаждения того самого централизованного правительства демократии буржуазной (т.е. диктатуры капитала). Это вызывает когнитивный диссонанс? Нет, никто даже не удивлён.

В захваченный дом они никого не пустили. Не потому ли, что внутри при них находились чиновники или полицейские?

Какой-то, прям, рафинированный левак (в России я таких анархистов не встречал, а вот курсантов таких — сколько угодно). Подставной? Who cares, если обычные ряженые под леваков либерасты от этого мало чем отличимы (не так аккуратно подстрижены, разве что, и не так крупны, упитаны и спортивны). Сей персонаж сделал заявление (прочитав его с бумажки):

«Мы сделали это в знак солидарности с народом Ливии и с их борьбой против кровавого режима Каддафи».

К этому времени уже стартовала грандиозная резня с использованием новейших средств убийства, которая к настоящему моменту по некоторым оценками уже унесла порядка 60 тыс. человеческих жизней, а изуродованных и искалеченных никто и не брался оценивать, во славу прибылей западных корпораций и продолжения сытой жизни всех этих правоверных розовощёких рррреволюционных либеральчиков.

Жалкое зрелище, не правда ли? Те, кто сегодня позиционируются нам как левые, в массе своей вправе называться левыми в той же мере, в какой г.но может быть названо шоколадом. Не ошибитесь, пацаны.

Источник