Я совершенно не понимаю, почему нужно бояться более умных существ, чем мы. Ну, то есть сделаем мы разумные машины или, скорее, они сами себя сделают, и что в этом плохого? Будет кем восхищаться и с кого брать пример, а горизонт человеческого одиночества наконец-то будет разомкнут.

Тем не менее люди испытывают страх. Пару дней назад я наткнулся на статью в New York Times, где некий представитель технической элиты человечества, как он сам себя называет, бил в колокола. Начинал он с совсем примитивных вещей о том, что человек - это эмоции и смыслы, и все такое, а машина сволочь, зацикленная на статистике. Затем перешел к более широким предположениям: дескать, современные инженеры создают новую религию, этакую первую церковь робототехники. А нам нужно помнить о том, что никакой мистики тут нет, и что роботы и компьютеры - это просто обслуга. Давайте обходиться в нашей профессиональной деятельности без религиозного экстаза, заключает представитель технической элиты. Другими словами, ему можно испытывать антифранкенштейновский экстаз, а остальным - ни-ни. Примичательно, конечно, что все это публикуется в NYT и широко дискутируется.

Мелочь, на которую я обратил внимание, касается в статье двух аргументов против неправильных с гуманитарной точки зрения аспектов нынешних технологий. Во-первых, твиттер. Автор статьи, ссылаясь на профессора университета Нью-Йорка Клэя Ширки, утверждает, что твиттер убивает творчество. Что поскольку большинство пользователей твиттера сами ничего нового не создают, зато охотно ретвитят информацию, то они, по сути, действуют как огромный автоматизированный компьютерный релей, копируя не только чужие мысли, но и модель поведения компьютера. Это, конечно, полная чушь. Потому что, во-первых, выбор информации для ретвита является творческим процессом, не сведенным к алгоритму самого релея. Если вы что-то ретвитили, значит это как-то касается лично вас. Во-вторых, с таким же успехом в машинных действиях с таким же успехом можно было упрекнуть, скажем, средневековых писцов, которые почти ничего нового не создавали, а только переписывали чужие тексты, распространяя таким образом информацию. Как и пользователи твиттера, они не брезговали иногда добавить что-то от себя, а порой и сократить оригинал. Их никто в этом не обвиняет в связи с единственной очевидной причиной: чтобы переписать текст, нужно много сидеть на заднице и трудиться, а ретвит - это один клик. Таким образом профессор Клэй Ширки жалуется на то, что информация стала слишком доступной, что нет всей этой белиберды вроде "медленного чтения" и мистического ожидания выноса книги из кногохранилища. Если все это является непременным условием человечности, то тогда, конечно, мы роботы.

Второй аргумент касается оцифровки книг. Некий историк Джордж Дайсон жалуется, что программа сканирования книг Google предназначена не для того, чтобы люди читали книги. Оцифрованные книги будут читать и уже читают роботы, т.е. в данном случае программы для систематизации информации. Книги, таким образом, теряют свое "человеческое измерение", мы уже не слышим за ними голосов их авторов, они превращаются в огромное гомогенное поле информации, над которым носится дух поисковой машины. Это возражение ставит меня в тупик. Почему бы не утверждать, в таком случае, что библиотеки создавались не для читателей, но для библиотекарей? Ведь в каждой библиотеке оставалось огромное количество никем не прочитанных книг, которые, тем не менее, заботливо переставлялись с полки на полку библиотеками, числились в их каталогах? Так зачем же нам бояться роботов, коль скоро мы не справляемся сами с нашим культурным бременем?

Зафрендить автора