Moises Naim The End of Power. From Boardrooms to Battlefields and Churches, to States, Why Being in Charge isn’t What It Used to Be/Basic Books, 2013.
Современные технологии не просто меняют природу власти. Они приводят к тому, что власти становится меньше, причем этот дефицит можно ощутить повсеместно. Главный редактор The New York Times сегодня имеет меньше полномочий, чем его предшественник тридцать лет назад. Председатель совета директоров крупной корпорации при принятии любого решения вынужден оглядываться на общественное мнение и блогеров. Точно также власти становится меньше у генералов, церковных проповедников и политических лидеров. Такова основная идея новой книги «Конец власти» американского экономиста Мойзеса Наима[1], который в течение 14 лет возглавлял журнал Foreign Policy, а также занимал пост министра финансов в Венесуэле в 1989-1990 годах.
Рассуждения о том, что власть переходит от старых игроков к новым – от газет к интернет-активистам, от политических партий к группам в Facebook, от государственной бюрократии к гражданским ассоциациям и от крупных корпораций к стартапам – за последнее десятилетие успели стать трюизмом. Наим утверждает, что, увлекшись обсуждением особенностей этого перехода, мы забываем о более фундаментальных вопросах. Мы редко говорим о тех изменениях, которые связаны с самой природой власти, а именно о том, как власть приобретается, как она удерживается и как теряется в современном мире. Как только подобные вопросы будут поставлены, мы увидим, что сам феномен власти находится сегодня в состоянии упадка. Ее можно обрести проще, чем прежде, однако ею труднее распоряжаться и легче потерять, утверждает автор.
…
История Сноудена, на первый взгляд, подтверждает выводы Наима. Компьютерщик-одиночка сумел бросить вызов самому могущественному государству планеты, после чего последнее понесло значительные репутационные убытки. Но стоит посмотреть на это и с другой стороны: атака Сноудена на разведку США стала возможной лишь в силу исключительного, беспрецедентного в истории роста могущества последней. Никогда прежде ни одно государство не могло ставить перед собой задачу по сбору и анализу всей информации на планете в режиме реального времени. И никто из официальных лиц США не объявлял, что подобные инициативы будут свернуты после разоблачений Сноудена, речь шла разве что о том, чтобы отказаться от слежки за некоторыми странами-союзниками.
Так что упадок власти, провозглашенный Наимом, на практике реализуется как нечто прямо противоположное. Речь идет о применении несколькими ведущими государствами мира новейших технологий для контроля над всем населением планеты в борьбе за гегемонию. Но Наиму слово «гегемония» не нравится, и он предлагает от него отказаться, как от устаревшего.
Любопытно, что в своих рассуждениях о власти автор обращается к работам Макиавелли, Гоббса и Роберта Даля, но полностью игнорирует наследие Мишеля Фуко. Наим определяет власть вполне традиционно – как способность инициировать или предотвращать действия других индивидов или групп. Получается, что АНБ, читающее все наши письма, никак не демонстрирует свой политический потенциал, ведь «по классике» чтение писем не порождает само по себе каких-то действий по управлению индивидами или группами.
Так намеренно узкая интерпретация власти позволяет Наиму оставлять в тени растущее могущество государств.
Originally published at kmartynov.com. You can comment here or there.