И снова о «Великой геополитической катастрофе 20 века», или как я разваливал СССР
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
Анализируя многочисленные комментарии по поводу очередной годовщины Беловежских соглашений, я все больше убеждался в том, что за 15 лет общество ничуть не продвинулось в понимании причин распада СССР. Нет его у обывателя, который хотя и ностальгирует по прошлому, но возврата к СССР не желает. Судя по результатам опросов, как отметил глава ВЦИОМ Валерий Федоров, «прежний формат СССР окончательно утратил свою актуальность». По его словам, россияне готовы объединяться, но не со всеми братскими республиками[1].
Главные действующие лица тех событий по-прежнему твердят о некой фатальной неизбежности краха СССР. «Я думаю, что человек беспристрастный, способный к анализу, узнав о репрессиях, Голодоморе, войнах, уничтожении людей, которых убивали только потому, что они не вписывались в существующую систему, сделает только один вывод: это была тоталитарно-репрессивная машина, которая не могла существовать дальше», - утверждает бывший президент Украины Кравчук.[2]
Ему вторит Б.Ельцин. В интервью «Российской газете» он говорит: "Я напомню, что происходило в конце 80-х, 90-м и начале 91-го года с Советским Союзом. Экономическая ситуация приближалась к коллапсу. Заканчивались стратегические запасы продовольствия, стремительно надвигался крах финансовой системы государства. Многомиллиардные кредиты, которые страна брала у западных стран, испарялись в считанные месяцы». И заключает: «Все это, конечно же, привело и к политическому кризису в стране»[3].
Впрочем, на антисоветском фланге наблюдаются некоторые подвижки в трактовке событий пятнадцатилетней давности и вообще в отношении к СССР. Дальше всех от грубой и прямолинейной антисоветской риторики отошел заместитель главы администрации президента России В.Сурков, который, может быть, впервые на столь высоком уровне заговорил о несомненных достижениях СССР. «Не будем забывать, что мы живем на наследство, доставшееся нам от Советского Союза, что мы пока мало сделали сами, - сказал он активистам «Единой России» 7 марта 2006 г. - Наши железные дороги, наши трубопроводы, наше жилищно-коммунальное хозяйство, наши заводы, наши ядерные силы – это все наследство Советского Союза».[4]
Впрочем, позиция В.Суркова, озвучивающего официальную позицию существующей власти, весьма противоречива. Власть стремится одновременно оправдать разрушение СССР (ведь иначе рушится все основание, на котором держится путинская Россия) и очиститься от свинства, произошедшего на его обломках. Поэтому, с одной стороны, утверждается, что «был объективный процесс, который, как известно, пошел», с другой, оказывается, все дело в том, что «в один из самых драматических моментов развития Советского Союза на вершине власти оказались личности недостаточно высокого уровня. Может быть, в то время, когда нужны были люди масштаба Петра Великого, пришла к власти малообразованная и мало отдающая себе отчет в своих действиях группа товарищей».[5]
Реверансы в сторону несомненных достижений Советского Союза, опровергать которые Суркову не под силу, не должны никого вводить в заблуждение. Перед нами ярый антисоветчик, не скрывающий своей радости по поводу произошедшего в 1991 г. Вот что он говорил корреспондентам германского журнала «Шпигель» 20 июня 2005 г: «Я лично считаю, что отказ от Советского Союза произошел по свободному волеизъявлению российского народа. Я очень хорошо помню мои собственные ощущения того времени. Я испытал огромное облегчение, как будто удалось сбросить со спины огромного паразита…Когда распадался Советский Союз, у многих из нас совершенно не было чувства, что рушится страна».[6]
Парадокс: своему народу президент говорит о распаде СССР как о «великой геополитической катастрофе 20 века»[7], а его помощник – западной общественности об «огромном облегчении», которое он при этом испытывал. Таково двойное дно нынешней российской власти. Впрочем, такая противоречивость только кажущаяся. Нынешнему российскому руководству, чтобы обосновать притязания крупного российского капитала на постсоветском пространстве, СССР интересен именно как «геополитическая реальность», как некая «историческая Россия», и не более того.
Яростным критиком Беловежских соглашений остается лидер российских коммунистов Геннадий Зюганов. «Беловежский сговор трех президентов - величайшее преступление против народов Советского Союза и стабильности во всем мире. Это был политический цинизм высшей степени», - сказал Зюганов.[8] Однако, как и 15 лет назад, все причины распада СССР он свел к злой воле трех человек: «эта тройка - Ельцин, Кравчук и Шушкевич - ради своих непомерных амбиций, ради сохранения президентских постов растащила страну на кусочки, а безвольный и к тому времени уже ставший бесполезным президент СССР Горбачев своим бездействием способствовал такому развитию событий».[9]
И у убежденных антисоветчиков, и, к сожалению, у многих коммунистов я вижу общее в подходах к рассмотрению этих событий: как все было бы замечательно, если бы не ГКЧП, если бы не Ельцин, если бы не Горбачев, если … и далее по списку, в зависимости от ваших субъективных пристрастий. В этот список «растаскивателей страны» мог бы попасть и я. «Да, может так случиться, что мы лишимся нескольких республик. Ну и что? Пора, наконец, напитать конкретным содержанием право наций на самоопределение», - призывал я в феврале 1991 г. в статье «Референдум: выбор без выбора. В каком Союзе нам лучше жить – решить должны мы сами». СССР я назвал «искусственным образованием», выступил против включения в его название каких бы то ни было «идеологизмов».
Хотя кое-что я уже тогда понимал, в отличие от «архитекторов перестройки». «СССР не может объединять социалистический Казахстан и буржуазную Литву», - написал я в эпоху, когда слово «буржуазный» уже пропало из политического лексикона капээсэсных обществоведов, хотя класс этот все напористее прорывался к вершинам власти. В том году мне было восемнадцать лет, и референдум о сохранении СССР был первым моим опытом политического участия. Союз трещал по швам. Общая атмосфера, царившая в обществе, передавалась и мне. Я не думал тогда, как и миллионы людей, что мое «да» Союзу уже ничего не решало. Причины, по которым СССР мог (обратите внимание, не «должен», как говорят антисоветчики всех мастей) быть разрушен, тогда еще мне были непонятны. Я так же, как и Зюганов, видел, в первую очередь, «плохих дядь» в политике и доверялся своему нравственному чувству. Но что может быть простительно безусому юнцу, делающему первые шаги в политике, не делает чести остепенному научными регалиями, прошедшему через горнило власти политику. Действительно, считать, что будто бы страну, выдержавшую две страшные войны, могли «растащить по кусочкам» всего три человека (и не без моего участия, без ложной скромности добавлю я) может только невежественный человек, верящий в некие сверхъестественные силы, или прожженный циник, небескорыстно стремящийся скрыть деяния свои в то разрушительное время.
Чтобы понять в 1991 г., какой Союз нам нужен, я открыл текст первой советской Конституции (1924 г.), а точнее, первый ее раздел, Декларацию об образовании Союза Советских Социалистических республик. Документ, имеющийся во всех хрестоматиях по отечественной истории, конспектировавшийся нами на уроках истории, оказался не понятым ни Горбачевым, ни Ельциным, ни мной. А ведь в нем названы не только принципы, на которых формировался Советский Союз.
Недавно я снова обратился к этому документу. Как я был удивлен! По сути, в этом документе объясняется весь механизм разрушения СССР. Если вы создаете нечто, функционирующее по определенным правилам, а затем начинаете эти правила менять, то вы рискуете остаться ни с чем, - так я рассуждал, по-новому читая этот документ. Если устранить причины явления, изменить условия, благодаря которым оно возникает, подменить или отказаться вообще от базисных принципов его функционирования, - и вот уже и нет его. Такой подход мне показался более плодотворным, нежели субъективистское сведение всего к вопросу: кто более виноват в развале СССР.
Итак, какие причины возникновения СССР называются в этом документе?
1) Раскол мира на два противоборствующих лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма.
2) Неспособность капитализма разрешить национальный вопрос «путем совмещения свободного развития народов с системой эксплуатации человека человеком».
3) Сплочение вокруг государства диктатуры пролетариата большинства населения, благодаря чему «оказалось возможным уничтожить в корне национальный гнет… и заложить основы братского сотрудничества народов».
4) Отражение нападения империалистов всего мира, успешная ликвидация гражданской войны, переход к мирному хозяйственному строительству.
5) «Восстановление народного хозяйства оказалось невозможным при раздельном существовании республик».
6) «Неустойчивость международного положения и опасность новых нападений» в условиях капиталистического окружения.
7) Но самая главная причина образования СССР, преданная забвению КПСС, прописана в Декларации так: «наконец, само строение Советской власти, интернациональной по своей классовой природе, толкает трудящиеся массы советских республик на путь объединения в одну социалистическую семью».
Таким образом, Советский Союз мог существовать только как:
1) государство классово-пролетарское по своей природе, и, следовательно, проводящее четко классовую политику на всех этапах своего существования вплоть до отмирания (в 1991 г. я написал про Союз: «он отражает стремление равноправных наций к совместному существованию, а не верность какой-либо группы или класса идеологическим догмам»);
2) государство интернациональное (а не «национальное», как я написал в 1991 г.), открытое для объединения «всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и могущим возникнуть в будущем»;
3) государство, целью которого является «объединение трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику» («естественно, сейчас нам не до мирового социалистического господства – у себя бы порядок навести» - это я образца 1991 г.) ;
4) как государство, строящее социализм как первую стадию бесклассового коммунистического общества (в 1991 г. мне казалось, что республики могут найти «новые формы взаимодействия, не причиняющие ущерба друг другу». Такой мне виделась тогда «рыночная экономика». Я не понимал, что социалистическая экономика может существовать только как единый народнохозяйственный комплекс, работающий по одному плану. «Заключаются прямые договора между республиками об экономическом сотрудничестве на принципиально новой основе, - писал я, - признании их суверенитета, права самостоятельно распоряжаться своим национальным богатством, решать, какую его долю вносить в общий котел»);
5) как государство, служащее «верным оплотом против мирового капитализма» («теперь нам бороться не с кем», - утверждал я в 1991 году).
Голосуя в марте 1991 г., безусловно, за сохранение Союза Советских Социалистических республик, я не понимал, что это голосование уже ничего не меняет. Не понимали этого ни Горбачев, ни Ельцин, чьими цитатами я тогда напитывался, ни, думаю, Зюганов. Ведь уже были подменены базовые принципы, на которых создавался Советский Союз, ведь уже проводилась политика, противоположная той, с которой начиналась история советского государства. И не исчез «мировой капитализм». В борьбе с ним силы оказались неравны. Сегодня нам это очевидно.
Но тогда многие не видели, что капитализм и СССР – антагонисты. Не понимали, что, голосуя одновременно за сохранение Советского Союза и введение поста президента (каюсь, я это сделал, как и проголосовал в июне 1991 г. за верного горбачевца Бакатина, как казалось тогда, по-обывательски, человека, в отличие от Ельцина и Макашова, «без крайностей»), подрывают один из базовых элементов социалистической государственности – Советы.
Впрочем, корни разрушения СССР надо искать вовсе не в горбачевской перестройке. Поскольку объективные предпосылки реставрации капитализма и разрушения СССР существовали на протяжении всего советского периода, направленность его развития определялась характером осуществлявшейся внутренней и внешней политики, способностью «тонкого слоя» партийных и советских руководителей держать курс в соответствии с задачами социалистического строительства, зависело от понимания ими противоречий, возникающих на этом пути, расстановки внутренних и внешних социальных сил, и, только после всего этого, от личных качеств советских вождей.
Зная сейчас, на каком основании зиждился Советский Союз, мы можем смело утверждать, что камушки под него стали закладываться еще в 1960-х годах, когда произошел отказ от жесткого классового подхода в политике, а государство было провозглашено «общенародным». Это облегчило проникновение на все этажи советской власти несистемных элементов, коррумпирующих ее. В период перестройки они стали выходит из тени. Начавшееся социальное и идейно-политическое размежевание советского общества требовало от партийно-государственного руководства четкого определения социально-классовых интересов в условиях совершающихся преобразований. Вместо этого правящая партия осталась в плену «общенародности» и растеряла свою социальную базу.
Все попытки разными способами «сочетать» план и рынок привели к тяжелейшему экономическому кризису, обрыву экономических связей, разрушению единого народнохозяйственного комплекса и подготовили условия для передела общественной собственности. Весной 1990 г. КПСС берет окончательный курс на реставрацию капиталистической экономики.
Капитализм всегда шел в ногу с развитием национального самосознания, связанного с борьбой нарождающейся национальной буржуазии за контроль над внутренним «национальным» рынком. Буржуазный национализм – неизбежное следствие этого. КПСС в последние годы своего существования только и делала, что отступала перед националистическими силами, сдавая им власть в советских республиках.
Советская власть могла функционировать только в условиях партийного руководства Советами. Отказ КПСС от положения правящей партии и одновременная парламентаризация Советов привели к краху советской власти сначала в некоторых союзных республиках, а уже после распада СССР - и в России в октябре 1993 г.
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов внешний фактор. СССР, как и вытекало из Декларации об его образовании, создавался в борьбе против мирового капитализма. Ее результатом стало складывание мировой социалистической системы. Отказ от этой борьбы, переход сначала к «мирному сосуществованию двух систем», а затем к концепции «единого и взаимозависимого мира» подготовили идейную почву для современной «глобализации» капитализма.
СССР создавался как альтернатива миру капиталистических государств. Перестав восприниматься в качестве такой альтернативы, он был обречен.
Чем же мы отличаемся от ярых антисоветчиков, также доказывающих неизбежность краха Советского Союза? Отличаемся, и очень существенно. Все антисоветчики – антикоммунисты, для которых коммунизм – утопия. А потому для них распад СССР – неизбежное следствие краха утопии. Мы же доказываем, что Советский Союз мог сохраниться. Но только как Советский и Социалистический. В ином случае он был обречен.
24 декабря 2006 г.
[1] http://www.nr2.ru/moskow/95009.html
[2] NEWSru.com, 2006, 7.12.
[3] Там же.
[4] http://www.edinros.ru/news.html?id=111148
[5] Там же
[6] http://www.inosmi.ru/translation/220396.html
[7] svobodanews.ru
[8] NEWSru.com, 2006, 7.12
[9] Там же.