Для тех, кто обиделся на статью «Трудовая Луганщина»
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
Моя статья «Трудовая Луганщина» вызвала острую критику со стороны некоторых товарищей на форуме Коммунист.ру (http://communist.ru/forum/viewtopic.php?id=1787). В связи с этим хотелось бы высказать несколько дополнительных аргументов по поднятым вопросам.
Так как товарищ Сун Цзян в своей критике затронул вопрос о национализации и классовой борьбе без каких-либо ограничительных рамок, то это дает мне право использовать аргументы общего характера и не зацикливаться на отдельно взятом регионе вроде Луганска. Я полностью согласен, что национализация при капитализме не уничтожает капиталистический характер производительных сил и производственных отношений, что при капитализме «и в государстве, и в частной корпорации господствует буржуазия». Никто также не возражает, что правильнее «ставить вопрос КЛАССОВО». Но начну статью с «нытья» о том, что пролетариат зачастую бывает не просто пассивен, а даже реакционен. В качестве примера мне послужит Венесуэла. Возможно, товарищ Сун Цзян спросит: а причем здесь страны Латинской Америки? Тогда я ему отвечу, что если возникает вопрос о классовой сознательности, то не имеет значения какой регион мы берем. Да и само название организации, к которой я принадлежу, -- «Че Гевара» – обязывает говорить об опыте латиноамериканских стран. Как известно, в 1999 году Чавес пришел к власти далеко не на волне классовых столкновений. Тогда венесуэльский пролетариат тихо-мирно работал на Petroleos de Venezuela. И когда в стане начались проводиться социальные преобразования, случилась парадоксальная вещь: рабочие PDVSA устроили забастовку. И тогда в 2002 Чавеса спасла беднота из барриос. А мораль этой истории, как впрочем, и статьи «Трудовая Луганщина», в том, что рабочие не всегда играют в истории прогрессивную роль, а иногда даже реакционную. Суть статьи «Трудовая Луганщина» в том, что рабочим на данный момент не нужен социализм, и на примере Венесуэлы мы увидели, как рабочие всячески сопротивлялись тем преобразованиям, которые проводил Чавес. На примере Республики Коми мы увидели, как буржуазия искусно манипулирует рабочими в силу их мелкобуржуазного сознания. Да и у нас на Украине есть живой пример, когда рабочие Никопольского завода ферросплавов выступали за сохранение предприятия в собственности Пинчука. Напомню, что тогда Кабмин во главе с Тимошенко хотел вернуть завод в «державну властнiсть». Рабочим не нужен социализм, так как им есть, что терять. Рабочий в цепях, но вот цепи золотые. «Борьба за национализацию не есть классовая борьба» - говорит товарищ Сун Цзян. Но вот хотелось бы поговорить о тех преимуществах, которые будут на стороне рабочих в случае недопущения приватизации стратегических предприятий.
Для начала задам вопрос товарищу Сун Цзяну, что лучше для украинского рабочего: принадлежащий Mittal Steel или национализированный комбинат «Криворожсталь». Судя по критике, ответ однозначен: оба плохи. Разница лишь в том, что в первом случае владеет предприятием совокупный капиталист, а во втором просто собственник. В таком случае, общественная кампания «Деприватизация-2005», проведенная «Че Геварой» в октябре 2005, не имела никакого смысла. Тогда чегеваровцы воочию увидели пассивность пролетариата, которому, по большому счету, наплевать, что произойдет с его заводом. Но вот, что он терял в случае приватизации «Криворожстали» ТНК, это в первую очередь касается тех социальных гарантий, которые предоставляло государство, хоть и с буржуазией во главе. Из опыта известно, что Mittal Steel, овладев каким-либо предприятием, сразу же проводит сокращение рабочего персонала, а также проводит пересмотр социальных соглашений. К примеру, когда в 2002 году Mittal Steel приобрел сталелитейную компанию Sidex (Румыния), то только за год было уволено 5 тыс. человек. Невыполнение условий «социального пакета» на предприятиях, входящих в концерн Mittal Steel Poland, привело к ухудшению условий труда рабочих, нарушению правил безопасности на производстве. Рабочие Карагандинского комбината «Испат-Кармет» получают от 60 до 200 долларов в месяц за работу у доменной печи. Это также говорит о том, что на приватизированных заводах зарплата не всегда выше, чем на государственных. Только выше перечисленные примеры должны были побудить рабочих на борьбу с приватизацией завода. Так как это непосредственно затрагивало его экономические интересы. А если нет экономической борьбы, то о какой классовой борьбе может идти речь? В конечном итоге, классовой борьбы без экономических интересов не существует. А если рабочим наплевать на приватизацию завода, то и «ожидать от пролетариата проявления классовой борьбы столь героической, как их труд, пока еще рано».
Теперь хотелось бы поговорить о том почему Луганских шахтеров должно волновать, в какой собственности находятся их шахты. Для начала напомню цитату из статьи «Трудовая Луганщина»:
«Не исключено, что горняки из того же Красного Луча будут требовать перехода их шахты в руки «Mittal Steel». И это вполне реально, ведь сразу после прихода на «Криворожсталь» Лакшми Миттал резко сократил закупки украинского кокса, и начал поставлять кокс из собственных шахт в Казахстане, что привело к финансовому краху многих угольных предприятий Украине. Это сознательное банкротство в конечном итоге приведет к тому, что шахты Луганщины будут выкуплены по очень низкой цене».
На примере уже упоминающегося «Испат-Кармет» попробую предположить дальнейшие перспективы развития промышленного комплекса Украины. Так как ситуация в Казахстане особо не отличается от ситуации на Украине, то казахская схема вполне применима и у нас в стране. Итак, в 1995 году Лакшми Миттал покупает Карагандинский металлургический комбинат и практически одновременно приобретает казахские шахты. Сейчас этот угледобывающий комплекс носит название «Миттал Стил Темиртау». Тогда как известно «Испат-Кармет» был приобретен с помощью взятки в размере 100 млн. долларов, которая была дана президенту Назарбаеву. Это было необходимо для того, чтобы вытеснить еще одного претендента на «Испат-Кармет» - корпорацию U. S. Steel. Что-то подобное мы увидели и у нас на Украине, когда принадлежащий на то время Пинчуку и Ахметову завод «Криворожсталь» был реприватизирован и через аукцион перешел во владение Лакшми Митталу. И неизвестно еще, в каком размере была дана взятка президенту Ющенко. Уже тогда украинская элита готова была передать Mittal Steel Криворожский горно-обогатительный комбинат окисленных руд. А еще ранее при президенте Кучме Лакшми Митталу предлагалось приобрести объединение «Павлоградуголь». Не исключено, что в скором будущем он этими двумя предложениями воспользуется. Но, безусловно, самым лакомым кусочком являются донбасские угледобывающие шахты. Не возникает сомнения, что и их захочет приобрести миллиардер. Конечно, для этого сначала необходимо будет поконфликтовать с донецко-днепропетровской олигархией. Так что сейчас на Украине вполне реален конфликт между Mittal Steel с одной стороны и Пинчуком-Ахметовым с другой. И очевиден тот факт, что в этой борьбе рабочие будут представлять левое крыло как транснациональной, так и национальной буржуазии, без какой-либо классовой позиции.
Приватизация угольной отрасли как со стороны украинского, так и транснациональной буржуазии означала бы окончательный демонтаж постсоветского социального государства. В случае приватизации рабочие теряют многое. Это в первую очередь связанно с социальной сферой, массовыми увольнениями и увеличением продолжительности рабочего дня. Всю «прелесть» приватизации прочувствовали на себе шахтеры Караганды, Темиртау, Шахтинск, и в начале 2005 года они провели акции протеста, основным требованием которых было национализация предприятий входящих в состав «Испат-Кармета». К примеру, на казахских шахтах продолжительность рабочего дня составляет 12 часов. Вследствие несоблюдения безопасности условий труда в ноябре 2004 года погибло 24 горняка, а 19 сентября этого года взрыв на принадлежащей Митталу шахте им. Ленина в г. Темиртау забрал жизни еще 41 шахтера.
В конечном итоге, борьба с приватизацией есть борьба за социальные привилегии, которые еще остались у рабочих с падением Советской власти. С приватизацией они будут окончательно утеряны. Государственное предприятие наполняет бюджет доходом от реализованной продукции. Часть этого дохода возвращается рабочим в виде социальных льгот. Естественно буржуазия, находящаяся во главе государства, всячески пытается урезать социальную сферу при первом же удобном случае, к примеру, в результате очередного бюджетного дефицита. Но даже в таких условиях национализация дает рабочим преимущество в решении социальных проблем. К тому же борьба с приватизацией означает борьбу с неолиберальной (неоколониальной) моделью развития, которую пытаются навязать ТНК. Она служит прекрасным инструментом в стремлении поработить страны третьего мира. К традиционной системе мер, направленных на сохранение империалистической эксплуатации зависимых государств (торможение индустриализации) добавилось тотальная приватизация госсектора и ликвидация госпрограмм помощи бедным. И почему так боятся (кроме тов. Сун Цзян, конечно) приватизации «Укртелекома», железной дороги и морских портов? Ведь не имеет значения, кто ими будет владеть – частный собственник или буржуазное государство. Вот только цены вырастут и исчезнут льготы.
Сохранение предприятий в государственной собственности делает очевидным тот факт, что в случае классовой борьбы намного легче экспроприировать одного совокупного собственника, каковым является государство, чем несколько частных. Никто не спорит с товарищем Сун Цзян, что необходимо «ставить вопрос КЛАССОВО». Но вот проблема в том, что если нет экономической борьбы, то откуда возьмется борьба классовая. Или товарищ Сун Цзян сомневается, что во время кампании «Деприватизация-2005» чегеваровцы ставили вопрос классово. Или то, что делегация от ДОМА «Че Гевара» на политучебе в Луганске перед шахтерами не ставила таких вопросов? Но если пролетариат не видит хотя бы экономических преимуществ в сохранении государственной собственности (как впрочем и тов. Сун Цзян), то о какой классовой борьбе может идти речь. Вот поэтому и следует констатировать тот факт, что «в данный момент ожидать от пролетариата проявления классовой борьбы столь героической, как их труд, пока еще рано».
На политучебе в Луганске не КПУ учить молодых шахтеров тому, что в «России рабочие несознательные», а молодые шахтеры учат нас тому, что на данный момент ожидать от них проявление классовой активности еще рано. Вот о чем идет речь в статье «Трудовая Луганщина», а не о том, чтобы похныкать «о том, что пролетариат пассивен, что пролетариат несознателен». Товарищ Сун Цзян предлагает вспомнить о массовых забастовках конца 90-х годов. А я вот предлагаю вспомнить о массовых забастовках конца 80х годов. Тогда, как известно, шахтеры жаловались на то, что у них изжога от сырокапченной колбасы и требовали, чтобы их обеспечили туалетным мылом вместо
хозяйственного. И вот когда, наконец, рухнула ими же ненавистная Советская власть, то обнаружилось, что на полученные ваучеры невозможно купить не то, что «Волгу», но даже и хозяйственного мыла. И вот тогда они вспомнили о славных временах брежневского застолья. Забастовки 90-х годов – еще не показатель сознательности. Это не что иное, как стихийный протест против экономической разрухи, устроенной теми, которые еще недавно обещали рабочим молочные реки. Но затем, когда буржуазия, закончившая к тому времени передел собственности, бросила подачку в виде небольшой выплаты зарплаты рабочие забастовки тут же пошли на убыль. Это не является ли показателем отсутствия классовой сознательности? Забастовки 1998 – 1999 годов совпадают с пиком популярности КПУ и КПРФ в Украине и России соответственно. В них рабочие видели преемников КПСС и потому надеялись вернуть безвозвратно потерянные времена. Безвозвратно в том плане, что 70-80 года имеют свою специфику и вернуть социализм в том варианте, который был при Брежневе, невозможно, да и не имеет смысла. И вот когда стал очевиден тот факт, что и КПУ, и КПРФ представляют собой не самое лучшее из брежневско-андроповских времен, а самое худшее из горбачевско-яковлевских, то надежды на возврат прошлого и вовсе не осталось. И вот тогда пролетариат решил оставить все как есть. Может товарищ Сун Цзян думает, что рабочие готовы были в 1998 – 1999 годах к радикальным мерам вплоть до свержения капитализма и построения социализма, и только КПУ с КПРФ своим нытьем о пассивности и несознательности помешали в этом? Максимум, чего они хотели так это возврата того брежневского болота и смены хозяина – госчиновников вместо частной фирмы. Но когда оказалось, что и за это еще надо побороться, то от забастовок не осталось и следа.
Из этого всего не следует, что не надо работать с пролетариатом и развивать в нем классовое сознание. Проблема в том, что пока ему будет жить относительно неплохо, то оно в нем еще долго будет отсутствовать. Независимо от того, в какой собственности находится предприятие: в частной или государственной. Аргументы о преимуществе второй над первой я уже привел. Насколько они убедительны, пусть для себя решает тов. Сун Цзян. Что касается КПУ, то нам всем известно, какие она ставит перед рабочими вопросы. Но вот проблема в том, какие перед собой вопросы ставят сами рабочие. Возможно всякие, но только не о социализме. И очевидно поставят они их только тогда, когда в мире разразится новый экономический кризис или очередная империалистическая война.
В заключение, хотелось бы сказать пару слов товарищу Безбожному, который так безбожно пытается критиковать ДОМА «Че Гевара» за то, что она якобы медлит рвать с КПУ. Проблема в том, товарищ Безбожный, что нам нет необходимости рвать с тем, чем уже давно порвали. Ну а если присутствие на кэпэушной политучебе вы воспринимаете, как «излишнюю толерантность», то ответ будет следующий: если КПУ сама предоставляет нам трибуну для выступления перед рабочими, то мы ее непременно будем использовать. И хочу уверить вас, тов. Безбожный, что мы ее безбожно использовали, и настоящим апофеозом стала раздача газеты «Класс против класса» (№1, август 2006 г.) со статьей А. Яковенко «Мамонт вымер. Да здравствует тигр». Если вы ее читали, то знаете о чем речь. Что касается Хохлова и Аулова, то этих товарищей мы очень уважаем за ту работу, которую они проводят, независимо от того, в какой партии они состоят, и не собираемся с ними рвать ни при каких обстоятельствах.