Фашизм как апофеоз коллективной безответственности
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
Почему обыватель выступает против революции? В первую очередь, потому, что он как огня боится что-либо менять в общественном устройстве. Но за последние двадцать лет, когда революция дружно подвергалась анафеме как властями, так и обывателями, произошли такие крутые изменения, которых не видывала никакая революция. Притом изменения эти были явно не в лучшую сторону. Уничтожение производства, сокращение численности населения, полное разложение моральных устоев общества. Почему эти изменения не пугают обывателя?
В первую очередь, потому, что они произошли как бы сами собой, обыватель за них не чувствует ответственности. Говорят о том, что виноват Горбачев, «мировое правительство», но все понимают, что это глупости. Хотя, конечно же, не понимают, как все произошло на самом деле. Тезис о том, что развал Советского Союза и поражение социализма были неизбежны и естественны, что по-другому и быть не могло – точно такая же глупость, только злонамеренная. На самом деле за всеми этими изменениями стоит одно существенное обстоятельство – товарный характер производства, рынок. Это – главное; все остальное – производные. Лишь в той мере, в какой при социализме товарный характер производства и рыночные отношения не только не были преодолены, но с определенного времени стали всемерно расширяться и укрепляться, и стало возможно разложение социализма и последовавший вследствие этого развал Советского Союза.
Товарное производство порождает соответствующий тип человека – человека-функцию, то есть человека по определению безответственного. Для этого типа человека ответственность всецело состоит в том, чтобы соответствовать сложившимся обстоятельствам, чтобы приспособиться к ним с максимальной выгодой и минимальными для себя потерями. Такой человек может быть необычайно ответственным как агент производства, как винтик огромного механизма воспроизводства капитала, но он ни за что не отвечает перед самим собой.
Такой тип личности рождается товарным производством далеко не сразу, а только по мере превращения товарного производства в капиталистическое товарное производство и перерастания капитализма в империализм, когда власть капитала становится глобальной, вследствие чего присущая товарному производству стихийность приобретает всеобщий характер.
Фашизм рождается, когда даже иллюзия того, что человек способен управлять собственными коллективными силами, исчезает. Коллективность заменяется чистой стадностью. Индивид снимает с себя ответственность перед обществом за свои действия. Он только исполняет приказы и распоряжения, законы, инструкции, долг (в том числе и супружеский), обряды. Отвечает начальник, президент, фюрер, бог. Кто угодно, только бы не сам.
Внутренним условием возникновения фашизма внутри той или иной нации является неразрешенность противоречий между крупной и мелкой буржуазией. Крупная буржуазия безжалостно разоряет мелкую. Мелкий буржуй не только возмущен тем, что его разоряют, но и завидует крупному и всегда готов его удавить, чтобы самому занять его место. Но обе стороны всегда готовы к компромиссу за счет "третьей стороны". Обычно такой компромисс происходит за счет рабочего класса. И тогда в фашизме не только нет никакой необходимости, но и нет условий для его появления. Точно так же невозможен фашизм, когда рабочий класс хорошо организован и в состоянии отстаивать свои интересы.
Фашизм возможен только при условии, что рабочий класс удается нейтрализовать каким-либо способом. Способом такой "нейтрализации" может быть как разгром его передовой части и соответственно, его дезорганизация, так и подкуп его за счет включения в "широкую коалицию" со всеми слоями "своей" буржуазии с целью совместно поживиться за счет других народов. Надо полагать, что именно в этом состоит политико-экономическая основа фашизма. В других случаях мы имеем дело с использованием уже готовых, выработанных фашизмом форм и более или менее успешными попытками наполнения этих форм соответствующим содержанием.
Экономический смысл фашизма – в претензиях того или иного национального капитала на мировое или региональное господство. Фашизм рождается исключительно в ходе "борьбы за передел уже поделенного мира". Но если обычно эту борьбу ведут крупнейшие монополии в пределах определенных исторически складывающихся правил, а мелкая буржуазия и рабочий класс только пользуются объедками от жирных кусков, отхваченных "своим" национальным капиталом, то фашизм, как правило, связан с тем, что мелкая буржуазия возглавляет борьбу "своего" капитала за первенство, а рабочий класс активно в нее включается на стороне "своего" капитала. Крупный же капитал, хотя он политически уходит в тень, но экономически очень сильно от такой политики выигрывает.
В Манифесте коммунистической партии Маркс и Энгельс писали о так называемом буржуазном социализме и причисляли его к числу реакционных учений, поскольку его сторонники требовали возврата к отжившим свое производительным силам и производственным отношениям. Так вот, фашизм есть буржуазный социализм эпохи империализма, когда его реакционность как учения смешивается с его консервативностью как реального движения в защиту интересов отечественного капитала.
Сущность фашизма – в антикоммунизме, а не в антидемократичности, как думают его буржуазные критики. Мало того, фашизм – это как раз буржуазная демократия, доведенная до своего логического завершения. Обычная буржуазная демократия насквозь лжива. Она построена на заведомом несовпадении провозглашаемого и реально существующего. Она обеспечивает свободу только для богатых. Фашизм вырастает из протеста против всевластия капитала. В этой мере он есть социализм. Но социализм, как уже отмечалось, бывает разный, в зависимости от того, интересы какого общественного класса выражает протест против всевластия капитала. Феодалы и крестьяне ведь тоже страдали от капитализма. Так родился феодальный социализм, смысл которого состоял в том, чтобы остановить колесо истории и вернуться к раннефеодальной форме общественной организации, каковой была община. Пролетарский социализм провозглашает идею уничтожения классов вообще и организацию производства не на основе обмена, а на основе рационально спланированного распределения произведенного общественным образом продукта. В отличие от реакционного феодального социализма, зовущего назад, пролетарский социализм устремлен в будущее, революционность является его принципом. Поэтому он невозможен без хорошей теории, которая позволяла бы предвидеть последствия тех или иных практических шагов.
Фашизм же есть эмпирический социализм. Он вырастает не из теоретического обобщения предшествующей истории всего общества, а из повседневной практики отдельных членов общества. Мелкие буржуа, рабочие, деклассированные элементы, еще на занявшая определенного места в классовой структуре общества молодежь, возмущенные гнетом, который они испытывают со стороны капитала, но не понимающие действительных причин такого положения вещей, становятся весьма благодарным материалом для фашистской пропаганды. Ведь фашисты, в отличие от коммунистов, требующих от рабочих освоения теории, жертвования личными интересами во имя коренных интересов класса и всего общества, предлагают решения легкие и не требующие особого ума. И апеллируют они не ко всемирной истории, а к очевидным фактам: тебе живется плохо потому, что капиталами владеют евреи, впрочем, вместо евреев легко можно подставлять  "кавказцев", "москалей" и т.д. и т.п., в зависимости от  потребности. Другими словами: тебе не повезло выиграть в конкуренции, иди и возьми "свое" силой. Фашизм есть игнорирование правил буржуазного общества, но само это игнорирование происходит по правилам буржуазного общества. Основной принцип буржуазного общества – принцип господства капитала над трудом – фашизмом не только не подрывается, а укрепляется. Фашизм означает абсолютное господство капитала над трудом, вплоть до того, что капитал начинает полностью господствовать над головами и душами рабочих. Рабочий класс страны, где победил фашизм, воюет за дело "своей" национальной буржуазии не просто по принуждению, а как за свое собственное дело. В этом военно-политическая сущность фашизма.
Если не учитывать это обстоятельство, практически невозможно понять, как "англо-саксонские плутократы", которых фашисты с самого начала объявили  своими главными врагами и поклялись уничтожить, позволили Гитлеру набрать силу и не задавили фашизм в зародыше. Английский, французский капитал потворствовал Гитлеру только по той причине, что не мог надеяться на своих собственных рабочих в борьбе с самым главным своим врагом – с коммунизмом. Они чувствовали, что война против СССР с их стороны вполне может превратиться в гражданскую. Фашисты, которые сумели сплотить рабочих в борьбе за интересы "своей" буржуазии, были последней надеждой мирового капитала в его стремлении задушить коммунизм военным путем. Эта надежда была последней потому, что в экономическом соревновании буржуазные страны тогда однозначно проигрывали динамично развивающемуся Советскому Союзу. Поэтому английские, французские, американские капиталисты готовы были рискнуть даже собственными национальным интересами для того, чтобы разрешить общеклассовую задачу – покончить с коммунизмом. А говорить об интересах такой капиталистической мелочи, как Чехословакия, Австрия, Польша, вообще не приходилось.
Противостояние буржуазной демократии и фашизма относительно, а их обоюдная враждебность коммунизму абсолютна. Доказательств этому – тьма. Начиная с того, как буржуазно-демократические режимы поощряли Гитлера перед войной (это не только Мюнхенский сговор, но и фактическая сдача Польши) с целью направить его против Советского Союза, и заканчивая тем, что та же, например, Эстония была радостно принята в ЕС, хотя там на официальном уровне чествуется память местных соединений СС. В «демократическом» сознании Пиночет – положительный герой. Насаждение спецслужбами США откровенно фашистских режимов в Латинской Америке в 60-е-70-е годы, осуществление там плана «Кондор» по физическому уничтожению без суда и следствия не только коммунистов, но и любых антикапиталистических деятелей и членов их семей – все это спокойно вписывается в рамки буржуазной демократии. И сегодня США укрывает тысячи фашистских преступников из стран Латинской Америки, Африки, Азии. Не говоря уж о том, что после разрушения СССР Соединенные Штаты Америки практически перманентно ведут войны во вполне фашистском духе.
***
Очень часто вопрос о фашизме пытаются свести к фашистской символике и фашистской риторике, то есть к каким-то внешним признакам, по которым можно было бы распознавать, насколько реальной является угроза фашизма. Но дело не в признаках, хотя их обязательно нужно изучить. Солдат, безусловно, должен назубок знать отличительные знаки армии противника. Но обречена та армия, в которой офицеры и генералы знают только то, что знают солдаты, и ничего больше. Сущность фашизма вовсе не в свастике и даже не национализме и расизме. Не всякий национализм есть фашизм. Но всякий национализм может в него превратиться при определенных обстоятельствах.
Сущность фашизма – в особом способе разрешения противоречий между крупным капиталом и мелкой буржуазией внутри нации и в специфическом соотношении сил между монополиями на международной арене. Соответственно, пока в мире господствует капитал и пока власть в мире контролируется монополиями, опасность фашизма всегда остается актуальной. Собственно, современный капитализм и фашизм – нераздельны. В хронической форме фашизм после второй мировой войны существовал все время. Господствующие в мире монополии, в первую очередь, американские, прибегали к фашистским методам всякий раз, когда их интересам грозила опасность.
Фашизм в открытой, острой форме, по типу немецкого нацизма – есть оружие монополий "слабых" империалистических наций в борьбе против своих более мощных конкурентов. Втайне желающих побороться с американским империалистическим монстром за мировое господство – хоть отбавляй: от все той же Германии и до все той же Японии, к которым теперь прибавились еще Россия и Китай.
И в этой борьбе капиталисты не только готовы пожертвовать своей хваленой демократией, но и не остановятся перед риском погубить жизнь на Земле вообще. Не потому, что они кровожадны и безрассудны, а потому, что такова логика становления капитализма как общественного строя, где интересы капитала – все, человек – ничто. В первой мировой войне было уничтожено более 10 млн. человек. Но разве это остановило капиталистов перед тем, чтобы развязать вторую, которая унесла жизни уже более 50 миллионов?
За годы капиталистической реставрации население России уменьшилось на 10 млн. чел, Украины – более чем на 5 млн. Куда они исчезли? Кто за это отвечает? Никто! В случае выхода на мировую арену новой формы фашизма этот процесс просто немного ускорится. Но все будет точно так же "естественно". Потому, что капитализм в своей основе и есть система коллективной безответственности, возведенной в принцип общественного бытия.
И выход здесь только один – коммунизм, который на место характерной для капитализма рыночной стихии, являющейся первопричиной всех общественных катаклизмов последнего столетия, поставит разумную, научно обоснованную и обеспеченную средствами современной электронно-вычислительной техники систему управления производством материальных благ и распределением ресурсов. Только в таких условиях могут родиться люди, способные отвечать за свои коллективные действия перед собой и перед будущими поколениями.
Собственно, ответственность индивида перед историей – это и есть самая общая формула коммунизма. Один отвечает за всех, а все за одного.