Почему только в 44-году? К предыстории открытия второго фронта
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
Принято считать, что наиболее серьезным испытаниям Советская
власть подвергалась дважды: в годы гражданской и Великой Отечественной
войны.
Когда заходит речь о войне против гитлеровской Германии, некоторые
чересчур эмоциональные полемисты договариваются до того, что СССР был
на волосок от поражения, поскольку враг находился у стен Москвы, и
только массовый героизм воинов Красной Армии и полководческое искусство
советских военачальников помогли спасти положение.
Все это, конечно, верно, но только отчасти. Подобный подход грешит
однобокостью, метафизичностью. Первопричина поражения третьего рейха в
другом. Дело в том, что Великая Отечественная война , как составная
часть Второй мировой, была «войной моторов».
На полях сражений встретились не только солдаты противоборствующих
армий. Шло гигантское соревнование производительных сил, 2-х
военно-промышленных комплексов. После того, как под бомбежками
люфтваффе, удалось вывести на восток большинство советских предприятий,
после того, как они стали давать продукцию на новом месте, часто еще
без крыши над головой, у Гитлера не оставалось ни единого шанса.
Военные неудачи Красной Армии летом-осенью 1941 г. и весной-летом 1942
г. могли лишь оттянуть во времени крах гитлеризма, но этот крах был
неизбежен. Победный май 45-го по праву ведет свое происхождение от
декабря 25-го, когда на ХIV съезде ВКП (б) был взят курс на
социалистическую индустриализацию с опорой на собственные силы и без
зарубежных займов.
Так что, если уже и спорить, то, скорее о том, кто и что
непосредственно виноваты, что Великая Победа над самым гнусным
порождением капитализма – германским нацизмом, потребовали от
советского народа такого величайшего напряжения материальных и духовных
сил. Ну, а поскольку «истина всегда конкретна» (Ф. Энгельс), то, следуя
законам диалектической логики, разговор, скорее всего, зайдет о той
неприглядной роли, которую сыграло военно-политическое руководство
союзников СССР – Великобритании и Соединенных Штатов – в ходе Второй
мировой войны.
Сразу же уточним один очень важный момент. Речь идет именно о
военно-политическом руководстве Соединенного Королевства и Соединенных
Штатов, а точнее – о высшем политическом руководстве этих стран.
Светлая память британским и американским солдатам, офицерам,
гражданскому населению, всем отдавшим свои жизни в борьбе с фашизмом!
В ходе советско-американских переговоров в июне 1942 г., которые с
советской стороны вел в Вашингтоне нарком иностранных дел СССР В.М.
Молотов, между правительствами СССР и США была достигнута
договоренность об открытии второго фронта в Европе в 1942 г. Такого же
согласия В.М. Молотов добился и от английского правительства, когда он
по пути из Вашингтона в Москву остановился в Лондоне. На деле же, ни
англичане, ни американцы не собиралась выполнять взятые на себя
обязательства.
Читая околоисторическую литературу, может сложиться превратное
впечатление, что в задержке с открытием второго фронта виноваты
исключительно лидеры Великобритании во главе с Черчиллем, что
администрация американского президента Рузвельта хотела честно
выполнить свои обязательства перед советским союзником, и только козни
с туманного Альбиона помешали это сделать еще в 1942 году.
В действительности, все было совсем не так. Абсолютное большинство
буржуазных политиков, разве что за исключением чехословацкого
президента в эмиграции Э. Бенеша, были уверены, что Советский Союз
перед гитлеровской Германией не выстоит, что он продержится, максимум,
четыре-шесть недель.
Спустя некоторое время, после победы под Москвой, когда эти,
выражая языком рыночной экономики, расценки жизнестойкости первого
социалистического государства не сбылись, взгляды на Западе резко
переменились. Зазвучали опасения, как бы СССР не вышел из этой войны
чересчур сильным. А если такое случится, то «Советы станут определять
лицо не только будущей Европы, но и всего послевоенного мира». Так, к
примеру, считал Берле, заместитель госсекретаря США, который выполнял
обязанности координатора американских разведок. Точно так же считало и
непосредственное окружение Черчилля, включая лиц, разрабатывавших до и
в ходе войны доктрину всей британской политики и действия королевских
вооруженных сил.
Вот почему Черчилль столь яростно сопротивлялся открытию второго
фронта в 1942 году. А в тоже самое время, Тивербрук, Криппе в Англии,
и, особенно, Эйзенхауэр в Штатах (будущий американский президент в те
годы в «высокую» политику не лез), а также другие разработчики
американских военных планов полагали, что есть и технические, и многие
другие предпосылки, чтобы нанести немцам поражение именно в 42-м.
Посудите сами. Вышеназванные эксперты предлагали использовать
фактор отвлечения подавляющей части германских вооруженных сил на
восток против СССР и, по сути дела, открытое для вторжения двух тысяч
километровое побережье Франции, Голландии, Бельгии, Норвегии, да и
самой Германии для армий англо-американских союзников. Ведь в то время,
вдоль атлантического побережья у нацистов еще не имелось никаких
долговременных оборонительных сооружений, как это будет в 44-м.
Американские военные настойчиво убеждали своего верховного
главнокомандующего – президента Рузвельта (в распоряжении историков
имеется несколько меморандумов от Эйзенхауэра на этот счет), что второй
фронт необходим, что второй фронт возможен, что открытие второго фронта
сделает войну в Европе, в принципе, кратковременной и заставит Германию
капитулировать. Если не в сорок втором году, то, самое позднее, в сорок
третьем.
Но подобные расчеты никак не устраивали британский политический
истеблишмент и всяких прочих деятелей крайне консервативного толка,
которых, как можно убедиться, на американском Олимпе также было с
избытком.
Порою доходило до абсурда. Например, крайне недружелюбно в
отношении СССР был настроен весь американский госдеп во главе с
госсекретарем Хэллом. Этим во многом объясняется то, почему Рузвельт не
взял с собой Хэлла на Тегеранскую конференцию в конце 1943 года, а
протоколы встреч «большой тройки» госсекретарь получил для ознакомления
через шесть месяцев после Тегерана. Парадокс в том, что ведомство
Шелленберга – политическая разведка рейха – ознакомило Гитлера с
протоколами Тегеранской конференции через три или четыре недели.
Более того, после победы Красной Армии на Курской дуге летом 1943
года, 20 августа того же года в Квебеке заседали начальники штабов США
и Великобритании, а также Черчилль и Рузвельт. В повестке дня у них
стоял вопрос о возможном выходе Соединенных Штатов и Великобритании из
антигитлеровской коалиции и о вступлении в военный союз с нацистами для
ведения совместной войны против Советского Союза. По мнению Черчилля и
тех, кто разделял эту точку зрения по ту сторону океана, нужно было
«задержать этих русских варваров» так далеко на Востоке, как только
можно. Если не разбить Советский Союз, то, как минимум, предельно
ослабить его. Прежде всего, немецкими руками.
У советских руководителей, конечно же, имелись все основания
внимательно присмотреться к нашим союзникам: насколько они хотят
воевать и насколько они готовы продвигать свой главный план при
осуществлении операции на континенте – план, который назывался
«Рэнкен». Не «Оверлорд», а именно «Рэнкен», который предусматривал
установление эксклюзивного англо-американского контроля над всей
Германией, над всеми государствами Восточной Европы, чтобы не допустить
туда «потомков Чингиз-хана».
Эйзенхауэр, когда был назначен командующим силами второго фронта,
получил директиву: готовить «Оверлорд», но всегда иметь в виду
«Рэнкен». Если сложатся благоприятные условия для проведения плана
«Рэнкен», отбросить «Оверлорд», и все силы направить на выполнение
плана «Рэнкен». Восстание в Варшаве было начато под этот план. И не
только оно одно.
Почему же высадка союзников планировалась именно на сорок
четвертый год? Дата выбрана совершенно не случайно. На Западе
учитывали, что под Сталинградом и на Курской дуге Советский Союз понес
огромные потери. В 44-м страна мобилизовала в армию уже
семнадцатилетних. Деревня практически осталась без мужчин. Только на
оборонных заводах оставались мальчишки 1926-1927 года рождения, – их не
отпускали директора.
Англо-американские спецслужбы, оценивая перспективы войны,
сходились во мнении, что к весне 1944 года наступательный потенциал
Советского Союза будет исчерпан. Что Советский Союз не сможет нанести
гитлеровской Германии удар, сравнимый с предыдущими: под Москвой,
Сталинградом и Курском. А, следовательно, ко времени высадки союзников,
«Советы увязнут в противостоянии с нацистами и уступят США и
Великобритании стратегическую инициативу».
К моменту высадки союзников на континент был подготовлен и заговор
против Гитлера. Полковник фон Штауффенберг, подложивший портфель с
бомбой под стол Гитлера и стремившийся к миру со всеми участниками
антигитлеровской коалиции, находился в меньшинстве. По замыслу западных
организаторов заговора, приведенные к власти в рейхе генералы должны
были распустить Западный фронт и открыть американцам и англичанам
простор для оккупации Германии и «освобождения» Польши, Чехословакии,
Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии… Красная Армия должна
была быть остановлена в пределах границ  1939 года. Но как
известно, заговор провалился.
Второй фронт был открыт только 6 июня 1944 года с высадки
англо-американских войск в Нормандии (Северная Франция) и американских
войск в южной Франции 15 августа. К этому времени немцы имели во
Франции, Бельгии, Голландии группу армий «Запад» в составе 50 дивизий.
Против же СССР находилось более 200 дивизий и подавляющее большинство
танков и авиации.
Легкого марша по Германии у наших союзников не получилось. Они
ввязались в бои, временами крайне ожесточенные. Вспомним, например,
Арденны. Тем не менее, успешно решали свои задачи, отдавая приоритет
политическим задачам перед военными.
Вот один из примеров. Войска Соединенных Штатов подошли к Парижу.
Там началось восстание. Американцы остановились в тридцати километрах
от столицы Франции и ждали, пока немцы перебьют восставших, которыми
руководили коммунисты. Убито было там, по разным данным, от трех до
пяти тысяч человек. Но восставшие оказались сильнее оккупантов, и
только тогда американцы взяли Париж. Тоже самое отмечалось и на юге
Франции. И после этого, они смеют что-то там разглагольствовать про
«стояние» Рокоссовского под Варшавой!
Могла ли война закончиться раньше мая сорок пятого? Безусловно,
да. Могла. Если бы наши «союзники» честно придерживались тех
обязательств, которые брали перед Советским Союзом в 1941-I пол. 1943
гг. А так как они этого не сделали, война затянулась, как минимум, на
год-два.
А самое главное жертв среди населения оккупированных стран и
стран-участниц антигитлеровской коалиции было бы значительно меньше. По
мнению военного обозревателя РИА «Новости» Виктора Литовкина, как
минимум, на 10-12 миллионов. И для подобных выводов есть все основания.
Ведь если взять только Освенцим, то он начал работать на полную
мощность только в сорок четвертом году.