Наука наносила, наносит и по своей природе не может не наносить сокрушительные удары по характеру религиозных верований.
Вера в существование сверхъестественного – основной существенный признак религии. Где нет веры в сверхъестественное, - там нет и религии.
Игнорирование сверхъестественного – основной существенный признак науки. Где есть вера в сверхъестественное, - там нет науки!
Сущность религиозных верований и присущих религии методов приобщения к вере в сверхъестественное и методов общения со сверхъестественным, с одной стороны, и сущность научных знаний и методов добывания и приобретения этих знаний, с другой стороны, существуют, если использовать богословский термин из области тринитологии[1] и христологии[2], в состоянии неслиянном.
Несовместимые друг с другом, враждебные друг другу и непримиримые друг с другом религия и наука, тем не менее, исторически сосуществуют и взаимодействуют друг с другом в общем котле процессов общественной, социальной, жизни. Это приводит к тому, что в принципе противоположные и несовместимые друг с другом явления, религия и наука, вольно и невольно оказывают влияние друг на друга, испытывают на себе это взаимовлияние и определенным образом «притираются» друг к другу.
Как «притираются»? А по-разному! Под давлением общества, у которого есть потребность и в религии, и в науке, обе стороны вынуждены уступать и терпеть друг друга. Это выгодное для общества взаимотерпение со временем было оформлено в концепции «Теории двойственной истины», в которой взаимно признано очевидное, а именно – несовместимость религиозных верований и научных знаний. Отсюда, религия и наука призывались терпеть друг друга и не вмешиваться в сферы друг друга, или, как говорил Ломоносов, не пытаться «Изучать природу по Библии, а Бога измерять циркулем».
Правда, в этом неестественном сосуществовании религия и наука всегда пытались «лягнуть» друг друга. То Священный Синод в 1757 году требовал сослать ученого Ломоносова в Соловецкий монастырь для перевоспитания и до самого начала 19-го столетия запрещал в школах, в том числе и в духовных академиях, даже упоминать о «коперниканской ереси». То научные атеисты времен Советской власти утверждали: «Бога нет – это медицинский факт», «Бога нет – Гагарин в космосе его не видел».
Если отвлечься от злободневных пристрастий, то наука железной хваткой давила за горло веру в Бога и вынуждала Его Всемогущество по частям капитулировать и перестраиваться. Это особенно видно на примере конкретных религий, которые отказываются буквально принимать архаические представления, которые отражены в их священных книгах: Библии, Коране, Ведах, Трипитаки и так далее. Религия вынуждена признать правоту научных утверждений и в духе этой правоты перетолковывать библейские, коранические, ведические представления…Но при всем при этом служители культа пытались, как говорится, «держать хвост морковкой» и говорить о… Говорить о чем попало, только бы это не противоречило науке и «подтверждало, подтверждало» правоту давних-предавних библейских представлений. Правда, на все на это церковь шла с такой охотой, с какой охотой упитанный бугай идет на скотобойню. Перед лицом новых научных открытий, которые явно показывали ложь религиозных представлений, церковь поначалу упиралась и всячески бодалась. Особенно болезненно ей далось признание учение Коперника-Галилей и Эволюционная теория. Она до сих пор не может переварить в своем сверхъестественном брюхе научные открытия и современные научные знания в области космогонии и космологии, происхождение жизни и человека. Не может, а поэтому при первом удобном случае упирается, брыкается и всячески и по-всякому бодается. Иногда бодается довольно больно. В том числе больно и сейчас.
В силу сложившихся в настоящее время социально-политический условий и обстоятельств в мировом масштабе религией организовывается отчаянное сопротивление научным знаниям, просвещению. Показательным в этом отношении являются отчаянные попытки апологетов религии проникнуть в общеобразовательные школы с критикой научных знаний. Особенно со своей концепцией креационизма[3]. Церковная тактика и приемы попыток проникнуть в школы различные. В странах СНД церковники используют то, что уже «наработано» церковниками в других странах.
Ниже приводится краткое сообщение, которое изложено американским атеистом Остином Кляйном (Austin Cline) на его сайте Agnosticism/Atheism от 21.ХІІ.2003 года:.
Апологеты религии в США настаивают на том, чтобы в школах преподавался креационизм, преподавался по отдельной «полноценной» программе или вместо эволюционного учения. Но такие предложения лишены смысла. Дети и юноши в светские школы идут для получения научных знаний, приобретения профессий и для просвещения. Требовать преподавать креационизм – это все равно, что требовать преподавания в школах астрологии вместе с астрономией или вместо астрономии.
Означает ли это, что креационизм ни под каким видом нельзя допускать в школы? Конечно, не означает, пишет Григорий Кордеский (Gregory Kordeski) в газете «Стар Трибюн» (Star Tribune):
«Креационизм можно и следует изучать в школах. Но его, креационизма, место должно быть среди общественных наук (the social sciences): истории, политологии, социологии и психологии. Но ему, креационизму, нет места в биологии или рядом с ней. Креационизм является продуктом религиозного фундаментализма[4], и в качестве такового подрывает основы научных знаний. …Учащие должны овладевать знаниями, которые в корне противоречат религиозному фундаментализму, а отсюда – противоречат креационизму. …Самое худшее, что может произойти – это позволит религиозным фундаменталистам, - фундаменталистам любого вероисповедания: христианского, исламского, католического, харизматического, буддистского, индуистского – стать доминирующей силой в общественной гражданской жизни. «В Бога»[5] мы можем верить, но ведь не Бога же фундаменталистов.
Я сомневаюсь, продолжает Остин Кляйн, что большинство креационистов полностью согласятся с предложением Кордеского. Я думаю, что единственное законное место креационизма в школе – это место в предмете: «История развития научных знаний», в частности, в ее разделе о совокупности псевдонаучных знаний и по каким признакам они отличаются от знаний подлинно научных. Но я уверен, что такое предложение понравится креационистам меньше, чем предложение журналиста о том, чтобы изучать меру популярности креационизма методами научного социологического исследования.
8 мая 2006 года