Марксизм и клерикализм. Часть четвертая
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
7. МЕЖЦЕРКОВНЫЙ КОНФЛИКТ И ПОЗИЦИЯ КОММУНИСТОВ
Рассматривая суть межцерковного конфликта православных церквей на территории Украины, П.Симоненко подходит к конфликту церквей как к «заговору против украинского православия». Разбору этого заговора посвящена значительная часть его сборника (Статья «Коммунисты и православие в Украине», С.37-66) . При этом у него получается, что истинной украинской церковью является Русская православная церковь московского патриархата.
П.Симоненко противопоставляет «каноническое» православие как католицизму и протестантизму, которые по его определению «чуждые» нашей традиции ветви христианства, и составляют «духовную основу западного сообщества» (С.42), так и «неканоническому» православию в лице украинской православной церкви киевского патриархата, и украинской греко-католической церкви.
Следует обратить внимание на то, что согласно П.Симоненко получается, что так называемое «каноническое» православие в лице УПЦ МП не является духовной основой капитализма. Хотя факты свидетельствуют о противоположном. Как в России, так и в Украине православная церковь московского патриархата активно поддержала контрреволюционную реставрацию капитализма и вполне находила общий язык как с Ельциным и Путиным, так и с Кучмой, не говоря уже о крупных олигархах.
Интересно в устах главного коммуниста Украины звучат определения одной церкви «канонической», других «ересью» (С.51), «безблагодатными группировками филаретовцев и автокефалистов» (С.53), Филарета – «лжепатриархом» (С.54), обвинения, что они не в состоянии провести «совместную литургию» (С.57), а также переживания по поводу ослабления православия расколами (С.53). И особенно – вывод П.Симоненко, что «заниматься делами украинского православия может исключительно Русская Православная Церковь» (С.60).
Такой подход к межцерковному конфликту определен тем, что он считает УПЦ-КП и УАПЦ «пятой колонной» католицизма (там же). Он осуждает политику украинской власти как антиправославную (С.60) в угоду Западу и неспособную «отстаивать национальные интересы своей страны... готова продать и предать все, чем дорожит наш народ: и его историю, и традиции, и православную веру» (С.61).
Мало того, П.Симоненко требует, чтобы Компартия Украины четко определила свои позиции в «межцерковной борьбе» (С.63). И суть этой позиции в том, чтобы компартия открыто стала поддерживать одну из ЦЕРКВЕЙ – «мы неоднократно заявляли о своей поддержке канонической Украинской Православной Церкви» (С.64). Он требует от партии, чтобы в межконфессионной борьбе «выработать новую тактику взаимоотношений коммунистов и религиозных организаций..., отыскать точки соприкосновения интересов партии и церкви...» (С.68), и тут же заявляет, что «цели коммунистов и церкви совпадают» (там же).
Таким образом, конфликт кланово-олигархических группировок П.Симоненко переводит в плоскость межцерковного конфликта, пытается раскрыть суть первого через второй, который понимается как воплощение конфликта Западной и Восточной цивилизаций. Через эту призму он также рассматривает и политику государственной власти – на пользу какой церкви она направлена: если на пользу не УПЦ МП, то это есть политическое вмешательство в межконфессиональные отношения, хотя тут же предлагает выработать государственную «вероисповедальную политику» (очевидно взамен принципа свободы совести) в пользу «канонической» церкви.
При этом П.Симоненко настаивает, что «независимость церкви – понятие совсем иного рода, чем независимость государства» (С.54), противопоставляя эту позицию требованию раскольников и националистов в Украине: «в едином государстве – единая церковь» (С.56).
На самом деле понять суть этого межцерковного конфликта и выработать действительно коммунистическую позицию в его отношении можно лишь при условии марксистского историко-материалистического анализа этой сути.
По большому, счету межцерковные отношения всегда были продуктом государственной политики и лежащих в ее основе отношений собственности.
Это относится и к действительным причинам раскола христианства почти тысячу лет назад на православие и католицизм, которые состояли не столько в теологических расхождениях, сколько в разной степени формирования институтов государства в Византии в отличие от государств Западной Европы, что, в свою очередь, зависело от степени развитости отношений собственности на землю.
Это также относится и к межцерковным конфликтам, порожденным поражением социализма и реставрацией капиталистических отношений на территории СССР и Восточной Европы. Понять суть межцерковных конфликтов без раскрытия их связи с контрреволюционной реставрацией капитализма в нашей стране и появления так называемых «независимых государств» - в принципе невозможно. Можно лишь запутать суть дела, что и получается у П.Симоненко, и сбить партию и широкие пролетарские слои нашего общества на ложные позиции.
Во-первых, следует отметить, что в противостоянии труда и капитала, которое в ХХ веке превратилось в противостояние двух мировых систем – социализма и капитализма, церковь, в подавляющем большинстве случаев, была на стороне капитала, зависела от политики капиталистических государств, была их инструментом в борьбе против социализма и мирового революционного и рабочего движения. Сам П.Симоненко прекрасно иллюстрирует это на примере борьбы Ватикана против СССР и его поддержки антисоциалистического движения (С.47). Аналогичную работу на территории СССР вели различные протестантские церкви.
Но отсюда совсем не следует, что УПЦ МП была защитницей СССР и социализма, как это пытается представить П.Симоненко. Как раз наоборот. Православие выступило не меньшим врагом коммунизма и коммунистической партии, активно поддержало все мероприятия по «демократизации» социализма, которые закончились тем, что общенародная собственность, в следствие приватизации, оказалась в руках новой буржуазии. Хотя, и о «возврате» своей собственности УПЦ МП тоже позаботилась.
Конечно, та часть православия, которая встроилась в систему СССР, занимала до поры, до времени лояльную позицию, в отличие от всех ее заграничных осколков, – прямо поддерживавших все антисоветские мероприятия своих заморских хозяев. Но теперь эти обе части активно объединяются.
Ситуация в УССР была примерно такой же. Официальное православие какое-то время занимало лояльные позиции. Вытесненные же за границу церкви, в первую очередь УГКЦ, были открыто враждебны социализму. Сегодня уже мало кто помнит, как руховцы называли Филарета - тогдашнего Киевского митрополита – агентом КГБ и скрытым коммунистом. Но все это было очень недолго. Филарет очень быстро "исправился" и перескочил в стан "демократов".
Действительной причиной межцерковного конфликта были социально-экономические интересы зарождавшейся в недрах СССР буржуазии в отношении не только легализации своих аппетитов на общенародную собственность, но и в закреплении за собой во властной форме права руководить процессами приватизации. То есть, сначала – интересы борьбы за капиталы, потом – борьбы за «независимость» и государственную власть, и, только вслед за этим, борьба за «духовную» монополию в виде украинской «поместной» церкви, которая должна освятить и первую и вторую цель. Со стороны же церковных чиновников во главе с Филаретом существовал свой встречный интерес – получить монопольное право на территории «независимого» государства торговать «вечной жизнью», что в условиях развала и нищеты, порожденной контрреволюционным восстановлением господства капиталистов, имеет значительный спрос и дает немалую прибыль.
Вполне очевидны и причины сопротивления со стороны руководства Московского патриархата этим сепаратистским устремлениям, что вполне соответствует интересам российского капитала, который заинтересован распространить свое господство не только на территорию России, но и в соседних государствах, которые он рассматривает как сферы своего влияния и контроля, а также в разрезе будущего «собирания земель».
Просто на первом этапе капиталистической контрреволюции в СССР установление господства новой буржуазии вынуждало к шагам по раздроблению общегосударственной собственности, - слишком уж крупной она была для присваивания, что неизбежно выливалось в политическую суверенизацию. Знаменитое ельцинское: «Берите суверенитета столько, сколько сможете» - наглядный тому пример. «Пирог» мог быть съеден только по частям, потому буржуазия мучительно боролась между двумя взаимоисключающими стремлениями: прибрать к рукам хочется все, но не по зубам.
Таким образом, точно также, как государство является для крупного капитала инструментом осуществления и защиты своих классовых интересов (и внутри страны, и за рубежом) – религиозные конфессии в руках государства являются «духовным» (хотя, скорее религиозно-полицейским) инструментом для проведения государственной политики в интересах того же господствующего класса капиталистов. Вполне понятно, что выполнять эту функцию удобнее унифицированным инструментом, потому и присуще стремление государства к образованию «своей», «поместной» церкви – причем как для внутренних, так и для внешних вопросов.
Поэтому укорененность УПЦ КП, которая и сама претендует на эту роль, в качестве «консолидирующей» нацию церкви, существует в той же мере, в какой укоренена в Украине «независимая» государственная власть класса буржуазии. И в той мере, в какой этот класс раздирают внутренние противоречия, усугубляемые тем, что современный капитализм перешел в стадию империализма и внутренние интересы капиталистов могут быть реализованы лишь при их совпадении с интересом империалистических группировок, - в этой мере и реализуется «вероисповедальная политика» украинского государства в отношении своей «поместной» православной церкви. Чем сильнее влияние империализма США, тем больше разговоров о ее создании. Но, вслед за усилением этого влияния активизируется деятельность протестантизма – религии метрополии, что также ставит под сомнение вопрос о единой государственной церкви. Если же усиливается влияние российского капитала, то эти разговоры и устремления уходят на задний план, но не исчезают. Убогая государственность украинской буржуазии порождает и убогие потуги в сфере закрепления монополии этого государства на «духовное» господство.
В любом случае, церковь является инструментом господствующего класса буржуазии и действует в интересах этого класса. Поэтому все церковные «социальные доктрины» оказываются не более, чем фиговым листком, прикрывающим эту инструментальную роль церкви. Трудящиеся классы, все более пролетаризирующиеся в ходе нарастающей концентрации капитала, являются в этих условиях лишь объектом идеологических манипуляций, которые руками церкви проводятся более успешно, чем напрямую государством, или массовыми покупателями «вечной жизни», на котором создается материальное благополучие попов.
Следовательно, привязывание Компартии Украины к защите интересов одной из церквей – УПЦ МП, есть на самом деле подчинение действий коммунистов задачам одной из группировок буржуазии, и, тем самым, предательство интересов трудящихся.
Последствием такой позиции КПУ в межцерковном конфликте может быть лишь углубление разобщенности угнетенных классов по религиозному признаку, подчинение пролетарских интересов интересам и задачам одной из группировок буржуазии, что неизбежно обрекает трудящихся на новые поражения и безысходность. Поэтому позиция коммунистов в межцерковном конфликте должна состоять не только в разоблачении классовой сути этого конфликта, но и в последовательном проведении принципа свободы совести для трудящихся классов и «принципа» отделения церкви от партии как условия восстановления пролетарской сути последней и прекращения обслуживания интересов одной из капиталистических группировок под видом «защиты духовности».
Но, может быть эта группировка буржуазии, которая тесно связана с интересами российского капитала, выполняет прогрессивную роль в борьбе против империалистического господства мирового капитала во главе с США и, следовательно, православие в лице РПЦ также является форпостом в борьбе против мирового империализма и в этом смысле прогрессивно? С этим вопросом нужно разобраться подробнее.
Продолжение следует.