Ответ умеренного «неоотзовиста» т. Аляеву Г. С.
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00

На мой взгляд, передовая статья газеты «Рабочий класс» №23, 2005 г. за подписью Аляева «Oтзовисты и ликвидаторы на новом этапе коммунистического движения» грешит существенными неточностями и механичностью при проведении исторических параллелей.
Во-первых, также «не претендуя на лавры теоретика», замечу, что «наиболее крайнего крыла отзовистов», как и самого оппортунистического течения отзовистов, которые призывали бы «совсем отказаться от, …, парламентской деятельности, начиная ВРУ и заканчивая сельскими советами», в Компартии Украины просто-напросто не существует! Ни в прессе, ни на партийных форумах отзовисты себя никак не проявили. Пожалуй, т. Аляев первый, кто узрел опасность отзовизма «на новом этапе». Поэтому предполагаю, что за уклон в партии выдается всего лишь субъективное мнение отдельных, наверное, существующих, неоотзовистов, не представляющих опасности уже только из-за их малочисленности. Опасность неоотзовизма т. Аляевым явно преувеличена, но от этого его мысль не является безобидным или невинным заблуждением, потому что он вольно или невольно своей статьей затушевывает действительно существующее в партии опасное противоречие.
Отзовистов в партии практически, нет по той простой причине, что вопрос об отношении коммунистов к буржуазному парламентаризму для всякого сознательного члена партии давным-давно решен в борьбе большевиков с меньшевиками, отзовистами-ультиматистами, ликвидаторами, педантами-бойкотистами и прочими оппортунистами. Двух мнений теперь уже быть не может. Буржуазный парламентаризм обязательно должен использоваться в интересах партии!
Иное дело - и это, во-вторых, и это главное после того, как общепризнано, что парламентаризм должно использовать - во имя и ради чего? В чем интерес партии? На эти и подобные вопросы опыт борьбы большевиков также дает совершенно однозначные ответы. Всем «кто мало-мальски знаком с работами Ленина» они известны. Легальный парламентаризм должен использоваться для собирания сил и подготовки сознания к грядущим открытым классовым битвам (а не прямого натиска против буржуазной власти), для разъяснения народу стоящих перед ним революционных задач и идей научного социализма. Иначе говоря, для продолжения курса партии – на социалистическую революцию и установление диктатуры пролетариата – в надлежащим образом прикрытой форме.
Невозможность открыто призывать к насильственному низвержению самодержавия большевики преодолевали правильным сочетанием легальной и нелегальной работы. Каждому преследуемому цензурой слову, понятию, определению, находили псевдоним, значение которых для широких масс раскрывали рядовые члены партии на местах и нелегальная литература. Таким образом, легальные газеты и выступления большевиков были законопослушными с точки зрения цензуры, но по сути оставались радикальными, т. е. революционными. Такая тактика, конечно, не спасала от преследований и арестов, но даже опасность не могла заставить большевиков пойти на поводу у ликвидаторов и свернуть нелегальную работу. Потому что всегда помнили, что: «парламентская борьба есть низшая форма борьбы, что использование парламентской трибуны, как и всяких других легальных возможностей, принадлежит к числу весьма невысоких средств борьбы, ничего существенного с собой не несущих». Что мы можем понять уже даже из собственного десятилетнего опыта борьбы.
Отвергая левый уклон отзовистов-ультиматистов и правый уклон ликвидаторов, большевики выбирали не пошлую обывательскую золотую середину, а, как и положено революционерам, гнули свою линию всеми легальными и нелегальными средствами и в том числе с помощью буржуазного парламентаризма.
Казалось бы, современным коммунистам, вооруженным марксистско-ленинской теорией и богатейшим опытом борьбы РСДРП в условиях политической реакции, нет нужды идти путем проб и ошибок, но в жизни, как показала практика борьбы КПУ, не все так гладко.
В новейшей истории КПУ, на мой взгляд, существуют два различных периода, когда парламентаризм использовался в интересах партии и наоборот. Первый период приблизительно, ограничивается 1991г. по 1994-95гг. и характеризуется следующим образом: «когда имеются налицо действительно условия острой и усиливающейся реакции, когда механическая сила этой реакции действительно рвет связь с массами, затрудняет достаточно широкую работу и ослабляет партию, именно тогда специфической задачей партии становится овладение парламентским оружием борьбы». Причем, чем сильнее реакция и слабее связь с массами, тем больше выдвигается на очередь задача использовать налаженные буржуазной властью пути агитации и пропаганды. Если под механической силой реакции понимать запрет Компартии в 1991г., то каждый признает, что КПУ в этот период была на высоте стоящих перед ней задач. Уже в 1993г. партия возродилась. Были восстановлены областные комитеты и организации, Украину покрыла сеть первичных партийных организаций КПУ. В 1994г. КПУ на парламентских выборах получила широкую поддержку народа и образовала в буржуазной ВРУ самую многочисленную фракцию (не путать с большинством в ВРУ). В том же году стал легально издаваться печатный орган ЦК КПУ газета «Коммунист». Таким образом, используя условные свободы буржуазной демократии и, в частности, парламентаризм, Компартия Украины преодолела запрет, получила возможность вести агитацию и пропаганду в массах. Ситуация изменилась в пользу Компартии.
Однако после первых успехов ситуация вновь изменилась. Партия стала терять инициативу и динамику движения, а после выборов президента 1999 г. окончательно их утратила. Перелом наступил в тот момент, когда идеологи и вожди КПУ, сосредоточившиеся в парламентской фракции, вопреки марксистско-ленинской теории решили и стали убеждать партийные и трудящиеся массы в том, что конституционно-парламентские методы борьбы позволят и далее одерживать победы, вплоть до восстановления социализма. То есть заведомо сеяли конституционно-парламентские иллюзии наравне с либерально-буржуазными партиями. Стали блокировать трибуну парламента своим осмотрительным ворчанием, моральным негодованием и бессмысленными обращениями к власти, вместо того, чтобы использовать трибуну по ее прямому назначению. Объяснялась антинаучная тактика просто: партию вновь могут запретить. КПУ парламентского типа не запретили, но оппортунистическая тактика – легальность во что бы то ни стало – стоила партии народного доверия. К 2004г. стало очевидным, что замордованному капиталистическими реформам и пропагандой народу законопослушные борцы-паиньки не требуются.
Отказавшись от практической революционной деятельности в пользу посиделок в стенах национальной говорильни – этого могильника коммунистического движения на новом этапе – фракция быстро утомила своих избирателей буржуазными парламентскими играми. Еще быстрее отношение народа к фракции спроецировалось на всю партию. Именно фракция КПУ в ВРУ во многом способствовала тому, чтобы накапливающаяся в обществе революционная энергия изрядно поистощилась в этих парламентских и избирательных играх. Если в 1994г. приходилось преодолевать неверие масс в необходимость использовать право выбора, то теперь, кроме выборов, массы других форм борьбы не представляют. Второй этап парламентаризма растянулся уже более чем на 10 лет. За это время партия перестала быть завоевательной социальной силой, всё больше мирится с «реальной действительностью». Несмотря на предупреждения, Ленина она таки увязла в парламентаризме с вкраплениями невыразительных акций протеста.
Зато буржуазия получила драгоценное время для экономического и политического укрепления. Процесс реставрации капитализма практически завершился. Следовательно, все эти годы фракция КПУ в ВРУ и партия в целом вольно или невольно играли неподобающую компартии роль социального буфера между народом и властью, чем поставили коммунистическую теорию и практику на путь самоотрицания. Сегодня если кто и является в партии ликвидатором (по определению т. Аляева), то это нардепы коммунисты зациклившиеся на улучшении буржуазного законодательства. Поэтому т. Аляеву в качестве примера кропотливой организационной и политической работы среди рабочих трудно было назвать в статье кого-то ещё кроме, надо понимать, своего непосредственного партийного руководителя т. В.В. Борщевского. От себя могу добавить тоже только одну фамилию – Бондарчук, взявшего на себя ответственность по всей Украине за перекрытие трасс во время акций протеста. Думаю т. Аляев согласится с тем, что две фамилии даже для фракции маловато будет. Численность фракции здесь роли не играет, потому что были у КПУ и многочисленные фракции, особенно после выборов 1994 г. и 1998 г., но, к сожалению, революционеров в них не стало больше. Если уже хвалить т. В.В. Борщевского, то тогда т. Аляеву надо было назвать цифры, отражающие насколько активнее рабочие завода им. Г.И. Петровского поддержали П.Н. Симоненко на президентских выборах 2004г., чем остальные граждане Украины.
Сегодня все фракции в Верховной Раде Украины, невзирая на партийную принадлежность, одинаково испытывают отвращение к социалистической революции и боятся даже упоминания о ней. Из-за привязанности к родным государственным окладам, столичной жил. площади и другим преимуществам народных избранников, они жутко боятся роспуска ВРУ - их родного дома. Нардепам-коммунистам не стоит обольщаться тем, что собственную оппозиционность они украшают эпитетами типа "реальная", "настоящая", "единственная" и т. п., потому что всем, "кто мало-мальски знаком с работами Ленина" и Маркса, известно их отношение к буржуазным парламентам и их деятелям. Парламентские фракции и партии, вплоть до "яро оппозиционных", Маркс справедливо называл придатками буржуазной власти, живущими всегда "в брачном союзе" с властью. Похоже, с тех пор мало что изменилось.
Рассматривая парламентскую работу не более как одно из партийных поручений и признавая допустимым для партии ограниченное участие в работе буржуазного парламента, Ленин видел в этом лишь вспомогательный маневр сугубо временного характера, продиктованный конкретной политической обстановкой.
Никому! Ещё раз для т. Аляева. Никому из руководителей партии он не рекомендовал баллотироваться в парламенте. А теперь пусть т. Аляев сравнит опыт и теорию партии с тем, что мы имеем сегодня, с нынешней практикой партии.
Имеем почти полное представительство руководящего состава КПУ в буржуазной ВРУ, начиная с "политических лидеров партийных организаций" и заканчивая членами ЦК. Случайности здесь никакой нет. Могло быть и хуже. Иметь абсолютно полное представительство помешал только провал - 2002. Но и почти полное представительство руководителей КПУ в ВРУ указывает на перерождение партии. Никто не против того, чтобы секретари были депутатами, но ведь существует огромная разница между секретарем, являющегося депутатом какого-нибудь богом забытого населенного пункта, собирающегося на сессию совета раз в 2-3 месяца и имеющего в подчинении, в лучшем случае, несколько десятков коммунистов, и секретарем областной организации или городской в городе с районным делением, на постоянной основе работающего в ВРУ. Совмещать в одном лице секретаря и депутата без ущерба для одного из направлений деятельности во втором случае физически невозможно. Что мы и имеем. Пока руководители улучшают буржуазное законодательство внутрипартийные дела идут все хуже. Поэтому «умеренные отзовисты» не за отзыв секретарей вообще, а за переосмысление ситуации, за поиск баланса. Мандаты народных депутатов нужно отдавать тем, кто уже сейчас непосредственно занимается организацией акций протеста, кто уже сейчас берет на себя ответственность за них и, следовательно, рискует. Если это секретарь партийной организации - пусть он будет депутатом ВРУ, если это лидер ВСР, как, например, в Луганской обл. Хохлов Ю.Н., значит в народные депутаты надо выдвигать хохловых, а секретари пусть занимаются руководством и строительством организаций. Большому риску при этом они подвергаться не будут и, следовательно, могут обойтись без иммунитета неприкосновенности народного депутата. Вот, что должно стать главным принципом при формировании общегосударственного партийного списка к выборам 2006 г. Свадебных генералов нужно изжевать на всех направлениях.
Нужно вообще отметить, что под разговоры о новом прочтении марксизма-ленинизма и обвинения эпохи в её нереволюционности КПУ постепенно обрастает признаками оппортунизма. Например, вместо того, чтобы взять на себя ответственность за руководство одной из сторон в классовой борьбе, идеологи КПУ строят планы, как осчастливить всех. От рабочего до бизнесмена, лишь бы он был не крупный, а средний или мелкий и обязательно частный. Подобная «всеядность» способна запутать сознание кого-угодно, ибо не только марксистам, но и просто образованному человеку понятно, что утвердить принцип социальной справедливости на уровне классов при смешанной экономике не удастся. Ведь заранее понятно, что справедливости там не жди, где один работает на повышение благосостояния всего общества, а другой в это время «кует» личное, так сказать, счастье. При этом все на равных пользуются благами обобществленного труда, начиная льготными жилищно-коммунальными услугами и заканчивая бесплатным образованием и здравоохранением. Времена брежневской теневой экономики и горбачевского кооперативного движения наглядно, продемонстрировали куда ведет смешанная экономика. Популяризация в коммунистической печати капитализировавшегося Китая, половинчатой Беларуссии и ни на шаг не приблизившейся к социализму Молдовы требует особого разговора для которого уже не осталось места, но в любом случае вопрос в этих странах стоит точно также, как в революционной России при НЭПе: сможет ли руководство страны, после того как с помощью рыночных рычагов развиты производительные силы, позволяющие перейти к построению социализма, удержать власть в борьбе с динамично развивающимся классом буржуазии. После решения принимать в КПК миллионеров процесс перерождения власти в Китае принял, на мой взгляд, необратимый характер, а в Белоруссии при Лукашенко задача построения социализма никогда и не стояла. Поэтому авторитаризм Лукашенко нельзя сравнивать со сталинским. И Китай, и Белоруссия, и Молдова закончат тривиальным капитализмом, а перед народами этих стран рано или поздно встанет задача социалистической революции. Если коммунисты Украины ставят перед собой задачу построения социализма, а не просто повышения благосостояния народа, то гораздо правильнее было бы пропагандировать новаторские идеи академика Глушкова В.М. по развитию централизованной плановой социалистической экономики на основе компьютеризации всей страны. Но, видимо, его идеи прошли не только мимо оппортунистов из КПСС.
Сказать что сегодня другая эпоха, значит, ничего не сказать. Эпоха одна на всех, но вряд ли сегодня с лимитом на революции украинских и российских коммунистов согласятся в Венесуэле, Кубе, Боливии, КНДР, Мексике, Колумбии, Непале и т. д., где в той или иной форме идет революционная борьба за социальную справедливость. Состояние эпохи, ее революционность в каждой стране определяется, кроме всего прочего, еще и наличием или отсутствием марксистско-ленинской партии и революционного руководства у этих партий. Большевики имели такое руководство. В КПУ же ядро составляют не профессионалы-революционеры, а профессионалы-парламентарии. Именно они больше всех заинтересованы в лимите на революции и в этом огромная проблема для партии.
Для меня совершенно очевидно, что попытки эклектического смешения марксизма-ленинизма с рынком и буржуазной демократией говорит об отсутствии теоретических наработок, о застое мысли в партии, о слабости руководства комдвижения. В противовес нынешней социал-демократической «модернизации» коммунистических партий Украины и России я выступаю за возвращение к ортодоксальному марксизму-ленинизму, всегда спасавшему партию в годы реакции, конечно, с учетом научно технического прогресса. А в остальном, я с товарищем Аляевым согласен: «изучая и руководствуясь успешным опытом работы партии большевиков, можно обеспечить победу трудового народа и восстановление социализма в Украине». Лучше не скажешь!
Член КПУ
Бубович Ю. М.
г. Молодогвардейск,
Луганская область.