Позавчера я ездил на дачу Андрея Караулова – там он снимает и монтирует свою передачу. Стилистика у передачи, скажем так, несколько выбивается из духа времени и концептуально застряла где-то около 96 года. Но своих благодарных зрителей Караулов все еще находит. Комментировать образ жизни российского журналиста и атмосферу места я не буду. Но нужно сказать, что маэстро изрядно забронзовел, отлился в граните, да так, что этот гранит, похоже, уже начал процесс радиоактивного распада.
Караулов сейчас занят интенсивным предвыборным мочением коммунистов, вполне в стилистике классической “Не дай Бог!“. Коммунистам инкриминируют разные шалости, начиная от участия в гей-движнии и заканчивая криминальным финансированием. Ударный аргумент – лица с преступным прошлым в партийных предвыборных списках. Все как обычно, в общем. По поводу преступного прошлого я могу только плечами пожать – человек, который обошелся без судимости в современной России, либо все время договаривался, либо вообще ничего не делал.
Интересно другое – Караулов в конце концов переходит к обвинению Зюганова в том, что он не взял власть в 1996 году, и тем самым окончательно сдал страну на растерзание “гайдарочубайсов”. Это хороший аргумент. Если разобраться, КПРФ обладала огромным потенциалом, и ее лидер действительно все сделал, чтобы этот потенциал был утерян. Недовольство граждан реформами в мировой практике неоднократно приводило к краху правительства реформаторов, в том числе за счет поражения на демократических выборах. КПРФ могла, но Зюганов не захотел, испугался ответственности. В этом смысле КПРФ не политическая партия, а скорее статист, вечно выносящий свои лозунги с запозданием, чтобы ни в коем случае не помешать главным действующим лицам пьесы. Статист в лучшем случае рассчитывает на чаевые, в худшем – что ему позволят продолжать жить в подсобке политического театра. Голосовать за таких, кажется, – значит потерять всякое самоуважение.
Но давайте посмотрим, какие у нас есть альтернативы. Благо их количество за годы мудрого правления Путина-Медведева сократилось до минимального.
1. Голосовать за “Единую Россию” – значит поддерживать радикальный популизм власти, кортежи Кадырова, мертвечину. Простите, ребята, я не могу. Я отлично знаю, что “Единая Россия” не является чем-то более ужасным, чем Россия прочая, но колебаться вместе с генеральной линией отказываюсь.
2. Не ходить на выборы – значит отдавать голос партии, набравшей большинство. Уничтожить бюллетень – то же самое. Возвращаемся к пункту 1.
3. Ни одна из оставшихся политических партий не представляет моих интересов (и чьи интересы они вообще представляют, кто-то знает?). При этом голосовать за карликов вроде “Яблока” – значит опять же возвращаться к пункту 1.
4. Вокруг “Справедливой России” сейчас идет интересная возня. Эти люди, насколько я могу судить, всерьез гибнут за металл. В Думу они вроде бы не проходят, но очень хотят все же пройти. Удивительно, но в российском политическом балагане обнаруживаются реальные жертвы. Мы-то думали, это спектакль, а актеров, не успевших на сцену – выбросили вон. Это действительно сенсация. Правда, мне кажется, что власть скорее хочет эсеров оставить – без них будет чуть меньше пространства для маневра. С другой стороны, все последние годы мы видели, как власть срезает одну за другой степени свободы, загоняя себя в клетку тандема – мрачной болотной жидкости, где политика – тут прав Павловский – сводится к системе личных договоренностей никому и ничем не обязанных “единомышленников”. Какие-то политические счетоводы в интернете сейчас дружно бросились доказывать, что “стратегия Навального” – “за любую другую партию” – должна сводится именно к тому, чтобы голосовать за ту партию, которая все-таки может пройти в Думу (а может и не пройти). То есть за эсеров. Счетоводы предполагают, что политика – это “отнять места у жуликов и воров”. Но это задача совсем не политическая сегодня, потому что партии никого не представляют, и еще потому, что жесточайшим провалом “Единой России” была бы ситуация, в которой она набирает 100% голосов. Следующие выборы пришлось бы отменять вовсе, или судорожно создавать новую “демократическую оппозицию”, и это резко взвинтило бы риски.
5. Остаются ЛДПР и КПРФ. Первая никакого значения не имеет, поскольку важен только результат второй партии – символического (и только символического, к несчастью) анти-ЕдРа. Политический жест – тут очень важный момент – единственный оставшийся политический жест заключается в том, чтобы проголосовать против первых за вторых. Тем самым будет озвучено два тезиса: “мне не все равно”, и “мне не нравится, то, что происходит в стране”.
На этих выборах я буду праздновать победу, если КПРФ наберет больше голосов, чем в 2007 году (тогда было 11,57% или 8 млн избирателей). И все идет к тому, что так оно и будет. В полностью обескровленной политической системе, разрушенной до основания логикой “преемников”, “тандема” и “фронта”, это финальный способ явно и легально заявить о своей политической позиции. Другого выбора нам не оставили.
Притом, что нынешняя КПРФ – это, конечно, сборище трусливых дегенератов.