Как вы все, наверное, знаете, в целом ряде стран коммунистические партии, а также коммунистическая и советская символика запрещены, из-за преступлений сталинизма. Эти самые преступления сталинизма постоянно ставят коммунистам в вину, подчеркивая связь между преступным образом мыслей (коммунистическая идеология) и преступным образом действий. Однако, ещё нужно доказать то, что сталинистская диктатура (если воспользоваться ненаучной терминологией - тоталитаризм) имеет своей причиной коммунистическую идеологию. На мой взгляд, гораздо легче будет доказать обратное.
Первая мировая война очень сильно изменила политическую карту Европы. Сразу в глаза бросается то, что большая часть европейских государств, особенно новых, стали диктатурами.
Сформировавшийся к 30-ым годам сталинизм отнюдь не представлял собой что-то исключительное. Параллельно ему существовали:
* Прибалтийские государства, управляемые правыми прокулацкими диктатурами
* Государства Восточной Европы (за исключением Чехословакии), одно за другим переходящие от формальной демократии к правой диктатуре военного, фашистского или монархо-фашистского образца.
* Государства Южной Европы (Греция, Испания, Италия, Португалия) - то же самое.
* Кемалистская диктатура в Турции
* Нацистская Германия
* Милитаристская Япония
Важным фактором являлось подавляющее преобладание крестьянства. Нет ничего более благоприятного для диктатуры, чем огромная масса нищих, необразованных, зачастую реакционно настроенных и практически не вписывающихся в демократические институты крестьян. И нет ничего более естественного для сельскохозяйственной страны, чем диктатура.
Германия и Япония не были отсталыми крестьянскими странами, как большинство государств Восточной Европы. Но в них обоих модернизация была проведена сверху, с опорой на существовавшие политические структуры. В результате модернизация оказалась не полной, не завершённой. Страны остались отсталыми если не в экономическом, то в социальном плане.
Политическая традиция сыграла здесь свою роль. Большая часть описанных стран до Первой мировой войны являлись частями четырёх деспотических монархий - Российской, Германиской, Османской и Австро-Венгерской. Страны Южной Европы имели свои монархии - не столь влиятельные, но достаточно реакционные, чтобы обспечить своим странам структурную отсталость.
Другим важным фактором являлось высокое социальное неравенство. Великая депрессия 30-ых годов итак обострила до предела социальные противоречия в обществе - а рассматриваемые страны, в связи со своей отсталостью, стартовали с очень высокого уровня. В итоге любая политическая жизнь быстро скатывалась к "два класса столкнулись в последнем бою". Недолгая, но красочная история Веймарской республики позволяет рассмотреть этот процесс во всех деталях. Стабилизировать общество могла либо левая (путём насильственного перераспределения собственности), либо ультраправая (путём политического подавления левых) диктатура.
Оказали влияние и национальные противоречия. Ставшая в ходе Первой мировой войны очень популярной концепция национального государства привела к тому, что регионы, населённые национальными меньшинствами, стали постоянными источниками политической нестабильности. Достаточно вспомнить хотя бы судетских немцев, которых сначала преследовали в демократической (действительно демократической) Чехословакии, и которые затем стали катализатором поглощения Чехословакии. Важным фактором оказалась и эмансипация евреев, превратившаяся в целую волну социальной мобильности.
Ещё одной причиной появления такого количества диктатур является отсутствие у них колоний. Вернее, всё наоборот. Западноевропейские демократические государства можно рассматривать как одно целое со своими колониями, особенно учитывая то, что благополучие метрополии, на которое и опираются демократические институты, строилось на ограблении колоний. Если же их рассматривать таким образом, то можно заметить, что в колониях имели место все признаки жесточайшей диктатуры - включая концентрационные лагеря, принудительный труд и геноцид. Германия в Восточной Европе или Япония в своей "Великой восточноазиатской сфере взаимного процветания" не делали ничего такого, чего бы не делали Франция, Англия и Бельгия в Африке.
Рассуждая логически, можно сделать вывод, что не коммунистическая идеология является первопричиной сталинистской диктатуры. Разумнее искать её в социально-экономической отсталости. Кроме того, легко заметить, что на фашистскую идеологию это не распространяется. Коммунистическая идея была сформулирована за 66 лет до Первой мировой войны - фашизм же явился реакцией на неё и на последовавшие за ней события, реакцией нередко абсолютно оппортунистической и сиюминутной. В отличие от коммунизма, фашизм не предлагал своего пути социально-экономического развития, а лишь служил идеологическим оформлением социально-экономической деградации и эрозии демократических институтов. Это во-первых.
Во-вторых - подобное наблюдение позволяет легко вычленить главное и второстепенное в критике сталинизма, исходящих от разнообразных правых десталинизаторов. Осуждая сталинизм, они как правило приветствуют различные правые диктатуры, тем самым наглядно давая понять, что их беспокоит не диктатура, а именно левый радикализм, со всеми своими вполне демократическими чертами. Вступая с ними в полемику важно не поддаваться на демагогию и не упиваться кровавостью Сталина, а выводить их на разговор по существу.
И, наконец, в-третьих - по-настоящему интересным вопрос является не то, "почему революция всегда приводит к диктатуре". Не в революции тут дело. Отсталые крестьянские страны вроде Китая, Югославии, Северной Кореи и Кубы едва ли могли управляться каким-то другим образом. Достаточно вспомнить Тайвань, Грецию, Южную Корею и добрый десяток латиноамериканских диктатур.
По-настоящему важным вопросом является другой: почему так называемые "социалистические страны" не смогли отказаться от авторитарных методов управления без перехода к капитализму?