1. В очередной раз подошло время списать долги так называемым «бедным странам с высокой задолженностью». Об этом заявила Великобритания в преддверии саммита «большой восьмерки» в Шотландии, и теперь, как утверждается, все дело только в процедуре осуществления. Эта инициатива широко приветствуется и рассматривается как подтверждение добрых намерений экономически мощных держав. �звестный певец Боб Гелдоф, который устраивает по этому поводу большие благотворительные концерты, видит в этом, в первую очередь, победу неправительственных организаций, которые все время выдвигали подобные требования:

«Это большая победа для миллионов людей, которые по всему миру принимали участие в кампании за окончание долговой кабалы».

� разумеется, это большая победа для бедных в соответствующих странах:

«Завтра 280 миллионов африканцев проснутся и в первый раз в жизни не будут должны нам с тобой ни пенни из того долга, который лежал на них и их странах таким тяжелым бременем, делая их жизнь невыносимой» (Боб Гелдоф в газете «Гардиан» от 13.06.05).

Этого доброго человека не занимает тот факт, что число бедных стран, обремененных высокими долгами, неуклонно растет, несмотря на то, что долги списывают уже не первый год. Но Гелдоф и другие добрые люди хотят «смотреть только вперед» и твердо верить, что для «беднейших из бедных» теперь все обернется к лучшему. Разве это не благодеяние для них, если им будет списана значительная часть их долгов? Нет, дело обстоит иначе.

2. Африканские страны, о которых идет речь на саммите «восьмерки», десятилетиями просили у «развитых» стран кредиты, чтобы финансировать «национальное развитие». Эти страны тогда еще назывались развивающимися, хотели с помощью этих кредитов стать пригодными для участия в мировом рынке. Они поставили себе в пример ведущие индустриальные державы, до уровня которых им, согласно тогдашним идеалам, предстояло развиться. Для этого «развитые» страны выделили немалые суммы, которые пошли, в основном, на пользу государственной власти «развивающихся» стран. В конце концов, она должна была поддерживать минимальный порядок и организовывать рост экономики. Утверждалось, что у получивших независимость колоний есть для этого неплохая предпосылка: так называемые «природные богатства». Однако, этим богатствам не нашлось применения в самих «развивающихся» странах: бывшие колонии не обладали собственной промышленностью, которая могла бы использовать природные ресурсы на производстве. Поэтому им пришлось продавать свое сырье предпринимателям тех стран, где были размещены соответствующие средства производства. Продажа сырья должна была обеспечить развивающиеся страны «искусственным», «неприродным богатством», которое по-настоящему что-то значит в капиталистическом мире, – конвертируемой валютой. На вырученную валюту предполагалось развивать бывшие колонии до состояния индустриальных стран. Так без конца утверждалось на многочисленных конференциях по развитию.

Результаты видны не только на примере стран с особо высокой задолженностью, но и на примере тех государств, ситуация которых лишь незначительно лучше. С помощью «кредитов на развитие» они наладили сбыт своих «природных богатств» на мировом рынке, но богаче от такого экспорта становились только индустриальные капстраны, которые скупали сырье по выгодным только для них ценам. «Развивающиеся» страны не приблизились к своей цели – построению капиталистической экономики – ни на шаг, напротив: экспорт делал их еще беднее. Принесет ли экспорт «природных богатств» доход или нет, целиком зависит от расчетов предпринимателей капиталистически развитых стран. Они платят за эти «товары» только такие цены, которые обеспечивают им прибыль от использования этого сырья в их процессе производства, к тому же купля этих товаров сильно зависит от конъюктур их же деловой жизни. Напротив, «развивающиеся» страны при всех обстоятельствах вынуждены обходиться доходами от сбыта своего сырья. Они не могут поставить продажу в зависимость от того, покрывают ли мировые цены на сырье иностранные «авансы» на обнаружение полезных ископаемых и затраты на инфраструктуру, а также расходы на поддержание государственного порядка, потому что вынуждены продавать по мировой цене из-за необходимости выплачивать кредитные долги. Не удивительно, что в «развивающихся» странах развивается только задолженность, а вместе с ней и необходимость снова и снова просить страны-кредиторы о преобразовании задолженности, то есть о новых кредитах для расплаты по старым. Вопрос о полном и безоговорочном списании долгов не стоит для кредиторов даже в тех случаях, когда всем задействованным сторонам ясно, что страна-должник никогда не будет в состоянии вовремя уплатить проценты и погасить долги. Кредиты без шансов на возвращение все еще приносят странам-кредиторам политическую пользу. С их помощью они оказывают влияние на неплатежеспособные страны.

Поэтому списание долгов не подводит черту под длинным списком скопившихся обязанностей обедневших стран, чтобы они могли начать все заново, не имея долгов. Формулировка саммита тогда еще «большой семерки» в Кельне в 2000 г. гласила, что «соотношение долгов и экспорта» должно быть снижено для самых бедных стран на 200 процентов. Это означало, что их долги и после списания вдвое превышали их доходы от экспорта «природных богатств». Этот экспорт увеличивал их долги, а частичное списание этих долгов изменяло только одно: оно снижало темп повышения долгов – чаще всего на время. Кредиты, которые выделялись этим странам, обеспечивали определенную политическую стабильность, которая в свою очередь гарантировала производство и транспортировку тех «товаров», которые востребованы в капиталистическом процессе производства. Благодаря возникающей таким образом зависимости и экономической пользе империалистическим державам всегда казалось целесообразным продлевать кредиты. Если странам третьего мира не хватало доходов от экспорта для того, чтобы уплатить проценты с предоставленных им кредитов, то империалистические страны не объявляли о банкроте своих бывших колоний, а заботились о погашении долга при помощи своего кредитного агентства МВФ, и, как правило, выплачивали свои проценты сами себе при помощи очень сложных соглашений.

3. Новое списание долгов заканчивает практику «пролонгации кредитов». Госсекретарь США Джон Сноу обосновывает этот шаг «нетерпением богатых стран». По его словам, странам-кредиторам «надоел замкнутый круг "borrow and forgive" [англ.: давать и прощать], и они признают, что долги, которые никогда не смогут быть возвращены, будут списаны раз и навсегда» («Гардиан», 13.06.05). Это звучит как осознание своего бессилия, но на самом деле это убийственный приговор. Кредиты не сделали страны-должники жизнеспособными, но и не исключили их из мировой капиталистической экономики. Эти страны принимали в ней участие, и из них выжималось все пригодное. В результате получения кредитов они превратились в несостоятельных должников и теперь – после того, как МВФ годами строжайше контролировал их старания, – будут освобождены от части своих долгов. Режим кредитов и задолженностей упраздняется, дефицит этих стран окончательно признается не подлежащим взысканию, и часть этого дефицита подлежит списанию. Это, однако, совсем не означает, что теперь данные страны снова стали кредитоспособными. Зачастую, особенно среди неправительственных организаций, бытует мнение, что списание долгов означает приток новых средств – но уменьшенный дефицит означает экономический крах, и больше ничего. Списание процентов тут ничего по сути не меняет – даже для тех стран, которые еще платили проценты своим кредиторам. Теперь этот крах официально запротоколирован в форме своеобразного обязательства стран-должников предоставить сведения о своем имущественном состоянии. Против этих стран, а заодно и против «280 миллионов африканцев», которые в безумных представлениях Боба Гелдофа «завтра проснутся не обремененные долгами», начали международный процесс по делам несостоятельного должника. Речь идет о том, какая государственность, т.е. какая государственная власть и сколько государственных расходов требуется для этих богаделен мирового империализма. Все это происходит под гуманным и в то же время разоблачающим лозунгом борьбы с бедностью. «Развивающиеся» страны развились до того, что их главной задачей официально станет сдерживание разразившейся нищеты. На первом месте стоит проблема СП�Да – в конце концов, болезнь не должна выплеснуться за пределы африканского континента. Далее следуют расходы на выживание вконец разоренного населения – выживание, которое когда-то не стояло в Африке под вопросом, – ну и еще, пожалуй, немного образования... Для этого африканские страны, может быть, даже получат помощь – в виде субсидий и грантов, которыми, в отличие от кредитов, они не вольны распоряжаться по собственному усмотрению, так как тут все решают хозяева выделенных средств. Эти деньги – часть контроля, осуществляемого извне над захлебнувшимися в долгах странами. �х толкают к отказу от собственных амбиций, особенно от тех, которые еще напоминают о старых идеалах «развития», а в награду за бесприкословное подчинение сулят этикетку "good governance" и, может, еще пригоршню долларов.

4. Во время этого процесса по делам несостоятельного должника все-таки текут деньги. Помимо субсидий и грантов большая восьмерка выплатит в следующие три года 1,3 миллиарда долларов. Это относительно смехотворная сумма (о дележе которой идут жаркие споры как между странами восьмерки, так и между странами-получателями) предназначена, конечно, не для бедных стран, а для общей цели империалистов. Жертвами процесса считаются не разорившиеся страны, – им-то в Шотландии как раз оказали милость, – а «мировые финансовые учреждения»: МВФ, Международный банк реконструкции и развития, Африканский банк развития. �м теперь не хватает процентов, записанных в старых договорах о пролонгации и преобразовании задолженности, отчего возникает вопрос, будут ли они получать проценты дальше, и если да, то от кого. Спор об этих деньгах приобретает особую остроту, ввиду того, что США изначально вообще не собирались ничего платить. С начала «войны против террора» они не очень ценят подобные организации, потому что в них институционализировано право их «партнеров», то есть конкурентов, участвовать в совместных решениях. Это плохо сочетается с американскими претензиями на роль монополиста в области установления в мире порядка. Поэтому США стараются ограничить компетенции таких учреждений.

К этому спору уже добавляется следующий: Сколько прав на присмотр за странами-богадельнями получит каждая из держав восьмерки? � тут торг оказывается весьма уместен. США уже готовы возместить часть потерь от списанных процентов. Для этого у США есть две причины – главная и второстепенная. Второстепенная заключается в том, что Тони Блэр, председатель саммита и главный партнер США на другом берегу Атлантики, тоже нуждается в успехе. Если большой партнер прислушается к его мнению, то это наверняка повысит престиж и значение Великобритании в «восьмерке» и в ЕС, а тем самым повысит и влияние США. Главная причина в том, что Африка давно прослыла гнездом террористов, и США вполне могут использовать инициативу по списанию долгов в целях оказания давления на страны-должники и своих партнеров-конкурентов в «восьмерке». Таким образом бедным странам оказана последняя почесть: они служат материалом в империалистической конкуренции. Все это, конечно, осуществляется под вывеской «помощь Африке». Так могут ли теперь «280 миллионов африканцев» спать спокойно?

�сточник: http://www.gegenstandpunkt.de/radio/gsradiotext.htm

Перевод: Константин Перцев, Александр Червонный