Как остановить экспансию униатов
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
21 августа 2005 года было официально объявлено о том, что руководство Украинской греко-католической церкви (УГКЦ) переносится в Киев. Нельзя сказать, что это событие прошло совсем незаметно, но и особого ажиотажа вокруг него тоже не было. Московский патриархат перед этим послал протест Папе Римскому, обвинив униатов (так по-другому называют УГКЦ) в стремлении к прозелитизму, то есть к переманиванию верующих, да ПСПУ Витренко и новоявленный православный Д. Корчинский (бывший глава крайне правой националистической организации УНА-УНСО, потом организатор отряда штурмовиков для Юлии Тимошенко "Щит Батькивщины", а теперь вот один из главных защитников русского православия на Украине) провели немногочисленный пикет и сделали на близлежащих заборах несколько надписей "Долой унию".
Но, на мой взгляд, это событие заслуживает гораздо большего внимания, точно так же как и саму эту церковь необходимо знать. Провластные средства массовой информации в своих комментариях назвали УГКЦ "традиционно истинно-украинской церковью".
Несомненно, они при этом очень лукавили. Эта церковь всегда была именно антиукраинской. Общеизвестно, как оценивал результаты прихода унии на Украину Тарас Шевченко:
Прийшли ксьондзи і запалили
Наш тихий рай. І розлили
Широке море сльоз та крові,
А сирот іменем Христовим
Замордували, розп'яли
Можно сомневаться насчет идеализации поэтом доуниатского периода истории Украины, но в остальном – с ним не поспоришь. Уния создавалась исключительно как орудие духовного порабощения украинского народа. Она являлась образцом того, что называют иезуитством. Папская камарилья уже тогда, в конце XVI столетия (Брестская уния была заключена в 1596 году) понимала роль и место религии и церкви в общественной жизни гораздо лучше, чем многие сегодняшние коммунисты, фарисействующие по поводу "материнской веры" и "православной духовности". Католическая иерархия с легкостью пожертвовала обрядовыми формальностями в обмен на право использовать украинскую церковь как инструмент обеспечения своих экономических и политических интересов. Видя бесплодность своих попыток заменить на захваченных ими украинских землях православие католичеством, польские феодалы и католическое духовенство с разрешения папы римского охотно пошли на "компромисс": присоединившимся к унии православным оставлялся греческий обряд и прежний язык богослужения, но церковь полностью переходила в подчинение римскому престолу. В обмен на предательство епископы и крупные украинские феодалы, передавшие контролируемые ими епархии православной церкви во власть поляков, получили большие привилегии и были приравнены в правах к своим католическим коллегам. Что же касается украинского языка богослужения и греческого обряда, то если рассматривать церковь как инструмент колонизации, то это даже дополнительный плюс, когда священники внушают трудящимся мысли о необходимости быть покорными своим господам на языке самих трудящихся, а не на языке господ. Мысли, высказанные на родном языке, люди быстрее осваивают, то есть принимают за свои собственные.
Было бы ошибкой представлять, что униатская церковь всегда была прислужницей именно поляков. Нет, это не так. Униатская церковь всегда была на стороне господствующего класса, а не какой-либо определенной нации. Так, когда в результате разделов Польши западно-украинские земли попали под власть Австро-Венгрии, униатская церковь быстро перестала выражать интересы поляков. Мало того, в той мере, в какой австрийской короне понадобился противовес господству панской шляхты на этих землях, то она нашла верного помощника именно в лице униатского духовенства. Самую реакционную роль играло униатское духовенство и в ходе венгерской революции 1848 года. Оно помогло шатающемуся венскому двору мобилизовать верные части из темных галицийских крестьян, которые были брошены на подавление революционных сил Венгрии. Впрочем, точно такую же роль играла церковь на тех западноукраинских землях, которые попали под власть царской России. Уния там была ликвидирована и церковь перешла под управление московского патриархата. Но там в 60-х годах православные попы точно так же натравливали безграмотных крестьян против польских повстанцев, спекулируя на их вполне законной ненависти к польским панам и на религиозных различиях.
Еще более подлую роль сыграла униатская церковь в собственно украинском освободительном движении. Когда во второй половине XIX в. под влиянием тех же европейских буржуазных революций в Галичине появилось украинское национальное движение, в нем сразу выделились два крыла: одно –демократическое, прогрессивное, антиэксплуататорское и антиклерикальное и второе – реакционное, клерикальное, антидемократическое. Если в первом задавала тон светская, близкая к народным низам интеллигенция, то второе группировалось именно вокруг униатского духовенства. Если первое тяготело к социализму и марксизму (марксистские идеи уже в 70-80-е годы XIX ст. пропагандировали на Галичине такие известные украинские писатели и общественные деятели как Иван Франко, М. Павлык, его сестра Анна, позже Лесь Мартович, Леся Украинка и др.), то второе крыло, представленное так называемыми австрофилами и москвофилами, в основном решало вопрос, какой империи выгодней подчинить украинский народ.
В конечном счете, австрофильская тенденция победила, и с началом первой мировой войны униатская церковь торжественно благословила на битву с "москалями" сформированные стараниями униатских попов украинские национальные части в составе австрийской армии, получившие название украинских сичевых стрельцов (УСС). Такая специфическая направленность "духовной" деятельности униатов определилась тем, что к руководству церкви в 1901 году приходит очень энергичный человек, бывший офицер австро-венгерской армии, польский граф, крупный помещик – Андрей Шептицкий.
Этот человек по праву может считаться отцом украинского национализма и самым ярким и полным представителем этого политического течения. Суть украинского национализма всегда состояла в том, что, отчаянно настаивая на формальной украинщине (язык, разного рода символика, одежда и пр.), его главари всегда с легкостью предавали коренные интересы украинского народа иностранному капиталу. Деятельность Шептицкого может служить примером этой политики.
Ко времени прихода его к руководству греко-католической церковью последняя фактически находилась в полном упадке, полностью подчинившись польскому влиянию на австрийских землях и будучи ликвидированной на землях, отошедших после последнего раздела Польши к России. Шептицкий очень активно берется за возрождение коренных принципов униатства, которые состояли, как уже указывалось, в том, чтобы навязывать украинским трудящимся чуждые им интересы на родном языке и в понятных народу формах. Стараниями молодого митрополита открывается несколько церковных учебных заведений с украинским языком преподавания, он почти добился от австрийских властей открытия университета (помешала война), основывается несколько церковных и околоцерковных периодических изданий на украинском языке.
Но все эти мероприятия преследуют одну цель – крепче привязать галицких украинцев к разваливающейся колеснице габсбургской империи, что особо проявилось в ходе первой мировой войны.
Уже в первые дни первой войны Шептицкий обращается к своей пастве с посланием: "Дорогие мои, в очень важное время ведется война между нашим цесарем и московским царем, война справедливая с нашей стороны. Московский царь не мог перенести, что в Австрийской державе мы, украинцы, имеем свободу вероисповедания и политическую волю. Он хочет забрать у нас эту свободу, заковать нас в кандалы. Будьте верны цесарю до последней капли крови".
А уже через несколько месяцев, после того, как российские войска вступили во Львов, а Шептицкий был захвачен и выслан в Россию, он направляет письмо императору Николаю II, написанное, как указывает в нем Шептицкий, по поводу "успехов российской армии и воссоединения Галичины с Россией, за что трехмиллионное население Галичины с радостью приветствует российских солдат, как своих братьев" Здесь есть такие слова: "Православно-католический митрополит Галицкий и Львовский, многих лет желающий и готовый ежедневно жертвовать свою жизнь за благо и спасение Святой Руси и Вашего Императорского Величества, повергает к ногам Вашего Императорского Величества сердечнейшие благопожелания и радостный привет по случаю завершающегося объединения остальных частей Русской Земли". Царь Шептицкому не поверил и на полях письма митрополита собственноручно написал: "Аспид". Тем не менее, Шептицкий благополучно пересидел войну в достаточно комфортабельных условиях и был после февральской революции отпущен Керенским восвояси, хотя все прекрасно знали, что он являлся идеологом поддержки украинскими националистами австрийского и германского правительств, против которых Керенский призывал бороться "до победного конца".
На первый взгляд, – удивительно. На самом деле, ничего удивительного нет. Ведь дело, конечно же, было, не в украинстве как таковом, и не в противостоянии русского православия и западного католицизма. Все это – внешняя форма проявления куда более существенных противоречий – классовых. Противостояние между российской буржуазией (и, соответственно, обслуживающей ее интересы русской православной церковью) с одной стороны и западной буржуазией (и находящимися у них на службе украинскими националистами вместе с их идеологическим отрядом УГКЦ) – были, но они всегда находили общий язык, поскольку всегда ставили, в конечном счете, классовое выше национального.
В конце концов, на стороне гитлеровцев воевали как созданная при непосредственном содействии Шептицкого дивизия СС "Галичина", так и благословляемые перешедшими на сторону немцев иерархами русской православной церкви (среди которых был, говорят, и отец нынешнего патриарха Алексия) части РОА (власовцев).
Если говорить о второй мировой войне, то нельзя не вспомнить еще несколько примечательных документов. Например, "пастырское послание" Митрополита Андрея Шептицкого от 5 июля 1941 года, где есть такие строки:
"По воле Всемогущего и Всемилостивого Бога начинается новая эпоха в жизни нашей родины. Победоносную немецкую армию, занявшую уже почти весь край, приветствуем с радостью и благодарностью за освобождение от врага. В этот важный исторический момент призываю вас, отцы и братья, к благодарению Бога, верности Его Церкви, послушанию властям и усиленному труду. Чтобы отблагодарить Всевышнего за все, что Он нам дал, и умолить о милости на будущее, каждый душепастырь отслужит в ближайшее воскресение по получении этого призыва благодарственное богослужение и после песни "Тебе Бога хвалим" провозгласит многолетие немецкой армии и украинскому народу".
В августе 1942 г. униатский митрополит в своем очередном послании к греко-католической пастве благословил трудиться на благо Рейха в воскресные и праздничные дни.
Все эти годы Шептицкий активно работал по созданию вооруженного националистического подполья, боевого крыла Организации украинских националистов Украинской повстанческой армии (ОУН-УПА). Формально эти отряды противостояли гитлеровцам (и многие рядовые члены были в этом уверены), но на самом деле гитлеровцы активно сотрудничали с главарями националистов и активно использовали УПА в борьбе против советских и польских партизан. Что же касается борьбы против гитлеровцев, то даже самые брехливые бандеровцы не могут назвать сколько-нибудь серьезного столкновения с немецкими частями или диверсии, проведенной против немецкой армии.
А в 1943 году с личного благословения Шептицкого украинские националисты формируют для Гитлера дивизию "СС Галичина".
Когда же Красная Армия освободила Галичину, князь униатской церкви, конечно, очень огорчился, но не смутился. Он быстро настрочил письмо еще и Сталину. Вот абзац из этого послания:
"Правителю СССР, главнокомандующему и великому маршалу непобедимой Красной Армии Иосифу Виссарионовичу Сталину привет и поклон. После победоносного похода от Волги до Сана и дальше, Вы снова присоединили западные украинские земли к Великой Украине. За осуществление заветных желаний и стремлений украинцев, которые веками считали себя одним народом и хотели быть соединенными в одном государстве приносит Вам украинский народ искреннюю благодарность. Эти светлые события и терпимость, с которой Вы относитесь к нашей Церкви, вызвали и в нашей Церкви надежду, что она, как и весь народ найдет в СССР под Вашим водительством полную свободу работы и развития в благополучии и счастьи. За все это следует Вам, Верховный Вождь, глубокая благодарность от всех нас".
Как видите, Шептицкий пытается разговаривать и со Сталиным от имени всего украинского народа. Конечно, ничего из этого разговора не вышло.
По правде говоря, УГКЦ никогда не представляла не только украинский народ, но даже украинское общественное движение на Западной Украине. И речь идет не только о том, что на Галичине, начиная с 1921 года действовала достаточно боевая и авторитетная Коммунистическая партия Западной Украины (она пользовалась авторитетом, пожалуй, большим, чем пользуется сегодня КПУ: достаточно сказать, что, не смотря на условия жесточайших преследований со стороны польских властей, КПЗУ, действуя через контролируемые ею легальные Украинскую социал-демократическую партию и массовую организацию Сельроб, участвовала в выборах и имела своих депутатов в польском сейме, издавала газеты «Нове Життя», «Світло», «Сельроб» и др., журнали «Вікна», «Культура», «Нові Шляхи»). Речь о том, что и националистическое движение на Западной Украине в тридцатых годах вовсе не полностью было подконтрольно униатской церкви. Часть представителей украинского национального движения резко противостояла этой церкви. Противостояние заключалось в том, что представители этого крыла националистических организаций не прекращали культурнической деятельности среди молодежи (репетиции, концерты, спектакли и т.п.) во время религиозных постов, чем вызывали бешеную злобу униатских попов. Со стороны это может показаться пустяком, но для Западной Украины, где религия на то время полностью господствовала, это имело очень серьезное значение. Тем более, что на этом расхождения не заканчивались. Представители этого крыла националистического движения, например, выступали за присоединение Галичины к Советской Украине. Они охотно сотрудничали с участниками контролируемого советскими спецслужбами прокоммунистического подполья, радостно встречали Красную Армию в 1939 году. Советские органы натворили много ошибок как по отношению к КПЗУ, которая в 1938 была исключена из Коминтерна вместе с Коммунистической партией Польши, в состав которой она входила в качестве автономной организации, так и по отношению к просоветски настроенным националистам, многие из которых были репрессированы, так же как и многие руководители КПЗУ, но эти ошибки сегодня легче осуждать, чем тогда их не сделать. Для того, чтобы понять, насколько сложна была ситуация, достаточно сказать, что после освобождения западноукраинских земель в 1939 году были освобождены из польских тюрем все политические заключенные, включая Степана Бандеру, который в это время отбывал наказание за участие в покушении на польского министра внутренних дел Перацкого. Мало того, что заключенных, по словам Хрущева, в то время руководившего вопросами организации советской власти в присоединенных областях, не проверяли, но, по его же словам, в Бандере видели едва ли не революционера: ведь он же сидел в польской тюрьме за участие в ликвидации министра реакционного, профашистского государства.
Кстати, тогда, в 1939 году униатская церковь не только не была ликвидирована, но она чувствовала себя настолько свободно, что Шептицкий даже строил планы насчет того, как использовать присоединение Галичины к Советской Украине для расширения унии на Восток.
Долгое время не трогали эту церковь и после освобождения западноукраинских земель от фашистов, несмотря на то, что связь бандеровского подполья с униатскими попами и с Шептицким была очевидной, а борьба бандеровцев против советской власти куда более активной, чем против фашистов: оуновцы немедленно, уже в 1944 году развязали жесточайший массовый террор против представителей советской власти, против сочувствующих ей людей из числа местного населения, против учителей и врачей, в массовом количестве присланных с Восточной Украины.
Но только в 1946 году часть священников УГКЦ собрались на собор, на котором было постановлено распустить эту церковь и присоединиться к РПЦ. Вряд ли есть смысл отрицать, что этот собор организовывался при содействии соответствующих советских органов. Но фактом остается то, что собрались на него именно местные священники и что их действия были достаточно искренни. Решение перейти в православие тогда требовало от священника настоящего героизма, ведь в селах по ночам полностью господствовали бандеровцы. Униаты жестоко расправились с главным инициатором собора - священником Костельником. Они его застрелили прямо у входа в церковь. Кстати, гневный обличитель униатства и национализма, талантливейший западноукраинский писатель Ярослав Галан был зарублен топором у себя в рабочем кабинете. Не щадили и рядовых "перебежчиков". Хитрость советского руководства состояла в первую очередь в том, что, действуя жестко против тех представителей духовенства, которые были уличены в связях с бандитами, оно строго обязало всех представителей власти относиться к местным священникам с предельной толерантностью и уважением, стараясь всячески завоевать их доверие, что во многом удалось.
Следует только констатировать, что решение заменить униатство на Западной Украине православием оказалось очень ненадежным. Закоренелые униаты вовсе не пришли в отчаяние после решения о ликвидации унии. Часть униатских попов в знак протеста покинули парафии, но подпольно продолжили свою деятельность. Какая-то часть (очень маленькая) была арестована. Но большинство притаились и начали ждать своего часа. Этот час настал аж в 1989 году. Стоило Папе Римскому договориться с Горбачевым о выходе УГКЦ с подполья, как униатство буквально в несколько недель превратилось в грозную, неодолимую силу. Тысячи агитаторов из числа студентов Львова, Ивано-Франковска, Тернополя разъехались по селам Галичины с целью агитации за переход церковных общин в униатство. Подавляющее большинство приходов проголосовало за это требование. Там, где попы и находящиеся под их влиянием верующие не хотели переходить в униатство, была применена сила. Через очень короткое время после разговора Горбачева с папой во Львове толпа захватила здание Святоюрского монастыря, бывшую резиденцию Шептицкого. Местные власти ничего не могли поделать, да, видимо, не очень и старались, зная позицию по этому вопросу Генсека, а, возможно, и имея на этот счет и прямые указания.
Политика вытеснения униатства православием оказалась явно ошибочной. Как, впрочем, и вся остальная послевоенная политика КПСС в отношении религии и церкви.
Конечно, формы борьбы с религией нужно было вовремя менять. Наступательное безбожничество двадцатых годов – годов острого противостояния классов, когда церковь стала на сторону врага, – не могло быть автоматически перенесено ни в тридцатые, ни в 40-е, ни тем более, в 60-е или 80-е годы. Но его никак нельзя было заменять политикой потакания проникновению религиозного сознания во все более широкие слои трудящихся. Нельзя было ни на минуту забывать, что религиозная идеология является идеологией вражеской. Даже при том, что ее носители могут быть вполне лояльными к Советской власти. Как только Советская власть ослабла, лояльность развеялась как утренний туман, а горизонт общественного сознания сразу же заволокло густым, едким дымом религиозной идеологии.
Ошибочность этой политики особенно ярко проявилась на Западной Украине. В сельских районах религиозное сознание фактически там так и не удалось серьезно потеснить. В селах Галичины оно оставалось господствующим во все годы Советской власти. Почему так легко возродилось униатство? Причиной тому то, что борьба с религией здесь велась примитивными, бюрократическими методами. Запреты, на которых, кстати, никто особо не настаивал, понимая, что их невозможно провести в жизнь, формальные мероприятия для галочки и т.п. Антирелигиозная пропаганда сама превратилась в ритуал. Яркий образец – попытка заменить церковные обряды венчания, крещения светскими (советскими) эквивалентами, разного рода "звездинами". Это ж надо было слово такое придумать, которое бы само по себе вызывало скептическую улыбку, поскольку немедленно вызывало ассоциацию с известным матюком! Разумеется, ничего эти неуклюжие мероприятия не заменяли. Люди сначала шли в ЗАГС, а потом – все равно в церковь.
Собственно, корень ошибки лежал даже не в неправильности атеистической пропаганды, а гораздо глубже – в области экономики. Ведь корни религии именно там, в реальных взаимоотношениях людей, возникающих в процессе общественного производства, а не просто в неправильных мыслях и представлениях. Материалистическая философия учит, что общественное сознание производно от общественного бытия точно так же, как вообще бытие первично, а сознание вторично.
Так вот, пока в области общественного производства происходили быстрые и тотальные революционные перемены, когда старый экономический уклад, основанный на разделении людей на классы и эксплуатации одних людей другими, быстрыми темпами заменялся другим, более прогрессивным, благодаря которому миллионы и миллионы людей, ранее обреченных на вечное прозябание и тяжкий труд ради куска хлеба, получили доступ к культуре, образованию, к управлению обществом, когда стало ясно, что их дети будут жить гораздо лучше, чем жили они, религия быстро вытеснялась из общественной жизни и сознания людей и атеистическое мировоззрение имело огромный успех. Как только место революции в экономике заняла эволюция, как только началась стабилизация общественных отношений и цели развития были перенесены из области всеобщественных (уничтожение капитализма и построение коммунизма) в область частных (достижение максимального благополучия), религия немедленно начала возвращаться и отвоевывать прежние позиции в сознании людей, а атеистические мероприятия перестали быть эффективными.
***
Разумеется, что униатство не является сегодня самым главным, или самым опасным врагом трудящихся. Точно так же, как не является таковым идеологический, так сказать, украинский национализм с его шароварщиной, зоологической ненавистью ко всему русскому, с возвеличением Мазепы, Бандеры и прочих идеологических трупов. Все это чепуха, не имеющая никакого политического значения. И очень смешными выглядят поверхностные публицисты, поднимающие панический визг по поводу "мазепинства" Ющенко и в то же время агитирующие за Януковича, которого поддерживал среди прочих и Л. Кравчук, в годы президентства которого Мазепу повесили на украинские деньги и, сами понимаете, не меняли при правлении Кучмы и Януковича.
Главным врагом трудящихся сегодня является крупнейший международный капитал и находящийся у него на службе, назовем его так, государственный украинский национализм, который сегодня олицетворяет Ющенко и его интернациональное олигархическое окружение (Порошенко, Жвания, Червонеко, Коломойский и т.п.), а вчера олицетворял Кучма с Януковичем. С легкостью необычайной меняя идеологический антураж (вот Путин, например, мелодию советского гимна вернул, а Юлия Тимошенко годовщину стахановского движения праздновала на Донбассе), он последовательно продолжает осуществлять свою губительную политику встраивания Украины в систему мирового империализма, превращения украинских трудящихся в послушную и мобильную дешевую рабочую силу на потребу мировому капиталу. Менялись правительства, президенты, лозунги, но эта политика всегда оставалась незыблемой. И это не сугубо украинское дело. Точно такую же политику уже который год проводит Путин, а еще более успешно руководители партии коммунистов республики Молдова.
Но это не значит, что экспансии униатской церкви не нужно опасаться. Еще как нужно! Хотя бы потому, что то, что сегодня не главное, завтра вполне может стать главным. Точно так же, как ошибочное принятие неглавного за главное может печально закончиться. Достаточно вспомнить социалистов, которые в начале 90-х видели все беды не в капитализме, а именно в национализме и очень против него боролись. Сегодня они вместе с националистами входят в правительство Ющенко.
В лице греко-католичской церкви мы имеем дело с опаснейшим многоопытным, терпеливым врагом. Эта церковь всегда была не просто религиозной, а религиозно-политической организацией с прекрасным пониманием своих социальных и классовых задач. Для того, чтобы это вполне осознать, очень рекомендовал бы всем современным коммунистам перечитать роман известного западноукраинского писателя-коммуниста, творившего в 20-х тридцатых гг., Степана Тудора "День отца Сойки". Вряд ли будет ошибкой сказать, что это не только самая лучшая книга против униатов, но и лучшее атеистическое произведение в советской художественной литературе вообще.
Никаких шансов в борьбе с униатами нет у тех политиков, которые своему хитрому и коварному противнику, который за долгое время кропотливой роботы сумел не просто втереться в доверие к трудящимся Галичины, но и полностью уверить их в том, что они свои, родные, противопоставляет смешную тактику в духе царского министра Уварова, суть которой состоит в том, что православные и их "коммунистические" сторонники убеждают самих себя, что никаких украинцев и украинского языка нет и быть не может, а есть только украинские националисты, "мазепинцы", которые чисто назло говорят на мове, специально придуманной ими для того, чтобы досадить русским патриотам. Убедить себя им несложно, но вот убедить несколько миллионов жителей Галичины, да еще десятка два миллионов украинцев остальной Украины, что их на самом деле не существует, и что говорят они на "неправильном" языке, задача, боюсь, нелегкая.
Сегодня православие в борьбе с экспансией униатства поможет еще меньше, чем в советские годы. Поддерживая православных попов против униатов, коммунисты только помогают и тем, и другим в выполнении "социального заказа", который выполняет церковь, независимо от того, догадываются ли об этом попы – разъединения трудящихся, что делает невозможным их освобождение. Центральным пунктом революционной теории марксизма является, как известно, положение о том, что только организация рабочих в международном масштабе позволит победить капитализм. Соответственно, нет для буржуазии задачи более важной, чем разъединение рабочих по каким угодно признакам – национальные и религиозные различия являются едва ли не самыми удобными для ее успешного выполнения.
В особенности сегодня, после выборов, на которых выиграл популярный на Галичине Ющенко, коммунисты, которые втайне надеялись, что Янукович сумеет удержаться у власти, клеймят трудящихся Западной Украины националистами, но никто еще и не пробовал наладить хоть сколько-нибудь регулярную работу с ними. На западные области давно махнули рукой и даже не пытаются там работать. И это вполне понятно с точки зрения парламентской партии: зачем тратить силы и средства в этих регионах, если голосов там все равно не получишь. Или возьмем трудовую эмиграцию, поставщиком которой является в основном Западная Украина. Униатские попы давно наладили работу с остарбайтерами в большинстве стран их пребывания. Коммунисты даже не почесались в этом отношении, хотя имели гораздо лучшие возможности. В каждой стране есть коммунистическая партия. Местные профсоюзы кровно заинтересованы в разрешении проблемы нелегального труда. Да и украинские трудящиеся кровно заинтересованы в том, чтобы получить какую-то поддержку в чужой стране – хотя бы информационную. Но украинские и российские коммунисты даже не удосужились издать хотя бы газету для эмигрантов. Зато они регулярно издают роскошные книги с куполами на обложках, где партбоссы позируют с православными попами.
Конечно же, это намного легче, чем разбираться с действительным положением дел, как оно сложилось сегодня в городах и селах Западной Украины, как оно меняется, какие в нем намечаются тенденции. А положение меняется непрерывно. Сегодня положение униатской церкви на Галичине далеко не такое прочное, как было в начале 90-х годов, на волне романтического национализма.
Достаточно по душам поговорить с десятком-вторым мало-мальски думающих людей из западноукраинских сел (для этого, разумеется, как минимум, нужно уметь разговаривать по-украински и не бояться, что они вас немедленно зарежут), чтобы обнаружить достаточно распространенное недовольство системой обираловки, которую организовала униатская церковь. А это именно система, а не эпизоды. Многие ропщут на то, что людей заставляют сдавать деньги на роскошные храмы и не менее роскошные резиденции (служебное жилье) для попов. Но это еще не все. Свою долю требуют вышестоящие инстанции. Знакомые верующие рассказывали, епископ лично ездит (на очень дорогой машине и очень серьезной охраной) и собирает дань с местных приходов. Правда это или нет – в данном случае неважно. Важно, что верующие это рассказывают. Нередко возникают мелкие конфликты между попами, которые привыкли к беспрекословному подчинению всех своих мирян, и местными советами. Депутаты и председатели сельских советов тем больше начинают не любить местных священиков, чем меньше они в состоянии им противостоять. Почти во всех селах сформировались камарильи особо приближенных к попам "братчиков" и "сестричек", которые не только имеют особое влияние на церковную политику, но и пользуются особыми привилегиями по сравнению с рядовыми верующими. К этим не в меру набожным и в то же время очень корыстным людям в селах относятся, как правило, очень плохо. Да и к униатским попам относятся не всегда с уважением. "Нема краще, як котові та попові", – сформулировал этим летом один знакомый дядька из села в Ивано-Франковской области, когда мы вместе грузили сено на подводу. Согласитесь, что такую сентенцию вряд ли можно услышать из уст Петра Николаевича Симоненко или Геннадия Андреевича Зюганова. Особый разговор о молодежи. Попы в украинских школах распоряжаются, как у себя дома. Везде во дворах школ стоят скульптуры "матерей божих", в холлах и в классах – иконы. В понедельник и в пятницу –организованные молитвы в составе школы или класса. Разумеется, что все это не могло не "достать" школьников, не сформировать скептического отношения если не к религии, то, по крайней мере, к ее обрядовой стороне.
Во все это нужно вникать, чувствовать, уметь довести глухое недовольство до уровня антиклерикализма, а антиклерикализм до атеизма или, по крайней мере, до уровня безразличного отношения к религии и понимания трудящимися классовой подоплеки церковной жизни. Это очень сложно. Требует кропотливой работы в самой гуще трудящихся, а не просто шовинистической болтовни на тему того, что на Западной Украине живут одни "бандеровцы". Но без выполнения этой работы, без подрыва влияния униатского духовенства на западноукраинских трудящихся не может быть и речи о социалистической Украине. Потому что без Западной Украины победа социализма на Украине в целом невозможна. Она всегда будет грозить превратиться в очередную Вандею. И виноваты в этом будут вовсе не западноукраинские селяне, а коммунисты, которые даже не попытались проникнуть в этот регион и найти с местными трудящимися общий язык.