В ожидании весны
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
Когда рано утром поеду на работу в автобусе,
буду сидеть незаметным, тихим.
Зазеркальным, невидимым, - таким простодушным,
таким спокойным, - добрым, порядочным человеком.
Автор
Когда придет яркая решительная весна - буду читать стихи! Вновь буду не в ладах с окружающей действительностью. Снова продует голову весенним апрельским ветром. Предметы будут валиться из рук, не находя применения. В доме не получится добрая половина дел. Кошка станет бегать по квартире ошпаренная, веселая, озорная, как метеор. Носом и усами нюхая новый воздух, новое тепло, первое в году. Черное пятно на носу еще более почернеет, рыжие пятна побуреют, лишь белизна боков останется цвета свежего, только что свалившегося на землю снега. Будет незаметно таиться от меня, устраивая свои хитрые кошачьи засады за всевозможными углами. И тот час, при моем появлении, бежать со всех лап прочь на балкон, к следующей засаде.
Основательно сяду с толстой книгой стихов на балконе, пропитанном весенним освобождающим воздухом, закопаюсь, зароюсь в чтение с головой, с холмиком, с оградой. Кричащий воздух победоносной весны будет заливаться в мои глаза, теребить за волосы, толкать в плечо, всячески приветствуя меня. Поднимая меня из-под зимней стылой земли вверх, к миру, солнцу, юному человечеству! Будет красочный весенний день! Заалеют красным огнивом зарницы! Несправедливый мир будет сражен весной, кипучей, могучей, никем непобедимой!
Зашевелится просыпающееся от спячки зимы зверье в лесах, полях и лощинах, старый дедушка проснется на последнем этаже огромного дома эпохи развитого социализма, улицы согреются и выпрямятся, асфальт посветлеет, наберется тепла, туманы рассеются, обнажат городскую промышленность, транспортные узлы, газовые трубопроводы, телевизионные вышки и охладители крупных промышленных предприятий. Новые дома подмигнут старым, начнут высыхать одинаковые лужи в их дворах. Раздобреют мусорные контейнеры различными запахами и ароматами. Загорится, что-то в них, подогретое заботливой, детской рукой. Стрижи взмоют в небо, протрубят оттуда приход новой поры и красиво приземлятся на высокие крыши.
С высоких елей побежит вниз чистая снежная вода. Уставшие ветви поднимутся, распрямятся стволы, вздохнут деревья полной грудью! Леса зашумят новыми звуками, заскрипят настилы берегов на распухших лесных озерах, поднимет их весенняя вода и понесет прочь на глубокую воду. Ручейки осмелеют, наконец-то, освободившись от ледяных одежд, и побегут вниз под откос земли, весело журча и играя. Радостное солнце ударит лучами по деревьям, кустам, озерам, тропинкам, оврагам, лугам, болотам, холмам. Шарахнется все в сторону от весеннего, солнечного ожога! Под снежными проталинами позорно жмется к земле сено прошлого года, дрожа от страха…
Небо понесется чистое, красивое, словно птицы с юга. Стихи закричат, застучат в просторной весенней голове. Сделается в ней хорошо, надежно, правильно! Буквы сольются в черные угольные строчки, цветные фотографии, перемешаются с черными и белыми, понесутся столбики стихотворных границ. И будет так повсеместно в головах людей, читающих стихи! И мысли будут рождаться без мук, струиться, бежать и не умирать вовсе. Добротные, спелые, готовые мысли. Почитаю, часик стихи, пока не сломаются мои слабые недалекие глаза, почешу себе плечо, поглажу кошку, улыбнусь, и пойду необратимо другим человеком дальше по миру!
А сейчас пока январь. Накануне новогодней ночи, часа за два до наступления нового года тихо выпал снег. Мягко осыпал своими разноцветными праздничными кристаллами деревья и кусты, улицы и тропинки. Слегка припорошил землю, придав ей красивый праздничный вид. Убрав на время грязь, мусор, неровности земли. В тихой темноте последних часов этого года еле слышно падает, кружась, белый снег. Мир стоит в оцепенении, любуясь дивной картиной…
Первые дни нового года. Дождливый, до невозможности теплый январь. То ноль градусов, то до пяти тепла. Жалкое подобие снега тает, всюду появляются большие упитанные лужи. На улице почти никого нет. Нечестно светят фонари вокруг, дорожные перекрестки пугают своей пустотой и заброшенностью. Магазины почти не работают, трудящиеся заслуженно отдыхают. Лишь близкая железная дорога иногда шумит железным расписанием своего движения, - проходят, не спеша, важно сотрясая землю, товарные поезда и стремительно проносятся редкие пассажирские, спешащие в близкую Финляндию. В вышине теплого январского неба одиноко висит молодой месяц, пока еще едва заметный и серьезный. Звезд не видно, наверное, спят в пуховых перинах континентальных облаков. В небе чисто и спокойно.
Новогодние воробьи юрко мельтешат у остановочной помойки в поисках праздничных разносолов. Рядом более спокойно пасутся голуби, лениво поклевывая что-то с черного мокрого асфальта. Им сейчас не до неба.
На противоположной стороне улицы стоят гаражи высоким угрюмым забором, за которым нет выхода. Собака породы колли бегает по пустынному двору в поисках потерявшегося хозяина. Мусор и грязь безобразно валяются под многочисленными слепыми окнами домов. Иногда навстречу встречаются люди безобразно уставшие, помятые, некрасивые. Мало они сейчас похожи на людей, на гордых, свободолюбивых граждан своего героического города. Им сейчас не до свободы и гордости, есть более прозаические задачи. Сколько взять, и не мало ли будет, - вот какие вопросы сейчас мучают их изувеченный разум. Им сейчас не до весны.
По асфальтовой дорожке вдоль дома гуляет ребенок, - мальчик лет 6-8-ми. Чуть позади его идет мама. Она держит в одной руке зонтик, в другой детскую лопатку мальчика. Ребенок, одетый в высокие резиновые сапоги, в развалку идет прямо по лужам, идет медленно, имитируя натугу, напряженность. Иногда гудит, имитируя работающий двигатель. Он сейчас играет. И, наверное, представляет себя тяжелым большегрузным грузовиком. Вот, грузовик, раскачиваясь на ухабах, медленно едет вперед, преодолевая на своем пути глубокие лужи. Иногда лужи настолько глубоки, что колеса скрываются под водой почти целиком. Водитель вынужденно снижает передачу, рокот двигателя становится более низким. Видно, что грузовик с трудом преодолевает особенно глубокие лужи с глинистым вязким дном, немудрено, ведь весь его длинный кузов под завязку забит тяжелыми бетонными плитами. На ровных участках дороги водитель прибавляет скорость, колеса весело крутятся, раскидывая черную грязь в разные стороны. Лицо водителя радостное, светится залихватской отвагой и профессиональным спокойствием старого прожженного автомобилиста одновременно.
Фары еле светят, из-под толстого слоя грязи на них. Радиаторная решетка чуть поблескивает хромовыми накладками в лучах позднего солнца. Вот плохой участок дороги закончился, впереди ровная, чистая дорога шоссе. Грузовик выбирается на него и останавливается, послушный хорошо отрегулированным тормозам. Водитель привычно выпрыгивает из кабины на дорогу и смотрит назад. Там, нагоняя своего малыша, быстрым шагом идет мама. Малыш со счастливым лицом ее ожидает, поглядывая на свои блестящие от воды сапожки…
Ночь черной простыней зашелестела над городом. Мрак вваливается в окна, с хищным оскалом на своем злобном лице, обволакивает бескрайним телом предметы в квартирах людей. Пугает людей, заставляя их прибегать к силе электричества. Бесшумные стаи воронья пикируют с крыш на одиноких запаздывающих домой детей. Те в ужасе жмутся к белым, белым от страха, стенам домов. Даже луна потонула во мраке, и не свисает с неба спасительным фонарем. Темень непролазная, мрак твердый. Осязаемый, как стена из старого финского камня. По крышам шуршит ветер. Им сейчас, наверное, очень холодно, сильный мороз да еще этот неприятный, обдирающий штукатурку ветер. И, может, кто-нибудь сейчас успокаивается на ночь, укладываясь в кровать, обертываясь в мягкие полосы одеял, зарываясь в теплые простыни и матрасы, приспосабливая подушку поудобней к своему лицу хотя бы на несколько часов. Лежит в темноте, тишине и пристально, внимательно думает обо мне...
18 марта 2007 года.
Зима в этом году умерла быстро, незаметно, за два дня. Еще вчера лежал снег, а сегодня вокруг сухо, чисто, необычно. Быстрый ветер высушил дороги за несколько мгновений. Еще на той неделе все мерзли под стеклянным куполом холодного воздуха марта. А сегодня плюсовая температура, хожу с расстегнутой курткой (верный признак теплой погоды), весело гляжу по сторонам, вдыхаю свежий, резко потеплевший, воздух. И люди оживленные, шустрые, уставшие от холодного периода. И все лишние морщинки проявились у них на лицах, сами они осунулись, постарели, плотно сжав глаза, сопротивляясь нагрянувшему теплу. РОДИЛАСЬ НОВАЯ ВЕСНА, а они все по привычке носят на лицах зимние выражения и гримасы. Вот бы сорвать их, обнажить каменное сухое дно у одних, мягкий податливый ил у других, воздушную бездну за бездной у третьих. Схватить бы за мягкие плечи, встряхнуть, как следует, улыбнуться новой весенней улыбкой, и пустить по миру новыми людьми, полными радости, веселья, нашего оптимизма!
Заметно прибавился световой день, птицы стали весело, заливисто петь по утрам. Небо несколько дней напролет висело ясным, красивым, девственно чистым. Трехцветная кошка с большими желтыми глазами пристально смотрела в мир из окна высотного желтого дома. Все волновало ее за окном, все интересовало. И черные вороны, гуляющие по краю крыши и коты, выглядывающие из окон напротив. И проснувшиеся очумелые мухи на окнах…
Весна просыпалась, медленно поднимаясь из своей зимней кровати! Поднимала уставшие руки, гладила свою застывшую шею, распрямляла длинные тонкие ноги, приводила в порядок яркое весеннее платье! Сбрасывала с колен прошлогодние сухие листья ясеня, прошлогодних мертвых муравьев, уткнувшихся своими усиками в ее холодные занемевшие ноги. Целые батальоны мертвых муравьев и примкнувших к ним, в надежде спастись, прочих насекомых.
Однажды утром на рассвете из радуги пошел снег! Густой, тяжелый снег с водой. И радуга горела, сияла в идущем снеге. Шелестела серебряными устами слова обиды и горечи, раскидывая разноцветные лучи во все стороны света. А снег нарастал, как из ведра, валился сочными увесистыми снежками.
Вот весна прокралась и на заводы. Влезла смелым солнечным лучом в цеха, подняла пыль со старых конструкций, выбила оставшийся зимний холод. Ходишь по цеху, какой-то шальной, неприкаянный, желания работать нет совсем. Носишься туда сюда, разговариваешь со знакомыми станочниками, распределителями, слесарями, стропальщиками. Сходишь в буфет, там посидишь. Потом к знакомым газорезчикам в другой цех. По свежему воздуху, по весенней живой воде! И яркий свет рвется сквозь стену на твой верстак, и ты смотришь на привычные предметы совершенно другими глазами, все вокруг светлое, контрастное до безумия, без теней, играет красками мира, необычное, как будто не видел никогда! И люди со светлыми озабоченными лицами проносятся мимо, по своим производственным надобностям. А ты стоишь, смотришь на свою работу, на узлы и механизмы, на их латунные, медные, стальные детали, вертишь в руках, придирчиво осматриваешь красивые результаты своего труда. Оглядываешься кругом в поисках красивых женских лиц, ну, совершенно никакого желания работать сегодня! Мысли сейчас совсем о другом…
Наступила заводская весна! Третья заводская весна в моей недолгой промышленной жизни. Хочется уйти, убежать из горького грязного цеха и поехать в лес, лес, только что проснувшийся от зимы - чистый, свежий, молодой. Бездумно бродить по нему, по его полянам, оврагам, неприметным тропинкам, спускаться к берегам лесных озер, подниматься на невысокие холмы, осматривая с интересом оттуда местность. Рассматривать причудливые изгибы стволов деревьев, появившиеся зимой новые буреломы, обвалившиеся старые деревянные мосты. Трогать рукой черствую старую кору деревьев, - берез, осин, кленов, тополей. Шагать уверенно по мягкой податливой земле, источающей различные душистые запахи и дурманы. Скоро на свет божий вылезут насекомые, забегают деловые муравьи, одинокий лес наполнится жизнью и весенней суматохой. А для меня наступало время читать стихи!
Смотрю на небо. Сейчас оно яркое, светло голубого цвета. Его прекрасно видно сквозь голые ветки высоких деревьев и широких, уставших от зимы, кустов. Ветви контрастные, черные, как уголь, на фоне бескрайнего неба, очерченного серыми постройками людей. И блики опускающегося за бетонные коробки домов солнца весело играют на лицах людей, убирая с них все изъяны, делая их красивыми, ровными, привлекательными.
Утром проснулся от луча жаркого мартовского солнца. Зашелестел по коже, с силой ударился об голову, рассыпался, попятился, побежал назад. И лишь только вчера повешенные шторы спасли меня от преждевременного подъема. Плотные голубые, они остановили жаркий поток, льющийся с неба.
Конец марта выдался теплым, почти что апрельским. Кошка первый раз долго сидела на окне, свесив острую любопытную морду вниз с карниза. Напитывая свою разноцветную шкуру теплом, особенно, небольшие черные пятна, что так любят притягивать солнечный свет. Оглядывая с интересом дорожки внизу, асфальтовую дорогу сбоку, железнодорожные пути невдалеке, птиц, щебечущих с крыш, стрижей проносящихся в поднебесье.
Трагический вполне возможный финал, - жизнь целиком прожить со случайными, нелюбимыми женщинами. Но все это несчастье на фоне теплого апреля с тихими влажными вечерами, которыми так уютно гулять, по чистым улицам городских окраин. С неким подобием настоящего домашнего тепла. Близости жилья, близости хорошо знакомых тебе людей. Дружественных тебе людей. С медленно темнеющим небом, нежной листвой на проснувшихся деревьях, веселыми лицами людей на улице тебе навстречу. Удобной одеждой на сильном молодом теле, мягкими волосами чуть повыше лба.
Весна настала, и никто не запрещает гулять с нелюбимыми девушками и женщинами в дивном очаровании предпоследнего весеннего месяца…