Коммунисты и "русский вопрос"
Прислано Frankenstein 07 2008 22:45:00
В последнее время различные политические силы России «оседлали» тему «Россия и русский вопрос». Зюгановская КПРФ, носившаяся с «русской идеей» все последние пятнадцать лет, рискует утратить монополию в трактовке этого вопроса. Вот почему созывается отдельный Пленум ЦК, организуются «круглые столы» и научные конференции. Слово «русский» вновь стало излюбленным в речах Г.Зюганова.
Мы ознакомились с его выступлением на мартовском Пленуме, посвященном вопросам «защиты русской культуры и духовности». Удивительная «мешанина» противоречивых взглядов – вот что определяло и определяет политический портрет Геннадия Андреевича. В его речах есть без всякого сомнения ряд положений, марксистских по своей сути, с которыми не поспоришь. Однако, их мы насчитали немного. Зато есть «взрывная смесь», выдаваемая многими капээрэфовскими интеллектуалами, за «сочетание марксизма с основами всей традиционной русской общественной мысли». Проще говоря, КПРФ всегда отличалась стремлением поставить рядом графа Уварова и публициста В.Белинского, революционера В.И.Ленина и философа И.Ильина. «Что греха таить, левопатриотическая оппозиция также внесла свою лепту в культивацию подобных настроений», - говорит сегодня Геннадий Андреевич. Но на этот раз он призывает применять «классовый, самый серьезный марксистский подход»: «Много сказано слов о моральном единении Бунина и Деникина с советским народом во время Великой Отечественной войны. Если Бунин с Деникиным прозрели, это делает им честь. Лучше поздно, чем никогда. Но история не для того поставила коммунистов во главе патриотического движения за национальное спасение, чтобы они разбавляли свою идеологию и программу предрассудками наиболее отсталых и неразвитых участников этого движения. А для того, чтобы поднимать их до понимания истинного положения». Наши аплодисменты, Геннадий Андреевич!
Мы согласны с утверждением Геннадия Андреевича, что «двигателем разрушения Союза и прогрессирующего распада России стал воинствующий национализм». «Капиталистическая реставрация» и «националистическое движение» в СССР были «неразрывно слиты». Это - исторический факт, лишний раз подтверждающий марксистский закон развития капитализма, который Зюганов сегодня точно воспроизводит в своей речи: «поднимающаяся буржуазия не может на первоначальном этапе своей революции подниматься под каким-либо иным флагом, кроме национального. Русская буржуазия поднимается ныне под точно таким же флагом».
Для любого марксиста связь между противоречиями социальными, между имущими и неимущими, и противоречиями межнациональными очевидна. В Советском Союзе, говорит Зюганов, «непримиримости не было именно потому, что были социализм и Советская власть, разрешившие коренные социальные проблемы и попутно снявшие национальные вопросы. А как только капиталистическая реставрация возродила социальные противоречия, попутно возродилась и национальная неприязнь». Таким образом, лидер КПРФ правильно определил причины обострившихся межнациональных противоречий.
Не вызывают у нас возражений и характеристики, даваемые Зюгановым экономически господствующему классу. «Новый класс крупных собственников, сложившийся в постсоветской России, - по его убеждению, - не только не укоренен в национальную и культурную почву нашей страны, но является лишь отрядом «приказчиков» транснационального капитала. В сущности, он представляет собой модернизированное издание компрадорской буржуазии. Это – каток, сминающий все русское, советское и народное в России».
«Лейтмотивом всей «политики реформ», проводимой этим господствующим классом, являются экономическая экспроприация и социальная маргинализация основной массы населения России». Результатом такой политики, считает Зюганов, стало разделение «социально на «новых» и «старых» русских, пропасть между которыми углубляется с каждым днем». «С реставрацией капитализма в России, с утверждением его в криминально-олигархическом виде, русская культура превратилась в главный объект духовной агрессии капитала. Она последовательно убивается, вытаптывается, извращается, злобно фальсифицируется».
В таких условиях, действительно, не приходится говорить «о единстве нации». «Этот лозунг, - говорит Г.Зюганов, - сплошь и рядом используется для затушевывания непримиримых классовых противоречий». «Путинский патриотизм», по его убеждению, призывает «забыть» о классовом угнетении внутри нации ради спасения ее как единого целого». Зюганов повторяет положение программы КПРФ о необходимости «борьбы с эксплуататорами внутри собственной страны». «А непременным условием борьбы за социализм является интернациональное сплочение и единство трудового народа». Что тут возразить?
Не обходит стороной Зюганов и факт социальной неоднородности и противоречивости воззрений между различными отрядами господствующего класса. «Мы видим в политике российской верхушки, - говорит он, - переплетение самых разных элементов – и космополитизма, и национализма. А значит и в социально-экономических делах не может быть простых решений». Их борьба является сегодня основной тенденцией общественного развития. «Демонстративный космополитизм периода капиталистической реставрации сменяется ныне демонстративным национализмом периода стабилизации».
Таким образом, отмеченные выше пункты зюгановской речи идут в русле базовых марксистских положений. Однако в целом речь Зюганова – это очередной образец уникальной идейной мимикрии, стремления соединить несоединимое, пример отречения от всего, в верности к чему он только - что поклялся. В этом Зюганов неизменен. Иного в общем-то от классического оппортуниста ждать и не приходится.
Поклявшись в верности классовому подходу Зюганов тут же предложил дополнить его национальным. «Русский вопрос требует рассмотрения с точки зрения и классового, и национального подходов. В 2008 году – съезд партии, где предполагается обсудить изменения и дополнения к Программе КПРФ. Это также предполагает обращение к вопросу о положении русских в России», - сказал он.
В этом плане, кремлевский идеолог В.Сурков более последователен: в своей последней статье «Национализация будущего» он просто отбрасывает классовый подход. Нация (понятно, какая? Здесь он с Зюгановым един) у него главный субъект истории.
Однако В.Сурков во многих вопросах мыслит также, как говорит Геннадий Андреевич: «Думаю, что на сегодняшний день такого рода нитью, позволяющей размотать клубок тех сложнейших проблем, что существуют в российском обществе, является русский вопрос. То есть вопрос о положении русских в российском обществе. Об их месте в сфере экономики, о системе социальных отношений, политике и культуре». Хотя тут же в своей речи Зюганов процитировал Ленина: «Как указывал Ленин, «в каждой национальной культуре есть, хотя бы не развитые, элементы демократической и социалистической культуры, ибо в каждой нации есть трудящаяся и эксплуатируемая масса, условия жизни которой неизбежно порождают идеологию демократическую и социалистическую. Но в каждой нации есть также культура буржуазная (а в большинстве еще черносотенная и клерикальная) – притом не в виде только «элементов», а виде господствующей культуры». «Признаков этого господства вокруг нас» Зюганов видит (или говорит, что видит) «чудовищно много».
Вот почему для настоящего марксиста очевидно, что не «русский вопрос» является «такого рода нитью, позволяющей размотать клубок тех сложнейших проблем, что существуют в российском обществе», а положение «трудящейся и эксплуатируемой массы» независимо от ее национальной принадлежности. Поэтому-то коммунисты на деле (а Зюганов, как видно, только на словах) ратуют за «интернациональное сплочение и единство трудового народа». Поэтому для нас не существует отдельных национально окрашенных «вопросов».
Хочется спросить Геннадия Андреевича: а существуют отдельные «татарский вопрос», «якутский вопрос» и (не сочтите экстремистом) «чеченский вопрос»? Должны ли коммунисты - татары ставить у себя такого рода вопросы или им объединиться, к примеру, с коми-пермяками во имя защиты только русского народа? Должны ли коммунисты – ингуши согласиться с Геннадием Андреевичем, что в силу своих неких национальных особенностей им не дано, в отличие от русских коммунистов, сохранять «в наибольшей мере» «преданность социалистической перспективе»? Что «коллективистский образ мысли и всей жизни» присущ только «русскому сознанию», а сознание рабочего-татарина абсолютно иное? Что только «русский патриотизм, русское национальное самосознание» являются «противниками антисоветских и антикоммунистических сил», а башкирский патриотизм не способен противостоять антисоветчикам и антикоммунистам?
Очевидно, что для нас, последовательных интернационалистов, такие утверждения немыслимы. Но они естественным образом вытекают, когда на первый план выпячиваются вопросы одной отдельно взятой нации.
Но «ведь сейчас каждую минуту на глазах у всего мира и при его молчаливом участии исчезает великая нация», - утверждает Зюганов. «А в самой Великороссии, прежде всего в ее исконных исторических областях, народ в буквальном смысле вымирает». «За 15 последних лет страна потеряла более 10 миллионов человек, из них 9,5 миллиона – русских». Это ли не геноцид русских, возмущается Зюганов? Вы, Геннадий Андреевич, ради простой объективности, привели бы цифры, сколько потеряли другие нации, проживающие России. Коми-Пермяцкий округ, к примеру, в числе лидеров по уровню самоубийств. Почему не ставится вопрос на Пленуме ЦК о защите коми-пермяцкого народа? Только потому, что, по Вашей логике, он не является «государствообразующим»?
Готов разделить Ваши переживания по поводу «ужасающего положения» русской деревни? Ну, а в нерусских деревнях положение менее ужасающее? И разве татарские крестьяне меньше любят и уважают землю? И не станете же вы утверждать, что мусульмане меньше православных русских привержены «семье, к обычаям и традициям предков»? Но русская (да и не только, русская) деревня знает и другие описания: и об «идиотизме деревенской жизни», и о проделках всевозможных мироедов. И про «крестьянскую Вандею» понаписано тоже много.
Сколько пришлось повоевать В.И.Ленину со всякими «друзьями народа», а сегодня лидер коммунистической партии сам среди них: народ-то русский у них все также антибуржуазен, «как народ по преимуществу крестьянский, свято хранящий ценности общинного коллективистского образа жизни». Упорно Зюганов с «друзьями народа» не хочет видеть среди этого «народа» мироедов. «Наш народ никогда не ставил меркантильные, потребительские свойства выше духовно-нравственных. Это и в основе православной религии, так же, кстати, как и мусульманства. Наша культура отвергает страсть к обогащению и индивидуализм. Нравственные ценности превыше всего!». Так, может и не было никакой «буржуазной контрреволюции» 90-х, а, Геннадий Андреевич?
Как же объяснить, что «русский народ – самый советский народ, по определению И.В.Сталина, - народ, совершивший прорыв в социалистическое будущее», так легко от него отрекся? Вы утверждаете: «Снизилась солидарность и чувство национального самосохранения русского народа. А ведь именно они служили главными скрепами Советского Союза и России. Помимо других причин, Союз распался еще и по причине политической пассивности русского населения союзных республик». Как это согласуется с Вашим утверждением, что «как только капиталистическая реставрация возродила социальные противоречия, попутно возродилась и национальная неприязнь»? Кто стал главной движущей силой этой реставрации, если по Вашему выходит, что у русского народа «снизилось» «чувство национального самосохранения»? Может, все-таки совокупная мощь многонационального российского капитала в союзе, как вы правильно подмечаете, с транснациональным и смела СССР и социализм? Вы же об этом и говорите вначале, и вдруг скатываетесь до полного отождествления «русского народа» с отнюдь не пассивными русскими капиталистами, наоборот, активно приближавшими свой час. Попадают ли эти русские капиталисты под Ваше определение «русского народа»?
Сталин имел все основания считать русский народ советским, но именно потому, что включал в него только трудовой народ, который смел господство своей «русской» (да и не только русской) буржуазии. Сегодня, цитируя Сталина, исключаете ли вы из «самого советского» русского народа отнюдь не советскую, а антисоветскую русскую буржуазию? Или тоже берете ее под защиту? Но тогда при чем здесь Сталин. Да, Сталин много хорошего сказал о русском народе. Но под ним он имел в виду только трудящиеся классы. В 1930 г. он писал Демьяну Бедному: «Революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу и, прежде всего, русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих как признанному своему вождю, проводящему самую революционную и самую активную политику, какую когда-либо мечтали проводить пролетарии других стран… Все это вселяет (не может не вселять!) в сердца русских рабочих чувство революционной национальной гордости, способное двигать горами, способное творить чудеса» (Собрание сочинений. Т.18. Тверь, 2006. С.33).
Да, в выступлениях Ленина и Сталина вы найдете выражение «русский народ». Но это не мешало им видеть в нем классовые различия и при этом признавать заслуженное право русского рабочего класса считаться авангардом среди рабочих других национальностей в их классовой борьбе против «своей» и мировой буржуазии. «Интерес (не по холопски понятый) национальной гордости великороссов совпадает с социалистическим интересом великорусских (и всех иных) (!- А.Ч.) пролетариев» (В.И.Ленин. «О национальной гордости великороссов»). Вот она диалектика «национальной гордости» (не национализма!) и «пролетарского интернационализма». Что делает Зюганов? Он просто отбрасывает пролетарский интернационализм, эту альфу и омегу сознательного коммуниста.
Вместе с тем, на фоне эксплуатации «русского вопроса» жизнь уже предъявляет реальные примеры международной солидарности рабочих. Так, в поддержку забастовки рабочих «Форда» во Всеволожске выступили рабочие «Форда» в Германии. «Мы с ними постоянно поддерживаем отношения через центральный профсоюз, - говорит рабочий лидер А.Этманов. - Сейчас ведем переговоры и с Испанией, чтобы они не отгружали нашим машины. Если они поддержат – хорошо, нет – ну что делать. Я считаю, что на транснациональные корпорации нужно оказывать международное давление» (Огонек.2007.№8.С.4). Пока КПРФ на пару с «Единой Россией» разбирается с «русским вопросом», рабочие разных наций пытаются вместе противостоять мировому капиталу. Собирается ли КПРФ на радость буржуям вбить клин между русскими рабочими и рабочими других наций?
Таким образом, КПРФ вольно или невольно проталкивает в рабочий класс традиционную буржуазную политику, заключающуюся в противопоставлении рабочих, разведении их по «национальным квартирам», чтобы забыть забыли о классовом угнетении внутри нации «ради спасения ее как единого целого». Хотел Зюганов высечь «путинский патриотизм», а получилось, дует с ним в одну дуду.
Но мы готовы признать вслед за Зюгановым, что «в стране зреет и национальный протест». Но кто, в первую очередь, с ним выступает? Кто финансирует всевозможные окрашенные в «национальные цвета» организации и движения? Рабочие? Кому в первую очередь выгодно, чтобы иностранные торговцы ушли с наших рынков, кто более всего заинтересован, чтобы российские ресурсы не принадлежали иностранцам? Кто бы хотел ими монопольно владеть и распоряжаться? Русские рабочие или русская буржуазия?
В.Сурков, в отличие от Зюганова, в открытую говорит, в чьих интересах власть увлеклась сегодня вопросами «национальной самобытности» и «суверенной демократии». В интересах крупной национальной буржуазии! История свидетельствует, и Зюганов это хорошо знает (потому что проговаривается об этом): борьба национальной буржуазии за власть всегда ведется под национальными знаменами. Цель завоевания господствующего положения на внутреннем рынке, вытеснения конкурентов, какой бы нации они не принадлежали, объективно бросает национальную буржуазию в объятия шовинизма и национализма. Национальная буржуазия, когда ей выгодно, сделает все для укрепления «русского духа» и, поверьте, лучше, чем коммунисты из КПРФ. Интересы изменяют мир. Но она никогда не откажется, если в этом деле (конечно, только в «интересах нации») и под ее руководством ей соберутся помогать трудящиеся массы вместе с их партиями.
В начале 90-х годов занятый переделом советского наследства национальный капитал, в силу своей придавленности компрадорами, не имевший собственной партии предоставил коммунистам возможность озвучивать «национально ориентированную» проблематику. Теперь он укрепился настолько, чтобы создать уже «свою», чисто буржуазную, очищенную от старой советскости, партию, которая будет выражать ее «национальные интересы» лучше, чем упорно держащаяся за слово «коммунистическая» КПРФ.
Обрушиваясь (и справедливо!) на компрадорскую буржуазию, этого «приказчика транснационального капитала», Геннадий Андреевич старательно обходит вопрос, а чем она хуже или лучше «национально мыслящей» буржуазии. Ведь когда вы говорите об ущемленном положении русских, вы должны конкретно показать, в чем проявляется эта ущемленность и для русских рабочих и для русских предпринимателей, и для русских крестьян, а самое главное, от кого исходит это ущемление. Ответ на этот вопрос и у кремлевского идеолога В.Суркова, и у оппозиционера Г.Зюганова удивительно похожи. И тот и другой обрушиваются на тех, «для которых солнце восходит на западе», на «ставленников враждующих олигархических кланов». И оба противопоставляют им «подлинную, народом взращенную и выдвинутую национальную элиту». Надо полагать, что эта элита и должна возглавить национально-освободительную борьбу, за которую ратует Геннадий Андреевич. Отличие подходов Зюганова и Суркова заключается в том, что первый хотел бы «соединить» социалистический идеал и «традиционные народные ценности», второй не предполагает никаких социалистических примесей.
Передовые рабочие любой национальности всегда поддерживали и поддерживают действительное национально-освободительное движение народов. Но мы знаем, что по своему классовому содержанию оно носило, носит и будет носить буржуазный характер. Борьба «своей» национальной буржуазии за монополию на внутреннем рынке пробуждает национальное сознание, проясняет сталкивающиеся интересы, а, значит, развивает политическое сознание вовлеченных в эту борьбу масс. Коммунисты допускают в таких целях «соединение» с национальной буржуазией (политика, как известно, предполагает самые разные союзы и объединения, вопрос только на чьей и на какой платформе), но не для реализации ее конкурентных притязаний, а для развития политического сознания трудящихся, для их борьбы за социализм. Ради чьих интересов зовет нас на «национальный протест» Геннадий Андреевич? Ради тех, кому «не нравится, что 80% собственности в России принадлежит восьми этническим кланам», среди которых русские якобы оказались без капитала? Коммунисты должны считать, что борьба за возрождение русского народа заключается в оттеснении этих «кланов» от собственности? КПРФ хотела бы, чтобы народ, скинул господство одних «кланов» и повесил себе на шею другой «клан», конечно, близкий и родной, потому что русский?
Таким образом, единство «русского народа», а, следовательно, единство русского рабочего с русским капиталистом, для Зюганова более значимо, чем классовая борьба великорусского рабочего в интернациональном содружестве с рабочими других наций против их «национальных» капиталистов и частной собственности вообще. Так, Геннадий Андреевич, выступая на словах против «затушевывания непримиримых классовых противоречий», на практике собирается делать прямо противоположное.
Вот к чему неизбежно приводит попытка коммунистов подменить реально существующий в буржуазном обществе национальный вопрос пресловутым « русским вопросом». Вместо того, чтобы противопоставить режиму развернутую и обоснованную партийную программу в национальном вопросе, Зюганов затевает соревнование с «Единой Россией» и администрацией президента за то, кто лучше скажет про «русский вопрос». Когда же КПРФ перестанет играть на чужом политическом поле? Ведь очевидно, что на нем не она заказывает музыку.
Но даже тогда, когда Г.Зюганов берется рассуждать о «национальной политике», а не о «русском вопросе», он скатывается до прямых фальсификаций. «Суть национальной политики Советской власти первых послереволюционных лет заключалась в ликвидации фактического национального неравенства», - правильно замечает Зюганов. Но дальше следует весьма своеобразная интерпретация этой политики Советской власти. «Ясно, что эта политика обусловливалась совершенно конкретными обстоятельствами места и времени. И она приносила успех, пока соответствовала объективным задачам, пока обстоятельства не изменились». Можно подумать, что большевики действовали не так, как было написано на их знаменах, а вынуждено, под влиянием «конкретных обстоятельств». Обстоятельства изменились и потому «бездумное продолжение ее и после того, как это неравенство было в основном преодолено, губительно сказалось сначала на судьбе Советского Союза, а затем и самой России». Это уже прямая фальсификация, поскольку неравенство наций не было полностью преодолено, нации стояли на разных уровнях материального положения, а, следовательно, различались и по уровню развития национального сознания на протяжении всего советского периода. Но осознание русскими трудящимися, представляющими самую многочисленную нацию в многонациональной стране, себя как части единого советского народа, способность их к героизму и самопожертвованию (вспомним хотя бы, как русский и грузин водружали Знамя Победы над поверженным рейхстагом или как достойные представители семьи братских советских народов помогали отстраивать разрушенные землетрясениями Ташкент и Ашхабад) способствовали преодолению этого неравенства.
Неравенство еще более усилилось, когда в годы перестройки началось противопоставление народов, населявших СССР. И сегодня Зюганов, выдвигая на первый план некий «русский вопрос», продолжает эту политику противопоставления наций. Не надо видеть соринку там, где ее нет. Отнюдь не политика советской власти по преодолению неравенства между народами привела к тому, что «русский народ сам оказался в неравном положении в собственной стране» (по отношению к кому?), а капитализация, усиливающая социальное неравенство как внутри отдельных наций, так и между нациями, разрушила единство народов и советскую страну. И разрушает сегодня!
Одним штрихом Зюганов фальсифицирует всю (!) советскую историю. Вчитайтесь: «Советская модель российской культурной стратегии явилась долгожданным синтезом двух традиционных русских доктрин: державной - с ее идеей государственной самодостаточности и славянской - с ее концепцией славянского геополитического блока и культурного пространства. Воплощение в жизнь этой модели принесло нам победу в Великой Отечественной войне, дало ранг ядерной сверхдержавы. Позволило создать блестящую науку, первой вывело страну в космос». Авторам Декларации об образовании СССР 1922 г., в которой четко объяснены причины создания и цели нового государства, подобные измышления могли только присниться. Но Зюганову такая «концепция» исторического развития России понадобилась для обоснования отнюдь не фантастических замыслов: «Россия вновь стоит перед необходимостью решения тех же трех громадных геополитических и цивилизационных задач, что и четыреста лет назад: прорыв к Балтике, собирание русских земель и выход к Черному морю, оформление четких границ на юге и юго-востоке, удержания сферы своего культурного воздействия».
Зюганов ни на секунду не задумывается над тем, пожелают или нет народы России и сопредельных государств заплатить дорогую цену за такого рода «прорывы». Он даже не задает вопросы, что должны делать, допустим, украинские трудящиеся, если русская буржуазия двинется на прорыв к Черному морю. И должны ли будут русские рабочие поддержать отечественный капитал в этих притязаниях? Впрочем, и такого выбора Зюганов трудящимся не оставляет. Ведь для него «великороссы, малороссы, белороссы, триединый народ. С одной верой, с одной культурой и общей Победой, с мало отличающимся языком (? –А.Ч.)». «И границы, произвольно проведенные под Псковом, Прохоровкой и Ростовом, ничего общего не имеют с историческими границами. Да русский народ оказался самым крупным разделенным и самым униженным народом». Как известно, войны всегда начинались у границ. Геннадия Андреевича отнюдь не смущает, что русский народ и в советские годы был «самым крупным разделенным народом», поскольку «границы, произвольно проведенные под Псковом, Прохоровкой и Ростовом», никого не волновали. А не волновали потому, что и на Украине, и в Белоруссии, и в Таджикистане, русский человек чувствовал свою принадлежность к советскому народу. И Крым не считался ни украинским, ни российским, а Советским Крымом. Но Геннадий Андреевич далеко уже не советский человек, а русский патриот.
Мы готовы согласиться с Геннадием Андреевичем, что «конкретная форма национального вопроса в современной России» касается подавляющего большинства населения России, поскольку мы наблюдаем откровенную эксплуатацию ничтожной части общества, опирающейся на государственный аппарат, основной массы трудящихся, независимо от того, в какой части страны они проживают. Что же делает Зюганов? Он уводит наше внимание от этой эксплуатации, противопоставляя трудящихся «национальной сердцевины» трудящимся «национальных окраин». Если для Зюганова «национальная сердцевина» первична, то мой интернациональный долг взять рабочего «национальной окраины» под защиту от такого махрового русского держиморды.
Вы полюбуйтесь, как лидер партии, называющей себя коммунистической, выгораживает окрашенный в «русские» цвета капитализм: «Я не хочу сказать, что у нерусских народов нет будто бы никаких проблем. От последствий «перестройки» и «реформ» страдают все, в помощи нуждаются все ( и 60 долларовых миллиардеров тоже? –А.Ч.). И мы никогда и ни при каких условиях не скажем, что кого-то можно бросить на произвол судьбы (и не тронете богатство 60 долларовых миллиардеров? – А.Ч.).
Но сегодня приоритет – возрождение русского народа (в том числе процветание долларовых миллиардеров русской национальности? – А.Ч.), его духовности и культуры. Ибо центробежные факторы, под воздействием которых разваливается Россия, сегодня другие. Раньше это было ущемленное положение национальных меньшинств (кто и как их ущемлял, не ясно – А.Ч.). А сегодня – это ослабление русского народа как естественного центра притяжения» (надо полагать, что количество миллиардеров русской национальности и их состояние не прирастает, и это тоже беспокоит Геннадия Андреевича – А.Ч.). «Задача в укреплении единства и мощи русского народа ради восстановления его роли как центра притяжения» (единства обираемого русского рабочего с жирующим русским буржуем? – А.Ч.). А если татарские капиталисты пожелают «укрепления единства и мощи» татарского народа и выступить в качестве «центра притяжения», как на это должны отреагировать татарские и русские рабочие? По всей видимости осуществлять установки большого «русофила» Геннадия Андреевича Зюганова.
По Зюганову, «любой народ – всегда патриот своей страны». По Марксу, «рабочий не имеет Отечества», кроме социалистического, интернационального по своей сути. Любой народ, по Зюганову, любит свою страну, гордится ею. «Он переживает ее неудачи и чувствует себя как бы членом одной семьи, имеющей общие интересы, исторические корни». По Марксу, не может быть общих интересов между рабом и господином, и любят они Родину каждый «своей особенной любовью». По Ленину, любовь к Родине не есть нечто абстрактное. «Мы полны чувства национальной гордости, - писал он, - ибо великорусская нация … доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм, а не только великие погромы, ряды виселиц, застенки, великие голодовки и великое раболепство перед попами, царями, помещиками, капиталистами».
Зюганов, судя по всему, предлагает любить страну всю без остатка, вместе с эксплуататорами и раболепствующими перед ними. Здесь нам с Зюгановым не по пути. Мы, в отличие от Зюганова, знаем, что есть Россия реакционная и есть революционная, Россия Радищевых и Чернышевских, Желябовых и Ульяновых, Халтуриных и Алексеевых. Только такую Россию мы любим и призываем любить. Но любить Россию крепостников и держиморд – избавьте, Геннадий Андреевич.
«Наш ответ на вызов времени это – теория и практика русского социализма» - говорит Зюганов. «Первый шаг на этом пути – необходимость убедительно объяснить народу, что именно социализм является квинтэссенцией той тысячелетней русской культуры, русской цивилизации, русской идеи». Хотелось бы знать, как вы собираетесь навязывать «русский социализм» народам России, у которых несколько иная, как вы позволили себе выразиться, «квинтэссенция»?
«Нам следует показать и доказать российскому обществу, что в своем нынешнем виде формула русского социализма органично вписывается и в марксизм (никак не вписывается, сколько не пытайтесь –А.Ч.), и в многовековую русскую культурную и духовную традицию» (опять Ленин и Пуришкевич в одном флаконе).
«Что она не только впитывает в себя достижения всех течений отечественной мысли, но и способна предотвратить новые расколы в национальном сознании» (не надо, Ленин и Пуришкевич вместе никогда не уживутся).
«Мы, коммунисты считаем и настаиваем, что возрождение морали и культуры, возрождение нации немыслимо без опоры на традиционные ценности, на многовековые народные святыни» (пролетарский интернационализм к таковым относится?).
«Мы не можем развиваться, если не будем опираться на четыре главных столпа. Это - сильное государство, высокая духовность, коллективизм и справедливость. Именно эти четыре столпа держали наш государственный дом, создавали в нем уют и достоинство» (для кого, в первую очередь?).
Зюганов дает развернутую программу строительства «русского социализма». Знакомство с ее пунктами выдает Зюганова с головой. Это программа чуточку социализированного государственного капитализма, изрядно приправленного русским шовинизмом.
Опять речи о недостаточно «адекватном присутствии» русских, о приоритетности защиты «русского языка и русской культуры», о засилье «русофобов», «псевдорелигиозных суррогатов «нового мирового порядка», стремящихся подменить собою традиционную православную веру на территории исторической России», призыв защищать почему-то только русских «соотечественников» за границей, идея «воссоединения триединого русского народа – великороссов, малороссов и белорусов» (а с молдавскими, армянскими, казахскими трудящимися уже «воссоединяться» не надо?).
При этом зюгановский «русский социализм» предполагает «действенную защиту внутреннего рынка и отечественного товаропроизводителя от недобросовестной конкуренции из-за рубежа». Идея «национальным предпринимателям» очень понравится. А трудящимся брошена кость: «преодоление нынешней гигантской пропасти в уровне доходов между богатыми и бедными через создание новой, более совершенной налоговой системы», то есть не разрушение системы эксплуатации, а ее «совершенствование».
И это все преподносится как «сочетание марксизма и национального подхода». Разрыв со всеми основами нашего движения – вот что это такое! Но таким способом зюгановские «русские социалисты» достигают важной цели: усыпить бдительность трудящихся, крепче привязать их к интересам национальной буржуазии, о чем мечтает главный кремлевский идеолог В.Сурков. Изгонят ли действительные коммунисты агента Кремля из своих рядов или позволят ему вечно вести партию в «хвосте» партий, выстроившихся перед «новым лидерским классом» (В.Сурков) современной России?
19 апреля 2007 г.