О внутренней борьбе в левом движении и проблеме пролетарского руководства
Прислано Frankenstein Ноября 07 2008 22:45:00

---

1. О чтении и понимании Троцкого
"Мировое политическое положение в целом характеризуется прежде всего историческим кризисом пролетарского руководства," - такова первая фраза в Переходной программе IV �нтернационала. Эта мысль повторяется в тексте с незначительными вариациями несколько раз, что говорит о большом значении, которое придавал ей Троцкий - автор упомянутого документа. Между тем многие товарищи знают и упоминают Троцкого только как критика Сталина и сталинской политики. Это одинаково характерно и для "троцкистов", и для "сталинистов".
Но программные документы не просто так пишутся. В них отражается обычно результат серьезной и часто очень длительной теоретической работы. Переходная программа IV �нтернационала - не исключение. За ней стоит тот анализ жизни и борьбы левого движения, над которым Троцкий работал практически все время от изгнания до гибели. �менно этот анализ является его главным вкладом в марксистскую теорию. Между тем в наиболее объемистых, известных и читаемых его работах - "Перманентной революции" и "Преданной революции" общетеоретические выводы не даны как таковые, а развернуты в применении к теории и практике сталинской фракции. Это обстоятельство при незнании других работ Троцкого или невнимании к ним и порождает упомянутую выше ошибку: сведение его позиции к антисталинизму. Тем самым его взгляды ставятся с ног на голову. В таком виде они подходят, конечно, и ультралевым сектантам, и отъявленным реформистам. Но дело-то в том, что сам Троцкий вел идейную борьбу и с первыми, и со вторыми. Чтобы понять Троцкого как теоретика, нужно отложить на время "Преданную революцию" и обратиться к статьям из "Бюллетеня оппозиции (большевиков-ленинцев)", где эта полемика как раз отражена в развитии.
Когда Троцкий был изгнан из СССР, он оказался среди пестрой мешанины разнообразных оппозиционных групп и фракций, отделившихся или отделявшихся от партий Коминтерна и социал-демократии. Для выделения марксистской линии в этом множестве течений нужно было подвергнуть разбору их теорию, стратегию и тактику в их связи с борьбой классов в мировом масштабе. Это привело Троцкого к важнейшим теоретическим выводам, которые я здесь попытаюсь изложить.

2. Левое движение и левые партии
До 1914 года вопрос о группировках в левом движении был не очень актуальным. Социал-демократия, объединенная в �нтернационал, была единственной последовательно пролетарской силой. Немецкая с.-д. партия казалась образцом, на который следовало равняться всем остальным. Фракции мыслились как незначительные и временные отклонения от верной партийной линии. Революционная волна 1917 года, казалось, поначалу только подтвердила, что пролетариат уполномочена историей представлять единственная, последовательно революционная, партия - большевистская с ее продолжением - Коминтерном. Однако поражения пролетариата в двадцатые годы привели к любопытной ситуации: коммунистическое движение, не отрицая революционного авторитета большевиков, распалось на фракции, каждая из которых боролась за свое исключительное право на наследство Ленина. Революционное единство пролетариата ходом исторических событий было превращено в идеальную норму, противостоящую фракционной действительности. В этих условиях, конечно, можно было называть всех своих оппонентов из других пролетарских течений платными агентами империализма, но марксизма в таких ругательствах не было и нет ни грамма.
Но если не отделываться ругательствами от необходимости теоретического анализа положения вещей, то возникает вопрос о том, почему возможна борьба между одинаково преданными рабочему делу и знающими марксизм коммунистами. Почему вдруг революционное движение раскалывается на массу враждебных партий, фракций, групп?
В гл. 10 "Преданной революции" (раздел "Демократия и партия") Троцкий, возражая Сталину по вопросу о многопартийности, пишет: "По своей социальной структуре, пролетариат является наименее разнородным классом капиталистического общества. Тем не менее наличия таких "прослоек", как рабочая аристократия и рабочая бюрократия, достаточно для создания оппортунистических партий, превращающихся ходом вещей в одно из орудий буржуазного господства. Является ли, с точки зрения сталинской социологии, разница между рабочей аристократией и пролетарской массой "коренной" или лишь "некоторой", это все равно: но именно из этой разницы выросла в свое время необходимость разрыва с социал-демократией и создания Третьего �нтернационала. Если в советском обществе "нет классов", то оно, во всяком случае неизмеримо разнороднее и сложнее, чем пролетариат капиталистических стран, и следовательно может представить достаточную питательную почву для нескольких партий."
�так, разные группировки в левом движении Троцкий объясняет внутренней неоднородностью пролетариата: он говорит о рабочей аристократии и рабочей бюрократии как основах опппортунистических партий. Но если с аристократией все более-менее понятно, то что же такое рабочая бюрократия? Откуда она возникает?
А возникает она потому, что рабочее движение существует в условиях общественного разделения труда. Капитализм накладывает на организацию пролетариата свой отпечаток, порождая в ней внутреннюю потребность в создании особой прослойки пролетарского руководства. Дело руководства нельзя распределить между всеми участниками движения уже потому, что рядовой рабочий вынужден большую часть своего времени трудиться на капиталиста. С особой яркостью это проявилось в России, где руководство вынуждено было выделиться в особую организацию профессиональных революционеров.
Однако ленинскую партию образца 1917 года никто бы не назвал бюрократией, в том числе и Троцкий. Так что пока ясно только одно: что существует особый отряд рабочего движения - его руководство.
РљСЂРѕРјРµ руководства, очевидно, есть еще пролетарская масса - рядовые рабочие, Рѕ которых уже говорилось. Однако это еще РЅРµ РІСЃРµ. Внутри пролетариата, РєСЂРѕРјРµ массы, есть еще авангард - передовые рабочие. Это та часть пролетариата, которая наиболее остро чувствует потребность РІ классовом сознании. Авангард  первым обращается Рє революционной интеллигенции, Рє передовым социальным учениям, которые выражают интересы рабочего класса. Р�менно так классовое сознание РёР· чистой теории превращается РІ материальную силу.  Авангард отличается РѕС‚ массы, РЅРѕ РѕРЅ также РЅРµ сливается Рё СЃ руководством - чтобы увидеть это, достаточно взглянуть РЅР° любую реформистскую партию.
Авангард, масса и руководство, вот основные отряды рабочего движения. Но в левом движении, кроме рабочих, есть еще разнообразные союзники пролетариата - непролетарские слои, тяготеющие к рабочему классу. В России, например, к таковым относилось огромное крестьянство - без союзников невозможна была бы ни одна пролетарская революция в прошлом веке.
�так, авангард, масса, руководство и союзники - от сочетания этих четырех сил зависит лицо движения. Вот, например, классическая социал-демократия:
руководство опирается прежде всего на непролетарских союзников ("средний класс"!) и ведет за собой рабочую массу, а авангард при этом изолирован от масс либо вне организации, либо внутри нее. В такой партии руководство не чувствует ответственности перед рабочими и не думает действительно руководить ими - оно стремится управлять и зарабатывает на этом презрительное наименование бюрократии.
То есть, "бюрократия" - это попросту коммунистическое ругательство, которое означает оторванное от масс и душащее их живое творчество руководство. При этом такое руководство все же остается частью левого движения.
Революционная же комбинация сил получается тогда, когда руководство опирается непосредственно на авангард, увлекая за собой класс и его союзников. Может показаться, конечно, что авангард здесь, в принципе, не нужен; в самом деле: есть массы, есть революционное руководство, чего еще надо?
Но история и теория говорят другое. Дело в том, что марксизм живет только тогда, когда он отвечает теоретическим потребностям движения, а выразить эти потребности может только авангард, потому что он есть теоретическая голова класса. Авангард - это тот приводной ремень, через который потребности революционной борьбы воздействуют на мышление вождей, которое без него проявляло бы тенденцию к метафизическому окостенению. За примером можно обратиться к "�стории русской революции" Троцкого. Говоря в этой книге о роли Ленина в революционной победе, Троцкий пишет, как накануне Октября "может показаться, что вернулись дни апреля: Ленин снова в оппозиции к Центральному Комитету. Вопросы стоят по-другому, но общий дух его оппозиции тот же: ЦК слишком пассивен, слишком поддается общественному мнению интеллигентских кругов, слишком соглашательски настроен по отношению к соглашателям; а главное, слишком безучастно, фаталистически, не по-большевистски относится к проблеме вооруженного восстания," - и далее - "всеми средствами, какими можно было располагать в изолированности подполья, Ленин стремился заставить кадры партии почувствовать остроту обстановки и силу напора масс. Он вызывал в свое убежище отдельных большевиков, устраивал допросы с пристрастием, проверял слова и дела руководителей, пускал обходными путями свои лозунги в партию, вниз, вглубь, чтобы поставить ЦК перед необходимостью действовать и дойти до конца." Ленин даже подал было заявление о выходе из ЦК, собираясь апеллировать непосредственно к партии на съезде.
То есть, в решающем вопросе о взятии власти Ленин оперся внутри партии на революционный пролетарский авангард, на низы партии, на большевиков-рабочих против консерватизма руководства. Это важно помнить.
Вариант же построения организации без авангарда, с опорой руководства непосредственно на пролетарскую массу, есть центризм. О нем будет речь впереди в связи с анализом исторического сталинизма.
Революционный взрыв 1917 года, подняв до самостоятельного политического действия те слои пролетариата, которые до него оставались пассивными, создал тем самым разнообразие оттенков красной области политического спектра, в котором выразилась неоднородность революционного класса.
3. О фракциях и внутрипартийных группировках
Говоря, например, о мелкобуржуазной фракции в коммунистическом движении, легко, опять же, сбиться на представление о каких-то перекрасившихся лавочниках, которые только притворяются марксистами и неизвестно как пролезли в партию. На самом же деле очень часто речь идет о людях честных и преданных делу. Вопрос, следовательно, в том, откуда берутся фракционные настроения, что вызывает разногласия.
На самом деле фракционная механика такова: пролетарская партия существует в классовом обществе и подвергается давлению со стороны его остальных классов, и не только враждебных - о союзниках пролетариата уже говорилось. Это делает принципиально возможным разные позиции по отношению к той или иной общественной силе. Отсюда и возникают фракционные столкновения.
Возьмем, например, отношение к мелкой буржуазии, в том числе крестьянству, ее демократическим требованиям, ее организациям, к которым можно отнести и социал-демократию, в силу указанной выше классовой механики последней. По этому вопросу возможны, как минимум, три позиции. Ультралевизна будет состоять в игнорировании всяких демократических задач, требовании только непосредственной борьбы за революционно-социалистические задачи (например, бордигисты). Правый уклон есть политика всяческих уступок реакционным тенденциям мелкой буржуазии и сдерживания революционного напора пролетариата. Как ни далеки они друг от друга, но им обще отношение к мелкой буржуазии как к целому, тогда как марксистская линия лежит вне их противоположности и состоит во внесении классовой борьбы внутрь самих мелкобуржуазных слоев.
Конечно, ультралевые могут казаться "более пролетарскими", но нельзя забывать, что правый уклон может быть обусловлен просто переоценкой сил и самостоятельности мелкой буржуазии, а ультралевые, отказываясь признавать ее формально-политически, тем не менее могут капитулировать перед ее общественным мнением и демократическими предрассудками (см. например, Троцкого "МЕЛКОБУРЖУАЗНАЯ ОППОЗ�Ц�Я В РАБОЧЕЙ СОЦ�АЛ�СТ�ЧЕСКОЙ ПАРТ�� СОЕД�НЕННЫХ ШТАТОВ", "Бюллетень оппозиции" (большевиков-ленинцев) N 82-83.).

4. Центризм
Центризм, как особое течение в коммунистическом движении, заслуживает отдельного рассмотрения. Во-первых, он является самым сложным и противоречивым из всех, а во-вторых, это рассмотрение представляет интерес в контексте дискуссии о советском прошлом, поскольку Троцкий определяет сталинское руководство как центристское.
Прежде всего вспомним, что центризм вырастает из отсечения руководством авангарда с опорой на пролетарские массы. Поэтому он, как самостоятельное политическое течение, возможен только на волне революционного подъема, когда сознательность масс достаточно высока для стихийного отмежевания от оппортунистов. Во время укрепления капитализма массы идут за последними, и места между авангардом и реформистами для центризма не остается.
Отсечение наиболее активной и теоретически, и практически части рабочего класса приводит во-первых, к упадку теории, в силу сказанного выше о роли авангарда, а во-вторых к превращению, как и у реформистов, руководства в управление, то есть к бюрократизации руководящего слоя. �з-за забвения теории политическая орбита центризма отходит от марксистской линии и превращается в зигзагообразную траекторию между правой и ультралевой позициями.
Что касается сталинской фракции, то ее отрыв от пролетарского авангарда был вызван давлением мелкой буржуазии внутри страны и мирового империализма вне. Однако сразу превратиться в оппортунистическую группировку с опорой на мелкую буржуазию ей не позволило то обстоятельство, что последняя, а это здесь прежде всего крестьянство, была намного слабее пролетариата, державшего власть, и сама шла еще значительной своей частью за ним, да и рабочие массы были сильны и сознательны. Но мелкобуржуазные тенденции в политике сталинистов были все же сильны.
Центристским характер советского руководства и партий Коминтерна оставался где-то до шестидесятых. В условиях капиталистического подъема центризм разложился: партии в основном превратились в реформистские конторы, а левая, авангардная тенденция во многом определила характер мировой революционной волны 68 года.
Две линии идут от Сталина: одна к Горбачеву, но другая - к Че Геваре. Так что замазывать портрет Сталина черной краской и сдавать его в спецхран, отказываясь от анализа его политики, не есть правильное отношение к историческому опыту.
5. Заключение
Прояснение теоретической позиции Троцкого в целом гораздо важнее спора о советском опыте. Даже больше, только оно может избавить нас от бесконечного повторения одних и тех же аргументов. Поэтому стоит читать "Бюллетень оппозиции". Он чрезвычайно актуален в наши дни, и в особенности в связи с полемикой об СССР. Дело в том, что все концепции природы Союза, бытующие в сектантской среде, были высказаны еще при жизни Льва Давидовича, и по всем им он успел выступить с критикой в "Бюллетене". С этой критикой стоит познакомиться, чтобы не повторять старых ошибок. Да и основные линии в левом движении со времен Троцкого не изменились.
Примечание
Работы Троцкого доступны по адресу magister.msk.ru/libraryв разделе "�з архивов русской революции"
Сергей Кутний